Из-за него мы потопили нашу прекрасную бочку! Мы провозились всю ночь, на востоке уже занимается заря, а по-прежнему никаких следов…
— Наверно, ее отнесло в сторону, — сказал Ивер, — надо еще расширить прорубь.
— На этот раз уже поздно! Сейчас шведские конники меняют дозоры и легко могут заподозрить неладное, увидев, как много нас здесь собралось. Поэтому нам лучше разойтись, а днем снова встретиться в пещере. Отзови часовых, Ивер!
Костер был погашен, и энги исчезли, разойдясь в разные стороны по Эрремансгордскому лесу.
Свен с Ивером остались вдвоем. Свен расположился на одном из трех камней, неподалеку от проруби. Он долго молча сидел в глубокой задумчивости, опершись подбородком на ладонь. Ивер не спускал с него глаз. Наконец, вскинув голову, Свен воскликнул:
— А что, если здесь уже побывали люди и достали нашу бочку из ручья!
— Бог с тобой, — отвечал Ивер, — не могло этого быть! А не то пропали наши бедные головушки.
— Что подумают о нас в Копенгагене?
— Только о тебе, дружище Свен! — возразил Ивер. — Обо мне, бедном оборванце, никто даже не вспомнит.
— Бочку надо найти! — властно сказал Свен. — Даже если для этого мне придется вычерпать весь ручей!
— А мне — выпить из него всю воду! — добавил Ивер, стремясь перещеголять Свена в красноречии. — Тсс, тише. Я слышу чьи-то шаги, — добавил он, положив руку на плечо Свена.
Оба притаились за камнем.
Скоро и впрямь послышались шаги, и Ивер увидел, как на тропинке между холмами появился человек в крестьянской одежде. Он то останавливался, то шагал дальше, озираясь по сторонам, и, наконец, направился к ручью, в том самом месте, где была прорубь.
— Кто же это? — спросил Свен. — Глаза у тебя зорче моих.
— Ей-богу, Свен, это Там. По-моему, нам нет нужды прятаться от него. А если он задумал сыграть с нами новую шутку, то у нас ведь уже готова могила, которая подойдет ему в самый раз.
С этими словами Ивер поднялся из-за камня и зашагал к ручью. Свен последовал за ним.
Там обернулся на звук их шагов. Он хотел было броситься наутек, но тут же одумался и остался на месте, словно поджидая друзей.
— Сдается мне, он пришел неспроста, — сказал Свен. — Давай-ка его допросим.
— Доброе утро, почтеннейший Там! — крикнул Ивер. — Чем это ты занят об эту пору дня?
Там ответил дрожащим голосом:
— Вас дожидаюсь.
— Нас дожидаешься? — переспросил Свен. — Это уж и вовсе неразумно с твоей стороны! Во время нашей последней встречи я тебе сказал, чтобы ты не попадался мне на глаза. Кажется, я предупредил тебя: смотри, попадешься — считай, что настал твой последний час.
— Да, Свен, ты и правда это сказал, и не будет большой беды, если ты сдержишь свое слово, все равно мне жизнь не мила.
Последние слова Там произнес совсем тихо и невнятно. Стараясь пересилить свой страх, он забормотал:
— Ах, Свен! Я сильно согрешил против тебя, но я многое выстрадал и всякий раз, как вспоминал свой грех, молил бога о прощении, и господь сжалился надо мной и дал мне случай искупить этот грех. Потому-то я и пришел сюда вчера, когда увидел, что вы начали свою работу.
— Вчера? — переспросил Свен.
— Да, я всю ночь стоял в кустах, дрожа от холода.
— Чего же ты дожидался?
— Я не хотел заговаривать с тобой, пока здесь были твои люди. Я знал, что они будут издеваться надо мной. Потому-то и не выходил из своего укрытия: все ждал, когда же ты останешься один. Ивер не в счет — вы все равно, что одна душа.
