— Давай. У меня могут появиться интересные новости для тебя, — пообещала Молли.Опуская трубку, Фрэн гадала, что бы это могло значить. 31 Тим Мейсон собирался в выходные покататься на лыжах в Вермонте, но ему позвонил двоюродный брат Майкл, живущий в Гринвиче, и планы изменились. Мать их общего школьного приятеля Билли Галло умерла от сердечного приступа. Майкл решил, что Тим захочет присутствовать на бдении у гроба.Вот почему в субботу вечером Тим оказался на Меррит-парквей. Он направлялся в Южный Коннектикут и вспоминал школьные годы, когда они с Майклом и Билли Галло играли в одном музыкальном ансамбле. Билли уже тогда был настоящим музыкантом. Они решили организовать собственную группу, и репетиции всегда проходили в доме Билли.Миссис Галло, сердечная, гостеприимная женщина, всегда приглашала их остаться на ужин. Ей никогда не приходилось их долго уговаривать. Кухня манила ребят запахом свежеиспеченного хлеба, чеснока и кипящего томатного соуса. Тим не забыл, как мистер Галло возвращался с работы и шел прямиком на кухню, как будто боялся, что жены там не окажется. Как только он ее видел, на его лице появлялась широкая улыбка, и он всегда говорил: "Джози, ты снова открыла консервы! "Тим с тоской подумал о собственных родителях и о годах перед их разводом. В то время он был рад убежать из дома, чтобы не чувствовать нарастающей холодности между ними.Мистер Галло повторял всегда одну и ту же шутку, а миссис Галло смеялась, словно слышала ее впервые. Они были без ума друг от друга. Правда, мистер Галло никогда не был близок с Билли. Он считал, что Билли даром теряет время, потому что сын хотел стать музыкантом.Тим вел машину, вспоминал далекие годы, и тут в памяти всплыла картина еще одних похорон, на которых он побывал в Гринвиче. Тогда он уже работал репортером в городской газете.Он снова видел перед собой убитую горем Фрэн Симмонс. В церкви ее приглушенные рыдания были слышны во время всей поминальной службы. А потом, когда гроб подняли на катафалк, он набрасывал заметки, пока фотографы делали снимки, и чувствовал себя праздным зевакой.Прошедшие четырнадцать лет изменили Фрэн Симмонс. Она не только повзрослела. В ней появился холодный профессионализм, окруживший ее невидимыми доспехами. Он почувствовал это, когда они встретились в кабинете Гаса. Тим ощутил неловкость, когда понял, что, знакомясь с ней, вспомнил в первую очередь о ее отце и о том, что тот оказался мошенником. Откуда это странное желание извиниться перед ней?Тим так погрузился в свои мысли, что едва не пропустил поворот на Норт-стрит. Через три минуты он уже подъезжал к похоронному залу.Там оказалось множество друзей и знакомых семьи Галло. Тим увидел знакомые лица людей, с которыми он давно потерял связь. Некоторые подошли поговорить, пока он стоял в очереди, чтобы выразить соболезнования мистеру Галло и Билли. Многие хвалили его репортажи, но сразу же за похвалами следовали распросы о Фрэн Симмонс, потому что теперь они работали в одной программе.— Это та самая Фрэн Симмонс, чей отец опустошил библиотечный фонд? — спросила сестра миссис Галло.— Моей тете показалось, что она видела ее в кафетерии клиники Лэша, — раздался чей-то голос. — Что, ради всего святого, ей могло там понадобиться?Этот вопрос был задан Тиму в ту самую минуту, когда он оказался лицом к лицу с Билли Галло, который тоже его услышал. Его глаза опухли от слез, он сжал Тиму руку.— Если Фрэн Симмонс расследует что-то в клинике, попроси ее выяснить, почему пациенты у них умирают без помощи, — с горечью произнес он.Тони Галло коснулся его рукава:— Билли, сынок, на все божья воля.— Нет, папа, это не так. Многих людей, переживших сердечный приступ, спасают. — Голос Билли, напряженный, взволнованный, зазвучал громче. — Мама могла прожить еще по крайней мере лет двадцать. Докторам в клинике было на все наплевать. Они просто позволили ей умереть. — Он почти рыдал. — Тим, ты, и Фрэн Симмонс, и все остальные репортеры из вашей программы должны обратить на это внимание. Вы должны выяснить, почему они так долго ждали, почему ее вовремя не послали к специалистам!Билли Галло глухо застонал, закрыл лицо руками и дал волю слезам, которые он сдерживал изо всех сил. Тим крепко обнял друга и не отпускал до тех пор, пока его рыдания не успокоились. Наконец печальным, тихим голосом Билли попросил:— Тим, скажи правду. Ты когда-нибудь пробовал соус для спагетти лучше, чем тот, что готовила моя мать? 32 «Я не знаю, как могла это допустить», — подумала Молли, ставя поднос с крекерами и сыром на стол в маленькой гостиной. При виде Питера и Кела, сидевших рядом, она расстроилась больше, чем ожидала. Покой, комфорт, которые она обрела в собственном доме, неожиданно исчезли. Словно кто-то грубо влез в ее личную жизнь. Молли сразу же вспомнила, как часто эти двое бывали в их доме, беседовали с мужем, закрывшись в его кабинете. Они втроем решали все вопросы, относящиеся к ХМО «Ремингтон». Остальные члены совета всегда лишь соглашались с ними.