Я кивнула.
— Меньшего я и не ожидала, — ответила я.
Он продолжал изнуренно:
— Когда кровь начнет выходить сгустками, знайте, что конец ваш близок. Да хранит вас Владычица, ибо я ничем больше не могу вам помочь.
— Спасибо вам, — проговорила я. Вариен заплатил целителю причитающуюся сумму и отпустил его.
Думаю, пока целитель был рядом, мне неплохо удавалось сдерживать слезы; но когда Вариен уселся рядом со мной на постель, меня всю трясло, а стоило ему обнять меня, как я откровенно разрыдалась.
Какое-то время он просто не выпускал меня из объятий, позволяя мне смыть слезами свой страх. Но как только я немного успокоилась, он отстранился и взял меня за руку.
— Любимая, прости меня, — произнес он тихо. — Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, но мне нужно тебе это сказать. Что, если он прав?
— Нет! — вскричала я. — Как ты можешь такое говорить! Я не собираюсь умирать!
— Все умершие говорили то же самое, — ответил он. Я была поражена спокойствию его голоса, но стоило мне взглянуть ему в лицо, я увидела, что по щекам у него текут слезы.
— Почему бы нам хотя бы не подождать здесь, дорогая? — Целитель мог бы посидеть возле тебя, а Релла с Джеми доставили бы сюда эту Эрфик. — Он ни на миг не сводил с меня взгляда. -
Здесь, по крайней мере, ты смогла бы отдохнуть, облегчить свои страдания...
— В ожидании смерти? — вскинулась я. — Нет уж, спасибо! Если время обернулось против меня, позволь мне использовать его так, чтобы хоть попытаться получить помощь. А вдруг успею? Почтовые лошади мчатся как ветер, любовь моя, и при такой скорости мы доберемся до Верфарена за день.
Он выпрямился в полный рост. Мне даже показалось, будто я вижу, как он обволакивает себя покровом прожитых лет, точно пытается защититься, глядя на меня.
— Ланен, ты подвергаешь свою жизнь опасности. Тебе следует еще раз все хорошенько обдумать.
— Зачем? — спросила я, начиная злиться. — Я не стану сидеть здесь и ждать, когда меня заберет смерть!
— А я не могу сидеть с тобою рядом и смотреть, как ты умираешь! — вскричал он. — Ланен, я этого не перенесу! Разве я смогу жить без тебя? Кадреши, пожалей меня, прошу! — Он упал передо мной на колени, и лицо его исказила гримаса горя. В это мгновение от былой его выдержки не осталось и следа: вековая броня, прежде все время его оберегавшая, слетела в один миг — взору моему предстал человек, исполненный отчаяния. — Ланен, не покидай меня! — проговорил он срывающимся от рыданий голосом. — Я не вынесу этой жизни в одиночестве!
Я положила руки ему на голову.
— Я не собираюсь умирать, — повторила я.
— Ты не можешь этого знать! — вскричал он, быстро поднимаясь на ноги. — И все же намерена пустить отведенное тебе время на то, чтобы вновь предаться бешеной скачке! А что, если эта магистриса Эрфик из Верфарена не сумеет тебе помочь? Что тогда? Прикажешь мне держать тебя в объятиях до тех пор, пока не истечешь кровью насмерть?
— Вариен! — я опешила от его речей.
— А чего ты еще ожидаешь? Ты не прислушиваешься к советам, несешься очертя голову навстречу опасности, отвергаешь целителя, который предлагает все, что в его силах, лишь бы помочь тебе. Мне не остается ничего другого, кроме как проклясть зачатого нами ребенка или вообще пожалеть о том, что мы с тобою встретились! — Ярость переполняла его, он весь так и трясся. — Я молчал, Ланен, потому что не хотел причинять тебе лишних беспокойств, но для меня невыносимо видеть, как тебя терзает боль вот уже столь долгое время. — Он стоял передо мной, устремив на меня неподвижный, горящий взгляд. «Ты разве позабыла, Ланен Кайлар, что мне слышна каждая твоя мысль? В последнее время ты не слишком заботишься о том, чтобы скрыть от меня свои ощущения. Каждый толчок, каждый болезненный вздох, каждая капля крови и каждый приступ боли — словом, все твои страдания вот уже целую луну передаются и мне».
