На время этой беседы Ингер удалилась в другую комнату, но оставила дверь приоткрытой, чтобы слышать каждое слово. И когда наконец фогт, под впечатлением красноречия и веских доводов Ивера, пожал ему руку через стол и дал свое согласие на брак, дверь распахнулась, Ингер вбежала в комнату, бросилась отцу на шею, а потом протянула свои хорошенькие ручки счастливому жениху.
— А теперь я поблагодарю вас за угощение, — сказал Ивер, и, если вы позволите, дорогой Каспер Дам, сниму камзол. Негоже понапрасну его трепать.
— Нет, нет! Оставайся в камзоле, — попросила Ингер. — Он тебе очень идет!
— Ты так думаешь? — спросил Ивер с улыбкой. — Вполне может быть… Вообще-то говоря, я не ожидал, что застану вас сегодня в этом скромном домишке. Ведь, кроме вас, в замке никого нет, и вы можете выбрать себе лучший из всех покоев. Вы и маленькая Ингер должны перебраться в замок, Каспер! Ведь, может быть, со временем и она станет владелицей такого замка, если на то будет воля божья.
Лицо Ингер сияло счастливой улыбкой. В ее представлении Ивер уже достиг таких головокружительных высот, что отныне она все считала возможным.
Фогт, однако, был на этот счет иного мнения.
— Суди о том, в чем знаешь толк, — сказал он. — Поселить Ингер в замке, когда там хозяйничает пьяная солдатня? Я старик, Ивер, мне и самому-то с ними нелегко, а где уж мне защитить от них дочь?
— А я не знал, что здесь солдаты, — ответил Ивер. — Что это за люди?
Ингер уже несколько раз подавала отцу знаки, чтобы он замолчал, но тот, не поняв ее, спросил:
— Что ты хочешь сказать, дочка?
— Ах, господи! — с досадой воскликнула Ингер, покачав своей миловидной головкой. — Я думаю, хоть сегодня мы могли бы говорить не о шведах, а о чем-нибудь более приятном.
— Вот едет один из их офицеров! — сказал фогт, глядя в окошко.
— Боже милосердный! — воскликнул Ивер, увидав, как офицер спешился и пошел в замок. — Теперь, Каспер Дам, мне уже не надо спрашивать, почему Ингер в тревоге! Она-то хорошо знает, какие у меня счеты с этими людьми!
Фогт не понял, о чем идет речь.
— Ивер хочет сказать, что шведы этого полка особенно ненавистны ему: они замучили до смерти его сестру, красавицу Софи Абельсдаттер. Ах, мой дорогой Ивер, — ласково продолжала она, — оставь их в покое сегодня, прошу тебя. Сегодня наш самый счастливый день!
— Я думаю, Ивер и без того оставит их в покое, — с насмешливой улыбкой проговорил фогт. — В замке засело шесть человек — они бражничают и дуются в карты.
— Не так уж много, — спокойно сказал Ивер, выпрямившись во весь свой могучий рост и подойдя к фогту. — Вот что я вам скажу, Каспер Дам: пусть их даже шестеро, я все равно готов хоть сейчас сразиться с ними. Вы меня еще не знаете… Но не тревожься, моя дорогая Ингер. Сегодня я их не трону, хоть я и дал страшную клятву. Сегодня я так счастлив!
С этими словами Ивер подошел к Ингер. Старый фогт, довольный, украдкой поглядывал на них. Начало смеркаться. В отсвете огня из печки было видно, как Ивер сидит на скамье и держит в своих руках руки девушки. Все, что говорил сегодня поклонник Ингер, заметно возвысило его в глазах старика.
Вскоре во дворе послышались чьи-то шаги. Дверь отворилась, и в комнату вошел шведский солдат.
— Эй ты, старый трус! — закричал он. — Ты здесь? Я тебя искал по всему замку… А-а, у тебя гости! — добавил он, когда Ивер поднялся со скамьи в углу, где солдат поначалу его не заметил. — Тем лучше! Господа офицеры требуют еще вина, уж, верно, вахмистр поможет тебе отнести им бутылки.
