А когда выехали из тоннеля, рассмеялись, глядя друг на друга. Паровозный дым закоптил наши физиономии. Мы стали черными как негры. А в волосы и уши набилась угольная пыль.
Наконец поезд спустился к байкальскому берегу. И теперь мы уже совсем близко могли видеть это чудо природы. Нас дважды выпускали из вагонов. Вода в Байкале прозрачная, даже дно видно. Чистая и вкусная. Мы пили ее из ладошек, набирали во что только можно, ополаскивали лица.
Но вот Байкал остался позади, и мы поехали к Чите. Мы видели на запасных путях воинские составы. В них находились чехи, сербы, японцы, французы… На станциях «пробки», и поезда простаивали по многу дней. А нас выручал американский флаг. Он обеспечивал нам быстрое продвижение.
На одной из небольших станций мы остановились рядом с запасным составом. Напротив нас обедали несколько офицеров. Дверь их вагона была широко открыта, и мы видели, что еда их довольно бедна. На столе один рис. Я впервые видела, как человек ест не ложкой, не вилкой, а двумя палочками. И делали они это так ловко, что ни одно зернышко не просыпалось. Просто фокус! Это были японцы. Наверное, смотрела я слишком внимательно, потому что офицеры обратили внимание и стали знаками приглашать пообедать с ними. Может, они подумали, что русские дети голодны. Но мы отказались. Тогда один из японцев спустился из вагона по лесенке и протянул нам шоколад. Наша воспитательница возразила против подарка. Но лицо японского офицера было таким искренним и доброжелательным, что Анна Александровна тоже улыбнулась в ответ и разрешила принять угощение.
Мои самые любимые и далекие папочка и мамочка! Продолжаю свое длиннющее письмо. Когда пишу, как будто разговариваю с вами. И от этого становится легче.
К нашему поезду прицепили два паровоза, и мы стали чаще делать остановки. Угля не хватало. В дело пошли дрова. А их требовалось очень много. Американцы и гадать не могли, что встретятся в пути с такой проблемой. Им пришлось использовать на погрузке дров свою военную охрану. На помощь пришли и наши мальчики — старшие колонисты.
Ребята рассказали нам о таком случае. На одном разъезде они вместе с американцами направились к большой кладке дров, которую охранял сторож. Показали ему разрешение на погрузку. Но он отказал. Дрова эти кому-то уже предназначались. Солдаты все же начали носить их к паровозу. Сторож очень рассердился и дал предупредительный выстрел. Ну, а американцы отняли у него ружье и усадили на пень. Бедный старик решил, что его сейчас будут убивать и опустился на колени:
— Пощадите ради Бога! Забирайте всю поленницу, только не стреляйте меня, у меня малые дети.
А его никто и не собирался убивать. Нужны были только дрова.
И еще один случай. Мы очень полюбили кедровые орешки, и мальчики нам часто их приносили в вагон. Однажды они увлеклись сбором шишек, и случилась беда. У нас было принято, что машинист перед отправкой состава дает два гудка. Первый — для посадки. А со вторым поезд начинает медленно двигаться. Для большей безопасности вдоль всего состава протянута веревка, которая соединяется с гудком на паровозе. И в случае чего неожиданного поезд можно остановить.
Мальчики не услышали первого гудка. По второму гудку побежали из леса и едва догнали последний вагон. Троим из четверых удалось на ходу забраться в вагон. А Иона Абель сорвался с тормозной площадки и угодил под колеса. Ему обрезало ногу ниже колена. Поезд остановили. К мальчику бросились солдаты и воспитатели. Мы тоже выскочили из вагона. Иона лежал на шпалах, истекая кровью. Врачи перетянули ногу мальчика жгутом и понесли его в головной классный вагон.
А в середине поезда, с другой группой, ехал младший брат Ионы — Вениамин. Он тоже выскочил из вагона и побежал в конец поезда, но старшие мальчики его перехватили.
— Пустите меня! Пустите! — кричал Вениамин. Он так сильно вырывался, что даже покусал двум мальчишкам руки. Я все это видела и слышала. Мне и сейчас страшно вспоминать.
Уже несколько колонистов погибли, умерли и пострадали с тех пор, как мы покинули Петроград. Господи! Сделай так, чтобы больше ничего плохого не случилось! Чтобы все мы благополучно вернулись домой.
Мне теперь нужно писать короче. Потому что уже не хватает бумаги. В Чите мы простояли несколько дней. Она мне запомнилась сильным ветром, пылью и песком, летящими в лицо, так что трудно дышать.
За Читой мы повернули на юг и переехали границу с Китаем. После сибирских лесов пошла равнинная местность. Много маленьких, любовно обработанных участков земли.
С каждым днем становилось все теплее, пока не наступила жара. Несмотря на открытые двери в вагоне было душно. Так хотелось искупаться…
И вот мы прибыли на станцию Хайлар. Там есть река, которая так же называется, как и город. Нам разрешили выйти из вагонов и искупаться в прохладной китайской реке. Это было замечательно. Здесь мы смогли отмыться от гари, пыли и постираться.
