Ник оказался в толпе танцующих, будучи не в силах больше оставаться наблюдателем, ему захотелось стать участником действа. Точно в трансе, он приблизился к Кэтрин Трэмелл и остановился перед ней, пожирая ее взглядом. Музыка пульсировала и билась.Кэтрин перестала танцевать и посмотрела прямо на Ника, бросая ему своеобразный вызов. Ник принял его. Он протянул к ней руки и сжал ее в объятиях. Она точно растворилась в них и стала целовать его — глубоко и страстно.Придерживая Кэтрин за шею сзади, он подарил ей ответный поцелуй, лаская языком ее рот. Они плотно приникли друг к другу, почти слившись в единое целое. Ник стал гладить твердые ягодицы Кэтрин, прижимая ее к себе, их бедра рвались навстречу друг другу. Он скользнул руками ей под юбку, они обожгли ее голую кожу.Она поцеловала его в ухо и шепнула: «Пойдем».Они оставили среди танцующих Рокси, которая проводила их мрачным, ненавистным взглядом холодных голубых глаз. Глава четырнадцатая Они распростерлись обнаженные в спальне ее городского дома на большой латунной кровати, их страстные ласки отражались в дюжине зеркал на стенах и потолке, множивших их блестящие отражения.Он лежал на ней, глубоко уйдя в нее фаллосом, придавив ее к простыням всей тяжестью своего тела, резко вздымая и опуская бедра. Он прошелся ласковым языком по ее шее, плечам, опустился к бороздке между грудей. Затем припал к ее соску и нежно втянул его губами.Она извивалась под ним, забывшись в экстазе откровенных плотских радостей. Кэтрин выгнулась и уткнулась грудью ему в рот, он сжал зубами сосок и больно укусил его, на что она ответила резким птичьим криком.Раскрытыми, широко расставленными ногами она крепко обнимала его спину, точно застегнув ее на ремень. Согнутые, как когтистые лапы, руки Кэтрин с длинными ногтями вонзались ему в спину, царапали кожу, оставляя на ней кровавые следы. Чем сильнее он бился о нее телом, тем страшнее терзала она его плоть. Боль и блаженство смешались, возбуждая его, как наркотик, отдаваясь шумом в звенящей голове. Кровь стекала по его спине теплыми солеными струйками, брызгала на белые простыни.Она выбралась из-под него и перевернулась на живот, предлагая ему новую утеху. Он нагнулся и приподнял ее за бедра. Потом встал на колени позади нее и стал целовать спину Кэтрин, лаская языком ее сильный, пружинистый позвоночник. Затем он опять взгромоздился на нее, и она забилась у него в руках, когда он снова пронзил ее фаллосом.Теперь Кэтрин сидела на Нике, наклонившись над ним, глубоко целуя его в губы. Она задрала руки Ника над его головой, припав грудями к его лицу. Потом подняла одну из подушек, достала из-под нее белый шелковый шарф и помахала им перед глазами Каррана, дразня его, приглашая подчиниться игре, которая могла закончиться для него смертью или блаженством.Она спросила глазами его согласия; он ответил тоже глазами. Она кивнула и начала привязывать его руки к латунной раме не туго, но крепко. Она облизнула губы, наслаждаясь его беззащитностью. На мгновенье он ощутил какое-то пьянящее смешение страха и эйфории. Она опять скользнула бедрами ему на живот, как бы приглашая его к себе, жарко прижимаясь к нему. Он бросил навстречу ей напряженное тело, глубоко погрузившись в ее лоно. Неожиданно они оба пришли к финалу. Тяжело дыша, она упала ему на грудь, ее волосы закрыли его лицо, окутав золотистой завесой их обоих. Он чувствовал, как дрожало от удовольствия ее тело, она вся трепетала от исступленной силы, которая пульсировала в ней. * * * Он проснулся тихой, глубокой, темной ночью. Не было ни звука, лишь свет отражался в множестве зеркал. Он перебрался на край кровати и сидел некоторое время, опустив голову, как истерзанное животное. Потом дотронулся до спины, пощупал израненное тело и корки запекшейся крови. Кэтрин спала, свернувшись калачиком. Он потянулся, встал и стал выбираться из комнаты, где царил беспорядок.