Нансен укажет мне, что надо делать, а может быть и поможет».
С такими мыслями Амундсен отправился к Нансену. Он немного побаивался этой встречи. Как его примет знаменитый путешественник? А вдруг он высмеет его план? И тогда на поддержку нечего рассчитывать. Только... всё равно: если решение принято, идти надо.
Нансен жил тогда в Христиании. Амундсен нерешительно постучал в дверь его дома. Служанка ввела Амундсена в переднюю и попросила подождать. Смущённый, он сел возле большого стола и поглядывал исподлобья на дверь, за которой скрылась служанка. Он трусил так, как не трусил даже в минуты самой страшной опасности. Много лет спустя, вспоминая об этих минутах, Амундсен писал: «Я чувствовал себя в положении того марк-твеновского героя, который отличался таким маленьким ростом, что должен был дважды входить в двери, иначе его никто не заметил бы».

Дверь отворилась, и вошёл Нансен. Он сразу узнал Амундсена и приветливо протянул ему руку.
– Вы Амундсен? Штурман с «Бельгики»? Очень рад вас видеть!
Пристально и пытливо смотрел он прямо в лицо Амундсену.
– Чем могу служить?
– Я пришёл к вам за советом, – волнуясь, начал Амундсен. – Я снова хочу отправиться в полярные страны. Я задумал самостоятельное путешествие.
Нансен взял за руку Амундсена, и голос его потеплел:
– Очень рад помочь, чем смогу.
Он провёл Амундсена в просторный кабинет. Два широких окна выходили в сад. Комната была залита солнцем. У окна стоял широкий стол, заваленный книгами и картами. На стене висела большая карта Арктики, а под нею – серый позвонок кита. Нансен предложил гостю кресло.
– Ну, рассказывайте, каковы ваши планы.
Амундсен несмело сел. Сейчас решится судьба его замысла. И всё будет зависеть от Нансена – героя его юношеских дум. Он на минуту почувствовал себя маленьким мальчиком.
– Я понимаю... Мало быть только путешественником, – начал он робко, – надо быть и работником науки.
– Правильно, – сказал Нансен улыбаясь. – Но сначала скажите мне: куда именно вы собираетесь идти?
– В ближайшие годы я хотел бы попытаться найти северо-западный проход...
Нансен откачнулся на спинку кресла, внимательно посмотрел на своего гостя, потом перевёл глаза на карту Арктики. Северный берег Америки был условно отмечен пунктиром: никто никогда ещё не проходил вдоль этого берега на корабле, и береговая линия не была нанесена на карту.
– Прекрасная цель, – сказал Нансен. – Для этого стоит и жить и работать.
Сердце у Амундсена радостно забилось. Смущение прошло. И он уже смелее рассказал о своём плане и обо всех приготовлениях к задуманной экспедиции.
– В течение года я буду изучать магнитный полюс, а потом попробую пройти северо-западным морским путём, – говорил он горячо.
И по мере того как Амундсен, воодушевляясь, излагал свой план, лицо Нансена преображалось. С изумлением смотрел он на своего гостя. Сам человек отважный и смелый, Нансен дважды выступал с планами, очень дерзкими по замыслу. Многие критики называли эти планы безумием. А вот он эти планы осуществил, и осуществил с таким блеском, что завоевал всемирную славу. И теперь, слушая Амундсена, он невольно увлекался широтой и грандиозностью замыслов молодого капитана. Нансен не мот сдержать своего восхищения.
– Всё, что вы задумали, превосходно! Это очень важное дело. Благородная цель. А скажите, каким образом вы рассчитываете собрать средства для этой экспедиции?
Амундсен несколько смутился.
– У меня есть немного собственных денег, и я надеюсь заработать ещё. Пока я хочу предпринять плавание в Ледовитом океане на каком-нибудь небольшом судне, чтобы научиться управлять им во льдах. Во время этого плавания я буду заниматься охотой и, может быть, добуду средства для снаряжения.
Нансен сочувственно вздохнул. Да, дорога исследователя не легка. С каким трудом приходится им сколачивать экспедиции! Газеты падки на сенсации, готовы до небес превозносить героев, победителей... Но как тяжёл путь к победам! Как нелегко даются они в руки! Кто поможет сейчас вот этому смельчаку? Общество? Государство? Нет! Они мало интересуются наукой.. А помочь Амундсену надо.
И Нансен не только одобрил замысел Амундсена, но и обещал порекомендовать его кое-кому из влиятельных лиц.
– Будем надеяться, что они помогут вам в достижении этой высокой цели.
Со своей стороны, он обещал Амундсену всяческую помощь.
Два часа длилась беседа Амундсена с Нансеном. И когда Амундсен покидал его дом, он был уже уверен, что путь выбран им правильно и что в его планах нет ничего невозможного.