После этих слов Тама гнев Свена несколько поостыл. Когда же тот упомянул об Ивере, Свен улыбнулся:
— Значит, ты видел все, что мы здесь делали?
— Да. Но этого мало. Я видел в то утро, как вы столкнули в прорубь бочку.
— Скажи на милость! — в изумлении воскликнули друзья.
— И я знаю, что в ней!
— Может, ты знаешь, где она теперь?
— А как же — ты стоишь на ней!
Свен оторопел. Там продолжал:
— Это же я сам прорубил во льду дыру, в которую вы столкнули бочку. Я расставил в ней сеть для ловли угрей. Когда я стал тащить сеть, бочка оказалась в ней, и тогда я выкатил ее на берег. Я ведь скрывался на чердаке в том самом доме, где вы заночевали, и слышал весь ваш разговор. Увидав бочку и услышав, как в ней звенят деньги, я обрадовался: упав на колени, я возблагодарил бога за то, что он дал мне случай искупить мою вину перед тобой. Я зарыл бочку в снег и стерег ее, пока ты не вернулся.
— Откуда ты мог знать, что я вернусь? Ты же видел, что меня взяли в плен шведы!
— Да, Свен, я это видел! Но я тут же помчался в лес и там разыскал мальчонку Абеля и велел ему передать отцу, что случилось с тобой. Затем от Абеля я сбегал к Бенту и Вангу и им рассказал то же самое. Но они не поверили мне, и Бент швырнул мне вдогонку кусок льда, а Иенс Железная Рубашка привязал меня к дереву и сказал, что я так и буду стоять, пока не подойдут остальные, и еще они пригрозили натравить на меня собак. Но все же я упросил их меня отпустить и побежал дальше к твоим людям и всем рассказывал про то, что я видел. Так я пробегал весь день, и к вечеру дело было сделано. К тому же наши успели поговорить с Ивером и со всех концов леса стали стекаться сюда. Так что, как видишь, я отлично знал, что ты вернешься, — простодушно добавил он.
Свен был растроган. Он протянул Таму руку. Тот ухватился за нее обеими руками и, нагнувшись, поцеловал, затем, подняв глаза на Свена, с мольбой воскликнул, а слезы так и катились у него по лицу:
— Прости ты меня! Ради бога!
Свен ничего не ответил, только похлопал Тама по плечу.
— Там, старина! — воскликнул Ивер в приливе чувств, которые он тщетно старался скрыть. — Ах ты, вор разнесчастный! Значит, это ты украл наш роскошный ужин! Теперь я что хочешь тебе прощу!
— Это Головешка меня подбила на грех, — продолжал Там.
— Довольно об этом! — сказал Свен. — Там! Ты снова теперь мой друг, каким был прежде!
На бледном, испиттом лице Тама вспыхнула необычайная радость. От восторга он подскочил и запрыгал по снегу, как ребенок.
— Господи! — воскликнул он. — Я уж и не надеялся услышать это! Но вот как остальные? — вдруг спохватился он. — Ты замолвишь за меня словечко?
— Посмотри мне в глаза, Там! — сказал Ивер, став к нему лицом и выпрямившись во весь свой огромный рост. — Вот я весь перед тобой, а ты сам знаешь, как я бываю грозен, если кто меня прогневит. Клянусь тебе собственной жизнью, да и твоей тоже, что никто из наших людей не посмеет смеяться над тобой! Доволен ты теперь?
— А деньги-то, деньги! — с неожиданным восторгом воскликнул Свен, хлопая Ивера по плечу. — Слава богу, они снова в наших руках! Но сейчас мы все отсюда уйдем и до вечера оставим их под снегом. Следуй за нами, Там! В пещере мы встретимся с нашими людьми. Мы расскажем им, что ты совершил и как загладил свою вину!
Все трое повернулись и зашагали к лесу.
ПРОВОДНИК
В это же утро у одного из домов на крутом берегу реки остановился взвод шведских драгун.
Двое всадников только что задали корму своим лошадям, другие, расположившись на охапках сена, спешили перекусить.
