Все начинается в шестнадцать часов. Семь человек выступили добровольцами с тем, чтобы продемонстрировать вам поисковую технику. Именно вам. И еще прыжки вниз. Это вас устроит?
– Я что же, должна при этом испытывать некое чувство вины, да? – насторожилась Джоан.
– Нет. Просто я подумал, что вы оцените мои старания более эмоционально.
– Так оно и есть. Хотя я, наверное, предпочла бы находиться от Космо на почтительном расстоянии. А что это за прыжки вниз?
– Техника внедрения, – коротко пояснил Майк. Значит, Джоан предпочитает не приближаться к Космо. Малдун перестал даже пытаться понять эту женщину. – Мы будем прыгать в воду с вертолета. Ну, тут есть правильная техника и неправильная. Надеюсь, сегодня мы продемонстрируем вам только правильную. И еще покажем, как извлекают людей из воды. Это делают при помощи большой резиновой петли. Их буквально выуживают из моря и забрасывают в надувную лодку. Надежный способ, был разработан еще во время Второй мировой войны.
– И все это вы будете мне только лишь демонстрировать, – подчеркнула Джоан. – Значит, на мою долю остается только наблюдать за вами, верно? Никто не станет выталкивать меня из вертолета, если я все правильно поняла? И в воде я не окажусь?
– Лучше не надевайте высокие каблуки, – посоветовал Малдун, – и тогда шансы не оказаться в воде значительно возрастут. – Он улыбнулся. – На всякий случай на вас наденут спасательный жилет еще до того, как мы отчалим от берега.
Джоан внимательно посмотрела на лейтенанта:
– Майкл!
– На всякий случай, – многозначительно повторил он и сделал жест официанту принести счет.
– Что ты здесь делаешь? – Донни захлопнул крышку своего ноутбука и забился в угол, подальше от Винса.
– Соседи беспокоятся, что ты не открываешь дверь на звонок. Поэтому я приехал.
В чулане у Донни пахло как в спортивной раздевалке, но Винс успел закрыть за собой дверь, чтобы хоть немного успокоить своего внука. Тот вытаращил глаза так, что были видны белки.
Винс присел на пол чулана. Всю внутреннюю поверхность своего убежища Донни самым тщательным образом выложил алюминиевой фольгой.
– Нам позвонила твоя знакомая. Ну, та самая, с южным акцентом.
– Ты запер за собой входную дверь? – заволновался Донни.
– Ты сам знаешь, что да, – спокойно ответил Винс. Сегодня его внук надел на голову свою любимую шляпу, обмотанную алюминиевой фольгой. Учитывая этот факт, а также то, что Донни переселился в чулан и все время ритмично раскачивался взад-вперед, было ясно, что он не принимал свои таблетки по крайней мере несколько недель.
– Знаешь, Дон, надо обязательно перенести сюда несколько подушек. Когда тебе стукнет семьдесят, начинаешь чувствовать, что попа уже не такая мягкая, и сидеть в шкафу прямо на полу становится тяжело. Можно заработать синяки.
– Только не разрешай бабуле открывать окна, – пробурчал Донни, раскачиваясь все сильней.
– Конечно, сынок, только ее здесь нет. У нее сегодня собрание. – Винс ответил на звонок девушки с южным акцентом по своему мобильному телефону как раз после того, как подвез Чарли до церкви. – Вот почему я долго у тебя задерживаться не стану. Я просто хотел заехать и убедиться, что у тебя все в порядке.
– У меня все в порядке.
Ну, конечно, если носить на голове шляпу, обмотанную алюминиевой фольгой, и жить в чулане считается нормальным, то Донни был абсолютно здоровым человеком.
– В прошлый раз, когда мы с бабушкой приезжали к тебе, ты говорил, что регулярно принимаешь таблетки, – как можно мягче сказал Винс. – Ну а теперь послушай меня, Донни. Я никогда тебя не осуждал и никогда не говорил тебе, как ты должен жить и что делать. Я приезжал к тебе всякий раз, когда был тебе нужен. Так почему теперь ты говоришь мне неправду, разве я это заслужил?
На глазах у Дона заблестели слезы:
– Я не могу говорить, чтобы они не услышали и ничего не узнали, – прошептал он. – Ш-ш-ш! Они добрались до моих таблеток и превратили их в свои таблетки. Но я узнал про это и… Только не думай сейчас об этом. Не думай об этом, а то опять все узнают. Только не думай об этом…
Несмотря на алюминиевую шляпу, Винс заметил, что у Донни начали выпадать волосы. Ему скоро должно было исполниться сорок; он набрал лишний вес и смотрелся как весьма упитанный мужчина.
