А вот леди Таунсенд, по ее наблюдениям, явно не пользовалась у них уважением. Всякий, кто недолюбливал мать графа, был ей особенно симпатичен. Приятное окружение немного скрашивало ее жизнь и придавало бодрости.– Я собираюсь поговорить с мужем о ремонте замка, – сказала она Монтегю. – Нужно кое-что подправить.Величественного вида дворецкий засиял ярче солнца.– Я уверен, что его светлости это будет очень приятно. Граф обожает Фэлон.– Да… – согласилась Александра, представив красивое смуглое лицо мужа и предвкушая скорую встречу.Сегодня вечером он предложил ей составить ему компанию. Им предстояло еще раз отужинать с его матерью и сестрой.Что бы она ни чувствовала, ей не оставалось ничего иного, как согласиться.– Какое наденете, моя красавица?Сара показала на алое платье с золотой каймой и другое, кремового цвета с черной отделкой.– Только не это. Упаси Бог. Они и так считают меня падшей женщиной.Сара покатилась со смеху, так что у нее запрыгала ее пышная грудь.– Это вас-то? Ничего себе падшая женщина! До сих пор ходите девушкой нетронутой.Александра залилась краской.– Пусть говорят, что им хочется, – сказала Сара. – Вам нечего стыдиться. Вот и его светлость тоже так думает.– Он тебе нравится, правда?Горничная подняла шелковое кремовое платье, придирчиво рассматривая, не смялось ли оно.– Граф – душка, хотя мог бы быть еще лучше. Мог бы. Но я должна вам сказать, моя ненаглядная, такой уж он человек. Граф не из тех, кто сразу падает к ногам женщины. Ждать придется очень долго. Во всяком случае, мне так кажется.– Я знаю, Сара. У меня хорошая память. Я не забыла, как влипла в первый раз, в гостинице. Этот человек совсем не прост.– Мужчина с несколькими лицами. Это я вам точно говорю. Иногда он так смотрит на вас… Я прямо вижу, что у него на уме. – Она ухмыльнулась, и ее круглое лицо стало совсем как решето. – Он захочет вас. Еще как захочет. Я в этом не сомневаюсь. Придет время… Вот увидите, дорогая. Просто сейчас ему что-то мешает. Я вижу, он все думает и думает.– Что здесь думать, – сказала Александра. – Это же не брак по любви. До нее нам далеко. Он хотел отомстить мне. Может быть, ему еще были нужны мои деньги. – Она невольно потупила взор. – Но что бы им ни руководило, он – мой муж. И я хочу, чтобы все было как полагается. Постараюсь стать ему хорошей женой, но умирать от любви не собираюсь.В ее словах была лишь половина правды, потому что любовь уже настигла ее.– Умница! – сказала Сара.Александра мысленно возблагодарила Бога, что он подсказал Рейну отправить вместе с ней маленькую белокурую горничную.– Что бы я делала без тебя, Сара? Служанка довольно закудахтала:– Вы говорите то же, что и леди Джо. А на самом деле она прекрасно справляется со всем и без моей помощи.Александра подумала о брате и невестке. Внезапно ее охватила тоска по дому. Если бы можно было что-то изменить! Надо было послушаться Джейн и рассказать Рейну о проигрыше. Брат помог бы расплатиться с графом. Тогда она попросила бы лорда Фэлона забыть о той ночи в гостинице. Если бы она поступила таким образом, то сейчас находилась бы в родном доме. Александра чувствовала, как горячие слезы подступают к глазам, и собрала все силы, чтобы не расплакаться. Плакать было уже слишком поздно, сожалеть – тоже. Она вспомнила про весточку от Джослин. Письмо невестки пришло в день приезда в Фэлон, и Александра не откладывая написала ответ. Она ничего не сообщала о неприятностях в замке. Рейн и без того тревожился за нее. Если бы ему стало известно, насколько ей худо, он бы немедленно примчался и разнес здесь все в пух и прах. Перекладывать на близких людей свои трудности ей хотелось меньше всего.Воспоминаниями о прошлом ничего не поправишь. Эту истину она давно усвоила. Лучше подумать, как самой найти выход из создавшегося положения.– Послушайте, что я вам скажу, моя хорошая, – уговаривала Сара. – Запаситесь терпением и не расстраивайтесь. Впереди у вас еще длинный вечер. А если ваша свекровь не уберется восвояси, то завтра еще и длинный день.Александра мысленно застонала и покорно позволила Саре помочь ей надеть платье.Тем временем в Стоунли тоже наметились перемены. Рейн расхаживал по ковру в спальне с массивной мебелью и отделанным мрамором камином. Он перечитал послание, затем скомкал бумажку в широкой ладони и швырнул в сторону.– Не знаю, Джо. Я не могу уехать. Не сейчас. Александре может потребоваться моя помощь.– Тебе надо ехать, Рейн. Ты должен сам определить на месте, насколько велик урон. – От сильнейшего урагана пострадала кофейная плантация Рейнов на Ямайке. Как сообщалось в депеше, несколько работников, в том числе их друг – управляющий Паоло Батиста, получили увечья. – Напрасно ты волнуешься за сестру. У них с лордом Фэлоном все прекрасно. Она сама пишет.– Я не уверен.Джо заправила за ухо длинную прядь и положила руку на мускулистое плечо мужа.– Александра теперь самостоятельный человек. Ты должен понять это, Рейн.– А что, если с ней что-нибудь случится в мое отсутствие?– В наше отсутствие.– Я уже сказал, что ты не поедешь.– Рейн, разве ты не хочешь, чтобы у маленького Эндрю появилась сестричка?– Хочу, но…– Тогда имей в виду, у тебя не будет дочки, если ты будешь там, а я здесь. – Джослин привстала на цыпочки и поцеловала мужа в щеку. – Я уже не говорю о том, что, наверное, Чита соскучилась.Чита, красивая испанка, жена Паоло, была близкой подругой Джослин.