Он направил ее в поток других автомобилей и быстро помчался по Брайант-авеню.Кэтрин Трэмелл зевнула и откинулась на удобном мягком кожаном сиденье, изогнувшись, как кошка. Уголки ее век чуть запали, выдавая усталость.Ник искоса взглянул на нее.— Тяжелый день? Она качнула головой.— Да нет.— Забавный?— Отчасти.— Конечно. Надуть эту машину нелегко, но, бьюсь об заклад, вы отнеслись к проверке, как к очередной игре. Ведь известно, как вы любите игры, правда?Она кокетливо посмотрела на него, затем отвернулась.— Если бы я была виновата и хотела перехитрить машину, это не составило бы мне труда.— Нет?— Нет. Это вовсе не трудно.— Почему?— Потому что я лгунья. Изощренная лгунья.У Ника возникло ощущение, что с этого момента Кэтрин Трэмелл говорила чистую правду.— Я лгунья по профессии, — добавила она. — И всю свою жизнь я совершенствуюсь во лжи.— Чего ради?— Ради чего? Для сочинительства, конечно. Мимо них пронесся гигантский шестнадцатиколесный грузовик, его водителю было так же плевать на плохую погоду, как и Нику, он обдал передние окна «мустанга» потоками воды. На мгновение Кэтрин и Нику показалось, что их поливает моечная машина, ветровые стекла были полностью заляпаны грязью. Какое-то время Ник ничего не видел, но не снял ноги с педали акселератора. Кэтрин Трэмелл это происшествие, казалось, ничуть не встревожило.— Люблю дождь, — сказала она, точно находилась на террасе своего дома в Стинсоне. — А вы?— Не особенно, — ответил Ник.— Вы ведь проходили проверку детектором лжи после того, как застрелили тех двоих, не так ли?— Да.— Вы перехитрили машину, правда? Поэтому вы и знаете, как это делается.— Скажем так, я прошел испытание. С развевающимися знаменами.— Вот видите, — улыбнулась она, — мы оба невиновны, Ник.Он направил машину в верхнюю часть города к Пасифик-Хайтс и долго ехал по Бродерику. Дождь все еще лил как из ведра, когда они остановились перед ее домом на Девисадеро. Белый «лотус» стоял на подъездной аллее. Ник подкатил к стоянке у края тротуара и выключил мотор. Было тихо, лишь дождь барабанил по крыше кабины.— По-моему, вы чересчур много знаете обо мне, — заметил он.— А вы вообще все обо мне знаете, — проговорила Кэтрин, будто у нее силком выпытывали сведения о ее сексуальной жизни, а не она сама охотно, чуть ли не бесцеремонно, выкладывала их.— Я не знаю ничего такого, что не имеет отношения к делу и что не известно другим полицейским, — оправдываясь, сказал Ник.— О?!— Да. Вот вам и "о".— А какое отношение к делу имеет то, что я не люблю носить нижнее белье? Вы ведь знаете это, Ник. А ваши коллеги — нет.— Я уверен, что капитана Толкотта это заинтересовало бы, — сказал он. — А вообще-то, черт побери, следует рассказать об этом ребятам из управления. Я добавлю строчку к вашему досье.— Не забудьте, пожалуйста. — Она скинула туфли и открыла дверцу машины. — Это было бы очень забавно, — произнесла она, точно прощалась с ним после свидания. — Спасибо, что подвезли.Она со стуком захлопнула дверцу и побежала босиком по лужам под проливным дождем, покачивая бедрами. Ник сидел за рулем и не спускал с нее глаз, пока она не открыла дверь своего дома и не скрылась из виду. Глава седьмая «Десять — четыре» — так назывался бар на Брайантстрит, располагавшийся в нескольких кварталах от суда и здания полицейского управления Сан-Франциско; его облюбовали коллеги Каррана. Но хотя они и любили заглядывать туда, задерживались они там ненадолго, впрочем, как и в самом управлении. Некогда это была типичная распивочная для полицейских, каких немало в Нью-Йорке, Детройте, Чикаго и Бостоне, где они повсюду составляют довольно замкнутую касту, состоящую из иммигрантов второго-третьего поколений, консервативных сторонников «жесткой линии», приверженцев порядка и закона. Такие душные забегаловки славились крепкими напитками и тяжелой едой — пережаренной и жирной.