Подъём был очень труден. Сани глубоко уходили в снег.
Четыре часа ушло на преодоление трудного подъёма. Наконец смельчаки добрались до плато, и перед ними открылся необозримый ледяной простор. Ветер здесь был ещё свирепее, чем у берега: он резал лицо, слепил снегом глаза.
Усталые путешественники раскинули палатку под защитой небольшой скалы и тут же легли отдохнуть. Через несколько часов они двинулись в глубь острова.
Это было нелёгким и опасным предприятием: то и дело встречались трещины, покрытые коркой льда и снега. Неосторожный шаг – и можно было провалиться и погибнуть. Как раз опустился густой туман. Идти пришлось ощупью. Время от времени путешественники останавливались, производили магнитные наблюдения, изучали состояние материкового льда и в редких местах, где земля оттаяла и обнажилась, собирали камни и растения.
На третьи сутки, когда все спали, поднялась буря. Палатку разорвало в клочья. Надо было возвращаться на корабль. Обратный путь тоже был нелёгок.
Так Амундсен узнал, какие труды и лишения могут встретиться в путешествиях по полярным странам. Однако это не только не смутило его, а будто придало ему новые силы.
Несколько дней спустя «Бельгика» вышла в Южный Ледовитый океан.
Зима уже приближалась. С Южного полюса дул леденящий ветер. Всё чаще на пути корабля встречались плавучие ледяные горы. Однажды их насчитали более сотни. Птицы стаями летели навстречу «Бельгике» в тёплые страны, а перед экспедицией лежал далёкий путь к магнитному полюсу. Две недели подряд корабль на всех парах шёл вдоль кромки льдов, лавируя меж ледяными горами.
В ловушке


На исходе второй недели, вечером, Амундсен, стоя на вахте, заметил, что с севера, с открытого океана, надвигается буря. Тёмные облака низко неслись над самой водой. Ветер гнал ледяные горы к кромке вечных льдов.
Капитан поднялся на мостик.
– Нам предстоит выдержать хорошую бурю, капитан. Вероятно, будет снег и град, – сказал Амундсен.
– Так что же? Нам не впервые, – буркнул капитан и указал на огромный айсберг, похожий на остров. – Держите к этому айсбергу. За ним, как за стеной, можно идти, спасаясь от ветра и волн.
Все четыре часа своей вахты Амундсен вёл корабль вдоль ледяной горы. За горой ветер был тише, и волны едва покачивали судно.
Но вот на баке пробили склянки. Пришёл новый вахтенный – второй штурман. Амундсен повторил приказание капитана:
– Держите курс вдоль этой горы, чтобы спастись от ветра и волн.
Засыпая, Амундсен слышал, как наверху выл ветер, корабль сильно качало, волны глухо били в борта, но винт корабля работал ритмично.
А утром, проснувшись, Амундсен не услышал ни шума, ни грохота, ни свиста. Стояла мёртвая тишина. Корабль не двигался.
Амундсен быстро оделся и выбежал на палубу. Вокруг корабля высокими стенами поднимались ледяные горы; корабль был заключён между горами, как в тюрьме. Амундсен подошёл ко второму штурману.
– Что случилось?
Штурман смущённо ответил:
– Ночью был такой ветер, что я в темноте не заметил, как нас оторвало от айсберга и бросило вот сюда. Мы спаслись чудом.
Капитан, начальник экспедиции, научные работники, механик, матросы – все молча стояли на палубе. У всех на лицах была тревога. Однако нужно же найти выход из плена! Был дан приказ развести пары, и винт заработал снова. Капитан сам повёл корабль вдоль ледяных гор.
А за горами продолжала бушевать буря. Ледяные горы медленно покачивались, время от времени с них срывались огромные глыбы льда и с грохотом падали в воду. Какая-нибудь глыба могла свалиться на корабль и разбить его в щепки. Вот впереди открылась небольшая щель, и капитан направил в неё судно. Издали щель казалась очень узкой, но когда подошли ближе и примерились, то обнаружилось, что через неё можно пройти.
«Бельгика» благополучно проскользнула между ледяными горами и вышла в открытое море. Страшная опасность миновала. Но океан ещё продолжал бушевать. «Бельгика» шла вдоль кромки на запад. Огромные волны катились с севера и прижимали корабль ко льдам. Амундсен стоял у штурвала. Волны всё сильней и сильней били в борт. Ещё удар, и корабль столкнётся с льдиной. Амундсен повернул руль, чтобы уйти дальше от опасных льдин. Этого требовало простое чутьё моряка.
– Зачем меняете курс? – закричал капитан. – Держите вдоль кромки.
– Нас ударит о льдину.
– Будем искать во льдах заводь, зайдём в неё и переждем бурю. Поворачивайте на прежний курс.
Амундсен нахмурился. Он понимал, что капитан ошибается. Если ветер гонит корабль на льды, надо приложить все усилия, чтобы уйти как можно дальше, в открытое море, иначе бешеная волна может поднять корабль и разбить его о лёд. Сколько раз Амундсен читал о таких случаях! Может быть, сказать капитану? Но морская дисциплина велит: «Не спрашивают – не лезь с советами». Амундсен угрюмо стоял у штурвала.
