— доложил гонец.Хидэёси, на мгновение оторвав взор от игральной доски и посмотрев на гонца, полюбопытствовал:— Сам Иэясу с ними?— Князя Иэясу там нет, — ответил гонец.Хидэёси взял черную шашку, передвинул ее на другое место и сказал, не поднимая глаз от доски:— Доложите мне, когда появится сам Иэясу. Пока он не станет во главе своего войска, вопрос о том, ввязываться в бой или нет, я оставляю на усмотрение Кютаро и Удзисато.Как раз в это время на холме Комаки встретили уже второго гонца с одним и тем же призывом к Иэясу.«Самое время для того, чтобы войско возглавили лично вы. Если вы решитесь, мы, вне всякого сомнения, сумеем нанести смертельный удар по главным силам войскам Хидэёси».Иэясу ответил на это:— Разве сам Хидэёси сделал свой ход? Если он не сдвинулся с места на горе Комацудзи, то и мне не имеет смысла выступать.В конце концов Иэясу остался на холме Комаки.За это время Хидэёси уделил особое внимание тому, чтобы наградить отличившихся в сражении под Нагакутэ и наказать провинившихся. С особенным тщанием отнесся он к вопросу об увеличении жалованья и о наградах лучшим из воинов, однако не сказал ни единого слова своему племяннику Хидэцугу, хотя тот, после того, как спасся бегством с поля боя, откровенно побаивался гнева главнокомандующего и явно тушевался в его присутствии. По возвращении в лагерь он немногословно доложил о своем прибытии и попытался объяснить причины понесенного поражения. Но Хидэёси, не обращая внимания и даже не глядя в его сторону, подчеркнуто говорил только с другими присутствующими за столом.— Я сам виноват в гибели Сёню, я послал его на верную смерть, — сказал Хидэёси. — С юных дней мы все с ним делили — и нищету, и сакэ, и женщин. Никогда не прощу себе его смерти и никогда о нем не забуду.Каждый раз, когда в его присутствии речь заходила о Сёню и его судьбе, на глаза Хидэёси набегали слезы.Однажды, никого не оповестив о своих планах, Хидэёси распорядился начать возведение укреплений в окрестностях Оуры. Через два дня, в последний день четвертого месяца, он поведал о своем замысле подробнее:— Завтра я хочу начать главное сражение в моей жизни. Посмотрим, кому суждено будет пасть в этом бою, — Хидэёси или Иэясу. Хорошенько выспитесь, подготовьтесь к бою и, главное, не дайте противнику застигнуть себя врасплох.На следующий день — первого числа пятого месяца — должна была состояться решающая битва. Войско Хидэёси готовилось к ней с прошлого вечера. И вот перед ними предстал полководец. Его слова повергли присутствующих в полное недоумение.— Мы возвращаемся в Осаку! Уходим всем войском! — Не успели люди прийти в себя, как последовали дальнейшие распоряжения. — Корпуса под командованием Куроды Камбэя и Акаси Ёсиро должны вступить во взаимодействие с войском у двойного рва. Командовать замыкающими отрядами будут Хосокава Тадаоки и Гамо Удзисато.Шестидесятитысячное войско выступило в поход. Двигаясь на запад, оно своим отступлением в точности вторило ходу солнца по небу. Хори Кютаро был оставлен в Гакудэне, а Като Мицуясу — в крепости Инуяма. За исключением этих двух полков все войско переправилось через реку Кисо и вошло в провинцию Оура.Внезапное отступление по приказу главнокомандующего заставило военачальников гадать о подлинных причинах такого решения. Хидэёси, отдав приказ, держался непринужденным образом. Дело заключалось в том, что отступление столь многочисленного войска осуществить еще труднее, чем наступление. Самая трудная задача выпадала воинам замыкающих отрядов и командовать этим войском поручали самым смелым и опытным.Когда наутро в ставке Иэясу увидели, что войско Хидэёси внезапно выступило на запад, всех охватили сомнения, и приверженцы поспешили с докладом к князю.На словах у них не оставалось сомнений насчет того, что происходит.— Все ясно. Мы сломили волю врага к сопротивлению.— Если мы воспользуемся возможностью и начнем преследование, то наверняка удастся сокрушить западное войско, перебив их до последнего человека, и победа будет за нами. Великая победа!Каждый из военачальников восторженно говорил о немедленной атаке на отступающего противника и просил разрешить ему возглавить это начинание, но Иэясу, в отличие от них, ничуть не выглядел обрадованным. И он строго воспретил преследовать противника.Он понимал, что такой полководец, как Хидэёси, не отвел бы большого и сильного войска, не имейся у него на то серьезная причина. Он осознавал также, что, хотя у него хватало людей для успешного ведения оборонительных действий, противостоять Хидэёси в решающем сражении на открытой местности его войско было не в силах.