Его Истинная речь пронзила мне разум, точно мечом. Это было уже слишком.
— Разрази тебя гром, Вариен! — вскричала я. — Ты что же, думаешь, я все это нарочно? Я не открывала тебе своего разума лишь для того, чтобы не дать тебе услышать, почувствовать все то, что меня терзает. Но раз ты все узнал, то и хорошо: ведь именно по твоей милости моя жизнь сейчас в опасности!
За миг до этого лицо его полыхало гневом; теперь же он побледнел.
— Что ты сказала? — выдохнул он.
— Не важно, — пробормотала я, устыдившись собственных слов. Мне не следовало говорить ему такого даже под угрозой смерти. Под угрозой смерти — особенно.
— Поясни, Ланен.
— Нет, — мотнула я головой. — Не заставляй меня. Это всего лишь... Как ты там это называл? Сокрытые мысли?
— Теришнакх , — отозвался он. — Но теришнакх изгоняется сразу же: мысли не успевают обратиться в слова и сорваться с языка. Что ты имела в виду, сказав, что твоя жизнь в опасности по моей милости?
— Оставь это! — выкрикнула я.
— Что ты имела в виду? — повторил он, взяв меня за плечи. Я дернулась, высвобождаясь.
— Это твой ребенок, вот что! — пронзительно выпалила я, видя, как каждое слово обрушивается на него тяжелым ударом. — Все дело в крови, твоей и моей. Ришкаан был прав, Акор! — воскликнула я, от ярости и страха срываясь на визг. — Мы зачали чудовище, и оно убьет меня!
Вариен в ужасе глазел на меня, пока я пыталась перевести дух; но силы мои себя исчерпали — глубоко втянув в грудь воздух, я возопила во все горло, и вопль этот исходил из самой глубины моего существа. Никогда прежде не кричала я так оглушительно и жутко. Я сама испугалась своего крика, а Вариена он и вовсе вверг в ужас; но зато разладу меж нами как не бывало. Он приблизился, заключил меня в свои объятия и держал так, а я рыдала во всю мочь. И его слезы мешались с моими.
"Я буду бороться за тебя, моя Ланен, - донеслась до меня его надломленная Истинная речь. Даже язык разума давался ему сейчас с трудом.— Если смерть осмелится явиться за тобой, я вступлю с нею в единоборство, пущу в ход зубы и когти и буду биться, пока не паду замертво. Ибо как мне жить без тебя в этом мире?"
«Прости меня, любимый, я не хотела говорить этого, слова вырвались сами собой. Никогда еще мне не было настолько страшно, я так напугана! Я не готова к смерти», — ответила я, крепко прильнув к нему.
Так мы стояли, прижимаясь друг у другу что было сил, пока оба не почувствовали, что страшно утомились. Тогда мы легли, ни на миг не выпуская один другого, и я, будучи совершенно изможденной, заснула в его объятиях.
Уилл
Достигнув главного коридора, мы замедлили шаг, чтобы не привлекать к себе внимания. Как обычно, я взял свой плащ и посох, кивнув молодому ученику, совершившему какой-то мелкий проступок и теперь в наказание несшему ночное дежурство у общего прихода. Он окликнул Велкаса и Арал, приглашая их подойти: посетителей сейчас не было, и он желал узнать, как продвигается их совместная работа, о которой был весьма наслышан. Но мои спутники дали ему понять, что сейчас не время, и прошли дальше.