И корабль, подкидываемый волнами, шёл по-прежнему вдоль самой кромки. В одном месте кромка разорвалась, и открылся проход шириной в четверть километра – он вёл прямо к югу, во льды.
– Держать курс в этот проход! – приказал капитан.
Удивлённый этим диким приказом, Амундсен вопросительно взглянул на де Герлаха, но тот кивнул головой в знак согласия с капитаном.
Амундсен повернул руль, и корабль, подгоняемый сильным ветром, понёсся по проходу к югу.
Так он прошёл в течение четырёх часов во льды почти на сто километров и остановился. Волнения здесь уже не было. Справа и слева от корабля простирались необозримые ледяные поля. Все радовались избавлению от опасности. Не разделял этой радости только один Амундсен. Вскользь он сказал капитану:
– Нас захлопнет, как в ловушке. Льды могут сомкнуться.
– Ничего, – равнодушно ответил капитан. – Постоим несколько дней, переждём бурю и снова пойдём в океан.
Всю ночь Амундсен провёл на палубе. Он слышал, как потрескивали и двигались льды. Но проход не закрывался. Стиснув зубы, Амундсен нервно ходил по палубе. Будь он капитаном и начальником экспедиции, он немедленно вывел бы отсюда корабль. Пока же... Пока приходилось молчать и ждать. Перед рассветом он ушёл в свою каюту и не успел прилечь, как услышал наверху топот и крики. Он снова поднялся наверх. Да, всё вышло так, как и предполагал Амундсен: льды сжали корабль. От прохода не осталось и следа. «Бельгика» плотно засела во льдах.
Это случилось 3 марта 1898 года. Зима только начиналась – страшная полярная зима с многомесячной тёмной ночью.
В течение первых двух недель Амундсен каждый день спускался на лёд и ходил на лыжах вдоль закрывшейся трещины, надеясь отыскать проход для корабля. Трудно было примириться с тем, что придётся зимовать среди плавучих льдов. Он понимал, в какое опасное положение попали люди и корабль. Только у четырёх человек была тёплая одежда. Ведь первоначально предполагалось, что на зимовку останутся только четверо: Раковица, Артковский, Добровольский и Амундсен. Давняя мечта Амундсена осуществилась. Но он не предполагал, что всему экипажу придётся зимовать без мехового платья, без достаточного запаса пищи и даже без ламп для освещения кают.
Амундсен исходил много километров, отыскивая открытую воду, но всё кругом было заковано льдом. С юга дул холодный ветер, каждый день гуляли метели, – ясно было, что зимовка неизбежна.
В последний раз он прошёл по льдам больше десяти километров и со стеснённым сердцем вернулся на корабль.
– Прохода нет! – глухо сказал он, глядя на унылые лица матросов и растерянное лицо капитана.
Вечером весь экипаж собрался в кают-компании. Все молчали, хотя каждый в душе обвинял капитана в оплошности, – ведь это по его вине «Бельгика» была затерта льдами. Долго длилось молчание. Наконец доктор Кук заговорил:
– Итак, друзья мои, нам придётся зимовать. Это теперь ясно. Приготовимся к зиме, долгой и трудной.
Он остановился, будто не зная, что можно сказать ещё.
– Первый раз в истории человечества люди остались на зимовку в Антарктике, – сказал вдруг Раковица.
И, словно в ответ на эти слова, из полутёмного угла раздались рыдания. Все повернулись туда. Там, прислонив голову к стене, плакал матрос Вильямс. Он уже давно, до того как корабль застрял во льдах, беспокойно посматривал на море и вслух раскаивался в том, что пошёл в эту ужасную экспедицию. Доктор Кук быстро подошёл к нему:
– Нельзя плакать, Вильямс, слезами горю не поможешь. Мужайся!
– Мы все погибнем, все погибнем! – сквозь слёзы повторял Вильямс.
Кто-то простонал, кто-то выругался сквозь зубы, – в кают-компании стало душно, как в могиле. Начальник экспедиции пробормотал:
– Ну, сейчас не время совещаться. Поговорим после.
Он поспешно вышел из кают-компании и заперся у себя. За ним тут же ушёл капитан. Вильямс не сдержался и погрозил ему вслед кулаком:
– Вот кто виноват! Вот через кого погибаем! – крикнул он.
Амундсен крепко сжал Вильямсу руку:
– Перестань! Разве ты не знал, на что мы идём? Будем верить, что найдём выход.
Бормоча проклятия, Вильямс ушёл из кают-компании. Скоро все разошлись по своим местам. На корабле стало тихо. Только часто слышались вздохи да сердитые бормотанья.
Амундсен долго ходил по верхней палубе. Надвинулась ночь. Далеко к югу, на горизонте, засветилось белое пятнышко, – вот оно выросло, и вдруг огненные столбы поднялись высоко над головой и заиграли, задвигались. Это было полярное сияние. Амундсен не раз видел его далеко за Северным полярным кругом и теперь видит здесь. И сколько ещё раз он увидит это южное сияние в длинную и страшную ночь?
