– А теперь под музыку, – сказал Марко.
– А нельзя подождать до настоящего урока? – в панике взмолилась Тинкер.
– Нельзя. – Марко включил магнитофон и вернулся к Тинкер. – Разве эта музыка не зовет тебя к танцу?
– Нет!
– Ты врешь! Все, а теперь замолчи. Пошли!
Они кружили по комнате под звуки танго. Тинкер почти сразу почувствовала ритм и очень скоро поняла, что танцует, действительно танцует! Она почувствовала себя кошкой, наглой, уверенной в себе кошкой, которая не позволит чужакам заходить на свою территорию. Музыка стала ее партнером, она вселяла в нее силу и легкость, музыка заставила ее забыть, что она не умеет танцевать. Пока звучит музыка – она может все! Все!
– Все! Хватит, – сказал Марко, подведя ее в танце к дивану, и отпустил ее. Они оба повалились на диван. – Можешь немного передохнуть. Ну, как тебе? Не хочешь признать, что я прав? Ты ведь на самом деле танцевала сейчас танго.
– Знаю, – сказала Тинкер, сияя от удовольствия. Она вся вспотела, пот тек у нее по лбу, но шее.
– Возьми. – Марко протянул ей платок. Она вытирала лицо, а он вдруг услышал ее запах и от этого возбудился. «Лучшей возможности не представится», – подумал он сквозь марево желания и быстро расстегнул брюки. Быстрым неожиданным движением он схватил ее за руку и столкнул на пол.
– Возьми в рот, – приказал он.
– Нет! – закричала она во весь голос и подалась назад.
– В здании никого нет. Ну же!
– Черта с два!
Ее сопротивление распаляло его еще больше. Все так, как он и хотел.
– Ты когда-нибудь брала член в рот? – спросил он, наслаждаясь звучанием собственных слов. – Доводила ли так мужчину до оргазма? Конечно, нет. Но все когда-то бывает впервые.
– Пусти! – Тинкер изо всех сил пыталась вырваться, но он не пускал ее.
– Сначала возьми в рот. Ну, попробуй! Я тебя так не отпущу. Посмотри на него. Посмотри! – Он потянул ее за руки и заставил наклониться. – Как я могу тебя отпустить, когда он в таком состоянии? Когда ты возьмешь его в рот, ты же будешь властвовать надо мной, глупая ты девочка. Хочешь?
– Властвовать? – пробормотала Тинкер, перестав сопротивляться.
– Я научу тебя тому, что даст тебе власть над всеми мужчинами.
– Да? – удивленно спросила Тинкер. – Правда?
– Да.
– Ты сдавил мне руки, – пожаловалась она.
– Наклонись и возьми его в рот, – потребовал он хриплым голосом.
– Мои руки… я не могу пошевелиться… – Она чуть не плакала.
Он отпустил одно запястье и освободившейся рукой стал толкать ее голову вниз. Тинкер напрягла шею, и он сосредоточился на том, чтобы пересилить ее. И тут она быстрым движением схватила его за яйца и сжала их изо всех сил.
– А-а-а! – завопил он, корчась от боли.
– Ты, грязная скотина! Если ты еще хоть раз до меня дотронешься, я тебя убью! – И она вцепилась в него уже обеими руками. – Я больше никогда не останусь с тобой наедине. Или ты хочешь работать без меня? Я могу уйти или остаться, выбор за тобой!
– Останься, – простонал он.
– Я так и думала, что ты это выберешь. Надеюсь, теперь мы друг друга поняли.
– Пусти!
Тинкер последний раз сжала руку.
– Знаешь, чем я была знаменита в школе, Марко?
– Иди ты к черту!
– Лучше всех в городе крутила яйца. До завтра!
И Тинкер, все еще дрожа, но победно улыбаясь, удалилась. А Марко долго еще не мог пошевелиться.

16
Если бы я держала пари, то ставила бы на Тинкер.
Была пара дней, когда Ломбарди сообщал нам, что очень занят, у него нет времени на девушек и Тинкер ему не нужна. Меня очень заботило, что он не держит данное ей обещание, но тогда это время использовал Майк, в чьем распоряжении оказывались все три девушки сразу, и он, кажется, отснял столько пленок, что хватило бы на десять номеров «Цинга». И вот вчера Ломбарди выбрал для специальной подготовки Тинкер.
Я ничего об этом не знала, пока он не позвонил мне полчаса назад, когда я завтракала, и не сказал, что у нее новое расписание – по утрам уроки танго, а днем – работа в его ателье. Я спросила, могу ли быть чем-нибудь ему полезна, но он сказал, что уже договорился и один из лимузинов выделен персонально Тинкер, так что больше ничего не требуется. Нет, нежелательно, чтобы фотограф присутствовал на уроках танго, и тем более Майку не стоит мешать работе Тинкер с Марко. Нам надо оставить ее на попечение его, его сотрудников и сеньоры Варга и не беспокоить его расспросами – времени у него в обрез.
Естественно, я тут же переговорила с самой Тинкер, которая, как ни странно, была у себя в номере и принимала ванну. Она уверила меня, что справится с нагрузкой.
