Или нечто большее. Кэтрин обняла Рокси за хрупкие плечи.— Вы ведь знакомы, правда?Но с Ника было достаточно. В нем поднималась неистовая злоба, и за туманными разговорами о жестоком убийстве, случайном грехе и их загадочным тяготением друг к другу открывалось одно: пускай Кэтрин Трэмелл сверхъестественная женщина, но она не провидица. С помощью простых умозаключений она бы никогда не докопалась до многих, никому не известных подробностей его жизни. Одной степени бакалавра психологии, полученной в Беркли, недостаточно для того, чтобы стать всезнающей. Ник был уверен, что его предали.Он промчался мимо Рокси и Кэтрин, ярость закипала в нем — огненная и слепящая, точно вспышка магния.— Вы уходите, Ник? — спросила Кэтрин, ее очаровательное личико являло саму невинность. — Еще рано.— Пусть идет, солнышко мое, — проговорила Рокси. Ник ничего не сказал, его лицо было столь же непроницаемо и сурово, как древняя маска. Он вышел, не оглянувшись.— Из вас получится потрясающий персонаж, Ник, — крикнула Кэтрин ему вдогонку.Но Нику было все равно. В то мгновение его интересовали больше факты, чем вымысел. Глава десятая Ник Карран, должно быть, установил своего рода рекорд в преодолении расстояния от Стинсон-Бич до нижней части Сан-Франциско. Пока он мчался по шоссе, одна мысль не давала ему покоя: кто-то предал его, продал Кэтрин Трэмелл. Он не знал, почему, но очень хорошо понимал, как это было сделано.Полицейские каждый день используют информаторов. Они покупают или вырывают у них силой признания, без которых не обходится расследование почти ни одного дела. На примете у таких детективов, как Ник, было более десятка осведомителей и провокаторов в мире наркобизнеса, среди воровских шаек, вьетнамских банд, ямайцев, привлекаемых для помощи полиции, и в тайных организациях китайцев. Полицейские без зазрения разглашают полученные от них сведения, на чем и зиждется сыскная работа; по странному совпадению стражи порядка ненавидят доносчиков точно так же, как и преступники. Пожалуй, это составляет некоторое сходство в жизни нарушителей закона и их хранителей — двух своеобразных братств с собственными правилами, убеждениями и моралью, то немногое, что объединяет их. Используя доносчиков, полицейские в то же время презирают и сторонятся их. Поэтому Нику было особенно тошно от того, что кто-то настучал на него.Он выскочил из лифта на десятом этаже и кинулся по коридору к кабинету Бет Гарнер. Ее секретарша перестала печатать и попыталась остановить его — ей было непонятно, как можно так бесцеремонно вламываться в дверь.— Доктор разговаривает по телефону. Она скоро примет вас, детектив Карран. Я сообщу, что вы ждете ее.— Не беспокойтесь, — огрызнулся Ник. — Я ненадолго. Он. чуть ли не пнул дверь ногой. Ник был взбешен и разъярен так, что мог в то мгновение убить кого-нибудь.Карран выхватил из руки Бет Гарнер телефонную трубку и швырнул ее на рычаг. Он склонился над столом своей приятельницы, чуть не касаясь ее лицом. Она вспомнила их последнюю встречу и в страхе отпрянула от него.— Кто имеет доступ к моему досье? Бет Гарнер побледнела.— О чем ты говоришь, Ник? Что это на тебя нашло? Что случилось?Ник говорил отчетливо, отрывисто, в его голосе звучали стальные нотки от еле сдерживаемого гнева.— Кто имеет доступ к моему досье, черт побери?— Ник…Карран схватил ее за хрупкие плечи и грубо стащил со стула.— Не притворяйся наивной дурочкой, Бет. Не рассказывай мне дерьмовые бредни о том, что врач не должен разглашать тайн своих пациентов. Я спрашиваю в последний раз — отвечай: кому ты давала мое досье?