Что ждет их? Спасенье? Гибель?
И память подсказала ему все те случаи страшных смертей и лишений, о которых читал он в книгах о полярных зимовках.
Кто погибал? Прежде других – малодушные. У них опускались руки, и люди теряли силы.
Холод вдруг пробежал у него по спине. Неужели он боится? Нет. «Я знал, на что шёл, – подумал он вслух. – Мне не страшны никакие лишения». Но кто будет ему верным товарищем в трудные недели и месяцы? Жить одному среди отчаявшихся, малодушных людей трудно. Нужен товарищ. Он перебрал в памяти всех матросов, научных работников, подумал о капитане. Нет, это не то. Он видел, как они ведут себя сейчас. А ведь самое страшное впереди. Доктор Кук? Да, этот не дрогнет. Это, пожалуй, самый крепкий из всего экипажа человек.
Амундсен спустился с палубы и подошёл к каюте доктора.
Доктор Кук, сидя за столом, что-то писал. Он вопросительно посмотрел на Амундсена.
– Я пришёл посоветоваться, доктор. Нам надо будет держать дисциплину, беречь всех, успокаивать. Вы представляете себе, что у нас будет через месяц?
– Да, представляю... Будем делать всё, что в наших силах, – сказал твёрдо доктор. – Иначе и они погибнут, а с ними и мы.
Они выразительно посмотрели друг другу в глаза, пожали друг другу руки и молча разошлись.
Прошло ещё две недели. Метели нанесли вокруг бортов корабля горы снега. Толстым слоем лежал он на палубе, забивал люки, и утром трудно было открыть двери кают.

Амундсен и доктор Кук с помощью матросов соорудили перед каждым люком защитную стенку из парусов. С карандашом в руках они высчитали, какое количество топлива имеется на корабле, распределили его по месяцам, чтобы хватило на всю зиму. Ламп на корабле было очень мало, поэтому решили освещать только кают-компанию.
Начальник экспедиции де Герлах и капитан Лекуант молча соглашались с предложениями Кука и Амундсена. Эти двое лучше знают условия полярной зимовки. Глядя на Амундсена и Кука, научные сотрудники экспедиции в первые недели тоже держались бодро и работали энергично. Неподалёку от корабля была сделана прорубь, и ежедневно в неё опускали сетку для ловли планктона – мельчайших морских животных, ежедневно измеряли лотом глубину, брали пробы воды с разных глубин, следили за изменениями температуры воды и воздуха.
Несколько поодаль от корабля была построена будка, которую пышно называли «обсерваторией». В будке установили различные инструменты для научных работ и в строго определённые часы производили метеорологические наблюдения. Вскоре было установлено, что лёд не стоит на месте, а беспрерывно движется по воле ветра и течения. Определили путь передвижения «Бельгики» и нанесли его на карту: он был похож на ломаную линию – корабль шёл то вперёд, то вправо, то влево, то возвращался назад.
Пока ещё было светло, Амундсен и Кук с двумя матросами ежедневно ходили на охоту и убили больше пятидесяти тюленей и много пингвинов, притащили их к кораблю и зарыли туши в снег, чтобы мясо не испортилось. Запас продовольствия заметно увеличился, и голодная смерть уже не могла угрожать экипажу.
Но тут случилась нежданная беда. Как-то за обедом, когда все сидели в кают-компании, де Герлах вдруг нагнулся над своей тарелкой и долго нюхал кусок жареного мяса.
– Что это такое? Тюлень? – резко закричал он. – Чтобы этого больше не было! Мы не собаки, чтобы есть падаль. Это мясо вредно, оно отравляет нас.
Все удивлённо переглянулись. Некоторым тюленье мясо очень нравилось. Доктор Кук сказал:
– Позвольте! Я как медик смею уверить вас, что это мясо отлично поддержит наши силы. Что же мы будем есть, если откажемся от тюленины?
– У нас есть сушёные овощи, есть консервы.
– От консервов может появиться цинга, а спасенье от цинги – это тюленье мясо.
– Я запрещаю готовить обед из тюленьего мяса и никому не позволю есть такую падаль! – сердито сказал начальник и вышел из кают-компании.
– Я тоже не могу есть: противно, – сказал капитан Лекуант и отодвинул от себя тарелку.
– Да, тюленина не наша пища, – поддержали капитана Арктовский, Данко и Раковица.
Они впервые были в полярном плавании и поэтому относились к тюленьему мясу с брезгливостью и косо смотрели на норвежцев и Кука, которые с аппетитом заканчивали обед.
Доктор Кук наклонился к Амундсену и проговорил:
– Если так пойдёт дело, то, конечно, экипаж погибнет.
Амундсен молча кивнул головой.
После обеда они вышли на палубу: ночь кругом лежала непроглядная. Солнце показывалось в последние недели не более как на час в сутки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24