А потом был довольно большой город Ц ицикар. Мне там понравился вокзал. Я видела рикшу, который вез невесту. А рядом с рикшей топали гости и музыканты, которым даже удавалось играть на бегу.
Харбин проехали почти не останавливаясь, потому что в городе была чума. На платформе стояли китайцы с марлевыми повязками на лицах. Нас даже не выпустили из вагонов, чтобы не заразились, и поезд покатил дальше.
Сегодня вечером мы должны приехать на станцию Пограничная. Манчжурия осталась позади. Мы с Катей впервые побывали за границей. После этого еще больше хочется домой.
Завтра будем во Владивостоке. А вот в котором часу — никому не известно. Так хочется, чтобы это мое письмо не потерялось в дороге и попало к вам. Американцы обещают помочь с почтой. И я им верю.
Обнимаю всех вместе и целую каждого в отдельности.
Ксения Амелина.
Станция Пограничная, 1 сентября 1919 года.
ГЛАВА ПЯТАЯ
МАМАША КЕМПБЕЛЛ
В это утро Райли Аллен позволил себе проснуться позже обычного. Он открыл глаза, но продолжал еще некоторое время лежать. И только переместил руки с груди за голову. Так легче думалось.
Он посмотрел на часы. Они показывали ровно восемь. Часы были напоминанием не только о времени, но и о далеких друзьях, которые подарили их Райли перед отъездом из Гонолулу. Он очень дорожил ими, боясь случайно повредить или где-нибудь оставить.
Райли знал за собой эту слабость — привязанность ко всяким мелким вещам, будь то курительная трубка, табакерка или серебряный перстень с крупной жемчужиной. Каждая вещица имела свою историю. Перстень, например, подарил вождь индейского племени, о котором Райли написал статью.
Им двигало отнюдь не собирательство. Предметы эти не были сувенирами, но были частью оставленного мира. И продолжали служить так же верно, становясь со временем еще дороже.
Вот и сейчас Райли открыл табакерку и привычным движением, почти не глядя, стал набивать трубку. Он уже встал. И теперь пускал в открытое окно душистые облачка дыма, глядя, как медленно они поднимаются и тают.
Это было двойное наслаждение. Сначала вдохнуть пахнущий медом дымок, а затем полной грудью — и свежий морской воздух. Море плескалось совсем рядом. Его голос, сплетавшийся с криками чаек, был спокойным и мирным.
Райли взял со стола и перечитал записку, которую ему передали накануне вечером.
«Уважаемый мистер Аллен.
Мне не удалось Вас застать. А дело у меня неотложное. Завтра воскресенье. Знаю, для деловых встреч это не самый лучший день. И все же я буду Вас ждать в девять утра у входа в офис Красного Креста.
Ханна Брейн Кемпбелл ».
«Интересно, кто эта женщина, подписавшаяся своим полным именем, и какое у нее срочное дело ко мне?» — подумал Райли.
После того как Рудольф Тойслер решил вернуться в Японию и передал ему свои полномочия, Райли привык ко всяким обращениям. О чем только не просят: устроить жилье, поместить в госпиталь, одолжить денег и, конечно, — продукты и лекарства. Но чаще всего просят устроить на судно, покидающее Владивосток. Наверно, для этого ищет с ним встречи и Ханна Кемпбелл.
Он отправился к офису Красного Креста чуть раньше назначенного времени. Но его уже ждали. Незнакомка была высокого роста, белокурая, лет тридцати. Спокойное лицо чуть тронуто улыбкой.
«Настоящая леди», — был приятно удивлен Райли, невольно отметив благородство и одновременно простоту женщины.
— Доброе утро, миссис Кемпбелл. Извините, что заставил вас ждать, — сказал он, поклонившись.
— Ну что вы, мистер Аллен! До девяти еще целых две минуты. Это я опередила событие. Спасибо, что при вашей занятости уделили мне время для встречи.
— Напротив, как раз сегодня я свободнее обычного. Не зайти ли нам в офис? Думаю, там будет удобнее поговорить за чашечкой кофе.
— Если согласитесь, я предпочла бы прогулку по берегу. Какое сегодня чудесное утро! — Она показала в сторону моря, где на волнах качалось несколько лодок с иероглифами на светлых парусах.
Они спустились к полосе прибоя.
— Как бы рано я ни проснулся, — сказал Райли, — всегда вижу в окно эти лодки. Нет, кажется, в мире народа трудолюбивее китайцев. Будь то крестьянин или рыбак. Мы еще спим, а они уже выгружают на пирс свой улов.
— В таком случае, я и мой муж Чарльз — тоже китайцы. — Заметив на лице Аллена удивление, Ханна Кемпбелл улыбнулась.
— Конечно же мы англосаксы. Но трудимся ничуть не меньше. Однако улов наш, увы, невелик.
— У вас есть судно?