Ему не нужно было угрожать ей. Она слишком хорошо знала, что он способен прибегнуть к насилию.— Никому, — сказала Бет. Она не смотрела ему в глаза.— Я предупреждаю тебя, Бет.— Это конфиденциальный отчет психиатра, Ник. Было бы противозаконно…— Я же сказал, что не хочу слышать этот бред собачий, Бет.— Но это же правда. Он покачал головой.— Нет, не правда. Ты лжешь мне. Не нужно обманывать меня.— Ник, я…— Это «Внутренние дела», да? — неожиданно спросил он. — «Внутренние дела» пришли к тебе и предложили деньги, а ты заглотнула их крючок, попалась на леску с грузилом. Да?— Ник, они сказали мне, что…— Кто? — требовательно спросил Ник. — Кто «они», Бет?Она тяжело сглотнула.— Нилсен, — призналась она.— Это все, что я хотел знать, Бет. * * * Минутой позже Ник Карран ворвался в кабинет, где располагались сотрудники службы «Внутренних дел»: казалось, он вот-вот взорвется от злобы, как граната. Он пробежал крупными шагами мимо выстроившихся в линию столов и устремился прямо к Нилсену с точностью управляемой лазером ракеты. Тучный детектив сидел, откинувшись на своем расшатанном стуле, и читал дневной выпуск «Экзаминера», — он как раз подносил ко рту чашку с кофе.Одним ударом наотмашь Ник сбросил газету и выбил чашку из пухлой руки Нилсена, кофе пролился на захламленный стол и потрепанный костюм старого полицейского.— Господи Иисусе, Карран! — Нилсен вскочил со стула, его лицо покраснело от злости. — Какого хрена…Ник набросился на него. Он приподнял Нилсена за лацканы пиджака и приложил о стену. Карран был взбешен и почти уже терял контроль над собой.— Ты продал мое досье, сукин сын!Нилсен заглянул Каррану в глаза и увидел в них одну слепую ярость. Его охватил страх.— О чем ты говоришь? Ты что — сбрендил, долбаный…Ник опять приложил Нилсена о стену, больно ударив его головой. Другие сотрудники «Внутренних дел», сидевшие в комнате, опешили на мгновенье, но теперь бросились на помощь коллеге.— Сколько она заплатила тебе, ты, грязный вонючий извращенец? Насильник своей матери?Один из сотрудников «Внутренних дел» схватил Ника за плечо и попытался оттащить от Нилсена. Но Ник отпихнул его, будто тот был не сильнее ребенка. Он мертвой хваткой вцепился в горло пожилого полицейского ниже подбородка и сдавил его.— Сколько она заплатила тебе?Нилсен ничего не мог ответить ему, даже если бы очень захотел. Сильная рука Ника перекрыла дыхательные пути, и глаза пожилого служаки выкатились из орбит. Лицо стало пунцово-красным.— Карран! — тревожно крикнул один из полицейских. — Ты убьешь его.На Ника его слова не произвели никакого впечатления. Он лишь сильнее сжал горло Нилсену. Ник ничего не видел перед собой, кроме испуганного лица с красными прожилками, и испытывал лишь одно сладкое, упоительное желание — выпустить из него кровь. Комната и люди, находившиеся в ней, отступили на задний план. Осталась одна ненависть.Ник резко вернулся к действительности, когда почувствовал, что к его правому уху спокойно приставили ружейный ствол, он ощутил его холодное, неумолимое, весомое присутствие.— Отпусти его, — тихо сказал один из Навозных жуков.— Отпусти его, Карран, без эксцессов и без лишнего шума.Ник замер, отпустив лишь настолько, чтобы тот смог набрать воздуха в легкие. Карран посмотрел через плечо на оружие. Затем освободил свою жертву, и Нилсен согнулся почти до пола, захлебываясь и давясь сухим, отрывистым кашлем, царапая измученное горло.