А может, письмо Понти - подлог, - не поздоровавшись, сказал он Карлу, выдвигая пластиковый стул и садясь.
Карл оценил его прямоту. Он был убежден, что первый шаг - не проблема, проблемы начнутся потом.
Он рассказал об убийстве Фолькессона и о первоначальной рабочей гипотезе отдела безопасности: подозревается какая-то палестинская организация (при этом он ничего не стал говорить о возне вокруг Эрика Понти). Сейчас появился повод для розыска по новому кругу. Если действительно виновата какая-то отколовшаяся палестинская группа, то это не в интересах руководства ООП (может быть, именно так она и хотела отмежеваться). Но почему бы ООП не поучаствовать в поиске убийцы? Во всяком случае, это могло что-то дать. Четверо товарищей - Карл спокойно употребил это слово - из пропалестинского движения в настоящее время задержаны, хотя причин для этого нет. Как только будет обнаружен истинный след, их могут отпустить. Службы безопасности и разведки ООП могли бы, кроме того, помочь и в другом, но об этом Карл не хотел бы сейчас говорить. Он хотел бы вступить в контакт с ООП. Только это и больше ничего. Ну, а если необходимо проверить, действительно ли он сотрудник шведской службы безопасности, то, как он уже говорил, следует позвонить некоему строптивому второму секретарю шведского посольства и тот наверняка сможет подтвердить это.
Врач помолчал. Заказал бутылку бельгийского пива и фисташки, потом начал говорить. Но не о деле, а о шведах, вот уже десяток лет оказывающих медицинскую помощь в Бейруте. Строго говоря, к делу это не относилось, но Карл не перебивал.
В своей работе пропалестинское движение всегда руководствовалось миролюбивыми, законными и демократическими методами. Так поступали те, кто предпочитал участвовать лишь в дебатах и пропаганде, а те, кто хотел чего-нибудь поконкретнее, всегда мог оказывать активную помощь. Потребность в ней ведь беспредельна, несмотря на военное положение. И тут начиналась какая-то чертовщина - ощущение, что СЭПО постоянно за твоей спиной. Сколько раз можно было прочесть в "Экспрессен", что СЭПО "знала" о поездках шведов в "тренировочные лагеря" "Черного сентября". Такие сведения хранились в СЭПО, и в будущем товарищи не могли получить работу на так называемых "оборонных" предприятиях, а таких в Швеции на удивление много. И молодые студенты, всегда душой откликавшиеся на просьбу о помощи, на всю жизнь попадали в разряд неблагонадежных и потенциальных террористов. Горькая ирония в том, что именно медсестры и санитары чаще всего встречаются с настоящим терроризмом: осколочные раны, ожоговые раны, пулевые раны, ампутации, фосфор, напалм, мины, бомбы, замаскированные под детские игрушки, осколочные бомбы как американского, так и израильского происхождения, ракеты из легированной латуни, разрывающиеся на миллионы частиц, которые почти невозможно выковырять из ран, пластиковые осколки, которые не видны и под рентгеном.
А в благодарность от шведского государства за эту благотворительную помощь - ярлык: террорист. Само же шведское государство вместо этого посылает свою помощь коррумпированным режимам в Африке или дает миллиарды диктаторским режимам и оккупантам, например Северному Вьетнаму.
Карл допил пиво и заказал еще.
- Я три года был в одной пропалестинской группе, - сказал он наконец. - Согласен с тобой во всем. Но сейчас я охочусь за убийцей и за террористической группой, которую надо остановить, даже если она палестинская. Вполне возможно, что охотимся мы за какой-нибудь западногерманской лигой, как знать. Чем раньше мы поймем это, тем лучше.
- В какой группе ты был?
- Не хочу об этом говорить, поскольку не хочу называть своего имени. Но, во всяком случае, это никак не связано с моей нынешней работой, если ты об этом думаешь.
- А как я смогу в этом убедиться?
- Разумеется, никак. Но что, собственно, тебя беспокоит, я ведь прошу тебя только об одной услуге - наладить мне контакт. Вот и все. А потом мы никогда, возможно, и не увидимся.
Врач вопросительно посмотрел на него. Чувствовалось, что он колеблется.
- Вы хотите доказательств, что шведы здесь имеют связи с "Разед"? Но это же не удивительно, они ведь отвечают за нашу безопасность, они заранее знают, нужно ли нас эвакуировать, не планируются ли диверсии против нас и так далее. Это совершенно нормально, и вы это должны понимать.
- Да, - ответил Карл. - Это я понимаю. Вот почему и обратился к тебе с просьбой помочь наладить первый контакт, и ничего больше. Кроме того, я спешу, и ты, вероятно, тоже. Каждый день, проведенный здесь, продлевает пребывание твоих товарищей в тюрьме, они изолированы, и их допрашивает отнюдь не дружелюбный и всепонимающий персонал "сэка".
- О'кей, с кем ты хочешь встретиться?
- С самим Абу аль-Хулом.