— Да, я помогу! — сказал Ивер.
— А девчонка? — спросил солдат. — Черт подери, вот будет потеха, ведь она тоже пойдет с нами?
— С нами? — переспросил Ивер.
— Да, с нами, но, если вахмистр предпочитает, чтобы офицеры сами спустились сюда за ней, ему достаточно сказать только одно слово!
— Хорошо, она тоже пойдет с нами, — проговорил Ивер.
Старый фогт бросил на него удивленный и вопрошающий взгляд. Ингер положила дрожащую руку на плечо Ивера, чтобы его удержать, но он не обратил на это никакого внимания. Он поправил свой камзол и снял пылинку с обшлага.
— Идем! — сказал он спокойным тоном, который ни в коей мере не отвечал его настроению.
Фогт взял связку ключей, зажег фонарь и первым пошел к двери. Вскоре Ивер с большой корзиной, наполненной бутылками, начал подниматься из погреба на второй этаж, где собрались офицеры. В руках у Каспера Дама была такая же корзина, и Ингер помогала ему нести ее, а за ними шел солдат, который уже по собственному почину прихватил две бутылки, торчавшие теперь из карманов его камзола.
— Вы ведь найдете дорогу в зал без моей помощи? — спросил швед, когда они подошли к двери.
— Думаю, что найдем, — учтиво ответил Ивер.
Солдат пошел обратно к своим приятелям и торжествующе помахал бутылками перед окном подвала, где расположился караульный пост.
Когда Ивер с фогтом вошли в зал, их сразу же окутал густой, одуряющий табачный дым. В клубах дыма маячили разгоряченные лица шведских офицеров. По всему их доведению, по тупым, осоловевшим глазам было видно, что они пьяны. Двое из них, сняв мундиры, сидели за столом в рубашках. Смехом, пением и громкими криками радости они приветствовали вошедших, которые поставили на стол бутылки с вином. Фогт тотчас же ушел, Ивер и Ингер остались в зале.
— Откупорьте бутылки! — воскликнул один из офицеров с заметным акцентом, выдававшим его немецкое происхождение. — Наполните бокалы, и выпьем за здоровье дьявола!
Эта выдумка встретила восторженное одобрение. Каждый из офицеров взял со стола пистолет и наполнил дуло вином. Пистолеты служили бражникам вместо бокалов. Чокнувшись, офицеры с хохотом и дикими, оглушительными криками выпили за здоровье дьявола.
— Пресвятая богородица! — воскликнул один из офицеров, допив вино и откинувшись в своем кресле. — Что это за красотку привел нам вахмистр?
Этот вопрос привлек всеобщее внимание к Ингер, которая до этого старалась держаться в тени и ни на шаг не отходила от Ивера. Офицеры вскочили из-за стола и подбежали к несчастной девушке.
— Это моя невеста, — сказал Ивер, заслонив ее своим телом.
— Твоя невеста, несчастный трус! — закричал бородатый офицер, хватая Ингер за руку. — Она моя невеста!
— Да, и моя!
— И моя!
— Убирайся отсюда, мужлан!
С этими словами главарь шведов начал теснить Ивера к дверям. Маленькие черные глаза вахмистра сверкнули как молнии, когда он отскочил в сторону и схватился за саблю, но один из офицеров сказал примирительным тоном:
— Парень, по-моему, прав, и пусть его невеста остается с ним. Сегодня вечером мы будем пить, а о женщинах помышлять не станем! Ступай вниз, вахмистр, и скажи фогту, чтобы он принес нам еще одну корзину с вином. А я не дам твою крошку в обиду.
После недолгого колебания Ивер всунул саблю в ножны и вышел. Не успел он переступить порог, как дверь за ним захлопнулась и раздался дикий хохот.
— Теперь она наша! — воскликнул офицер, заперший за ним дверь.
