Похоже, что мы приближаемся к нужной информации.
— Так что же ты предлагаешь? — спросила я, как бы небрежно опуская пачку долларов в свой внутренний карман.
Глаза собеседницы грустно проводили это путешествие пачки денег.
— Ну, знаешь ли! — опять завопила она, а потом почему-то неожиданно затихла.
— Так я слушаю, — сказала я. Я не верила своим глазам: из двадцатипятилетней обольстительной девушки моя собеседница превратилась в сорокалетнюю уставшую торговку.
— Давай так, — сказала она. — По-честному. Вот эти десять штук я тебе отдала просто так. Если у меня что-то получится, получишь еще пятьдесят штук, и точка, — добавила она звенящим от ярости голосом, — Но только в том случае, если эта тварь, — она явно имела в виду своего приятеля, — доведет дело до конца.
— Торгуйся, — опять прошелестел голос в моем ухе.
Ну что ж, мне надлежало следовать инструкциям своего любимого. Что бы такое мне быстренько придумать. Мне явно не хватало опыта хотя бы начинающей шантажистки. Я старательно припоминала все романы, в которых описывалось, как же люди вымогают деньги.
Собеседница выжидательно смотрела на меня.
Я сказала:
— Еще десять штук каждый месяц, до того момента как это кончится, и пятьдесят штук потом.
Змеюка поглядела на меня и вдруг расхохоталась.
— Да ты ж новенькая, — сказала она. — Давай катись, — и открыла дверь машины.
Так что же это было, согласие или нет, решила я уточнить.
— Так получу я остальные деньги? — поинтересовалась я, вылезая из машины.
— Ты получила десять штук и катись! — раздалось из закрывающейся машины. — Если надумаешь потребовать еще, пиши, звони, но — не советую!!! — Она с треском захлопнула дверцу.
Последние слова были заглушены звуком мотора. Взвизгнув шинами, «жигуленок» сорвался с места и умчался. Я осталась одна.
— Все в порядке? — раздался голос в ухе.
— Да, все в порядке, — громко сказала я, чем привлекла внимание какого-то бродяги, шатавшегося по площади. Конечно, человек, разговаривающий сам с собой, привлекает внимание. Мне не хотелось возвращаться в подъезд. — Встретимся у автомобиля, — сказала я громко себе под ноги.
Бродяга продолжал смотреть на меня крайне заинтересованно, он не мог понять, то ли я сумасшедшая, то ли я предлагаю ему свидание.
— Хорошо, — прошелестел голос Ниро в ухе, — я спускаюсь.
Ну что ж, хоть мой любимый меня понимает. Я тяжело вздохнула. Потом повернулась и, опустив плечи, побрела к тому месту, где Ниро оставил свой «линкольн». Что-то в моей роли явно не сработало. Да, подруга, неважная из тебя вымогательница. Потом я вспомнила о десяти тысячах долларов, которые остались у меня в кармане. Нельзя сказать, что они были честно заработаны. Но как же это просто! Я пнула кусок кирпича, который мне попался под ноги. Мне, чтобы заработать эти деньги в своем издательстве, месяца три-четыре надо…
— Как бы не привыкнуть, — пробормотала я сама себе, приближаясь к «линкольну».
Вся компания собралась уже там. Никаких следов бандитского прикрытия нигде в районе не было видно. «Жигуленок» с путаной давно уже проследовал в сторону Москвы.
— Ну что ж, — сказал мой любимый. — Здесь нам больше делать нечего, так что поехали домой.
И вся кавалькада двинулась в сторону Москвы.
Глава 16
МУКИ СОВЕСТИ
— Что-то пошло не так…
Мы сидели перед закрытым камином, и Ниро разглядывал пачку долларов, которую я заработала в результате пятиминутной беседы.
Он вытащил несколько штук и разглядывал их.
— Ну что ж, — вздохнул он. — По крайней мере, хоть баксы настоящие.
Судя по выражению его лица, он не очень понимал, что происходит. Посидев еще минут пять у камина, не проронив ни слова, он отправился на кухню.
Интересно, что же он принесет, подумала я. И загадала. Если это будет что-то из шампанских, то его мысли скорее положительные, чем отрицательные. Столовые вина свидетельствовали о полной нейтральности. Появление же сухого вина говорило бы скорее об отрицательном, чем о положительном, причем чем суше было бы вино, тем дела были бы хуже. Мой пока еще не очень долгий опыт общения с Ниро, правда, весьма бурный, наглядно показывал, что то, что он предпочитал пить, а особенно чем угощал меня, очень характерно отражало его настроение. Так что появление шампанского меня немножко успокоило. Значит, я не все сделала не правильно.
Ритуальная процедура откупоривания бутылки, опробование напитка, покачивание головой, просмотр на просвет и разливание по бокалам почти вывело меня из равновесия. Ну как же можно быть таким медлительным. С другой стороны, я понимала, что это лишь внешнее проявление. А на самом деле Ниро стремительно размышляет, маскируя это по привычке неторопливым обрядом. Интересно, какое же решение выдаст компьютер, запрятанный в его удивительной голове.
