– Я это учту, Просто я… – Она засмеялась. Или, может быть, она всхлипнула, стараясь все-таки сдержаться и не расплакаться. Сейчас Шарлотта не смогла бы сказать наверняка, что происходит там, в ее спальне. – Я повторяю себе эти слова каждый день, снова и снова. Но когда кончается моя работа и я возвращаюсь домой, мне кажется, что впереди меня ждет долгий вечер, такой же жалкий и безнадежный, как и вся моя несчастная жизнь, и я… – Она определенно плакала. – Я ничего не могу с собой поделать.
– Ну-ка, перестаньте сейчас же, – приказал ей Винс. – Не надо, ведь уже все в порядке.
Он пытался успокоить Салли и, скорее всего, держал ее при этом точно так же, как совсем недавно удерживал рядом с собой Шарлотту.
– Простите, – снова всхлипнула женщина. Наверное, примерно так же говорили все вдовы в стране, потерявшие мужей в войне и не сумевшие сдержать свои чувства и желания.
– Все в порядке, – повторил Винс. Ему нужно поставить это дело на широкую ногу и брать плату за то, что он успокаивал бедных женщин с помощью своих рук. – Где он погиб? – негромко спросил он. – Ваш муж.
– Он служил в торговом флоте, – ответила Салли и шмыгнула носом. – Его корабль потонул в Атлантическом океане. В него попала торпеда с подводной лодки. – Она издала какой-то странный звук, который Шарлотта могла бы принять за смешок, если бы не знала, какие чувства испытывает сейчас эта несчастная женщина, вспоминая своего мужа. – Но никто меня о нем не расспрашивает. Понимаете, мне иногда даже кажется, что я сама себе его придумала. Ну, как будто его в реальной жизни и не существовало вовсе.
– Как его звали? – спросил Винс.
– Фрэнки, – ответила Салли. – Обратите внимание: не Фрэнк, а именно «Фрэнки». Смешно, правда? Как маленького мальчика. При этом сам он был громадным мужчиной, весь в татуировках, а все равно настаивал на том, чтобы все вокруг называли его только Фрэнки, потому что, видите ли, так обращалась к нему его мамочка до последнего дня своей жизни. Как он любил свою мамочку! Вы себе даже не представляете!
– Могу поспорить на свое годовое жалованье, что он и вас тоже очень сильно любил, – вставил Винс.
Она рассмеялась, и на этот раз ошибки быть не могло.
– Миленький вы мой! Вы обязательно выиграли бы такой спор! Он был очаровательнейшим мужчиной. – Она немножко помолчала. – Он во многом походил на вас, хотя вы, как я вижу, очень молоды, правда же?
– Молодых сейчас нет, – тихо отозвался Винс.
– И это очень печально. Единственные юноши, которые навсегда остаются молодыми, – это те, что прибывают домой в цинковых гробах. Вот они-то уж точно никогда больше не состарятся ни на один день, правда? – Она снова замолчала, после чего почему-то опять рассмеялась. Правда, смех у нее получился какой-то неестественный. Салли словно заставляла себя смеяться. Эти звуки были знакомы Шарлотте. Именно их она слышала всякий раз, когда соседка приводила к себе очередного кавалера. – Вот вам и объяснение. Жить нужно сегодняшним днем. Что вы на это скажете, миленький?
Винс не удержался и тоже расхохотался. Смех его прозвучал естественно, но тоже как-то странно. ДаКосту эти слова скорее озадачили и смутили, нежели позабавили.
– Я даже не знаю…
После этого наступила тишина. Нет, не совсем полная, какие-то неясные звуки из спальни все же доносились. Шарлотта напрягла слух и села на кровати. Неужели?.. Возможно ли, что они?.. Господи милосердный! Неужели сейчас ей придется сидеть вот здесь и слушать, как Салли и Винс…
Но вскоре раздался задыхающийся голос Винса:
– Подождите секундочку… Ой!.. Ой!.. Погодите-ка!
– Тише! – тут же успокоила его Салли. – Просто расслабься, глупенький. И я постараюсь, чтобы тебе было хорошо.
Он снова нервно рассмеялся:
– Понимаете, дело в том, что я сегодня и так чувствую себя достаточно хорошо, так что…
– Да уж, я поняла, что тебе просто отлично, мальчик мой. И сколько же времени прошло с тех пор, когда ты…
Винс снова хохотнул, на этот раз как-то не слишком уверенно.
– Послушайте, Салли, я ценю ваше беспокойство, это правда, и все-таки…
– Господи всемогущий! – вдруг ахнула Салли. – Так ты еще ни разу в жизни не… – Она рассмеялась, словно сама не верила в сказанное. – Никогда-никогда, что ли?
– Ну… в общем, вы правы, но это вовсе не означает, что…
– Тогда молчи, глупенький, и я попробую достойно отблагодарить тебя за то, что ты сделал для меня прошлой ночью. Да и вообще, уже пора научить тебя кое-чему. Давно пора!