Эти несколько дней, что Молли провела дома после тюрьмы, принесли ощущение, будто пять с половиной тюремных лет изменили ее восприятие собственной прошлой жизни.Пока Гэри был жив, Молли думала, что счастлива. Она искренне верила, что ее неудовлетворенность — следствие невозможности родить желанного ребенка.И вот теперь, в присутствии Питера и Кела, она ощущала, как знакомое тяжелое чувство неудовольствия наваливается на нее. Она поняла, что Дженна заметила перемену в ее настроении и занервничала. Она прошла следом за Молли в кухню, настояла на том, чтобы помочь ей порезать сыр, разложила крекеры на подносе, сложила салфетки.По телефону Питер Блэк говорил очень вежливо. Войдя в дом, он поцеловал Молли в щеку, сжал ее пальцы. Всем своим видом он давал понять: давай обо всем забудем, страшная трагедия осталась в прошлом.Молли гадала, так ли это. Где та волшебная палочка, по мановению которой убийство, годы, проведенные в тюрьме, вдруг возьмут и исчезнут, словно их никогда не было? Оглядывая своих старых друзей (если они были друзьями), Молли поняла, что не может с этим согласиться.Она посмотрела на Питера Блэка. Ему определенно было не по себе. Почему он настоял на том, чтобы прийти?Только Филип Мэтьюз чувствовал себя в своей тарелке. Он приехал первым, переступил порог ровно в семь часов, держа в руках горшок с амариллисом.— Я знаю, что вам не терпится заняться садом, — сказал он. — Может, там найдется место и для амариллиса.Огромный нежно-красный цветок был удивительно изысканным.— Будьте осторожны, — предупредила его Молли. — Амариллис еще называют белладонной, а белладонна ядовита.Чувство легкости, которое Молли испытывала в начале вечера, бесследно испарилось. Теперь она ощущала, что сам воздух в ее доме отравлен. Кел Уайтхолл и Питер Блэк пришли не за тем, чтобы обсуждать вопросы ХМО. Это было ясно с самого начала. У них была своя программа на этот вечер. Вот почему так нервничала Дженна, догадалась Молли. Именно ее подруга устроила эту встречу.Молли захотелось сказать Дженне, что все в порядке. Она понимала, что Кела не остановить и если он решил прийти, Дженна бы ни за что не сумела ему помешать.Причина этого визита быстро стала ей ясна. Кел первым заговорил об этом:— Молли, вчера эта репортерша Фрэн Симмонс заходила в кафетерий клиники и задавала вопросы. Это ты ей предложила туда отправиться?— Нет, я не знала, что Фрэн туда пойдет, — ответила Молли, пожав плечами, — но не возражаю.— Молли, прошу тебя, — проговорила Дженна. — Неужели ты не понимаешь, что с собой делаешь?— Я все понимаю, Джен, — спокойно, но твердо сказала Молли.Кел резко поставил стакан на стол, так что пролилось несколько капель.Молли устояла перед порывом немедленно вытереть их, перед импульсивным желанием сделать что угодно, только бы прекратить этот кошмар. Вместо этого она посмотрела на мужчин, бывших когда-то партнерами ее мужа.Кел заметил лужицу на столе. Он вскочил, пробормотав:— Я принесу бумажное полотенце.В кухне он огляделся, нашел рулон бумажных полотенец. Возвращаясь назад, Кел остановился, заметив запись на настенном календаре. Он внимательно прочитал ее.Щеки Питера Блэка пылали. Определенно, это был не первый его стакан за вечер.— Молли, ты же знаешь, что мы обсуждаем приобретение нескольких менее крупных ХМО. Если ты будешь настаивать на том, чтобы программа вышла в эфир, ты не могла бы по крайней мере попросить Фрэн Симмонс попридержать лошадей до завершения сделки?Так вот из-за чего весь сыр-бор, поняла Молли. Они боятся, что если она вскроет старые раны, то инфекция перекинется и на них.— Разумеется, нам нечего скрывать, — подчеркнул Питер. — Но разговоры, пересуды, сплетни свели на нет немало деловых соглашений.Блэк пил чистое шотландское виски, и Молли наблюдала, как быстро он опустошает свой стакан. Она вспомнила, что он и раньше любил выпить. Значит, ничего не изменилось.— И прошу тебя, Молли, не ищи Анна-Марию Скалли, — взмолилась Дженна. — Если она узнает о будущей телепрограмме, то может выложить все какой-нибудь скандальной газетенке.Молли сидела и молчала, разглядывая всех троих, чувствуя, как возвращаются к ней прежние страхи и сомнения, как они кипят под внешней безмятежностью, которую ей удавалось сохранить в течение всего вечера.— Я полагаю, что суть дела изложена. — Филип Мэтьюз нарушил неловкое молчание. — Давайте поговорим о чем-нибудь другом.