В тот же вечер Амундсен написал директору Британской обсерватории в Кью длинное письмо:
«Я намерен в ближайшие годы отправиться в полярные края с целью исследовательской. Мне хотелось бы под вашим руководством и в вашей обсерватории изучить всё, что связано с земным магнетизмом, и все методы, какими пользуются при производстве магнитных наблюдений».
В письме он рассказал о страшной зимовке за Южным полярным кругом и сожалел о том, что у него не было тогда научной подготовки. Несомненно, он мог бы дать науке новые материалы. Ведь это была первая зимовка в Антарктике.
Амундсен хотел подчеркнуть в своём письме, что он не человек с улицы, что у него уже есть достаточный опыт в полярных путешествиях и что трудности предстоящей экспедиции его не пугают.
Он ждал, что директор Британской обсерватории тут же откликнется на его письмо. «Люди науки должны помогать друг другу», – так говорил ему Нансен.
Ответ пришёл скоро. Он был вежлив и холоден:
«Обсерватория перегружена своей прямой работой. Принять вас в число практикантов, к сожалению, не имеем возможности».
Этот ответ ошеломил Амундсена. Значит, преграды не только в полярных льдах, но и здесь, в культурных странах? Но разве впервые ему встречаться с трудностями?
В тот же день он побывал у своего знакомого профессора Стена и показал ему ответ директора Британской обсерватории.
– Поезжайте в Гамбург, к Неймайеру, – посоветовал Стен. – Он заведует обсерваторией. Может быть, он поможет.
– Поможет ли? – усомнился Амундсен. – Захочет ли он уделить хоть минуту совсем неизвестному человеку?
– Всё равно попытаться надо. Я дам вам письмо к Неймайеру. Он меня немного знает.
Раздумывать было некогда, – надо было действовать. И уже неделю спустя Амундсен подъезжал к Гамбургу.
В порту Гамбурга стояли сотни судов под флагами многих стран. По набережным бродили толпы матросов.
Амундсен выбрал самую дешёвую гостиницу и в ней самый дешёвый номер. Принарядившись, он тут же отправился в Гамбургскую обсерваторию. Она находилась на другом конце огромного города. Амундсен ехал с большой тревогой: примет ли его Неймайер?
В дальнем квартале он отыскал белое здание обсерватории. С некоторой робостью он вошёл в канцелярию, подал свои рекомендации. Вскоре его провели к Неймайеру. Известный учёный принял его любезно, расспросил внимательно о планах и дал ему разрешение работать в обсерватории.
Чтобы сократить до предела свои расходы, Амундсен в тот же вечер оставил дешёвый номер в гостинице и переселился в крохотную, ещё более дешёвую комнатку на окраине Гамбурга. Он работал с утра до поздней ночи, питался очень скудно и отказывал себе во всём. Но что значат нужда и лишения для человека, который терпит их во имя великой цели?
Он раньше всех приходил в обсерваторию, позже всех уходил. А дома – только книги и книги да работа над статьями о путешествии на «Бельгике».
Прошло только пять месяцев. Амундсен мог уже самостоятельно вести магнитные и метеорологические наблюдения. Он многое узнал и, кроме того, завязал связи в учёном мире. Закончив практику у Неймайера, он поработал некоторое время в двух других обсерваториях и осенью 1900 года вернулся в Норвегию.
Плавание на «Йоа»


«Нансен одобрил мой план. Этот день я считаю началом существования моей экспедиции», – так писал Амундсен в книге «Плавание на „Йоа“.
Амундсену, как он сам говорил, повезло. Ему удалось случайно купить целую библиотеку на трёх языках, в которой была собрана почти вся литература о северо-западном проходе, все карты и планы предыдущих экспедиций.
Эти книги чрезвычайно обогатили его знания и помогли ему составить стройный план своей экспедиции. Он учёл все ошибки и промахи полярных исследователей.
И он понял, что открытие северо-западного прохода может стать великим открытием для человечества.
Вот уже четыреста лет люди ищут кратчайший путь из Европы в страны Дальнего Востока и в Индию. В 1498 году Васко да Гама обогнул южную оконечность Африки. Потом корабли Магеллана пересекли Тихий океан и достигли Индии.
Так четыре века назад европейцы нашли южные пути в сказочные страны Азии. Однако пути эти были чрезвычайно длинные. Географы тех времён предполагали, что должны существовать более короткие пути: один – вдоль северных берегов Америки, так называемый северо-западный проход, а второй проход – северо-восточный – вдоль северных берегов Европы и Азии.
Поколения мореплавателей старались отыскать эти кратчайшие пути. Особенно много таких поисковых экспедиций направлялось вдоль приполярного побережья Северной Америки. И – увы! – они не дали никаких положительных результатов. Большинство экспедиций погибло.