Врач рассмеялся и восторженно закивал самому себе, словно говоря: только этого и не хватало.
- Вот это да! Я ведь не знаю даже, существует ли он. Я еще не встречал ни одного шведа, который видел бы его. Вполне вероятно, что он всего лишь миф, имя или обозначение руководства в "Разед". А если он и существует, то, кстати, может быть, в какой-нибудь другой части мира.
- Тогда попробуем спуститься на несколько ступеней. Я ведь никого в "Разед" не знаю. Свяжи меня с кем угодно из местных шефов, а я выскажу ему свое пожелание. Так подойдет?
- А где ты остановился?
- Я предпочел бы встречу где-нибудь в городе.
- Не думаю, что получится. Они должны прийти к тебе, а не наоборот.
- О'кей. Отель "Плаза", комната 414. Когда ты сумеешь организовать встречу?
- Может, через полчаса, а может, через две недели, не знаю.
Карл собрался было пригласить врача отобедать вместе, но отказался от этой мысли. Ему хотелось узнать немного побольше, из чисто личного любопытства, об условиях медицинской помощи, оказываемой шведами, но для этого потребуется время, да и самому пришлось бы отвечать на вопросы, а значит, это может дать повод его чувствительному собеседнику все время думать, что на самом деле он ведет скрытый допрос.
- О'кей, - сказал он и положил одну купюру на стол, - тогда мы сейчас расстаемся. Надеюсь, что все получится, и ты, конечно же, узнаешь о результатах так или иначе. Если в течение двух дней я не услышу ничего, то буду вынужден найти тебя снова. Договорились?
Карл уже растворился в толчее на Хамра-стрит, а врач продолжал неподвижно сидеть, уставившись в свой стакан с пивом. А Карла, шагавшего среди толпы, не оставляло чувство, что встреча обязательно состоится.
Он выбрал небольшой восточный ресторан и съел там шаурму в тесте с салатом, запив все пивом. Потом бесцельно побродил по улицам вокруг Хамры и дошел до кинотеатра, где показывали "Амадея", фильм был дублирован на арабский, но музыка оставалась той же. Он уже видел этот фильм и испытал настоящий восторг - видеть и слышать Моцарта, говорящего по-арабски.
Когда он уже собирался вставить ключ в замочную скважину своего номера, то заметил, что кто-то уже открыл дверь. Он насторожился, и рука его сама потянулась к тому месту, где он обычно носил револьвер. Потом сделал глубокий вдох и вошел в темную комнату. Он почувствовал слабый чужой запах еще до того, как зажег свет и притворился удивленным.
В комнате сидели двое: мужчина лет тридцати пяти в дымчатых очках и черноволосая женщина в европейской одежде лет на десять моложе, направившая дуло автоматического кольта Карлу в живот. "Популярная марка", - подумал он и остановился посреди комнаты, медленно и спокойно расстегивая свою замшевую куртку.
- Я не вооружен, - пояснил он.
- Меня зовут Мишель, а это Муна, - сказал мужчина в дымчатых очках. - Ты хотел встретиться с нами, вот мы и здесь.
Карл показал на кровать, и мужчина одобрительно кивнул.
Сбросив с себя куртку и туфли, Карл сел.
- А как мне узнать, кто вы? - спросил он.
Мужчина, назвавший себя Мишелем, показал небольшой белый конверт с эмблемой Шведского радио в лучах радуги - письмо от Эрика Понти.
- Хорошо, - сказал Карл, - меня зовут Карл Хамильтон, я сотрудник шведской службы безопасности, я здесь официально или, лучше сказать, полуофициально, чтобы попросить вашей помощи.
Мужчина, назвавший себя Мишелем, кивнул спутнице, и та спрятала пистолет в дамскую сумочку.
- Слушаем тебя, - сказал Мишель, - но позволь нам на всякий случай попросить тебя не пытаться внезапно покинуть эту комнату, лучше оставайся сидеть на кровати. Просто во избежание недоразумений.
Карл кивнул. Их поведение показалось ему вполне пристойным и корректным. Он был доволен, контакт начинался профессионально.
- Я хочу встретиться с Абу аль-Хулом, - сказал он прямо. Девушка широко открыла глаза, но ту же овладела собой. Мужчина, назвавший себя Мишелем, и бровью не повел.
- Зачем? - только и спросил он.
- Можно предложить вам что-нибудь из холодильника? - спросил Карл и тут же добавил: - Там нет ничего, кроме напитков.
- Мы знаем. Нет, спасибо. К делу, - ответил мужчина резко, но достаточно дружелюбно.
Карл рассказал всю историю от начала до конца. Затем изложил заключение шведской полиции безопасности: конечно же, это должна быть операция ООП, но разъясняющего ответа разведслужбы ООП не дают. Если же это не так, то, скорее всего, положение облегчается. Кроме того, шведская сторона не имеет возможности проследить историю пистолета советского производства, попавшего в сирийскую армию. Все это заняло у Карла примерно десять минут. И только теперь мужчина, назвавший себя Мишелем, задал первый вопрос:
- А почему вы рассчитывали, что мы захотим помочь вам, что, кстати, не так уж невероятно? Ну с какой стати мы стали бы помогать вам?