Полицейский с ружьем, приставленным к голове Ника, заговорил снова, по-прежнему не повышая голоса.— Послушай, если вы с Нилсеном несколько разошлись во мнениях, я предлагаю вам уладить спор вне стен служебного кабинета. Хорошо? А теперь, Карран, сейчас же уходи. Больше ни слова. И никаких шуточек. Поворачивайся и уходи. Понятно?— Понятно, — угрюмо сказал Ник.— Вот и хорошо. Ступай.Ник Карран повернулся и пошел к выходу, не замечая тупых дул пистолетов, все еще нацеленных на него.Нилсена, однако, покинуло хладнокровие. Он выпрямился во весь рост, лицо его все еще горело от боли, унижения и гнева.— Ты уделал сам себя, Снайпер! — крикнул он в спину уходящему Нику. — Ты слышишь меня? Ты вылетишь отсюда! Ты вылетишь из управления, чего бы мне это не стоило! Считай, что ты уже на улице!Ник, казалось, не слышал слов разъяренного полицейского или просто не обращал на него внимания. * * * Сплетни о стычке между Ником Карраном и Нилсеном быстро разнеслись по кабинетам управления— Полицейские так же любят посудачить, как и все остальные люди. Гас Моран встревожился, узнав эту новость. Одно дело — надерзить полицейскому более высокого ранга, типа Толкотта, и совсем другое — заслужить немилость службы «Внутренних дел». Если ребята оттуда решили расправиться с полицейским, они могли превратить его жизнь в сущий ад. Их задача и состояла в том, чтобы травить сотрудников управления до тех пор, пока те сами не захотят уйти из него. Навозные жуки давно невзлюбили Ника. Он и так ходил у них по кромке тонкого льда, готовый вот-вот сорваться в бездну упреков и подозрений. А теперь уж его наверняка столкнут в стылые глубины недоверия и слежки.Гас догнал Ника, когда тот бурей вылетел из здания управления и направлялся к стоянке полицейских машин. Моран точно знал, куда потянет нормального полицейского после драки с парнем из «Внутренних дел» — в ближайший бар, но только не в «Десять-четыре». Однако трудно было предугадать, куда рванет такой бешеный пес, как Ник Карран, и в какую он еще попадет переделку.— Ник! Ник! Ник! — Гас, пыхтя и задыхаясь, догнал своего напарника — давали о себе знать безудержное курение и пристрастие к пиву. — Что такое происходит, сынок, черт побери? Все уже сплетничают о том, что ты пытался убить Нилсена. Да еще голыми руками. Тебе нужно сдерживать свой темперамент, парень, иначе навлечешь на себя беду.Ник глубоко вздохнул. Он не мог злиться на Гаса Морана. Он был единственным человеком в управлении, который действительно искренне переживал за него.— Послушай, не беспокойся. Ничего страшного не случится. Все будет хорошо.Гас Моран печально покачал головой.— Нет, сэр. Нет, хорошего тут мало. И ты это знаешь, и я знаю тоже. Они попробуют отобрать у тебя значок.— Может быть, ну и пусть отбирают.— Ники, ведь ты этого вовсе не хочешь.Карран внезапно ссутулился — усталость и отчаяние нахлынули на него.— Я не знаю, чего хочу. Я только наверняка знаю, что мне осточертело разрешать им манипулировать собой.Гас лишь печально улыбнулся.— Слышал-слышал. Мне рассказали, что ты очень решительно продемонстрировал это.— Она знает, Гас.Нику не надо было уточнять, о ком он говорит. Им обоим и так было известно, что от Кэтрин Трэмелл ничего хорошего ждать не приходилось.— Знает? О чем? Она задурила тебе голову, сынок. Забудь о ней.— Она знает, где я живу, она знает, как я живу. Она не выходит у меня из головы. Она преследует меня, и я все время должен быть настороже.— Что происходит между вами?