– Я тебя понимаю, – согласился Дамион. – Но Камень был важным символом, как, скажем, Священное Пламя Веры, а символы – вещь мощная. В древних войнах между Маурайнией и Маракором наши солдаты несли факелы, зажженные от Пламени – и этими факелами поджигали целые города и деревни.
Эйлия уставилась на него, потрясенная. Священное Пламя Орендила служило делу разрушения, уничтожения?
– Я не знала.
Дамион смотрел на далекие вершины.
– Для элеев Камень был символом всего, что им дорого: красоты, чистоты и великодушия их богов. А для зимбурийцев это был бы знак, что пришло время им восстать и покорить мир. Правда это или нет, неважно: они будут так думать, а потому поступать соответственно. Если мы не найдем Камень первыми, его найдут люди Халазара, и целый мир будет охвачен войной из-за этого булыжника.
– Страшно! – сказала Эйлия. – Но еще страшнее думать, что судьба мира зависит от нас!
– Мы просто должны сделать все, что можем, – ответил он.
На этом разговор прекратился. Йомар пошел к реке наловить форели – делал он это луком и стрелами, по-мохарски. Ана, Дамион и Лорелин сели на берегу. Лошади пили из мелких луж рядом с урезом воды. Эйлия уселась, прислонившись спиной к дереву, и вытянула ноги: мышцы все еще ныли от сжатия боков лошади. Кружащееся арктическое солнце светило косыми мягкими лучами, будто к вечеру. От этого света края неба горели золотисто-пыльным сиянием, напоминая Эйлии тускло-золотой фон старинной живописи. Раскинувшаяся перед ней местность могла быть пасторальной сценой с такой картины, и навевала такое же спокойствие. Деревья, земля, вода – и все это в густом медовом свете казалось слегка преображенным. Лучи его пробивались сквозь молодую зелень ветвей над головой, высвечивая каждую жилку, каждую сеточку листьев, он проливался сквозь прозрачные тела поденок, вьющихся над водой, превращая их в танцующие огоньки, он превращал капельки в камышах в радужные призмы, переливающиеся гипнотизирующими цветами. Этот свет нес томность, уносящую девушку в себя, как в сон, легкую и мирную. Басом гудели в камышах лягушки-быки, а дальше по берегу синяя цапля стояла, как часовой, наблюдающий за водою. Эта усыпляющая сцена вместе с усталостью убаюкали Эйлию почти до дремоты, и она вздрогнула, когда цапля вдруг, захлопав крыльями, взлетела прочь от берега.
Тревожно оглянувшись вокруг, Эйлия никого не увидела на том берегу. Остальные не заметили взлета цапли. Наверное, она просто слишком нервничает. Эйлия легла обратно. И тут обратила внимание, что лягушки замолчали.
Она снова села, оглядываясь. Река текла, спокойная и глубокая, поверхность ее была гладка, как стекло. Но у дальнего берега вода зарябила, колебля отражения деревьев. Под таким углом река была непрозрачна, и в ней отражалось небо, но все равно оставалось впечатление, что там, под водой, движется какое-то крупное тело. Неужто крокодил? Эйлия не была уверена, что тут для них достаточно жарко, но ни одна рыба такой ряби не могла бы сделать. Разве что Эйлии померещилось…
Снова забурлила вода, пенная воронка завертелась на течении, и что-то большое и блестящее, как камень, только там, где раньше камня не было, вынырнуло и тут же скрылось.
– Йомар! – заорала Эйлия.
Мохарец опустил лук и глянул недовольно:
– Что такое? Ты мне всю рыбу распугаешь.
– В реке что-то есть, что-то большое!
Йомар резко повернулся. Теперь уже не было сомнений – он тоже увидел что-то движущееся под водой, рассеянную тень, как будто смотришь через неровное стекло.
– Крокодил? – спросила Эйлия, когда Йомар спешно выскочил на берег и присоединился к остальным, стоящим у камышей.
– Если это крокодил, – ответил мохарец, – то такого здоровенного я никогда не…
Еще раз заклубилась пена, и высунулось что-то, похожее на черный камень. На глазах у людей эта штука взмыла в воздух на длинной жилистой шее и закачалась из стороны в сторону, роняя капли. Шею и голову покрывала серо-зеленая чешуя, тускло блеснувшая на солнце. Высунулся черный раздвоенный язык. Лошади зафыркали, забились на привязи.
– Что-то вроде большой водяной змеи, – объявил Йомар, поднимая лук.
– Еще одна! – воскликнула Лорелин, показывая на вторую чешуйчатую голову, взмывшую над водой неподалеку от первой.
– И вон еще! – показал Дамион.
Вода бурлила, как в котле. Йомар вытаращил глаза, опуская лук.
– Да тут вся река ими кишит…
– Отступаем от воды, медленно, – сказала Ана, понизив голос и наклоняясь, чтобы подобрать кошку.