— Да-а, — протянул мой любимый в ритме своих неторопливых движений. — Конечно, поездку нельзя назвать очень удачной, но что-то она нам все-таки прояснила.
— Что же именно? — не удержалась я. — Что я бездарная шантажистка?
— Ну что ты, Рыжик. — Ниро рассмеялся. — Для начинающей шантажистки это даже очень ничего. Я так понимаю, у тебя это первый опыт подобного рода?
— Вообще да, — обиженно сказала я. — И в отличие от тебя меня этому не обучали.
— Ну что ты, — опять рассмеялся Ниро. — У нас не было специального курса шантажа. Так, некоторая общая практика. Как ты понимаешь, в моей профессии без этого нельзя.
— Ну вот и занимался бы шантажом сам, — пробурчала я, залезая в кресло с ногами. Моя мамочка этого крайне не одобрила бы, не говоря уже о мне самой. — Должна тебе заметить, что чувствовала я себя весьма неуютно. Так что этот опыт весьма неудачен…
Моя дневная решительность куда-то подевалась…
Я взяла со столика злосчастную пачку баксов и вертела ее в руках. Меня так и подмывало бросить ее в камин, но, увы, он не был разожжен по причине жары и поэтому был закрыт. К тому же меня учили, что сжигание денег — это некое фарисейство и, уж совершенно однозначно, сплошная показуха. Я вздохнула и направила ход своих рассуждений в другое русло. Пусть уж лучше эти деньги возместят расходы по восстановлению справедливости. Конечно, эти слова только по сути звучали гордо, а в душе я понимала, что все равно переместилась на одну доску с этой поганкой.
— Ну! — решил подбодрить меня Ниро. Он словно читал мысли на моем лице. — Все не так уж плохо. Однажды мне пришлось залезть в выгребную яму ради дела. И просидеть там почти сутки.
Да уж, хорошенький способ утешения он выбрал. Значит, я действительно выгляжу так, как будто вылезла из помойной ямы. Правильно говорят: трудно делать грязные дела чистыми руками. Хотя то дело, которое мы делали, было грязным только по содержанию, а не по сути. Суть его была как раз чище некуда. Другое дело, что, похоже, никак его нельзя было сделать по-другому.
Я расплакалась…
Конечно, это никак не вязалось с образом той удивительно самостоятельной, умной и деловой женщины, которую я старательно создавала и которой по-прежнему считалась, по крайне мере в собственных глазах.
Ревела я вовсю, оглашая своими рыданиями весь дом Ниро! Замечательные штрихи к моему старательно создаваемому образу! Шантажистка и плакса… Как-то это все у меня перемешалось…
Ниро всеми силами пытался вывести меня из этого состояния. В ход пошел и «Дом Периньон» <Любимое шампанское Ниро.>, и суфле из крабов, и шоколадный воздушный тортик. Но ни одно из любимых лакомств не могло меня быстро вывести из моего хандрящего настроения. Плакать я, правда, перестала.
По-моему, мой любимый был уже не рад, что согласился пустить меня на эту встречу. Было заметно, что он с радостью отмотал бы время на восемь часов назад и сделал бы все сам без меня.
Однако, увы, это возможно лишь в фантастических романах, а никак не в реальной жизни. Поэтому оставалось лишь сожалеть о содеянном и принимать все, как оно есть. Отдавая отчет в том, что сделано, и лишь делая поправку на то, для чего это было сделано.
Обсуждать это было довольно бессмысленно. Мое настроение сводило на нет все логические построения моего любимого. Мне было очень неприятно, что я позволила своим эмоциям мешать его работе, но ничего не могла поделать с собой. Мне опять жутко захотелось завыть в голос. Тем более «жилетка» была рядом.
Бедный Ниро, который уже два часа пытался вывести меня из этого состояния, махнул рукой. Он сгреб меня в охапку и оттащил в джакузю, сказав, чтобы я выревелась в свое удовольствие и что только после этого я стану нормальным человеком.
Поверив ему и зная, что за мной никто не следит и не надо казаться, что я лучше, чем на самом деле, я предалась этому занятию и в течение получаса старательно жалела себя. Потом, поняв, что веду я себя достаточно глупо, и немножко успокоившись, я вылезла из теплой, бодрящей ванны и присоединилась к Ниро.
— Доставай еще одну бутылку, — сказала я, закутываясь в большущий махровый халат.
Что он беспрекословно выполнил.
Быстро осушив бокал и еще один, я наконец обрела точку равновесия, которую напрасно искала четыре предыдущих часа.
— Ну что ж, — довольно ровно сказала я, — теперь попробуем извлечь какую-нибудь пользу из моего поражения.