На какое-то мгновенье Нику захотелось забыть о терзавших его страхах и желаниях, о неотразимом обаянии Кэтрин Трэмелл. Но он с большим запозданием понял, что она ядовитой занозой засела у него под кожей, острой болью терзая его душу. Он покачал головой и почти улыбнулся.— Я не знаю, я просто не знаю, что происходит, черт побери.— Но что-то, что-то же происходит.— Да, кое-что.Гас Моран сильной рукой обнял Ника за плечи.— Давай пошлем все к чертовой матери, я возьму выходной. Пойдем в какое-нибудь заведение и напьемся. Я угощаю.— Нет, не стоит, пожалуй. Мне нужно поехать куда-нибудь одному и подумать.— Только не езди в Стинсон, Ники.— Нет, не беспокойся, не поеду. Ник пошел было прочь.— Эй, сынок, сделай мне одолжение.Ник остановился и полуобернулся к своему напарнику.— Для тебя все, что угодно, Гас.— Будь осторожен. Ник Карран улыбнулся.— Знаешь, все, что угодно, но только не это. Моран пожал плечами.— Да. Так я и думал. Знаешь, Ник, с тобой происходит нечто такое, чего я от тебя уж никак не ожидал.— Правда? Что же это?Гас Моран широко улыбнулся.— Я говорю о твоих вывертах. Они становятся предсказуемыми. * * * Фонограмма захлебывалась истерическим хохотом, корчилась в судорогах бурного веселья, сопровождая кадры, сменяющиеся на экране телевизора. Ник сидел в кресле перед ящиком, напряженно всматриваясь в дурацкую пантомиму. Он держал на коленях бутылку «Джека Даньела», которую нежил в ладонях, как любимое дитя, сигарета свисала у него изо рта. Из пепельницы у его локтя уже вываливались окурки, бутылка была наполовину пуста.Ник, казалось, смотрел передачу, напряженно вглядываясь в изображение, будто на экране показывали серьезный иностранный фильм с субтитрами, а не идиотские фокусы телеумников. Дело было в том, что Ник вовсе не смотрел телевизор. Он и не догадывался о том, что вызвало взрывы смеха, записанного на магнитофонную ленту. Он даже не знал названия передачи — так глубоко ушел он в свои мысли.Словно губительный яд, Кэтрин Трэмелл проникла в его кровь, отравила каждую клетку его тела. Ник был сбит с толку, растерян, и это терзало его, он был точно в лихорадке. С кристальной ясностью проплывали перед ним фантастические видения. Вот он занимается с ней любовью — нежно, страстно. Вот он убивает ее, хладнокровно стреляя в Кэтрин из револьвера тридцать восьмого калибра. Вот он одновременно…Он понятия не имел, сколько уже времени кто-то стучал к нему в квартиру, и едва шелохнулся, когда услышал тревожный голос Бет Гарнер, которая звала его из-за двери:— Ник, Ник, я знаю, что ты дома. Открой, пожалуйста.Он стрельнул глазами на дверь, будто мог видеть насквозь нее.— Уходи, Бет. Я смотрю по телевизору свою любимую передачу.— Ник, пожалуйста, — умоляла она.— Я не хочу видеть тебя, — отрезал он. Некоторое время было тихо, и Ник решил, что Бет ушла. Затем он услышал звук поворачивающегося в скважине ключа, запор выскользнул. Дверь распахнулась, на пороге стояла испуганная Бет, Ник видел ее словно в тумане.— У меня остались твои ключи, — сказала она. Она подняла ключ и показала его Нику, будто он мог не поверить ей.Ник Карран в последний раз глубоко затянулся окурком, торчащим у него из рта, сигарета прогорела до фильтра, и он обжег костяшки пальцев.— Я сказал, что не хочу видеть тебя здесь, Бет. Он взял еще одну сигарету и закурил.— Черт возьми, не кричи на меня, Ник! Ты многим обязан мне и мог бы вести себя повежливее.Он постоял, не шелохнувшись, потом осторожно поставил бутылку и взял связку ключей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21