- А вот почему: если дело не прояснится, то все будет выглядеть так, будто именно палестинцы убили одного из нас. Это повлечет за собой неприятные последствия для палестинского движения в шведском общественном мнении. И облегчит положение тем шведским властям, которые хотят преследовать палестинцев в нашей стране.
- Вы обычно всегда сотрудничаете с Израилем, - вставила девушка. Она впервые раскрыла рот. Она говорила по-английски с небольшим, вроде бы с французским акцентом. Она была бы просто красивой, если бы не левая щека. Лицо портил сильный ожог у рта, казалось, она все время сардонически улыбалась.
- Точно, - ответил Карл. - Могу лишь добавить: сам я никогда ни с кем не сотрудничал, а сейчас вот ищу вас. Когда-нибудь, между прочим, нужно делать первый шаг.
- Номер пистолета у тебя с собой? - спросил мужчина, назвавшийся Мишелем. - Я могу получить его?
Карл демонстративно потянулся к бумажнику - девушка с пистолетом не пошевелилась - и достал небольшой машинописный листок с номером пистолета Токарева, протянул его мужчине, а тот, даже не взглянув, сунул его во внутренний карман.
- Почему ты хочешь встретиться с Абу аль-Хулом? Разве не достаточно сведений от нас? - спросила девушка.
- Нет, - ответил Карл. - Вы легко можете солгать мне; кроме того, мое начальство мне не поверит, что ваши сведения, скажем помягче, относятся к "палестинскому делу".
- А что изменится, если ты встретишься с Абу аль-Хулом? - спросила девушка.
- Он входит в руководство ООП. Когда шведская служба безопасности ищет контакт с руководством ООП - это, во-первых, своего рода дипломатический акт. Можно сказать, установление сотрудничества. А данные, которые он представит, вероятно, будут более правдивы, ведь речь идет о престиже. Мы впервые сотрудничаем не с израильтянами, а с вами. Это политическое изменение курса, и это столь же политический вопрос, сколь и вопрос безопасности.
Палестинцы посмотрели друг на друга и, улыбнувшись, кивнули. Они тут же согласились.
- Звучит вполне логично, но, надеюсь, ты понимаешь, что мы можем натолкнуться на препятствия, возможно, непреодолимые препятствия. Проблемы безопасности тоже могут выглядеть в несколько ином свете, как ты понимаешь, - сказал мужчина.
- Да, согласен, мне важен результат, - легко согласился Карл, поскольку почувствовал, что разговор идет в нужном направлении.
- Ты соглашаешься на опасную операцию, - сказала девушка, подчеркивая каждое слово, - потому что если ты от Моссада, то кончится все тем, что именно ты, а не Абу аль-Хул или кто-нибудь из нас, будешь убит.
- И ты все еще хочешь встретиться с Абу аль-Хулом? - переспросил мужчина.
Карл кивнул.
Мужчина быстро и неразборчиво сказал что-то по-арабски, женщина встала и вышла. Сумочку с пистолетом она забрала с собой; в тот же момент мужчина вынул собственное оружие и положил его рядом с собой на подлокотник кресла.
- Сейчас мы совершим небольшое путешествие, - объяснил он, - в этой комнате я больше ничего не скажу о деле. Когда мы выйдем на улицу, ты пойдешь один направо. Примерно через двадцать метров ты увидишь синий "пежо", там ждет тебя Муна. Если машину с тобой и Муной будут преследовать, ты умрешь. А так... увидимся вечером. Договорились?
Карл кивнул, надел куртку, туфли и спустился на улицу, не ожидая, что мужчина последует за ним.
Синяя машина стояла на указанном месте; он сел впереди рядом с Муной, протянувшей ему черные очки с темной боковой защитой, какие носят слепые. Натянув на себя очки, он почувствовал, что почти ничего не видит. Очки закреплялись пружинами вокруг глаз и плотно прилегали к лицу.
- Чтобы не завязывать глаза - это выглядело бы странным для контрольных пунктов, - сказала девушка, сидевшая возле него, мягко и спокойно заводя мотор.
Машина постоянно поворачивала то вправо, то влево, по уличному шуму он догадывался, что они колесили по центру города. Через пять минут включился радиотелефон, и девушка, назвавшаяся Муной, что-то ответила. Скорее всего, машина не преследуется.
Прошло около получаса, и Карл начал тревожиться: а вдруг какой-нибудь полицейский или милиционер решит, что машина со слепым пассажиром ведет себя странно, и начнется преследование. Расстреляет ли она его тогда прямо на месте? Нет, это невозможно. Он попытался вспомнить, не видел ли он, куда она положила сумочку; нет, он не вспомнил, видел или нет, да и вряд ли это играло какую-нибудь роль, она вполне могла потом переложить оружие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56