Вскоре Питер, Дженна и Кел ушли. Филип дождался, пока за ними закроется дверь, и спросил:— Молли, может быть, отложим ужин? Я отправлюсь восвояси и не буду вам мешать.Еле сдерживая слезы, Молли кивнула, а потом все же сумела произнести:— Не согласитесь ли вы принять приглашение на другой день?— С удовольствием.Молли приготовила петуха в вине по французскому рецепту и коричневый рис. После ухода Филипа она накрыла блюда и отправила их в холодильник, потом проверила замки на всех дверях и пошла в кабинет. Этим вечером, вероятно, из-за Кела и Питера, ей показалось, как что-то забрезжило в памяти, пытаясь прорваться наружу.Что же это было? Воспоминания, старые страхи, способные затянуть еще глубже в депрессию? Или она найдет ответы, сумеет выбраться из темноты, грозящей поглотить ее? Чтобы узнать, ей придется подождать.Молли не стала зажигать свет, клубочком свернулась на диване. Что бы сказали Кел, Питер и Филип Мэтьюз, если бы узнали, что завтра в восемь вечера она намерена встретиться с Анна-Марией Скалли в придорожном ресторанчике Роуэйтона? 33 Ничто не сравнится с ранним утром на Манхэттене, решила Фрэн, открывая дверь в половине восьмого утра и подбирая ожидавший ее толстый воскресный выпуск «Таймс». Она сделала себе сок, сварила кофе, взяла горячую булочку, устроилась в большом кресле, положила ноги на оттоманку и взяла первую тетрадь газеты. Через несколько минут она отложила ее в сторону, сообразив, что не понимает ничего из прочитанного.— Я переживаю, — вслух произнесла Фрэн, потом напомнила себе, что разговаривать с собой — это дурная привычка.Она плохо спала ночь и не сомневалась, что ее тревога связана со словами Молли о том, что у нее могут оказаться интересные новости. Что это за интересные новости?Если Молли ведет собственное расследование, она может с этим не справиться, подумала Фрэн. Отбросив в сторону газету, она встала, налила себе вторую чашку кофе и вернулась в кресло, чтобы продолжить чтение стенограммы судебного процесса над Молли.В течение следующего часа она читала свидетельские показания полицейских, первыми прибывших на место происшествия, судебного эксперта, а также Питера Блэка и супругов Уайтхолл, которые описывали их последнюю встречу с Гэри Лэшем.По записям Фрэн поняла, насколько трудно было добиться от Дженны негативных показаний в адрес Молли."Обвинитель: Вы говорили с обвиняемой в течение той недели перед смертью ее мужа, когда она жила в доме на мысе Код?Дженна: Да, говорила.Обвинитель: Как бы вы охарактеризовали ее эмоциональное состояние?Дженна: Она была очень расстроена.Обвинитель: Она сердилась на своего мужа, миссис Уайтхолл?Дженна: Она была расстроена.Обвинитель: Вы не ответили на вопрос. Была ли Молли Карпентер Лэш сердита на своего мужа?Дженна: Не могли бы вы повторить вопрос?Обвинитель: Разумеется. Ваша честь, не могли бы вы попросить свидетельницу прямо ответить на вопрос?Судья: Свидетельница, отвечайте прямо на поставленный вопрос.Обвинитель: Миссис Уайтхолл, когда вы говорили по телефону с Молли Карпентер Лэш за неделю до смерти ее мужа, сердилась ли она на него?Дженна: Да.Обвинитель: Вам известно, почему Молли Карпентер Лэш была сердита на своего мужа?Дженна: Нет, я узнала об этом не сразу. Я спрашивала, но Молли не хотела ничего говорить. Она рассказала в воскресенье, восьмого апреля, во второй половине дня".Читая показания Кела Уайтхолла, Фрэн решила, что, намеренно или нет, он причинил огромный вред Молли. Окружному прокурору должны были понравиться такие показания."Обвинитель: Мистер Уайтхолл, вы и доктор Питер Блэк приехали к доктору Гэри Лэшу в воскресенье, восьмого апреля. Это так?Келвин Уайтхолл: Да, это так.Обвинитель: Какова была цель вашего визита?Келвин Уайтхолл: Доктор Блэк сказал мне, что очень волнуется за Гэри. По его словам, он сам видел, насколько глубоко встревожен Гэри, поэтому мы решили заехать к нему.Обвинитель: Говоря «мы», кого вы имеете в виду?Келвин Уайтхолл: Доктора Питера Блэка и себя.Обвинитель: Что произошло, когда вы приехали?Келвин Уайтхолл: Было около пяти часов. Гэри проводил нас в маленькую гостиную. Он принес поднос с сыром и крекерами, открыл бутылку вина, налил каждому из нас и начал: «Мне неприятно об этом говорить, но пришло время сказать правду». Гэри признался нам, что у него был роман с медсестрой в клинике, которую звали Анна-Мария Скалли, и что она беременна.Обвинитель: Доктора Лэша волновала ваша возможная реакция?Келвин Уайтхолл: Разумеется. Медсестре было едва за двадцать. Мы опасались последствий. Например, иска о сексуальном домогательстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39