— Искусство войны — не азартная игра. Имеем ли мы право рискнуть, поставить свою жизнь на кон в ходе одной-единственной схватки, не имея представления о том, как она может закончиться? Срывать плод следует тогда, когда сама судьба благословляет вас протянуть к нему руку.Иэясу терпеть не мог рисковать. К тому же он превосходно знал собственную натуру. В этом отношении полной противоположностью Иэясу был князь Нобуо. Нобуо постоянно пребывал в заблуждении, будто его собственные способности и слава в стране ничем не уступают славе и способностям его отца, князя Нобунаги. Поэтому ему не сиделось на месте, хотя остальные внешне безропотно приняли решение Иэясу об отказе от преследования.— Говорят, воину надлежит брать то, что само идет в руки. Как можем мы праздно сидеть здесь, наблюдая, как уплывает от нас возможность, дарованная Небесами? Пожалуйста, позвольте мне возглавить войско преследования, — произнес Нобуо с немалой настойчивостью.Иэясу сумел несколькими словами осадить его, но в Нобуо на этот раз словно злой дух вселился. В споре с Иэясу он вел себя, как разобиженный ребенок, не желающий слушать старшего.— Что ж, тут ничего не поделаешь.Иэясу разрешил ему возглавить преследование, прекрасно понимая: ни к чему хорошему это не приведет. Нобуо немедленно собрал свое личное войско и погнался за войском Хидэёси.После отбытия Нобуо Иэясу послал вслед за ним еще один отряд во главе с Хондой. Как и предвидел Иэясу, стоило войску Нобуо нагнать отряд противника, как тот развернулся, перестроился и, преодолев первоначальную сумятицу, быстро разгромил воинов Нобуо. Неразумный князь оказался повинен в гибели большого числа своих приверженцев.Сам Нобуо мог бы стать легкой — и желанной — добычей для Хидэёси, не подоспей к нему на помощь отряд Хонды. Отступив на холм Комаки, Нобуо не рискнул показаться Иэясу на глаза. Но Хонда в подробностях рассказал главнокомандующему обо всем, что произошло. Иэясу ничем не выдал собственных чувств, ограничившись кивком и бесстрастным высказыванием: «Этого следовало ожидать».
Отступление Хидэёси менее всего походило на беспорядочное бегство. Проезжая по дороге, он обратился к соратникам со следующими словами:— Не взять ли нам что-нибудь на память?Крепость Каганои высилась на левом берегу реки Кисо к северо-востоку от крепости Киёсу. Двое из приверженцев Нобуо засели в ней, готовясь в случае крайней надобности развернуть отсюда одно из крыльев войска.— Взять эту крепость, — приказал Хидэёси столь же равнодушно, как, махнув рукой, показал бы на сочный персик на ветке.Войско переправилось через реку Кисо и заняло позиции в окрестностях храма Сэйтоку. Возглавив запасное войско, Хидэёси начал атаку утром четвертого числа. Время от времени он садился на коня и мчался на холм в окрестностях Тонды, чтобы оттуда следить за ходом сражения.На следующий день в бою пал комендант крепости. Сама крепость продержалась еще два дня и пала только вечером шестого числа.В тот же день Хидэёси возвел укрепления в местности Таки и дошел до Огаки тринадцатого числа. В крепости Огаки он встретился с уцелевшими членами семьи Сёню и утешил жену и мать павшего в бою друга.— Представляю, как вам сейчас одиноко. Не забывайте, какое лучезарное будущее открывается перед вашими детьми. Вам следует прожить остаток дней в покое и радости, любуясь ростом молодых деревьев и вешним цветением в саду.Хидэёси призвал к себе сыновей Сёню и сказал, что надеется на их мужество и силу. Этим вечером он словно превратился в одного из членов семейства и посвятил долгие часы воспоминаниям.— Я коротышка, Сёню тоже был коротышкой. А когда коротышке хочется распотешить других, он, особенно если крепко выпьет, пляшет перед ними танец с копьем. Не думаю, чтобы он когда-нибудь плясал перед женою и сыновьями, но если плясал, то делал это примерно так.И он самым потешным образом изобразил пляшущего Сёню, заставив опечаленных родственников рассмеяться против их собственной воли. Хидэёси остался в крепости на несколько дней, но в конце концов, двадцать первого числа, выступил на Осаку по дороге Оми.Осака превратилась в большой город, разительно отличаясь от некогда крошечного порта на реке Нанива. Когда Хидэёси во главе войска прибыл сюда, люди высыпали на улицы и заполонили окрестности. Ликование не затихало до поздней ночи.Внешние работы по возведению крепости Осака были уже завершены. Когда наступила ночь, здесь разыгралась сцена словно бы из другого мира. В бесчисленных окнах зажгли яркие лампы. Пятиэтажная башня главной цитадели, равно как и башни второй и третьей цитаделей, украшала собою небо и заливала светом окрестности во все четыре стороны, на востоке — реку Ямато, на севере — реку Ёдо, на западе — реку Ёкобори, а на юге — глубокий, но пока не заполненный водою ров.