— Нет, это я в переносном смысле.
Миссис Кемпбелл рассказала свою историю. Они с мужем жили на восточном побережье Америки, в штате Нью-Джерси. Чарльз и Ханна владели небольшой птицеводческой фермой. Дела шли неважно. Да и работа, по правде говоря, однообразная. А они были молоды и жаждали приключений. В их книжном шкафу стояли все тома Джека Лондона. Реальная жизнь Кемпбеллов была скучной и пресной, а настоящая, увлекательная и романтическая, была в этих книгах. Вот почему молодые супруги решили отправиться на Аляску. Их не пугали морозы и опасности. Там все испытания окупятся захватывающими приключениями и золотым песком…
Увы, Аляска оказалась к ним немилостивой.
Чарльз и Ханна вернулись в Нью-Джерси ни с чем. Но мысль об удачном бизнесе не оставляла их.
Неожиданно Ханне на глаза попалась газетная статья. В ней рассказывалось о Сибири, о необыкновенном озере Байкал, неподалеку от которого находятся богатые, почти не освоенные залежи золота.
Молодые американцы раздумывали недолго. Они сняли с банковского счета оставшиеся сбережения и вместе с маленькими детьми, сыном и дочерью, пересекли на судне Атлантический океан, чтобы высадиться в Швеции. Им везло. Они без особых проблем попали в Финляндию и перешли границу с Россией. А затем — долгий путь по Транссибирской магистрали к намеченной цели путешествия.
Работа и быт в Сибири (ведь с ними были дети) оказались еще суровее, чем на Аляске. Но на этот раз им повезло. Газетная публикация не обманула. Русская таежная глушь действительно была сказочно богатой. Теперь они вернутся домой не с пустыми руками!..
Но революция в России свела на нет все труды. Добытый с таким трудом золотой песок был конфискован представителями новой власти. Все было потеряно.
— Многие герои Джека Лондона оставались в проигрыше. Мы пополнили этот список, — спокойно закончила Ханна Кемпбелл свой рассказ. Будто речь шла не о ней самой, а совсем о других людях.
Она подняла увесистый, плоский, обкатанный волнами камень и сильным, почти мужским движением запустила его далеко в море.
Райли проследил за траекторией полета камня и сказал:
— Теперь я верю, что вы добывали на Аляске и в Сибири золото.
— Вы думаете, легко долбить киркой мерзлую землю?
— Вы и это делали?
— Многое приходилось делать: охотиться в лесу, штопать детям одежду, вести бухгалтерию и перемывать десятки тонн золотоносной породы.
— Давно вы во Владивостоке?
— Уже несколько дней. Мы очень рады, что обнаружили здесь американскую колонию.
— И я рад, что познакомился с такой необыкновенной женщиной. Но вы, миссис Кемпбелл, пришли ко мне с каким-то предложением. Не так ли?
Она ответила не сразу:
— Видите ли, мы с мужем думаем, как быть дальше, чем заняться теперь? Денег осталось совсем мало. Нечего и думать о возвращении домой с таким капиталом. Два дня тому назад нам предложили работу на Филиппинах. Хороший контракт. Но как дети перенесут влажный тропический климат? Чарльзу пришла мысль: а не обратиться ли к вам, в Красный Крест? Вдруг вам понадобятся два соотечественника, оказавшиеся не у дел?
— Еще как пригодятся! — воскликнул Райли. — Вы и представить себе не можете, миссис Кемпбелл, как появились кстати. Мы очень нуждаемся в такой женщине, как вы.
— В самом деле?
— Более чем правда. В эти минуты где-то на границе Сибири и Китая находится поезд. А в нем — триста детей. Это дети Красного Креста. Наши дети. Мы должны их встретить, разместить, накормить… Представляете, сколько впереди работы!
Ханна Кемпбелл остановилась и повернулась лицом к Райли Аллену. Глаза ее выражали такое любопытство, что он немедленно же рассказал ей историю Петроградской детской колонии. Все, что знал.
— Просто невероятно! Такое и не придумаешь. Вы говорите, они уже больше года не видели родителей? Бедные дети… Они нуждаются в участии и материнской заботе.
— Вот-вот. Вы им должны заменить мать. Я почему-то убежден, что у вас хватит материнской любви на всех.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ОСТРОВ
Где разместить детей? Это был самый трудный вопрос, стоявший перед Райли Алленом. Транссибирская магистраль напоминала реку в весенний разлив. Она несла с собой все новые потоки беженцев. Но если настоящая река сбрасывает свои воды в море, освобождая русло, то здесь было иначе. Владивосток все больше переполнялся людским половодьем.
Стоявшие у причалов и на рейде суда могли принять на свои палубы и в трюмы лишь малую часть тех, кто жаждал покинуть российский берег. Остальным оставалось ждать и надеяться.
Не только дом или комната, а просто койка, даже угол, куда можно бросить тюфяк, чтобы не проводить ночи под открытым небом, — все имело свою цену и шло нарасхват.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98