Все молча повиновались, отступили к фыркающим лошадям и отвязали их. Длинные тускло-серые шеи – теперь их было несколько – опускались, вились и переплетались, ритмично высовывались и прятались раздвоенные языки. Потом несколько голов одновременно повернулись к путешественникам, и послышалось многоголосое шипение.
– Нас увидели, – сказала Ана, когда Дамион помог ей влезть в седло. – Скачите прочь – как можно быстрее!
Такого повелительного голоса они от нее еще не слышали.
Лошади не меньше людей рвались ускакать прочь. Покинув берег, они припустили лесом, и вскоре оставили реку далеко позади.
– Значит, твое волшебное умение чаровать зверей на змей не распространяется, Ана? – язвительно спросил Йомар, когда люди остановили взмыленных коней.
– Они бы на нас напали? – спросила Эйлия.
– Не они, – ответила Ана, одной рукой держа все еще ощетинившуюся кошку, а другой поглаживая пони по шее. – Это она. При всех этих головах – только одно тело.
Все уставились на нее:
– То есть? Что это было? – спросила Лорелин.
– Гидра. У них всегда больше одной головы. Бывает даже семь или девять.
Йомар фыркнул. Но Эйлия вспомнила большое темное тело, смутно угадывающееся под поверхностью реки, вспомнила, как странно-согласованно двигались змеиные головы, будто их вела единая воля.
– Они опасны? – спросила Лорелин. – Эта за нами погонится?
Лицо Аны стало серьезным:
– Думаю, нет. Гидры быстро не бегают. Им это не нужно. Они ядовиты, но яд у них не в зубах, как у змей: они его выдыхают смертельным туманом, который движется почти со скоростью стрелы и примерно на такое же расстояние. И их очень трудно убить. Если отрезать гидре одну голову, на ее месте вырастут две. Говорят, что они не созданы природой, но сотворены слугами Валдура, которые их выпускали на страны своих врагов – отравлять реки и озера. Очевидно, враги элеев потеряли нескольких, когда напали на остров, и эти создания с тех пор здесь живут и плодятся. Если бы я знала, что здесь живут гидры, я бы не разрешила никому так близко подходить к воде.
– А мы были прямо в воде, – вздрогнула Эйлия. – Хорошо, что не было гидры, когда мы переходили реку.
– Если зимбурийцы идут по нашему следу, – сказал Да-мион, – им тоже придется переходить реку. Такой опасности они не ждут.
– И хорошо, – отозвался Йомар. Ана посмотрела озабоченно:
– Наверное. Но если счастье улыбнулось нам, то так же может улыбнуться и им. Мы не можем рассчитывать, что река их задержит. Вперед!
13 ЗАТЕРЯННАЯ ЗЕМЛЯ
Все разделяли желание оставить как можно большее расстояние между собой и возможной погоней. До снежных шапок хребта было не менее двух дней пути, по оценке Йомара.
– Хорошая погода тоже не будет стоять вечно, – сказала Ана. – Бури начнутся раньше, чем мы доедем до гор.
Она говорила с уверенностью человека, сообщающего общеизвестный факт, хотя день был хрустально ясен, на небе ни облачка. Наверное, прожив столько времени на природе, Ана научилась распознавать признаки перемены погоды, другим не видимые.
Йомар тоже оказался весьма ценным приобретением для группы. Когда отряд останавливался на отдых, ён учил спутников реагировать на предупреждающий свист, подражающий крику птиц, который он испускал всегда, когда подозревал близкую опасность. По этому сигналу надо было прекратить все дела и бежать к ближайшему укрытию. Еще он, используя украденное оружие, учил Дамиона обращаться с мечом, показывая выпады, стойки и защиты – на случай, если зимбурийцы догонят отряд и придется защищаться. Лорелин, глядя на это, тоже хотела обучаться, но сперва Йомар просто отмахнулся.
– Она должна уметь защитить себя, – озабоченно возразил Дамион. – Зимбурийцы хотят ее убить. Она в большей опасности, чем все мы.
Эйлия при этих словах поежилась. Раньше она никогда никакой опасности не подвергалась: самые серьезные приключения происходили за обложкой книг. Такие путешествия, как вот это, – они для сильных и храбрых, думала она мрачно, а не для таких слабаков, как она. Но своими страхами она ни с кем не делилась. Чтобы взглянуть на Лиамар и на Камень Звезд, она пойдет на любой риск. Тем более что задача на них возложена серьезная.
Йомар неохотно показал Лорелин, как пользоваться мечом. Как только он вложил рукоять ей в руку, глаза у девушки загорелись. Она замахала стальным лезвием, завороженно глядя на него.
– Такое ощущение… будто так и надо, – сказала она, когда урок закончился. – Будто я уже держала когда-то меч. Конечно, не было такого, но ощущение почти… знакомое. Не могу объяснить.
Она с большой неохотой вернула оружие.
Странно было видеть девушку с мечом в руках, тем более в грубых штанах и рубахе. Мужчины нашли зимбурийскую одежду во вьюках и переоделись. Лорелин тоже себе взяла кое-какие вещи, потому что при своем росте могла носить мужское. Остальным женщинам пришлось обойтись небольшим запасом Лорелин, но ее платья были Эйлии велики, даже если подвязать их веревкой, а про Ану и говорить нечего.