Салли, наверное, не задумывалась над тем, что Винс, прислушиваясь по ночам к недвусмысленным звукам, легко проникающим через тоненькие стены и потолок, уже успел кое-что понять. Сама того не ведая, Салли Слэггерти играла для него роль своеобразной «учительницы».
Шарлотта молча сидела на кровати, и с каждой секундой настроение ее ухудшалось. Она не имела никакого права расстраиваться и переживать по поводу того, что сейчас происходило в ее бывшей спальне. Она только пыталась убедить себя в том, что совсем не ревнует Винса к соседке. Скорей ей было обидно за него. Почему у него до сих пор не было ни одной женщины? Этот парнишка успел познать ужасы войны, но он понятия не имеет о том, как восхитительна бывает любовь!
Как несправедливо! Впрочем, пока шла война, в этом мире ничто уже не подчинялось законам справедливости.
– Подождите! – настаивал Винс. – Прекратите. Я говорю это вполне серьезно. Не надо, Салли!
– О чем ты так волнуешься? – удивилась она. – Ты же сам сказал мне, что сейчас в доме никого нет. И старушка, и наша фригидная монашка – они обе ускакали на работу, если не ошибаюсь.
Монашка? Значит, Салли считает ее фригидной монашкой? Вот как!
– Ну кому какое дело, если мы немного побалуемся и пошумим? – не отступала Салли. – Кто вообще будет об этом знать?
– Я буду знать, – негромко ответил Винс. – Я буду знать, и мне совсем не все равно. И еще вы. И вам это тоже не безразлично. Я знаю, что это так, хотя вы притворяетесь, что вам на все наплевать. И еще: чтобы вы знали, могу заверить вас, что Шарлотта вовсе не фригидная монашка.
– Ах вот оно что! – понимающе покачала головой Салли. – Теперь мне все ясно. Значит, она для тебя уже просто «Шарлотта»? Как это она на такое осмелилась? Какой мужественный, хотя и рискованный шаг с ее стороны!
– Это не смешно, – укоризненно заметил Винс.
– Еще как смешно! – Наступила тишина, и Шарлотта представила себе, как Салли берет свое пальто и сумочку. – Что ж, наверное, я зря дала волю своим чувствам. Я ухожу. Нет смысла оставаться там, где ты нежеланна.
Эта мысль определенно понравилась «сестре» Шарлотте.
– Пожалуйста, не обижайтесь, – попросил ее Винс. – Дело вовсе не в том, что я не считаю вас привлекательной женщиной. Вы очень красивая. И очень добрая. Может быть, зачастую даже чересчур добрая, но все же…
– Но ты бережешь себя для Шарлотты. Это очень благородно, но, миленький, я должна тебе кое-что прояснить. Просто обязана. Понимаешь, когда она вчера сидела вместе со мной в туалете и успокаивала меня, она, как это ни печально, очень ясно дала мне понять, что между ней и тобой ничего не было, да и быть не могло.
– Ее мужа звали Джеймс, – продолжал Винс. – Он погиб в Перл-Харборе. Она его очень любила.
И снова наступила тишина. Мертвая тишина. Шарлотта попыталась понять смысл невольно подслушанного ею разговора. Винс, оказывается, вовсе не собирался становиться очередным четыреста тысяч каким-то в очереди солдат и матросов, которые поддавались чарам Салли, потому что… мечтал о ней, о Шарлотте?
Затем заговорила Салли:
– Ты наивно полагаешь, что, если выждешь достаточно долго, она его забудет? – Она расхохоталась, но на этот раз смех получился жестоким. – А знаешь что, миленький? Ничего подобного не произойдет. Она никогда не перестанет любить его, а отсюда следует, что ты станешь самым великовозрастным девственником во всей морской пехоте. Ну хотя бы потому, что она ни за что тебе не отдастся. Во всяком случае, до свадьбы. У нее колени будто чем-то склеены, и она не раздвинет ножки, пока не услышит от тебя в церкви заветное: «Я согласен». А этого уж точно никогда не произойдет. Неужели ты считаешь, что она выйдет за тебя замуж, продолжая в своем сердце оставаться обрученной с Джеймсом?
– Но в своем сердце я все равно могу лелеять надежду. Разве нет? – после некоторого раздумья произнес Винс.
– Конечно, можешь, – согласилась Салли. – Но, миленький, если ты все-таки передумаешь, прежде чем тебя снова отправят на войну, где – упаси Боже! – на этот раз могут и убить… короче, ты знаешь, где меня найти.
Шарлотта услышала, как каблучки Салли застучали по коридору и по лестнице. Потом за гостьей открылась и захлопнулась входная дверь.
После этого в доме наступила полная тишина. Стало так тихо, что Шарлотта слышала, как тикают ненавистные часы Эдны в гостиной.
Из комнаты Винса послышался легкий шум. Это он встал с кровати, затем вышел из спальни и направился куда-то по коридору. Скорее всего, он шел в ванную, а следовательно, неизбежно должен был пройти мимо ее раскрытой двери.
У нее не оставалось времени, чтобы успеть прилечь и притвориться спящей. У нее ни на что не оставалось ни времени, ни сил, и потому она продолжала сидеть на кровати как полная идиотка и пялиться на него, когда он, увидев ее, замер на месте.