Хозяин усадьбы стоял в дверях хлева с полуголым младенцем на руках и разглядывал чужеземцев. Достаточно было взглянуть на всадников и на их взмыленных коней, чтобы понять, какой долгий и трудный путь остался у них за плечами.
В обеих комнатах дома также было полно солдат. Их командир, в плаще, с длинной саблей под мышкой, метался по дому взад-вперед. Лицо его было мрачно и угрюмо. Тут мы снова встречаемся с доблестным капитаном Мангеймером. На другой день после того, как ленсман Тюге Хёг отослал купца в Юнгсховед к полковнику Спарре, он снарядил второго гонца в Вордингборг к капитану: хотел пригласить к себе Мангеймера для беседы. Когда к капитану прибыл гонец, он как раз собирался затеять новый поход против Свена. Желая ободрить своих людей, он обратился к ним с речью, в которой обещал из своего кармана удвоить награду за поимку Предводителя энгов. Драгуны шумно изъявили свой восторг. В письме Тюге Хёга содержались намеки на то, что он, быть может, наведет Мангеймера на след Свена-Предводителя, и потому капитан тотчас же поспешил к нему со своим отрядом.
Ленсман поведал капитану обо всем, что приключилось в его доме минувшим вечером: как беглецы привезли в санях две бочки и как потом Свен запряг в сани лошадь ленсмана и уехал, несмотря на все попытки его удержать.
Старая домоправительница, которую спросили, куда подевался Ивер, сказала, что он пошел в Лундбю приготовить квартиру для генерала.
Лицо Мангеймера сияло восторгом. Теперь, как он полагал, он напал на верный след, под рукой у него был отряд драгун, рвущихся в бой. Казалось, судьба сулит ему верную победу: ведь Ивер со Свеном действовали заодно и вдвоем везли деньги по дорогам Дании. Прощаясь с ленсманом, он осыпал его самыми щедрыми посулами, и отряд снова выступил в путь, на этот раз в сторону Лундбю.
Увы, капитан не подозревал, что с каждым шагом он все больше удаляется от цели, — ведь лукавый Ивер лишь для того упомянул о хуторе Лундбю, чтобы скрыть истинную цель пути.
Так и случилось, что шведы поскакали на запад, тогда как Свен продвигался к югу вдоль берега моря, и потому Мангеймер ничего не знал о событиях, разыгравшихся в замке Юнгсховед.
Всю последнюю неделю в Лундбю стоял шведский гарнизон, и сразу же по прибытии капитан убедился, что его обманули. Ярость, охватившая его, по своей силе могла сравниться лишь с прежним ликованием.
На обратном пути из Лундбю он утешал себя мыслями о зверских пытках, которым он подвергнет Свена, когда тот попадется к нему в руки.
В Юнгсховеде Мангеймер получил первые достоверные сведения о Свене, однако, на свою беду, он прибыл в замок на другой день после бегства энга. На пожарище царил чудовищный беспорядок, и никто не мог сказать капитану, куда подевались сани.
Отряд драгун, захвативший Свена, во главе с капралом ушел под командованием полковника Спарре на север. Мангеймеру оставалось лишь смириться с очередной неудачей, и в таком невеселом расположении духа он отправился в Вордингборг.
Вдруг что-то заставило Мангеймера выглянуть в окно. Снаружи доносились смех и громкие голоса: драгуны столпились вокруг какого-то человека, неожиданно появившегося в усадьбе.
Он увидел щуплое, невзрачное существо, в белой грубошерстной кофте, из рукавов которой сиротливо торчали голые руки, худые и длинные, очень смуглые и все в морщинах. На ногах — холщовые штаны и огромные коричневые рыбацкие сапоги, на голове — красная шерстяная шапка, из-под которой выбивались спутанные седые пряди. Незнакомец о чем-то настойчиво расспрашивал драгунов, и, услыхав, как тот несколько раз подряд назвал его имя, капитан постучал по окну и приказал своим людям ввести к нему пришельца.