– Расписание у тебя чересчур плотное, – предупредила я. – Почти каждый вечер ты проводишь со своим парнем с Левого берега. Теперь тебе надо будет еще танцевать все утро, а днем – стоять неподвижно на примерках. Это безумно тяжело, Тинкер. Было бы лучше, если бы ты перебралась обратно в отель, тогда хотя бы по вечерам ты могла бы отдохнуть, выспаться как следует в собственной кровати… Наверное, не надо тебе напоминать, сколь многое поставлено на карту. Я отвечаю за тебя, Тинкер, да и ты сама за себя отвечаешь. Сама знаешь, что сказала бы на это Джастин.
– Ой, Фрэнки, мне наплевать! Говори что хочешь, мне просто необходимо быть с Томом. Только он один меня держит в форме. Если бы ты его знала, ты бы поняла.
– Так познакомь нас.
– Обязательно, обещаю. Но не сейчас. Прошло так мало времени… Я хочу, чтобы сейчас он был только со мной.
– Тинкер, я от всей души надеюсь, что ты действительно такая сильная, – сказала я, обеспокоившись не на шутку. Тинкер вся пылала любовью и честолюбием, доводы рассудка здесь бессильны. Если она решила запалить свечу не только с обоих концов, но еще и посередине, я могу остановить ее, только заперев под замок. Нам с Джастин отлично известно, что в ней таится магическая сила, теперь это понял и Ломбарди. Может, действительно именно Том вызволил эту силу из-под спуда?
* * *
Я размышляла о том, как поделикатнее сообщить о таком развитии событий Эйприл и Джордан, и тут по гостиничному телефону мне позвонил Майк Аарон.
– Фрэнки, а сегодня еще один потрясающий денек.
– О, ради бога, можешь опять вывести куда-нибудь девочек, – обрадовалась я. – Мне неважно, какая погода, все они в твоем распоряжении, за исключением Тинкер – ей надо работать. – Какая разница, сколько никому не нужных фотографий он сделает.
– Нет, я позвонил не поэтому. Я ужасно переживаю о том, как мы всех обманули.
– Ты о чем?
– Ну мы же всем сказали, что были в Лувре. Я просто испереживался. Неужели ты не понимаешь – мы сделали вид, что в культурном отношении выше остальных, не имея на это никакого права. Я считаю, что это просто аморально.
– Уверяю тебя, никто об этом и не вспоминает. – Что это с ним?
– А мне кажется, что они только и думают, что вот, мол, Фрэнки с Майком были в Лувре, а мы нет. Это видно только фотографу – читается в их взглядах. И взгляды у них такие грустные, будто они лишились чего-то важного.
– Это может вырасти в серьезную проблему, – согласилась я, чувствуя, как бешено бьется мое сердце.
– Так вот, я подумал, может, мы с тобой сегодня сбежим и тайком сходим в Лувр вдвоем? Так мы избавимся от обмана, хоть никому об этом и не расскажем.
– Хмм-м.
– По-моему, это единственный выход, а ты как думаешь?
– Не знаю, этично ли это, – задумчиво сказала я. – Ты все-таки солгал, а это может стать новой ложью, покрывающей старую. Может, тебе стоит посоветоваться с раввином? – «Легко ты ничего не добьешься, Аарон», – подумала я.
– Иисусе!
– Пожалуйста, если ты можешь к нему обратиться.
– Фрэнки, позволь пригласить тебя сходить со мной в Лувр.
– С удовольствием, – согласилась я. – Но почему ты сразу так не сказал?
– Тогда могло бы показаться, будто я назначаю тебе свидание.
– А разве это не так? – Я хотела выяснить все до конца, пока не умерла от волнения.
– Ну… да, так. Но свидания – я сто лет их никому не назначал. Это… как-то по-детски.
– В наших краях – нет. Ты зря переехал в город – оторвался от корней. На Манхэттене все делается шиворот-навыворот. Мы в Бруклине по-прежнему ходим на свидания.
– Может, мы обсудим это при встрече? Мне нравится слушать, как ты объясняешь, что со мной не так, но мне хотелось бы еще и видеть, как ты это делаешь. Так беседа деградирует до того, что моя мама называет «висеть на телефоне».
– Встретимся в холле через час.
– А побыстрее никак нельзя? У тебя было занято, иначе я позвонил бы раньше.
– На подготовку к свиданию уходит никак не меньше часа, – строго сказала я, скача вокруг телефона как сумасшедшая.
– Верю тебе на слово.
– До встречи.
Я повесила трубку и помчалась в гардеробную. Когда позвонил Ломбарди, я уже приняла ванну и расчесывала свои практически новые волосы. После нескольких осторожных попыток я осмелилась наконец использовать достаточное количество хны и превратилась в рыжеволосую даму. Надо признаться, получилось довольно мило. Нет, черт подери, просто сногсшибательно!
«Донна, – молча молила я, – помоги мне, я раньше никогда не была рыжей. Мне нужен твой могучий ум, Донна, мои мозги мне отказывают». И я стала бродить вдоль вешалок, стараясь смотреть на одежду глазами рыжеволосой девушки.