Но состав работников полицейского управления Сан— Франциско обновлялся. Пожилые старомодные полицейские постепенно уходили на пенсию, уступая место новому поколению. И в баре «Десять-четыре» появились изысканные коктейли и пиво разных сортов. «Лютеры», «Муви Старс», «Крис Исаак» — знаменитые рок-группы Сан-Франциско — оттеснили Фрэнка Синатру и Тонни Беннета на автоматический проигрыватель. Зал бара даже украсил папоротник.В «Десять-четыре» всегда было полно полицейских. Пожилых полицейских вроде Гаса Морана и полицейских пообразованнее вроде Ника Каррана в хороших костюмах, с модными дорогостоящими стрижками. Гас Моран и Уокер устроились за отдаленным столиком, они медленно потягивали наливку в стаканах и дожидались Ника. Он не обещал прийти сюда, но они знали, что он все равно появится рано или поздно, как голубь, который всегда возвращается к родному гнезду.Ник еще не успел подойти к стойке, как Уокер накинулся на него.— Эй, Карран, что это за пляски вокруг тебя? «Ник, вы не хотите сигарету? Ник, вы не подвезете меня домой?» Объясни, пожалуйста, что это такое, черт побери.— Она не просила, чтобы именно я подвез ее. Она обращалась ко всем, — возразил Ник.— Послушай, Ник, — обратился к нему бармен, — Тебе как обычно? Грушевый сидр с лаймом?— Двойного «Черного Джека», у меня трудности, Цыпленочек, — ответил Ник.— Что это ты делаешь, сынок? — спросил Гас.— Я пью первый раз за три месяца. Тебе этого мало?— Да, — сказал Гас Моран.— Ты не прав.— Ты ведь знаком с ней, правда, Ник? — спросил Уокер.— Я не знаю ее. А она не знает меня. Я никогда не слышал о ней, никогда не видел ее раньше. Гас и я разговаривали с ней вчера впервые. Правда, Гас?— Откуда мне знать, черт возьми?Бармен по кличке Цыпленочек поставил на стойку перед Ником большую порцию виски.— Спасибо, Цыпленочек. Будь другом и принеси мне счет, хорошо?— Конечно, Ник.Пока они шли к столу, Карран сделал глубокий глоток, опорожнив сразу половину стакана. Он с удовлетворением выдохнул и облизал губы. Вкусно. Даже очень вкусно. Напиток возбуждал его, как близкая опасность.— Скажи мне еще раз Ник, — обратился к нему Уокер. — Просто чтобы успокоить меня. Ты знаком с Кэтрин Трэмелл только с того времени, как началось расследование?— Да.Уокер подозрительно прищурил глаза.— Ты уверен?— Уверен. — Ник жадно допил стакан с терпкой коричневой жидкостью, будто от этого зависела его жизнь. — Так скажите мне, что мы теперь будем делать?— То есть как что? Да ничего. С ней все кончено. Держись от нее подальше, Ник. Сделай это ради себя. Да и ради нас тоже. Думаешь, мне так приятно, что Толкотт путается у меня под ногами? Подумай как следует.— И вы позволите ей так просто улизнуть?— А что ты ждешь от меня, Ник? Она с успехом прошла проверку детектором лжи. Лично я доволен. Слава богу, не нужно больше возиться с Кэтрин Трэмелл. — Уокер отхлебнул водки с тоником.Казалось, его тянуло к спиртному не меньше, чем Ника. Несмотря на более высокое положение, он был столь же подвержен власти зеленого змия. А может, даже больше.— Она прошла проверку детектором лжи? Боже мой, да она не прошла ее. Она одурачила машину. Вот почему она напросилась на этот тест.