— Как бы не так! — в ярости крикнул Ивер и с такой силой ударил в дверь плечом, что она затрещала и распахнулась, чуть не сбив с ног шведа, который тщетно пытался закрыть ее на засов.
Ивер вошел в зал, схватил Ингер за руку и снова загородил ее своим телом.
— Какого черта! — воскликнул он и так завертел саблей, что офицеры, стоявшие против него, попятились назад. — Сразимся, если вам так хочется, и увидим тогда, чья эта девушка!
Офицеры громким хохотом встретили его вызов.
— Ура вахмистру! — заорал бородач и метнулся к камину за своей саблей. — Он хочет играть с нами в «псовую охоту». Вот будет потеха!
Остальные уже обступили Ивера полукругом. Насупив брови и стиснув зубы, он ждал их нападения, хотя позиция, которую он занял, едва ли отвечала правилам фехтовального искусства. Неожиданно шведы расступились, и вперед вышел один офицер. Он появился из угла зала, где отдыхал на ложе из трех составленных рядом стульев, наблюдая за пирушкой, но не принимая в ней участия. В руках он держал свечу, которую взял со стола, и свет ее упал на его лицо. У Ивера изменилось выражение глаз, когда он увидел этого сурового, молчаливого человека.
— Узнаешь меня? — спросил тот.
— Да.
— Тогда ступай и оставь свою девушку здесь.
— Хорошо! — ответил Ивер, вложил саблю в ножны и, повернувшись спиной к ошеломленным офицерам, вышел из зала.
Этим человеком, чье неожиданное вмешательство положило конец безобразной сцене, был капитан Кернбук.
Спустившись во двор, Ивер увидел фогта. Старик, весь бледный от страха, дрожа смотрел вверх на окна зала. Ивер был немало раздосадован тем, что Каспер покинул их в столь трудную минуту, но, взглянув на слабого, тщедушного старика и увидев, каким ужасом были скованы его черты, он положил руку на плечо фогта и сказал:
— Не тревожьтесь за Ингер. Они ее не тронут. Я встретил там человека, который будет ее охранять.
— Кто это?
— Шведский офицер.
— Шведский офицер? — с ужасом переспросил фогт. — Как же, дождешься от него помощи!
— Забудьте ваши страхи, Каспер! — уверенно сказал Ивер. — Это человек слова. Он не уступит лучшим из датчан, а может быть, он даже благороднее их. Однажды я видел, как он поступил со своими врагами; мы, пожалуй, не всегда так заботимся о своих друзьях… Да, но Ингер все нет и нет, — продолжал Ивер, обращаясь уже к самому себе. — Кернбук — один против шестерых, и шум наверху нарастает… Видно, все-таки не надо было мне уходить.
Как верно заметил Ивер, шум в зале нарастал. Смех и пение сменились громкими возгласами и криками. Вскоре собутыльники нашли себе новое развлечение: взяв в руки горящие свечи, они стали приплясывать перед окнами.
— Теперь они водят хоровод, — прошептал фогт. — Эти безумцы зря играют с огнем. Знали бы они, что одной искры от свечи достаточно, чтобы всех их отправить па тот свет! Ведь у нас в подвалах четыреста фунтов пороха!
— Что вы сказали? — прошептал Ивер, схватив фогта за руку. — Откуда взялся этот порох?
— Говорят, что король и государственный совет послали в Престё и Вордингборг по двести фунтов пороху и шесть лиспундов свинца. Когда господин Росенкранц бежал со своими рыцарями в Копенгаген, он прихватил порох с собой, чтобы тот не попал в руки к врагу. Он оставил порох у господина Грубе на острове Толлеруп, но жена господина Грубе, Ютте Гюлденстьерне, переслала его нам, потому что ей негде было его хранить.
— Я хочу посмотреть, где лежит порох, — сказал Ивер.
— Сейчас это невозможно, — ответил фогт. — Он хранится во внутреннем погребе за комнатой, где расположились солдаты.