Винс хорошо помнил внука, когда тому было пять лет. Десять. Скромный мальчонка с огромными беспокойными карими глазами. Он смеялся только тогда, когда взрослые изо всех сил старались его развеселить. В четырнадцать лет он сосредоточил все свои силы на том, чтобы получать в школе только отличные оценки. Он не выходил из своей комнаты и постоянно занимался, как будто его приковали цепью к письменному столу. Все знакомые завидовали Тони и Шерил и постоянно говорили о том, как им повезло иметь такого умного сына. Правда, когда Донни исполнилось шестнадцать, все вокруг уже понимали, что с ним что-то не в порядке. А в семнадцать он перестал выходить из дома.
Поначалу лекарства хорошо помогали ему справляться с недугом, и Донни успешно посещал колледж. Но, вместо того чтобы выздороветь и стать крепким парнем, он вдруг скис, не выдержав стрессов, неизбежных при обучении в колледже. День ото дня ему становилось хуже, и Донни снова уединился в своей комнате.
Это событие положило конец и без того шаткому браку Тони и Шерил. Младший сын Винса и его жена годами старались сохранить семью, но болезнь Донни стала той самой соломинкой, которая сломала хребет верблюду.
Шерил вместе с Донни переехала в Калифорнию, где и умерла от рака, разбив сердце всем своим родным, и в первую очередь Тони.
После похорон Чарли и Винс хотели, чтобы Донни остался жить вместе с ними, но внук отказался. Позднее он удивил всех тем, что, оказывается, годами сколачивал себе состояние, играя на фондовой бирже через Интернет. У него оказалось достаточно денег, чтобы жить в небольшом коттедже до конца своих дней.
– Не думай об этом, – продолжал повторять Донни. Нужно было срочно менять тему разговора, и Винс произнес:
– Джоан – твоя сестра – приехала к нам в город. Донни на секунду перестал раскачиваться и насторожился.
– Да, она мне писала по электронной почте, что на несколько недель остановится в Сан-Диего.
Из-под алюминиевой шляпы на Винса смотрели совершенно нормальные глаза. Такие моменты переносить было трудней всего.
– Она работает на президента, – продолжал Дон. – Она мне говорила, что его служба безопасности каким-то образом не допускает пришельцев до Белого Дома. Нужно будет расспросить ее об этом поподробней.
Донни мог оставаться нормальным всего на секунду.
Винс тревожно посмотрел на часы. Ему нужно было скоро уезжать, чтобы успеть забрать Чарли из церкви, где проходило собрание.
– А мне Джоан рассказывала, что у них есть специальные таблетки, которые они принимают и тем самым отпугивают от себя всех пришельцев. – Слава богу, Чарли не было здесь. Она не поощряла инициативу Винса обманывать внука, играя на его болезни. – Может, мне стоит позвонить ей и попросить, чтобы она привезла тебе такие же таблетки?
Донни чуть покачнулся, что можно было посчитать за кивок головой и определенное «да».
– Она будет здесь завтра утром, – сообщил дед внуку. – Но если она будет слишком занята, то я сам к ней подъеду за этими таблетками и привезу их сюда. Как ты на это смотришь?
Донни качнулся еще раз.
– Вот и хорошо. – Винс поднялся на ноги.
Донни не любил, когда к нему прикасались, поэтому Винс только шутливо отсалютовал внуку:
– Увидимся завтра, сынок.
– Ты сказал, что, может быть, Джоан сама сможет зайти ко мне.
– Хорошо. Значит, завтра к тебе приедет Джоан.
Винс вышел из дома Донни и аккуратно запер за собой дверь. Добравшись до машины, он тут же достал мобильный телефон и, соединившись с лечащим врачом Донни, сообщил ему о новом «рецепте».
Правда, он знал по собственному опыту, что до Джоан дозвониться ему будет не так-то просто.
Глава девятая
Джоан ДаКоста оказалась отличной женщиной.
Сэм почему-то всегда считал, что Малдуну нравились мрачные и жестокие женщины, больше напоминающие нацисток с кнутами в руках. Однако Джоан не подпадала под эту категорию. Почти все время, пока они плыли на лодках, она смеялась и шутила. Джоан ничего не имела против соленых морских брызг и завязала волосы в «хвост» только для того, чтобы они не попадали ей в рот. Пару раз Сэм замечал, как она подставляет лицо ветру, чтобы набрать в легкие побольше свежего воздуха.
Он не мог бы назвать ее привлекательной, во всяком случае по своим стандартам. У Джоан были слишком пухлые щеки, очень большой рот и выдающийся подбородок. И еще тот нос. Сэм просто не мог понять, что именно у нее не так с носом, но у него сложилось странное впечатление, будто этот нос принадлежал когда-то совершенно другому человеку. Так или иначе, он никак не вписывался в ее внешность.
И все же, когда Джоан улыбалась, она становилась даже красивой. Сэму все это показалось более чем странным, но уже через пару минут после встречи он мог понять Малдуна, который сразу же запал на эту женщину и теперь добивался ее расположения.
Правда, на это Малдун вряд ли был способен. Вряд ли он сумел бы проявить такую настойчивость, чтобы она это поняла. Он не проявлял никакой активности, а только время от времени бросал на Джоан тоскливые взгляды, вероятно надеясь на то, что она это заметит и оценит.