На поиски погибшей в 1845-1846 годах экспедиции Франклина в последующие тридцать лет было снаряжено свыше сорока английских полярных экспедиций. Попутно они искали северо-западный проход. Но ни одной из них не удалось пройти морским путём от океана до океана. Изучая отчёты, планы и карты этих экспедиций, Амундсен пришёл к выводу, что их неудачи коренятся в трёх ошибках: во-первых, они отправлялись в плавание на больших кораблях, которые или застревали во льдах, или садились на мель; во-вторых, экспедиции состояли из очень большого числа участников, для которых требовалась масса продовольствия и снаряжения, – в экспедиции Франклина, например, участвовало сто тридцать четыре человека, и они погибли все до одного. И, наконец, в-третьих, все экспедиции, соблазнённые открытой водой некоторых проливов, как, например, пролива Смита, забирались слишком далеко на север, блуждали меж бесчисленных островов и попадали в ледовые оковы.
Амундсен решил избежать всех этих ошибок: во-первых, он возьмёт маленькое судно с небольшой осадкой, во-вторых, максимально ограничит состав участников экспедиции и, в-третьих, – самое главное! – будет искать проход не в высоких широтах, а значительно южнее.
В снаряжении экспедиции очень помог Нансен: он детально ознакомился с планом Амундсена и дал ему много ценных практических советов, одобрил приобретённые им научные приборы и аппараты. Настойчивость и зрелость мыслей молодого Амундсена всё более покоряли Нансена.
В поисках подходящего судна Амундсен объездил много портов и верфей. Его выбор пал на небольшую яхту «Йоа», приписанную к порту Тромсе. Яхта водоизмещением в сорок семь тонн была старая, постройки 1872 года. Лет двадцать она ходила на рыбные промыслы у берегов Норвегии и на тюленьи промыслы в полярных водах. Амундсен тщательно осмотрел её, испытал на ходу. Судёнышко было вполне подходящее, оно хорошо сохранилось и отличалось хорошими мореходными качествами.
– Вот только старовата яхта, – осторожно предупредил продавец покупателя.
– Ничего! Она того же возраста, как и я, – засмеялся Амундсен.
Купив яхту, он решил испытать её в полярных льдах и перед поездкой снова побывал у Нансена.
– Ну что? Сговорились с кем-нибудь из промышленников? Идёте в плавание? – спросил Нансен.
– Нет, я решил не откладывать дела и купил себе яхту. Хочу пойти на ней в промысловое плавание в Ледовитый океан. Весну и лето мы будем бить тюленя, ловить рыбу, а доход от промысла пойдёт на подготовку экспедиции.
– Это прекрасно! – воскликнул Нансен. – Вот именно так и надо действовать: решительно!
Он посоветовал Амундсену заняться по пути океанографическими исследованиями, составил примерную программу работ и дал ему некоторые инструменты.
– Если вы хорошо проделаете эту работу, вашей экспедицией заинтересуются научные общества и, может быть, в дальнейшем окажут вам материальную помощь.
Весну 1901 года Амундсен плавал на «Йоа» между Гренландией и Шпицбергеном, охотился на тюленей и одновременно вёл работы по плану Нансена. Во время плавания он изучил достоинства и недостатки яхты и увидел, что она требует кое-каких улучшений. По возвращении из плавания он поставил яхту на верфь в Тромсе, где было сделано всё нужное. Он торопил строителей, иногда сам брался за инструменты и работал как простой плотник.
В мае 1901 года яхту перевели из Тромсе в Тронхем. Здесь были произведены все металлические работы: отремонтирован мотор яхты мощностью в тринадцать лошадиных сил, заготовлены бидоны для горючего и однотипные металлические ящики для продовольствия. Каждый ящик был обшит деревом. Бидоны и ящики укладывались в трюм яхты так плотно, как кубики в коробку, Амундсен следил, чтобы не пропадало ни одного сантиметра площади.
Между тем пора уже было закупать снаряжение и продовольствие. Своих денег у Амундсена хватило только на покупку инструментов и яхты, а где взять деньги на другие расходы?
Надежды Нансена на то, что океанографические наблюдения дадут Амундсену возможность рассчитывать на материальную помощь научных организаций, не оправдались.
«Мне ничего не оставалось, как пойти странствовать от одного лица к другому, кто так или иначе мог заинтересоваться моим предприятием и мог мне помочь», – писал Амундсен в своей книге «Плавание на „Йоа“.
Он занимал деньги всюду, где только удавалось. Три коммерсанта из города Хальдена дали ему взаймы тридцать тысяч крон. По тем временам это была огромная сумма. Немного денег получил Амундсен от своей старой тётки Улавы Кристенсен, уверенной в том, что её племянник Руал будет замечательным человеком.
Амундсен купил пятилетний запас продовольствия, двадцать тысяч литров горючего, отличное снаряжение, одежду, обувь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24