– А об Александре ты не думаешь. Вдруг лорд Фэлон станет ее обижать?– Возможно, у лорда Фэлона много недостатков, но я не думаю, что он позволит себе жестоко обращаться с женщиной.– Откуда у тебя такая уверенность? Ты же почти ничего о нем не знаешь.– Я предполагаю, что у них могут быть трения. Это в порядке вещей, пока они будут привыкать к совместной жизни. У нас тоже так было. А кроме этого, не следует ожидать ничего дурного.– Я надеюсь. Не приведи Бог им пережить то же, что и мы.Джослин вспомнила дни, проведенные в Ньюгейтской тюрьме, и подавила дрожь отвращения.– Я уверена, с ними не произойдет ничего похожего. Но что бы их ни ожидало, они должны научиться доверять друг другу. Муж и жена должны сами строить свою жизнь.Рейн вздохнул. Затем притянул жену к себе и прижал к груди.– Ты верно говоришь, – согласился он наконец. – Я и сам это понимаю. Но только она еще такая молодая.– Младшие сестры в глазах своих братьев всегда выглядят маленькими девочками. Предоставь ей свободу, Рейн. Пусть живет своим умом.Рейн пригладил длинную прядь ее густых черных волос.– Ты права. Как всегда. Как бы я существовал без тебя? Вместо слов Джослин наградила мужа поцелуем и тотчас получила ответ. Горячая рука обхватила ее. Ее обдало жаром, и, улыбнувшись; она потянула мужа к широкой кровати с четырьмя столбиками. Тем временем она уже прикидывала, что брать с собой на Ямайку.Дамиан остановился перед дверью. Гостиная по-домашнему называлась «Крылышки». Она располагалась как раз напротив столовой. Это был необычайно большой салон, выдержанный в нежно-розовых тонах. Места здесь было достаточно, и женщины могли держаться друг от друга на значительном расстоянии. Они воспользовались этой возможностью, отметил Дамиан, войдя в комнату. Александра стояла в дальнем конце салона возле очага, мать и сестра – на противоположной стороне, у камина.– Добрый вечер, леди. – Настроенный начать встречу в духе вежливости, Дамиан размашистым шагом уверенно прошел в комнату. Он собирался предпринять последнюю попытку свести их для достижения согласия. – Не желаете ли выпить что-нибудь перед ужином?– Рэтефи Наливка (англ.)

, – сказала леди Таунсенд, – если есть. – Когда она повернулась к сыну, в отблесках огня вспыхнуло серебро ее волос. Она все еще оставалась эффектной женщиной, и в ней было изящество, какого была напрочь лишена ее дочь. Дамиан знал, что мать до сих пор имеет любовников намного моложе ее. Интересно, какой из них последним побывал в ее постели? – Я думаю, Мелисса хочет того же.В конце концов, подумал Дамиан, личная жизнь матери – не его забота. Рэчел Мелфорд никогда не заслуживала упреков в неблагоразумии. Покойный лорд Таунсенд ничего не знал о ее многочисленных связях. Дамиан предполагал, что его наивная младшая сестра тоже ни о чем не догадывалась.– Я бы выпила хереса, – сказала Мелисса, удивив его проявлением характера и собственного мнения.Александра через комнату знаком подтвердила, что тоже желает хереса.Его жена была в строгом, облегающем платье с высокой талией, умеренным декольте и короткими рукавами фонариком. Она словно специально облачилась в такой наряд, как рыцарь в кольчугу перед битвой. Однако и в этом наряде она не могла не вызвать у него мощной вспышки желания. Впрочем, подумал граф, этот панцирь может ей скоро пригодиться. Он имел в виду возможное развитие событий в связи с его планом.Дамиан налил им по бокалу, но подносить каждой не стал и таким образом вынудил всех троих приблизиться к нему. Они подошли к резному буфету. Благодаря свету масляных ламп и отражению зеркал на стенах, очертания массивной дубовой мебели не выглядели такими резкими.– И так, – осторожно начал он, – у всех нас было достаточно времени подумать. Поэтому, прежде чем мы сядем ужинать, необходимо поговорить. Я хочу предпринять последнюю попытку достигнуть хотя бы некоторого взаимопонимания. – Лично ему этот разговор был совсем не нужен. Он скорее предпочел бы больше никогда не иметь дела со своей родней. Может быть, позволил бы себе быть более снисходительным по отношению к сестре. Он затеял все это только ради Александры, так как чувствовал, что для нее прощение его семьи значит очень много.– Если ты позвал нас только для этого, – сказала леди Таунсенд, – то можешь прямо сейчас отказаться от своей пустой затеи.Он оставил без внимания ее слова!– Я знаю, – продолжал он, – что поднимаю трудную тему. Всем нам тяжело говорить о смерти Питера. Пожалуй, это единственное, что нас объединяет. Тем не менее я прошу вас на несколько минут вернуться к тому, что случилось с ним. – Дамиан повернулся и выразительно посмотрел на жену, надеясь, что та откликнется на его призыв. – Александра, я хочу, чтобы моя мать услышала от вас то же, что вы говорили мне. Повторите, что вы переживали, когда узнали о том выстреле?Она с удивлением вскинула голову. Сдавленный звук с трудом пробил дорогу между стиснутыми губами:– Милорд, ради Бога… Я… я… не понимаю, зачем это нужно? Вряд ли уместно рассказывать о подобных вещах.– Только один раз, Александра. Даю слово, что никогда больше не придется говорить об этом.У нее задрожала рука, и несколько капель хереса выплеснулось через край бокала. Она поставила его на круглый хепплуайтский столик. Стиль мебели, производившейся в Англии в конце XVIII в., по имени Джорджа Хепплуайта, столяра-краснодеревщика.