– Боже мой! – испуганно прохрипел он. – Я и не знал, что вы уже дома.
– Я уже дома, – тупо повторила она.
Он на секунду закрыл глаза, а когда снова открыл их, уже был готов встретить ее взгляд во всеоружии.
– Я полагаю, мне не стоит даже надеяться, что вы не прислушивались ко всему тому бреду, который…
Шарлотта только неопределенно покачала головой, чувствуя, как ее лицо заливает краска. Она не могла больше выдерживать этот взгляд.
– Понятно, – вздохнул Винс и попытался улыбнуться. Он тоже покраснел до корней волос. – Я так и думал.
Шарлотта заставила себя снова поднять на него глаза.
– Я не могу выйти за вас замуж, Винсент.
– Я знаю, – ответил он. – Я знаю это и понимаю вас. Я просто… Ну… Любому парню позволено мечтать, верно? Простите, – добавил он, чуть заметно кивнув, и пошел в ванную.
Мэри-Лу покинула территорию базы и отправилась домой в пикапе своего мужа. Примерно в это же время, только чуть раньше, Хусаам Абдул-Фатах, узнав о том, что женщина обнаружила его сверток в багажнике своей собственной машины, приготовился к бегству. Он заранее переживал свой провал.
Но, к его величайшему удивлению, ничего страшного не произошло.
У него имелись свои люди, которые вели постоянное наблюдение и за военно-морской базой, и за штаб-квартирой ФБР в Сан-Диего, но никто из них не сообщил ему о том, что, например, войска на базе уже приведены в состояние боевой готовности или сотрудники ФБР проинформированы о каком-то чрезвычайном происшествии.
Никто не вызвал к себе Мэри-Лу для получения более подробной информации о проклятом свертке. А это значит, что начальство ничего не знало о ее необычной находке.
Не исключено, что женщина просто подумала, что оружие принадлежит ее мужу. Возможно, она вообще никому о нем не рассказала. А если даже и рассказала, то ее никто и слушать не стал.
У Хусаама сложилось такое впечатление, что Сэм Старретт вообще никогда не прислушивался к словам своей супруги.
Хусаам последовал за Мэри-Лу, наблюдая за тем, как она забрала девочку у миссис Устенски, после чего сразу же поехала домой, минуя свой любимый продуктовый магазин. Пожалуй, только этот факт да еще пикап мужа стали в тот день единственными исключениями в ее обычном распорядке дня. Все остальное шло точно так же, как и всегда.:
Один из доносчиков Хусаама доложил, что бойцы команды номер шестнадцать с вещевыми мешками отбыли с территории базы на транспортном самолете в неизвестном направлении.
Вскоре после этого на стоянку базы приехали двое мужчин на грузовичке с надписью «Мастерская Эла», и один из них отвез в ремонт машину Мэри-Лу.
Эта новость немного успокоила Хусаама.
Значит, Старретта несколько дней не будет в городе. И, следовательно, Мэри-Лу временно будет пользоваться его пикапом, пока ее собственная машина находится в ремонте.
В итоге получалось, что беспокоиться ему не о чем.
Более того, отсутствие в городе Сэма Старретта было ему даже на руку. Теперь у Хусаама появлялась отличная возможность еще тесней подружиться с Мэри-Лу. Все получалось до смешного просто.
Одно время он вообще не хотел вступать с ней в какие бы то ни было отношения. Это случилось после того, как он обнаружил неисправный замок ее багажника, посчитав его подарком небес, знаком свыше.
Но в душе он понимал, что это не так. Замок – это просто счастливая случайность, и рассчитывать только на него не приходилось. Вот почему он все же привел свой план в исполнение и подружился с женщиной. В конце концов, ведь именно Мэри-Лу несколько раз в неделю проникала на территорию базы без всяких обысков и ненужных вопросов. К тому же у Хусаама не было никакой гарантии, что Мэри-Лу не сменит наконец свою развалюху со сломанным замком багажника.
И теперь, когда он ехал за Мэри-Лу, Хусаам еще раз мысленно похвалил себя за то, что не поддался слабости и последовал своему первоначальному плану.
День клонился к вечеру. Когда малышка выспалась, Мэри-Лу устроила ее на заднем сиденье пикапа и отправилась в магазин за продуктами. Хусаам последовал за ней.
Миссис Старретт замешкалась на стоянке, вынимая дочку из машины, и Хусаам успел опередить ее и очутился внутри магазина раньше, чем Мэри-Лу. Он быстро схватил у входа пластиковую корзину и рванулся в отдел готовых замороженных продуктов. Теперь со стороны он мог показаться обычным несчастным холостяком, питающимся готовыми обедами, разогревая их в микроволновой печи. Такой мужчина у нормальной женщины может вызвать разве что жалость и сочувствие.
Он сунул в корзину четыре или пять упаковок и собирался уже выйти в проход, заранее приготовив дежурную фразу: «Ой! Надо же! Какое приятное совпадение, Мэри-Лу! Я очень рад видеть вас!», – но внезапно услышал ее голос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41