Хидэёси покинул ставку в Гакудэне, потому что переменил первоначальный план, решив пойти по пути «начни все сначала»… Как отнесся Иэясу к такой перемене? Он следил за отступлением западного войска, не пошевелив и пальцем. Хотя он и узнал об ожесточенном сражении в крепости Каганои, подкреплений туда не прислал.— Что происходит? — раздавались недоумевающие и негодующие голоса приверженцев Нобуо.Сам Нобуо роптать уже не смел. Однажды ослушавшись Иэясу, он напал на войска Хидэёси, потерпел поражение и вернулся в лагерь только благодаря тому, что на выручку пришел Хонда. Нобуо понял отныне, что у него нет права на какие бы то ни было возражения.Так или иначе, разногласия ослабляли восточное войско. Не следовало забывать, что вся война вспыхнула по воле не столько Иэясу, сколько Нобуо. Он напоминал Иэясу о союзническом долге, и властитель Микавы начал войну, чтобы помочь ему. Иэясу оставался в этой войне всего лишь союзником ее зачинщика — тем трудней ему было управлять поведением последнего. В конце концов Иэясу заявил:— Раз уж Хидэёси прибыл в Осаку, раньше или позже он выступит походом на провинцию Исэ. Тревожные признаки таких намерений уже налицо. Мне кажется, вам нужно как можно скорее вернуться в вашу собственную крепость Нагасима.Сочтя это предложение удобным поводом, Нобуо поспешил вернуться в провинцию Исэ. Иэясу еще какое-то время оставался на холме Комаки, но в конце концов покинул эту позицию и отправился в Киёсу, оставив вместо себя Сакаи Тадацугу. Жители Киёсу высыпали на улицы, чтобы приветствовать князя, вернувшегося с победой, но оказалось их куда меньше, чем жителей Осаки, которые приветствовали Хидэёси.И мирные жители, и самураи считали сражение при Нагакутэ великой победой клана Токугава, но Иэясу предостерег приверженцев и подданных против чрезмерной гордыни и разослал своим войскам назидание:«С военной точки зрения битва при Нагакутэ закончилась нашей победой, но что касается земель и стоящих на них крепостей, преимущество в итоге получил Хидэёси. Поэтому не позволяйте радости лишить вас разума: повода для нее нет».За время противостояния на холме Комаки сторонникам Хидэёси удалось захватить в провинции Исэ, где вообще не велось боевых действий, крепости Минэ, Камбэ, Кокуфу и Хамада, а также взять и разрушить крепость Нанокаити. Прежде чем кто-нибудь успел догадаться об этом, большая часть провинции Исэ перешла под власть Хидэёси.Хидэёси провел в крепости Осака около месяца, занимаясь делами ее управления, составляя и проводя в жизнь планы по переустройству окрестностей новой столицы и вкушая радости личной жизни. Он вел себя так, словно противостояние на холме Комаки и связанные с ним события его совершенно не касались.В седьмом месяце он ненадолго съездил в провинцию Мино. Затем, примерно в середине восьмого месяца, неожиданно сказал:— Скучно возиться со всем этим так долго. Поздней осенью необходимо покончить с этой историей раз и навсегда.И вновь он объявил о выступлении на войну огромного войска. За два дня до начала похода в глубине главной крепости загремел барабан и запела флейта — это давали представление актеры театра Но. Время от времени слышались взрывы смеха.Пригласив в крепость актеров театра Но, Хидэёси позвал на представление мать, жену и всех родственников. Ему хотелось повеселиться как следует.Среди гостей были и три княжны, которых воспитывали в уединении. Тяте в этом году исполнилось семнадцать лет, средней сестре — тринадцать, младшей — вот-вот должно было исполниться одиннадцать.Всего год назад, в день, когда пала крепость Китаносё, девочки с ужасом взирали на то, как она горит — и вместе с нею в дыму погибают их приемный отец Сибата Кацуиэ и их родная мать. Их перевезли сперва в лагерь, потом — сюда, и повсюду их окружали только незнакомые люди. Какое-то время глаза у них не просыхали от слез, улыбка ни разу не вспыхивала на прежде веселых и беззаботных личиках. Но три княжны в конце концов привыкли жить среди обитателей крепости и, освоившись с простым обращением, присущим Хидэёси, полюбили его и начали называть «нашим забавным дядюшкой».В этот вечер после нескольких сцен, разыгранных актерами, «забавный дядюшка» прошел в закрытое помещение, переоделся там и сам вышел на подмостки.— Поглядите, это дядюшка! — воскликнула одна из сестер.— Да! Как забавно он выглядит!Не обращая внимания на остальных, две младшие княжны расхохотались, указывая на него пальцами, и захлопали в ладоши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174