– Ну, Александра, – настаивал он. – Прошу вас, говорите.Она тупо смотрела на мысы его блестящих черных сапог. В какой-то миг ему показалось, что она не станет отвечать. Однако Александра взяла себя в руки и, с трудом выдавливая слова, заговорила срывающимся голосом:– Я чувствовала себя подобно убийце.В ее глазах стояла боль, и Дамиан испытывал неловкость, понимая, что в числе прочих сам заставляет ее страдать.– Она чувствовала себя подобно убийце, – вмешалась его мать, – потому что так оно и было. Не случайно она уехала в Марден. Совершила преступление и убежала.– Это неправда! – Александра резко повернулась к ней. – Мы уехали в Марден до того, как погиб Питер. Мы были вынуждены сделать это по другой причине – из-за попыток покушения на жизнь моего брата. Нам казалось, что там будет не так опасно. – Она обернулась к Мелиссе. – Ты же знала об этом, Мелли. Не думаю, что ты могла забыть.– Я помню, – сказала сестра Дамиана, стараясь владеть собой. – Я видела, как тосковал Питер. Он попросил твоей руки, а ты отказала ему. Я помню, как он садился писать тебе то письмо. Он написал его в ночь своей смерти. Я переписала его своей рукой и послала тебе. Вероятно, ты помнишь.Александра побледнела. Она помнила письмо, каждое слово которого заставляло разрываться ее сердце. «Дорогая Александра! Самая дорогая в мире! Я начинаю это письмо с признания… Ты не представляешь, как велика моя любовь к тебе. Последние два года я жил только тобой. Ты одна занимала мои мысли во сне и наяву. Наконец настал день, когда я попросил тебя стать моей женой. Но ты ответила «нет». Я не осуждаю тебя. Второй сын без пенни в кармане, что я мог дать тебе? Сейчас я просто в отчаянии. Душа моя пуста. Я никогда не думал, что неразделенная любовь может причинять такие муки, что хочется умереть. Мне казалось какое-то время, что я найду в тебе утешение, но все обернулось горем. Это прискорбно и невыносимо. Сейчас я прошу тебя лишь об одном – простить меня за то, что я собираюсь сделать. Любящий тебя и навеки твой Питер». Александра силилась сдержать горячие слезы, подступавшие к глазам.– Я… я не представляла, что он так переживал, – заикаясь, сказала она. – Мистер Тайлер говорил, что у Питера было много девушек. Он знал Питера лучше, чем кто-либо. Он…– Грэхем Тайлер – профан, – сказала леди Таунсенд. – Что он мог знать о женщинах? Он скорее ляжет в постель со своими старыми, пыльными книгами, чем с женщиной. – Она скривила рот в неприятной улыбке. – Впрочем, могу вас обрадовать. Мистера Тайлера больше нет в нашем доме. Он разжалован. А что касается тебя, маленькая блудница, то…– Хватит! – Жесткий голос Дамиана рассек воздух. – Я не желаю больше слушать. – Он резко опустил свой бокал на стол. Раздался звонкий стук на всю комнату. – Извини, Александра. Мне совершенно ясно, что я допустил ошибку. Жаль, что я не исправил ее сразу. Незачем было собирать вас здесь. Напрасно ты приехала сюда, мама. – Он скептически усмехнулся. – Я думаю, никому из нас не захочется продлевать это удовольствие еще на несколько часов. Поэтому я скажу, чтобы ужин вам принесли в ваши комнаты. После того как вы с Мелиссой закончите, надеюсь, вы начнете собирать вещи. Я полагаю, утром вы уедете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50