Яркий свет в ванной ударил Нику в глаза. Он выглядел бледным, измученным, кожа вокруг глаз пожелтела и обмякла.— Господи, — сказал он своему двойнику в зеркале. Вода из крана была холодной и освежающей. Он намочил ею потные волосы и почувствовал, что мозги его несколько прояснились.— Если ты не оставишь ее в покое, я убью тебя, — тихо произнес кто-то сзади.В голосе чувствовалась уверенность, не оставлявшая сомнений в том, что Рокси знала цену каждому своему слову.Ник посмотрел на ее отражение в зеркале ванной.— Скажи мне кое-что Рокси, как мужчина мужчине. — Он обернулся и взглянул на нее. Она не обращала внимание на его гениталии. — Скажи мне, — повторил он — Как ты думаешь, она что секс-чудо века, а?— Меня тошнит от тебя, — сказала Рокси, отворачиваясь.Ник коротко рассмеялся.— Это тебя-то тошнит? — Он покачал головой, будто не веря ее словам. — А ты любишь подсматривать, да? Сколько же времени ты здесь, Рокси?Рокси взглянула на него с отвращением.— Это она любит, чтобы я подсматривала.— А ты свято выполняешь ее приказы, так, Рокси?— Пошел к черту, — сказала она, уходя.Кэтрин пребывала в загадочной полутьме между сном и явью.Она потерлась о него, когда он проскользнул обратно в постель, ласкаясь к нему, как кошка.— Ники, — прошептала она, точно ребенок, который, чтобы успокоиться, произносит имя отца. * * * Когда Ник проснулся, она ушла. Комната была убрана, и свет лился в высокие окна.На столике у кровати лежала записка. «На побережье! — К». Ник долго принимал горячий, бодрящий душ, оделся, затем сел в «мустанг» и не спеша направился в Стинсон-Бич. Он чувствовал себя отдохнувшим и сильным, как бывало с ним только после ночей, проведенных на лоне любви. И тем не менее, его одолевало беспокойство. Он не был уверен, как примет его Кэтрин.Он нашел ее возле дома. Она точно поджидала его. И как обычно смотрела на море.— Доброе утро, — сказал Ник.Кэтрин кивнула ему, будто он был всего лишь. случайным знакомым. Он посмотрел на дом, увидел, как дернулась одна из занавесок, и заметил Рокси.— По-моему, все это не очень ей нравится.— Кому и что именно?— Рокси. Мы.— Она видела меня с очень многими мужчинами, — Кэтрин помедлила. — И нет никаких «мы». Есть я и ты, — добавила она.— Кто знает? А мне кажется, что она недовольна. Может, она подсмотрела нечто такое, что прежде ей не приходилось видеть.Кэтрин повернула к нему лицо, глаза ее блестели.— Рокси все видела раньше. Ник засмеялся.— Я тоже думал, что все уже видел.Ее улыбка смягчилась, стала более приветливой.— Ты думаешь, что это было нечто особенное?— Я уже сказал, что это было секс-чудо века, — усмехнулся Ник.— Уже хвастаешься перед друзьями?— Да нет, я разговаривал с твоей подругой Рокси.— И как она отнеслась к этому?— Не очень хорошо. А ты что думаешь? О прошлой ночи?— Я думала, что это неплохое начало.— И все? А что ты скажешь о Рокси? С ней забавнее? Она улыбнулась своей проницательной улыбкой.— Кажется, Рокси вызывает у тебя немалый интерес. Это не означает, что ты хочешь поразвлекаться как-нибудь втроем?— Она развлекалась с тобой и Джонни? — отозвался он.— Нет, Джонни побаивался ее. Ник пожал плечами.