И, слава Всевышнему, она все-таки обратила на него внимание. Джоан оставалась хладнокровной к его страданиям, смеялась, шутила со всеми бойцами, беззлобно поддразнивая их и никого конкретно не выделяя. Но ее внутренний женский «радар» при этом работал безотказно, и какая-то часть Джоан постоянно вела наблюдение именно за Малдуном.
Когда они вернулись на берег, она поблагодарила всех «морских котиков» за великолепное зрелище. При этом она назвала их по именам и с каждым обменялась рукопожатием на прощание.
– Большое спасибо за то, что вы нашли для меня столько времени, лейтенант Старретт, – заметила она, когда очередь дошла до Сэма. – Мне кажется, что из-за меня вы сегодня опоздали к ужину.
Ей было невдомек, что Сэм использовал любую возможность оставаться на базе, только чтобы не идти домой.
– Ерунда, – спокойно произнес он. Как и ожидал Сэм, рукопожатие у нее оказалось на удивление крепким. – У нас в семье на такие мелочи никто не обращает внимания.
Мэри-Лу, как правило, ужинала рано, вместе с Хейли. Для Сэма она оставляла тарелку с едой, которую разогревала в микроволновке, когда тот приходил домой.
Тогда она садилась напротив него за стол и молча наблюдала, пока он ест. Ему казалось диким делать это под присмотром собственной жены. Иногда он пытался завести с ней какую-нибудь беседу, но всякий раз убеждался в том, насколько они несовместимы. От этого бедняге становилось еще хуже, поэтому он предпочитал молчать и как можно быстрей заканчивал странный ужин.
По той же причине Сэм старался приехать домой за несколько минут до того, как Мэри-Лу отправлялась на собрание анонимных алкоголиков, и сам разогревал еду.
Правда, при этом ему приходилось питаться стоя и заодно следить за дочкой, бегающей по всему дому. Сэм возненавидел огромный манеж, который приобрела Мэри-Лу и разместила посреди гостиной. Но если Хейли становилась совершенно неуправляемой, Сэм сажал ее в этот манеж, забирался в него сам, садился по-турецки и ужинал. Единственной сложностью было держать тарелку подальше от ловких и быстрых пальчиков дочери.
После ужина Сэм подогревал для Хейли в микроволновке бутылочку с молоком и усаживался с дочуркой перед телевизором. Он смотрел хоккей или бейсбол до тех пор, пока Хейли – милый теплый живой комочек – не засыпала на его груди.
В последнее время Сэму приходилось задерживаться на базе допоздна, и Мэри-Лу забирала дочку с собой на собрания. В эти дни Сэм возвращался в пустой дом, где ему уже не приходилось исполнять никаких обязанностей. Не по такой ли жизни он теперь так тосковал?
– Ну, в любом случае, я оценила тот факт, что вы провели со мной так много времени, – с улыбкой ответила Джоан Сэму.
Солнце опускалось, и наступало самое романтичное время на берегу моря. Малдун стоял возле Джоан, готовый в любой момент проводить ее на стоянку.
– Когда вам должны позвонить? – услышал Сэм, как Майк обратился к ДаКосте.
– В десять часов по восточному времени, а это значит… помогите мне сосчитать. Видите ли, мои и без того скудные математические способности полностью испарились после такого зрелища, которое вы мне сегодня предоставили. Только подумать! Вы так ловко выуживали из воды ребят при помощи резинового лассо, да еще на такой головокружительной скорости! Мне почему-то казалось, что кому-нибудь вы непременно ненароком сломаете шею!
– Все предусмотрено, никакие переломы нам не грозят, – успокоил ее Малдун.
– Но разве нельзя все сделать по-человечески? Остановили бы лодку, и ребята спокойно бы сами забрались в ваши лодки. Конечно, это было бы не так эффектно, и все же…
– Остановить лодку означало бы подвергнуть себя дополнительной опасности.
– Почему? – удивилась Джоан, наблюдая затем, как Сэм заканчивает вынимать из лодки снаряжение.
– Причин много, и самая главная в том, что таким образом мы подвергли бы опасности жизни людей. При условии, что противник ведет стрельбу.
– Ах вон оно что! – воскликнула Джоан. – Типичное мышление военных, если сравнить с гражданским населением. Я, например, даже не подумала о том, что у меня есть какие-то враги, которые к тому же могут еще и стрелять в меня. Я живу совсем в другом мире. Я просыпаюсь и иду на работу. На обратном пути иногда посещаю магазины. Но при этом в меня никто никогда не стреляет. А у вас происходит все иначе. Вы идете на работу, а в вас стреляют.
– Дело в том, что большей частью в нас тоже никто не стреляет, потому что о нашем присутствии враг даже не подозревает, – пояснил Малдун. – Мы, как правило, тайно проникаем на место операции и так же, как невидимки, исчезаем оттуда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41