— С чего это ты взял, черт побери? — Гас Моран чуть не кричал на своего напарника. — Что может быть у тебя общего с этой девкой, Ник? Поверь мне на слово, ты уже не так молод, чтобы сводить с ума девиц.— Она для меня всего лишь обычная подозреваемая, — пробормотал Карран.— Господи, — проговорил Моран. — Не знаю, смеяться или плакать.— Она бывшая подозреваемая, — поправил его Уокер, — и она только что прощупана детектором лжи. Хватит. Конец ее сочинительству. Роман завершен.— А может, еще будет продолжение.— Пожалуйста, Ник, пожалуйста, — взмолился Уокер.— Послушай, Фил, ты же не упустишь так просто это дело из своих рук, правда? Что ты знаешь о гибели ее родителей? Какие еще книги она написала? Может быть, все они становятся явью.Фил Уокер медленно покачал головой. Он вдруг как-то сразу состарился, хотя ему было всего сорок пять лет; он выглядел усталым и задерганным.— Ее родители погибли в морской катастрофе. И мне плевать, что такого она еще написала. Послушай, чем ты занимаешься, черт побери, ты что, вдруг стал литературоведом?— А как они погибли? — не унимался Ник, точно боец, который пытается прижать к полу противника. — Разве было проведено какое-нибудь расследование?— Я не могу понять тебя, Ник, — сказал Моран. — А я полагал, что очень хорошо знаю тебя. Ты из кожи вон лезешь, чтобы затащить ее в постель или чтобы добиться ее ареста за убийство? Я то думаю, что тебе не дает покоя ее тело, то думаю, что ты и впрямь считаешь ее опасной. Точно она Аль Капоне, враг общества номер один. Или дело и в том, и в другом?— Вот ты говоришь, что, вероятно, она убила своих родителей. Скажи, пожалуйста, а может быть, по-твоему, она убила и Мэнни Васкеса, а?— Да, — сказал Моран. — Она поднялась на ринг и превратилась в одного опасного кретина.— Может быть, даже очень может быть, Гас, — подхватил Уокер. — Может, она превратилась в африканца и научилась левому короткому боковому удару, которым можно прикончить человека, а лицо намазала черным гуталином. Давай снова пропустим ее через детектор лжи и порасспросим обо всем этом.— Пошел ты на хрен, Фил, — отмахнулся Ник.— Знаешь, раз уж такое дело, пошел и ты туда же.— По-моему, меня обошли, — сокрушенно сказал Моран.— Подожди, придет и твоя очередь, — огрызнулся Ник. — Он допил виски помахал бармену пустым стаканом. — Ты нальешь мне еще двойного «Черного Джека», Гарри?— Конечно, Ник, — ответил бармен.— Послушай, Ник, — проговорил Моран, беспокойно хмуря бровь. — На черта тебе нужно это пойло.— Оно нужно тебе, — возразил Карран. — Оно нужно Филу. Оно нужно каждому полицейскому в кабаке.На этот раз крепкий напиток принес Каррану не бармен Гарри. Высокий стакан поставил перед ним на стол мужчина с красными прожилками на лице и редеющими волосами, одетый в такой затрапезный костюм, что рядом с ним даже Гас Моран в своем потрепанном одеянии выглядел так, словно только что сошел со страниц журнала мод. У этого неприятного человека от чрезмерных возлияний был несколько мутный взгляд, и он чуть покачивался, стоя возле столика, где сидели трое полицейских.— Валяй, Снайпер, — сказал он со злобной усмешкой. — Набирайся. Опять принялся за «Черного Джека», а, Снайпер?Ник выпил стакан, но не поднял на обидчика глаз.— У нас деловой разговор, Марти, — спокойно и решительно сказал Уокер.Марти Нилсен, следователь «Внутренних дел» и отнюдь не приятель Ника Каррана, принял преувеличенно обиженный вид.— Я знаю это. Абсолютно не сомневался. Поэтому продолжайте в том же духе. — Он подтолкнул стакан поближе к Нику, поддразнивая его. — Пей свою двойную порцию, Снайпер.