— И надо же было с ним такому служиться. Кэтрин пошла в сторону от него, направляясь к тропинке, которая бежала по каменистому спуску к берегу. Ник поспешил за ней.— Скажи мне, Ники, — обратилась она к нему, поглядывая на него через плечо. — Тебе было страшно вчера ночью?Ник остановился.— Так в этом-то и вся соль, не так ли? Это и придало особую остроту нашим чувствам, как ты думаешь?— Ты не должен участвовать в подобной игре, — серьезно сказала Кэтрин. И снова направилась вниз по тропе к берегу.Ник шел за ней.— А почему бы и нет? Мне нравится эта игра.— Ты и так завяз, Ники. У тебя не выйдет то, что ты задумал.— Возможно, я и завяз. Мне наплевать. Но я поймаю моего убийцу.Она покачала головой.— Ты ничего не узнаешь от меня. Я не выдам всех своих тайн только потому, что испытала оргазм…— … или два. Она улыбнулась.— Или два. Словом, ты не узнаешь ничего такого, чего я не захочу тебе открыть.Он схватил ее за плечи.— Нет, узнаю. И тогда я арестую тебя.— Нет. Все кончится тем, что ты влюбишься в меня, Ник, вот и все..— А я и так влюбился в тебя. — Она попыталась вырваться, но он крепко держал ее. — Но я все равно арестую тебя. Можешь написать это в своей книжке. Глава пятнадцатая Бар «Руль корабля», где отдавалось предпочтение традициям сельского Запада, расположился в месте пересечения улиц Четвертой и Валенсии; там стоял хороший автоматический проигрыватель и подавали дешевое бочковое пиво. Два последних обстоятельства и привлекли туда Гаса Морана, когда у старого ковбоя появилось желание гульнуть.Ник Карран нашел своего напарника в его любимом заведении, он сидел, согнувшись над запотевшей кружкой «Якорного парохода». Как и многие другие завсегдатаи бара, Гас был одет в голубые джинсы, ковбойскую рубашку и широкополую шляпу.Ник незаметно сел на соседний стул, снял шляпу с головы Гаса и надел ее на свою.— Так и думал, что найду тебя здесь, — сказал он.— А с чего это ты сегодня такой веселый? — Гас крутнулся на стуле. — Так где же тебя носило, черт побери? Я ходил к тебе на квартиру. Там никого. — Гас говорил громко, чересчур громко, проглатывая слова. Еще одна-две кружки, и он полностью отключился бы.— Не беспокойся, приятель. Меня просто не было дома. Вот и все.— И вчера вечером я приходил.— И вчера вечером меня не было дома тоже.Гас сделал большой глоток пива и тупо уставился на Ника, будто пытаясь решить сложную головоломку, но это было не по силам его затуманенным мозгам. Наконец до него дошло. Лицо Гаса потемнело.— Ты… трахался с ней! Ах ты, несчастный тупой кобель! Так тебя не было дома, потому что ты баловался с этой поганой шлюхой! Просто не верится. Ты что, совсем спятил?— Успокойся, Гас. Не стоит так кипятиться из-за пустяков. Я вполне контролирую ситуацию.— Дерьмо собачье! Идиот, долбаный сукин сын, я ухожу отсюда, потому что ты неудачник, а это заразительно. Я не хочу больше себе неприятностей. Я сыт ими по горло, большое спасибо.Он встал со стула и, пошатываясь, направился к двери.— Не беспокойся. В следующий раз я захвачу презерватив.С пьяным всегда трудно, попробуй угадай, что выведет его из себя. По неизвестной причине упоминание о презервативе привело Гаса в ярость, и он не постеснялся оповестить об этом Ника, а вместе с ним и весь бар.— Твои презервативы, Карран, не стоят и ломаного гроша из кошелька старого пьяного долбоеба.— Эй, Гас! — кричал ему бармен, помахивая счетом, — подумай, ты ничего не забыл?Он был рад, что Гас уходит, но не собирался терпеть убытки.Ник взял заботы на себя. Он повернулся к бармену.