Зеленый… Здесь его множество оттенков, но неужели я дебютирую в качестве рыжей именно в зеленом, который носят все рыжие в мире? Нет, я собираюсь сказать новое слово среди рыжих. Именно среди рыжих, а не среди шатенок, платиновых блондинок и брюнеток, некоторыми из которых я уже была. Джастин была ко мне на редкость великодушна, но, когда я отвергла все очевидные варианты, осталась только туника из плотной ткани с брюками в тон. У туники был воротник-хомут и широкий пояс, и то и другое из шерсти плотной вязки совершенно завораживающего цвета – не совсем лилового и не совсем синего, скорее цвета баклажана, чуть в бордо и черный.
Я приложила тунику к лицу и даже без примерки поняла, что выбор сделан безошибочно. Этот цвет оживлял оттенок волос (это может оценить только художник). «Я почти приблизилась к недосягаемым высотам, установленным Полом Митчеллом», – думала я, красясь. Мысли мои метались в хаотическом беспорядке. Свидание! И он еще придумал какой-то кретинский повод, а это гораздо красноречивее, чем если бы он просто позвонил и сказал: «Послушай, может, в Лувр сходим? Все равно заняться нечем», что было бы вполне в его стиле.
Факт. Майк Аарон после недели ежедневных встреч захотел встретиться со мной наедине да еще тайком от других! Разве это не является хотя бы незначительным показателем увеличения, пусть и в малой степени… его интереса ко мне?
Натянув свой исключительный баклажановый наряд, я подумала, что если и начинать жизнь рыжеволосой дамы, то именно сегодня. На уши – огромные серебряные кольца, они подходят к пряжке, на запястье – широкий серебряный браслет. Черное пальто я перекинула через руку, на ногах – черные сапоги. Взглянув в зеркало, я удивленно покачала головой. Ну почему я столько лет одевалась как начинающая балерина? Это давно уже не моя роль. Я – зрелая женщина, и притом опасная.
– Фрэнки, это просто свидание, – строго сказала я своему отражению. – Просто свидание. Нечего терять голову. Люди часто ходят на свидания. В этом нет ничего особенного. Обычный способ провести время. – Звук собственного голоса разволновал меня еще больше. Обычно я не разговариваю сама с собой вслух.
В холл я спустилась совершенно замороченная и с трудом удержалась, чтобы не надеть темные очки. Это было бы слишком – я и без этого чувствовала себя драматической актрисой. Майк стоял спиной к лифтам и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Я остановилась на мгновение и, пока он меня не заметил, оглядела его с ног до головы. Он выделялся из толпы, но не за счет роста или того энергетического поля, которое распространял вокруг себя. В нем было много примечательного – замечательная форма головы, наглый выступающий вперед нос, четко очерченный рот, мускулистая шея, на которой, кстати, не висело ни одного фотоаппарата. Господи, помоги!
– Я опоздала? – спросила я, появляясь в его поле зрения.
– Нет, даже на полчаса раньше.
– Тогда почему у тебя такой вид?
– Какой?
– Нетерпеливый.
– Понятия не имею. Черт! Привет, Джордан! Привет, Эйприл!
– Фрэнки! Что ты сделала с волосами? – восторженно воскликнула Эйприл.
– Боже мой! Это сногсшибательно! А откуда у тебя такой прелестный костюмчик? – спросила Джордан.
– Извините, девочки. Фрэнки некогда болтать. Поторопись, Фрэнки, парни из лаборатории не будут ждать бесконечно.
– Из какой лаборатории? – полюбопытствовала Эйприл.
– Из фотолаборатории. Макси Амбервилль прислала факс – она хочет, чтобы Фрэнки просмотрела контрольные снимки и высказала свое мнение. – И он подхватил меня под руку.
– А можно, мы пойдем с вами? – живо заинтересовалась Джордан.
– Макси меня живьем съест, если я буду показывать манекенщицам контрольные снимки. Могли бы знать об этом. До скорого, девочки.
– Может, пообедаем вместе? – предложила Эйприл. – Я могу предупредить Мод, она к нам присоединится.
– Никак невозможно, – твердо сказал Майк. – Нам с Фрэнки надо разведать парижскую канализацию, так что сегодня мы без обеда. Отправляйтесь вдвоем по магазинам, устройте себе выходной. Я вас основательно замотал.
– Канализацию? – удивленно переспросила Эйприл, но мы уже вышли из отеля и ловили такси.
– Сколько раз еще тебе придется солгать, чтобы не лгать про то, про что уже солгал, – не смогла удержаться я.
– Я уже сомневаюсь в своих способностях. Как ты думаешь, они догадались?
– Они никогда ни о чем не узнают, – успокоила его я. – Я сама чуть было тебе не поверила.
– Но в Париже действительно знаменитая канализация, и многие туристы ее осматривают.
– Этим мы займемся после Лувра, – предложила я, – чтобы ты не волновался.
– Может, как-нибудь в другой раз. Там темно и наверняка полно крокодилов, как в Нью-Йорке. И потом, канализация не считается, она не дает такого чувства превосходства, как поход в Лувр.
– Но это же указывает на то, что ты интересуешься историей, археологией и санитарией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44