Гас Моран, который сидел рядом с Ником Карраном, почувствовал, что его напарник весь напрягся, вскипел, как раскаленный металл; казалось, он вот-вот набросится на тучного полицейского. Ник сжал тяжелые кулаки; Моран взял его за руку, чтобы оттащить в случае, если тот надумает драться.Карран тяжело сглотнул, едва сдерживая себя.— Я не на службе Нилсен, — сказал он, изо всех сил стараясь подавить злобу в голосе. — Слышишь? Я не на службе, и с говорю о деле с моим партнером и шефом. У «Внутренних дел» не прибавится от этого забот. Разве только мне попросить плату за сверхурочную работу. Что ты на это скажешь? Думаешь, у Навозных жуков не будет из-за этого проблем?— Послушай, Снайпер, у меня не будет проблем. Но смотри, не переусердствуй. А то вдруг запьешь.Холодный порыв ветра ворвался в бар, и с улицы, где хлестал дождь, вошла Бет Гарнер. Она подоспела в «Десять-четыре» как раз вовремя, потому что Ник почти не владел собой. Он стоял, а Уокер с Мораном пытались снова усадить его за стол.— Эй, эй, что вы делаете? — Изящная Бет Гарнер, весившая менее пятидесяти килограммов, втиснулась между двумя тяжелыми полицейскими. — Ну-ка успокойтесь.— Конечно, док, — усмехнулся Нилсен. — Теперь все в порядке, наш главный психиатр явилась как раз вовремя, чтобы спасти своего любимого больного.Пьяный полицейский по-медвежьи обнял Бет Гарнер. Она вырвалась у него из рук.— Пошел ты на хрен, Марти.Нилсен был либо слишком пьян, либо чересчур толстокож даже для команды «Внутренних дел».— Воркуйте-воркуйте, голубки, — сказал он, весело посмеиваясь, и пошел покачиваясь прочь.Ник, однако, остывал медленнее. Он наблюдал, как его обидчик пересек бар. Глаза Каррана горели, точно он хотел испепелить спину Нилсена.— Он сам напрашивается на неприятности. А у меня как раз подходящее настроение, чтобы дать ему по морде.Бет оттащила его назад к столу.— Конечно, давай-давай, сыграй ему на руку. Нилсену только этого и надо. Не отвечай на его приставания, Ник. Не доставляй ему удовольствие.Карран глубоко вздохнул, точно это только и могло унять его гнев. Но возбуждение по-прежнему не проходило.— Хочешь, уйдем отсюда? — спросил он Бет.— Да, — сказала она.Бет нежно и по-хозяйски взяла его под руку.— Хорошо, — он опять повернулся к Уокеру и Гасу Морану, беспокойно перебирая какие-то бумажки на столе.— Заплати за меня, Гас, — сказал он. — И выпей за мое здоровье.Ник Карран повел Бет Гарнер к выходу на улицу, залитую дождем.Двое полицейских наблюдали, как они шли к двери, потом опять взялись за стаканы.— Чем не симпатичная парочка? — спросил Гас.— Я думал, между ними все кончено.— Что ж, может быть, только не на сегодня. Может быть, сегодня у них будет вечер сладких воспоминаний.— Иногда я думаю, что он начал ухлестывать за ней только ради того, чтобы отвязаться от «Внутренних дел».— Не, — сказал Гас. — Он не такой. У этого парня есть сердце. * * * Ярость, весь день одолевавшая Каррана, совсем переполнила его, когда он ступил на порог квартиры Бет Гарнер. Он поймал свою приятельницу, которая зажигала свет, и принялся настойчиво, жадно целовать ее, приподняв и прислонив к двери. Ник был разнузданно груб, и волна страха захлестнула Бет. Она хотела оттолкнуть Каррана, но почувствовала его вздорную решимость — он был уверен, что она покорится ему.— Не надо… пожалуйста… Ник…Карран ничего не сказал, но ответ был ясен и без слов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21