— Сколько?— Семнадцать, — ответил бармен.— Кружек или долларов?— Долларов.Ник бросил на стойку двадцать долларов.— Сдачи не надо.Он догнал Гаса Морана на тротуаре перед «Рулем корабля». Тот пялился на двух женщин средних лет в нарядах сельского запада. Они направлялись в бар, но Гас застыл между ними и дверью.— Презервативы, — объявил Гас.— Тебе действительно нужно предохраняться, — сказал Ник. — Подумай об этом как следует.— На кой черт мне это нужно? Ты действительно думаешь, что мне в моем возрасте нужны презервативы?— Конечно.Гас пьяно покачался перед двумя толстухами.— Ну да, конечно, меня еще могут затащить в постель… старушки с голубыми волосами вроде этих. Но, знаешь, Ники, они мне не нравятся.— Так в чем же дело, — сказал Ник, уводя Гаса от двух обиженных женщин и следуя с ним вниз по улице.— Куда ты тащишь меня, черт побери?— Тебе нужно немного встряхнуться. Выпьешь кофе, поешь и скоро почувствуешь себя на все сто.— На это у меня еще есть аппетит, — задумчиво сказал Гас. * * * Ресторан «У Макса» представлял собой вполне приличное ночное заведение, где посетителей не обманывали и хорошо кормили. Он располагался на Мейсн-стрит неподалеку от театрального района Сан-Франциско и грязного, порочного Тендерлюана. В ресторан приходили театралы, полицейские, водители такси, туристы, и в этот вечер каждый стул у стойки был занят. Гас уставился на толстуху, сидевшую неподалеку от бармена. Она явно была туристкой, что можно было заключить по ее майке с изображением знаменитой в Сан-Франциско набережной. Казалось, Гас собирался с мыслями, чтобы сказать ей что-то, безусловно, довольно обидное. Ник отвел его в кабинку и усадил за столик.«У Макса» подавали вкусные кушанья, да и кофе был отменный. Ник постарался, чтобы большая часть угощения досталась Гасу. Он заказал ему солидную порцию яиц и стручковый перец, приготовленный под корочкой из сыра и сметаны.— Ешь, — скомандовал Ник.Гас ел, жадно запихивая в рот жирную пищу и громко прихлебывая кофе. Несколько минут за столом только и было слышно его чавканье.— Ну, как самочувствие — получше?— Я чувствую себя превосходно! — ответил Гас так громко, что Нику сразу стало ясно, как мало протрезвел его друг.— Ш-ш-ш, — сказал Ник.— Не шикай на меня, — обозлился Гас. — Никогда не шикай на меня, сынок, — Он набрал полную вилку перца с яйцом и запихнул ее в рот.— И как ты мог переспать с ней?Люди косились на него, бросали возмущенные взгляды. Но Гас, казалось, этого не замечал, а если и замечал, то ни на что не обращал внимания.— Ты хочешь помереть, сынок? Что с тобой? Все еще сходишь с ума из-за тех чертовых туристов? Все еще грызешь себя из-за того, что произошло годы назад? Так переживаешь, что набиваешься на смерть от железки для колки льда? Ты это задумал, да?— Гас, это не… Гас повысил голос.— Да этих проклятых туристов и так пруд пруди. А там, откуда они привалили, этого сброда еще больше.— Гас, пойдем.— Я просто извелся из-за тебя, сынок, просто места себе не нахожу. И хочешь знать почему? Потому что У тебя нет головы, ты не боишься этой бабы. Ты ведь не боишься ее, правда?— Нет, — спокойно сказал Ник. — Я не боюсь ее.— Почему, черт побери? — требовательно спросил Гас. Ник медленно покачал головой.— Не знаю. Не боюсь, и все.— Так вот, дело в том, что она окрутила тебя своими кошачьими ужимками, сынок. Подлезла к тебе по-кошачьи.Толстуха у стойки положила на блюдце свой гамбургер и бросила на Гаса недовольный взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21