Мы миновали центральный вход, до сих пор являвшийся для нас главной целью, и тут внезапно ощущения мои переменились. За пределами стен у меня вдруг возникло чувство незащищенности. Мы не были подготовлены к побегу: у нас не было ни денег, ни еды, только наша одежда на плечах да палка у меня в руке.
Я было замялся, но Велкас схватил меня за руку и потащил вперед. Он даже не замедлил своего шага. Удивительно: мы с ним оба были высокого роста, но вот в обхвате он уступал мне чуть ли втрое. Мы очутились во дворе и увидели там трех лошадей, оседланных и взнузданных, — ни дать ни взять дар самой Владычицы! Конюх, державший их под уздцы, поприветствовал меня.
— Уилл! Вы не видели магистра Бериса? — спросил он. — Он еще час назад приказал оседлать лошадей, а сам куда-то запропастился.
Во мне проснулась надежда. Одна лишь маленькая ложь — и мы будем далеко отсюда, на добрых конях, которые умчат нас прочь куда быстрее, чем наши ноги. Я уже готов был ответить, но тут вмешался Вел, сказав своим обычным голосом:
— Мы его не встречали, извини.
И он зашагал через главные ворота; Арал поспешила за ним, и мне ничего не оставалось, как с проклятиями увязаться следом. Едва мы миновали ворота и оказались на улице, я попытался переговорить с Велом, но он снова схватил меня за руку. Он оказался куда сильней, чем я предполагал, хотя я и не пытался упираться.
— Можно говорить и на ходу, Уилл. Я не хочу останавливаться, ради чего бы то ни было.
— Тогда почему, во имя Шиа, мы не воспользовались теми лошадьми? — спросил я сердито. — Это ведь дар Владычицы, как пить дать, а ты проходишь мимо...
— Слишком уж все складно выходит, Уилл! — вдруг бросил он. — Чересчур складно, будь я проклят! Лошади ждут целый час. А когда от нас ушел Берис, Арал?
— Как раз около часа назад.
— Он хитер, Уилл. Еще как хитер; вряд ли ошибусь, если скажу, что он все обдумал заранее. Но я-то тоже не лыком шит. По-моему, пора нам слегка прикрыться от посторонних взглядов.
Он на ходу воззвал к своему мастерству, и нас всех тотчас же обволокло сияющим ореолом его магической силы. Сначала я подумал: это все равно что нести посреди ночи высоко поднятый пылающий факел и мнить, что тебя не заметят; однако, как вскоре оказалось, встречные нас действительно не видели.
Я посмотрел на него и тихонько проговорил:
— Вел, мы что, сделались невидимками? Не думал, что такое возможно.
— Конечно, невозможно, и никакие мы не невидимки, — отозвался он. — Но где бы мы ни проходили, заметить нас сейчас труднее всего на свете. Травинка и та привлекает к себе больше внимания, чем мы. Если нас никто не будет видеть, это собьет с толку погоню.
Я был поражен. А он и впрямь мастер своего дела.
— Это-то и было задумано, что мы воспользуемся лошадьми, Уилл. Уж я-то знаю. Тогда мы избавили бы его от лишних забот: должно быть, он подложил в переметные сумы что-нибудь из вещей Эрфик и Кайлина, а потом послал бы за нами демона, чтобы тот выследил нас и убил. — И тут, впервые с тех пор как мы покинули покои школы, Велкас сбился со своего быстрого шага, и в голосе я смутно уловил обеспокоенность; но он по-прежнему твердо смотрел вперед. — Арал, во имя Богини, ты видела ее лицо? Бедная Эрфик! Она была мне небезразлична. Ведь она верила в нас... И я знаю наверняка, как если бы все это происходило у меня на глазах: она пала, успев бросить вызов самому Берису.
Я не стал ни о чем его спрашивать. И так было ясно, что подобное мог учинить лишь верховный маг. Оба магистра погибли без единого звука в паре десятков локтей от нас, и это притом, что Эрфик была самой могущественной из магов школы.