Снова наступила короткая ночь – чуть темнее, чем синий занавес, пронизанная очень яркими звездами. Все еще не было слышно шума погони, и так как все вымотались, Ана предложила встать на несколько часов лагерем. Во вьюках нашлись и две палатки, и Йомар с Лорелин поставили их, пока Ана привязывала и кормила лошадей.
– Поразительный конь, – сказал Дамион Ане, гладя белого коня по шее. – Один на тысячу, правда, Артагон?
Эйлия назвала белого коня и вороного жеребца Йомара именами знаменитых скакунов Андариона и Ингарда. Калигон был конем норовистым и иногда взбрыкивал, но мохарец умел с ним справляться. А вот Артагон был всегда ровен и послушен. Сейчас он стоял тихо, пока Дамион его гладил, а когда подошла не спеша кошка Аны, он опустил голову и обнюхал ее розовый носик.
– Наверное, Мандрагор будет в бешенстве, – говорил Дамион. – Представь себе: его призовой скакун угнан далеко на север!
Ана улыбнулась, положила руку на твердую косточку между глаз жеребца.
– Зная Мандрагора, я не уверена, что он эту лошадь получил в свое распоряжение честным образом. Кроме того, в некотором смысле можно сказать, что Артагон вернулся домой. Чистокровные лошади Маурайнии происходят от трех знаменитых элейских жеребцов – волшебных коней, как называли их, вывезенных из Тринисии в давние времена.
Эйлия посмотрела с интересом:
– Об этих волшебных конях говорится во многих старых легендах. Они из трех видов животных, которые могут видеть духов. Кроме них, еще волшебные гончие и кошки.
Ана улыбнулась:
– Возможно, предки этого нашего друга служили боевыми конями волшебного народа и носили на себе всадников благородных кровей.
Йомар, заявив, что не выдержит еще одной трапезы из корабельных запасов, взял лук и стрелы и пошел на охоту. Через полчаса он вернулся, неся связку кроликов. Эйлия и Лорелин, с ужасом глядя на пушистые трупики, решили, что не смогут съесть ни кусочка, но вкусный запах нежного мяса, жарящегося над огнем, поколебал их решимость. Ана к мясу не прикоснулась и ела только сушеные фрукты из седельной сумки. Лорелин предложила кусочек своей порции Метелке, но кошка при виде жареного мяса только наморщила нос и посмотрела по-кошачьи презрительно, а потом скрылась в луговых травах поискать себе еду, которая будет больше ей по вкусу.
Дамиона во время еды одолевали тревожные мысли, и это отражалось у него на лице.
– Ана, – вдруг сказал он, когда с едой покончили, – что там с Мандрагором? Мне он показался опасным человеком, и он по-прежнему на свободе в Маурайнии. Тебя это не беспокоит? И кто он на самом деле?
Ана ответила не сразу.
– Мандрагор, – сказала она медленно, – невероятно сильный и опасный немерей. Я впервые встретилась с ним в Зимбуре много лет назад.
– Ты была в Зимбуре? – с изумленным интересом воскликнула Эйлия.
– Много лет назад, – повторила Ана. На лице ее появилось отсутствующее выражение, голос понизился до шепота. Она будто говорила не со спутниками, а только с собой. – Мандрагор был сиротой: мать его умерла при родах, и благодаря его… изъяну зимбурийцы решили, что он – дитя какого-то демона. Одно время о нем заботились жрецы Валдура, считая созданием своего темного бога. Но на них напали жители окрестных деревень и прогнали ребенка, а впоследствии, стоило ему лишь показаться, швыряли в него камнями. Он почти одичал, когда я его нашла, – прятался в пещере, до безумия боялся людей. Я сумела завоевать его доверие и увезла с собой, потому что, хотя он был всего лишь ребенком, я сразу ощутила его немерейский дар. И я знала, что из-за пережитых обид и преследований он может, когда вырастет, злоупотребить своей силой. Так что я поступила, как сочла наилучшим: отвезла его к другим немереям и научила всему, что сама знаю. – Ана глубоко вздохнула. – До сих пор иногда сомневаюсь, правильно ли я поступила. Он рассорился со мной и другими немереями, это было уже очень давно, и расстался с нами. С тех пор я его мало видела.
– Ты его боишься, – заявил Йомар тоном обвинителя.
– Нет, но я боюсь того, что он может сделать. – Ана уставилась на огонь. – И я боюсь за него.
– Я в колдовство не верю, – бросил Йомар. – И в чудеса не верю, и ни во что подобное. Колдуны, волшебники, жрецы, ведьмы – все вы одинаковы. Каждый кричит, что может такое, чего никто не может.
– В твоем народе волшебство сильно развито, Йомар. Мохарские шаманы славятся в мире. – Ана повернулась, будто оценивая его глазами. – Возможно, и у тебя есть дар – я могла бы проверить…
– Ну уж нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58