Глава 17
БЕДНАЯ Я ЖЕНЩИНА
Я окончательно перестала хлюпать носом, когда вечером мы лежали в кровати. Под воздействием выпитого шампанского все-таки произошло существенное улучшение моего настроения, и я могла рассуждать вполне здраво. Это позволило моему любимому задать мне сакраментальный вопрос, на который он мог теперь рассчитывать получить нормальный ответ.
Долгожданный вопрос был: «Так что же все-таки произошло?»
Мысли мои теперь закрутились в нужном русле. Наверное, мое поведение в последние несколько часов и было неадекватной реакцией на то, что я не поняла, что же произошло на самом деле. Ведь так все шло хорошо с самого начала.
Жертва, как ей и положено, сначала пугалась, была готова исправно платить деньги. Собственно, даже и заплатила их. А дальше я сделала что-то не так. Что-то такое, что позволило путане понять, что я не есть жесткий вымогатель, который будет любыми средствами стараться получить свои деньги. А что я так, скорее легкий мотылек. Нечто начинающее. Пробующая свои силы авантюристка. И не более. Ее поведение в конце нашего «свидания» явно свидетельствовало в пользу того, что она не собирается в дальнейшем воспринимать меня всерьез.
Ниро тяжело вздохнул. Мои рассуждения, даже такие бестолковые, показали, что мы зашли в тупик.
— Ну что ж, — стал рассуждать он сам. — Давай начнем с самого начала. Первое: она явно замешана в эту аферу. Почему, как ты думаешь? Что мы можем сказать точно?
Я задумалась.
— Во-первых, ее напугала телеграмма. А во-вторых, она приехала на встречу. Потом она меня пыталась подкупить тысячью долларов, потом десятью тысячами долларов, потом в какой-то момент она была согласна на пятьдесят. А потом…
— Подожди, подожди, — Ниро остановил меня, — давай не будем «про потом», давай будем «про сначала». Итак, еще раз, она явно в этом замешана, так?
— Так.
— Юрист этот замешан однозначно. Так?
— Так.
— Теперь, — он размышлял, — мы также совершенно отчетливо можем сказать, что они связаны между собой в этом деле.
— И более того, — добавила я, — эта змеюка совершенно точно собирается завладеть большей частью того, что наш драгоценный законник хочет загрести на этом деле.
— Но говорит ли это о том, что именно она глава предприятия? — Мой любимый нацелил на меня палец, как на плакате: «Ты записался добровольцем?», и сделал сердитое лицо.
— Нет. — — Я поправила подушку, — Это может быть так, а может быть с точностью до наоборот. Смотри, если это придумала она или ей помогли придумать, то она как бы по праву получит большую долю. Но возможен и другой вариант.
— Ты имеешь в виду нечто подобное, что мы разыграли с тобой?
— Ага. — Я подтянула ноги и свернулась калачиком. Такая поза всегда улучшала мое настроение. — Она ведь ой как болезненно восприняла то, что я сказала вначале. Она же просто вскинулась, когда я живописала, как законник, чтобы добиться моего расположения, разболтал, что в ближайшем будущем у него будут огромные деньги.
— Ты хочешь сказать, что она ни на секунду не усомнилась в этом?
— Вот именно, — обрадовалась я и уселась на подушку. — Она вела себя так, точно то, что я ей рассказываю, было ей очень хорошо знакомо. Может быть, — я снова натянула на себя одеяло, — было с ней самой. В свое время он хотел то ли удержать ее, то ли еще что-нибудь сделать, а платить ежедневно он был не в состоянии. И поведал ей под страшным секретом то, что он собирается сделать. А уж она, будучи дамочкой не промах, взяла инициативу в свои руки.
Мой любимый снова задумчиво почесал подбородок.
— Вроде все как бы похоже, — протянул он, — но доказательств…
— У нас есть прямые доказательства того, что они в этом замешаны на полную катушку!
— Есть-то есть, — ответил Ниро. — Только доказательства чего? Того, что они хотят получить деньги с исков? Так они это и не скрывают! Но значит ли это, что именно они подстроили дискредитацию фирмы, отравленные кремы и, наконец, убийство из тюбика с кремом?!
— Ну, может быть, мы сможем найти что-то еще?
— Не только сможем, нам таки необходимо это сделать, потому что сегодня мы не знаем, кто они. Толи исполнители, то ли главные действующие лица…
Он опять замолчал.
Я натужно размышляла.
— Но зато теперь можно смело сказать, что их не надо отделять один от другого. Эта парочка заодно и более-менее в курсе дел друг друга. Единственное, что хотелось бы уточнить, кто из них на кого давит. — Я слезла с подушки и снова улеглась калачиком.
— Итак, три варианта, — Ниро стал загибать пальцы (у меня научился), — то ли эта девица по собственной инициативе подставляет нашего юриста. То ли через нее давят на него бандиты. То ли он сам выслуживается перед ней, стремясь заработать ее благосклонность.
— А он что, не понимает, — встрепенулась я, — что ее интересует не он сам, а его деньги, которые он заработает?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26