Мангеймер отнюдь не обладал впечатлительной натурой, однако даже ему было не под силу выдержать пристальный взгляд, которым смерил его незнакомец.
— Что тебе нужно? — грубо спросил капитан.
На лице незнакомца показалась улыбка, у рта обозначились резкие морщины. Он ответил хриплым дискантом:
— Ох, ваша милость, я, знаете ли, брожу с хутора на хутор в поисках капитана Мангеймера. Не вы ли тот капитан?
— Я — Мангеймер. Что дальше?
— А то, что я хотел бы сказать вам несколько слов.
— Живей говори, что тебе нужно, и убирайся ко всем чертям! — прикрикнул на него Мангеймер, которого раздражал независимый тон гостя, а также насмешливая улыбка, не сходившая с его лица в течение всего разговора и обнажившая два ряда черных, полусгнивших зубов.
— Я хочу говорить с вами, — продолжал незнакомец, — но не с вашими людьми. Прикажите им выйти.
— Мои люди останутся здесь, — отрезал Мангеймер.
— Коли так, я уйду. Я не стану ничего говорить в присутствии посторонних.
— Не станешь? — в ярости крикнул Мангеймер. — Это мы еще увидим!
— Нет, ваша милость, ничего вы не увидите!
— О ком же ты хочешь со мной говорить?
— О том, кого вы ищете.
— Гром и молния! — просияв, воскликнул капитан. — Коли так, пусть будет по-твоему! Солдаты, оставьте нас одних!
Драгуны нехотя повиновались. Незнакомец проводил их взглядом, дожидаясь, когда последний драгун затворит за собой дверь.
— Итак, капитан, — насмешливо воскликнул он, — кто же из нас двоих одержал верх в нашем споре?
— Тысяча чертей, говори, наконец!
— Да, да, конечно, дайте только отдышаться. Я уже две мили сегодня отмахал, хотя, сами видите, я не первой молодости. Давайте-ка присядем, да еще… вы позволите?
С этими словами человек схватил бутылку меда, стоявшую на столе, и, приложив ее к губам, мгновенно осушил. Терпение Мангеймера было на исходе, но он все же овладел собой и воскликнул:
— Скорей! Выкладывай, что знаешь!
— Я знаю, что вы с вашим отрядом разыскиваете Свена Поульсена, или Свена-Предводителя, как его еще называют. Знаю и то, что он вас перехитрил и заставил проплутать несколько дней.
— Так. А сейчас он где?
— Где он сейчас? — повторил незнакомец с отвратительным смешком. — Господи, вот это-то вы и должны обнаружить!
— Значит, сам ты этого не знаешь и не можешь сказать, где он скрывается?
— Неужели вы думаете, что я пришел бы к вам, если бы мог найти его без вашей помощи?
Мангеймер вскочил с яростными проклятиями. Выхватив из ножен шпагу, он заорал:
— Клянусь Христом-искупителем! Сейчас я заткну тебе глотку!
Незнакомец тоже поднялся с места и, поймав Мангеймера за руку, воскликнул:
— Потише, капитан! Сядьте и выслушайте меня до конца! Я думал, что буду иметь дело с мужчиной, а не с крикливым младенцем! Я не знаю, где Свен, как я только что вам сказал, но мне известны его привычки и уловки, и вскоре я укажу вам место, где вы сможете его настигнуть. Не знаю я и того, сколько у него с собой денег, но какая разница, раз мы всё возьмем себе и разделим поровну.
— Разделим деньги? — с изумлением переспросил капитан.
— Половину — вам, половину — мне.
— Пятьдесят тысяч ригсдалеров?! — воскликнул капитан.
— Такая уйма денег? — обрадованно прошептал незнакомец. — Что ж, ваша милость, тем лучше: пополам работа, пополам и награда!
— Само собой, — отвечал Мангеймер, сопровождая свои слова кивком головы, — это вполне справедливо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34