После Бериса.
Арал ничего не ответила. Повернувшись, я посмотрел на нее — и внезапно поразился мертвенной бледности ее лица. И вместе с тем на лице у нее застыло решительное и непримиримое выражение. Арал всегда были свойственны глубокие и сильные переживания, она и по сей день остается такой. Она не слишком тесно зналась с Эрфик, и все-таки мне доводилось порой видеть их вместе, и я не сомневался, что со временем их отношения переросли бы в искреннюю дружбу. Эрфик была в восторге оттого, что Арал с Велкасом занимались совместной работой, и надеялась, что они смогут обучить подобному же и других. А теперь все это — восторг, надежды, дружба — погибло вместе с Эрфик, тело которой бесформенной грудой лежало возле покоев Велкаса... К горлу моему подступила желчь, и я едва сдержал внезапный позыв.
Мы неслись вперед, объятые смятением, точно перепуганные кошки, стараясь не думать о том, что за нами по пятам, вероятно, уже гонится демон и вот-вот нападет. Но едва мы миновали последний дом на окраине Верфарена, Арал вдруг резко остановилась и заговорила. Голос ее был спокойным и ровным. Она вскинула правую руку ладонью наружу.
— Здесь, на этом месте, возлагая душу под десницу Владычицы, я клянусь, что до конца дней своих всеми силами буду бороться против Бериса из Верфарена, повсюду чиня ему препятствия и спутывая его замыслы, а если у меня появится возможность, то и вовсе уничтожу его!
— Подношу Владычице душу и клянусь в том же! — без колебаний вторил ей Велкас.
— Стало быть, нас уже трое, — произнес я торопливо. — Все мы клянемся и призываем в свидетельницы Богиню, вверяя ей свои души. А теперь поспешим вперед, хорошо?
Покинув школу через Восточные ворота, мы свернули налево — и значит, сейчас находились на дороге, что вела на север.
— Куда же мы направимся? — спросил я. — Что подальше отсюда, это ясно, но все-таки — куда?
— Готов выслушать любые предложения, — сказал Велкас, отмахивая огромные шаги. Приподняв руку, он ткнул тонким пальцем вперед. — Туда?
Арал приходилось то и дело поднажимать, чтобы не отстать: ноги ее были вдвое короче наших; впрочем, она довольно скоро приноровилась к нашему шагу.
— На север, что ли? — уточнила она. — Там мы долго ничего подходящего не встретим, Вел. — Она глянула через правое плечо, точно высматривая что-то сквозь рощицу, мимо которой мы проходили. — В той стороне дом, — добавила она мечтательно.
— Там только твой дом, и к тому же до него сотни лиг. Не теряй головы.
— Похоже, у вас обоих память коротковата, — вставил я, стараясь говорить так же ровно, как и Велкас. Передо мной все еще стояло лицо Эрфик, с растрепанными темными волосами... нет, не мог я об этом думать. — Мое жилище всего в нескольких днях пути отсюда. — Я оглянулся. — А если напрямик, минуя дороги, то и того меньше.
Какое-то мгновение они молчали, хотя ни один из нас не сбавил шага, и силовое поле Велкаса по-прежнему окружало нас. Казалось, это не доставляет ему никакого труда.
— Ты и так уже вляпался из-за нас, — произнес наконец Вел. — И вовсе не обязан давать приют двум убийцам. Одной лишь Владычице Шиа известно, кого пошлет Берис за нами по пятам, чтобы разыскать нас и вернуть назад.
— Сначала зашлет кое-кого из магистров, а если у тех ничего не выйдет, прибегнет к помощи наемников и хорошенько заплатит им, чтобы они доставили нас к нему живыми или мертвыми, — проворчала Арал. — Ведь так поступают с убийцами. Но, скорее всего, едва поуляжется шум, как он сейчас же пошлет за нами демонов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70