— Ну и что же? — спросил Ивер. — Если вы мне поможете, мы их мигом оттуда выкурим. Сколько их там?
— Четверо.
— Пошли.
— Ах, дорогой Ивер! Что ты задумал? — прошептал фогт, дрожа от страха и удерживая его за руку. — И какая от меня помощь? Я стар и слаб.
— Да, конечно, — задумчиво повторил Ивер, заглянув в подвальное окно. — Вы стары и немощны — что верно, то верно.
В это мгновение из зала донесся грохот, и раздался долгий, пронзительный крик.
Ивер бросился к ступенькам, которые вели в подвал. Фогт изо всех сил пытался его удержать:
— Ивер, опомнись, несчастный! Что ты собираешься сделать?
Ивер вырвался из его рук и воскликнул:
— Вы разве не слышали крик Ингер? Я пойду вниз к солдатам — пора положить этому конец!
— И ты решишься пойти к ним один?
— Да, решусь, — повторил Ивер, оставив бледного, дрожащего фогта у окна, через которое тот мог видеть все, что происходило в комнате.
Ивер распахнул дверь и ворвался внутрь. Мощный прыжок — и он уже был на середине подвала, схватил двух солдат и швырнул о стену. Один остался лежать ничком, оглушенный ударом, а другой издал сдавленный крик и попытался было привстать. Ивер ударил его в грудь каблуком сапога, схватил двух других солдат и стиснул их в своих могучих объятиях.
— Будете сопротивляться, я вас всех перебью, — сказал он. — Ведите себя смирно — и останетесь живы.
Солдаты с ужасом смотрели на пылающее гневом лицо Ивера — жилы на его лице вздулись, глаза сверкали. Одного шведа он придавил коленом, а другому тем временем связал портупеей руки и ноги. Солдат, оглушенный падением, пришел понемногу в себя, приподнялся и пополз на четвереньках за своей шпагой к столу. Он уже протянул к ней руку, но Ивер, не решавшийся отпустить лежавшего под ним человека, схватил кувшин из-под меда и бросил его в голову солдату со шпагой. Тот с глухим воплем повалился на пол. Ивер тут же связал ему руки поясом, снятым с другого солдата. Затем он поднялся. В то же самое мгновение один из солдат, которому удалось незаметно вытащить нож, вскочил на ноги и бросился на Ивера. Старый фогт, видевший через окно все, что происходило в подвале, заметив опасность, вскрикнул. Ивер обернулся и отпрянул в сторону в тот самый миг, когда солдат замахнулся на него ножом. Тогда Ивер обхватил его левой рукой за шею, вырвал у него нож и вонзил в грудь шведу по самую рукоятку. Раненый, шатаясь, сделал несколько шагов, изо рта его хлынула кровь, и он, хрипя, упал на каменный пол.
— Что ж, ты сам во всем виноват! — сказал Ивер.
Четвертый солдат продолжал лежать у стола — он все еще был без сознания после удара кувшином. Ивер связал ему руки своим шейным платком.
— Вот так! — сказал он, выходя к фогту и убирая волосы с влажного лба. — А теперь пройдем в пороховой погреб. Путь свободен.
— Ах, зятек, — прошептал Каспер, — что ты наделал?
— Это только начало, фогт! — ответил Ивер, удовлетворенно оглядывая поле брани. — Главное — впереди. Вы смеялись, когда я обещал расправиться с шестерыми. Я их всех отправлю на тот свет, если удастся!
Он взял фонарь и стал светить старику, а тот выбрал в своей связке ключ и отпер дверь во внутренний погреб, куда они оба вошли.
НЕСОСТОЯВШАЯСЯ ДУЭЛЬ
Между тем в зале возобновилось прерванное было веселье. Офицеры думали, что Кернбук схитрил в разговоре с Ивером. Поэтому они немало удивились, когда увидели, что он взял шапку и приготовился вывести девушку из зала.
— Погоди-ка минутку! — рявкнул бородач и преградил ему дорогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34