— Понимаете, отец и Уоррен Тайлер не очень-то ладят друг с другом. Дело в том, что когда-то Уоррен был сильно влюблен в мою маму. Они оба хотели жениться на ней — и Уоррен, и мой отец. Но победителем оказался мой папа, а Уоррен остался ни при чем. — Брайен пожал плечами. — Вот с тех пор он злится, что проиграл. Отец тоже злится, потому что знает и всегда знал, что Уоррен любил мою маму и после того, как она вышла замуж.
— Вот это да! — невольно вырвалось у Нэнси.
— Именно поэтому, — продолжал Брайен, — Уоррен ни за какие деньги не уступит картину моему отцу. Он не продаст ее, даже если останется вообще без гроша. А ведь отец предлагал ему миллион за этот портрет.
— Из принципиальных соображений, — решила Джорджи.
— Нет, скорее из-за тех чувств, которые он до сих пор сохранил, — ответил Брайен. — Этот портрет — единственное, что осталось у Уоррена после смерти моей мамы.
— Но твой отец был ее мужем! — воскликнула Бесс. — Я считаю, что Тайлер не прав!
— Между прочим, а где мистер Тайлер нашел портрет? — спросил у Брайена Нед. Брайен улыбнулся.
— Вот послушайте, сейчас расскажу. Это отдельная история, еще более загадочная. Уоррен как-то прослышал о том, что за городом продается старая ферма, просто участок земли…
— Недалеко от Нового Орлеана? — перебила его Бесс.
— Да. И он рассудил, что неплохо было бы обзавестись земельной собственностью. К тому же до него уже дошли слухи о том, что какой-то предприниматель собирается устроить в тех местах что-то вроде торгового центра. Итак, Уоррен отправился туда, нашел пущенную в продажу ферму совершенно заброшенной, купил ее, а потом оказалось, что она раньше принадлежала Люсьену Болье.
— Тому художнику, — уточнила Нэнси.
— Верно, — кивнул Брайен. — Болье к тому времени уже несколько лет не было в живых, ферма пустовала. Уоррен приобрел ее за бесценок в расчете на то, что со временем продаст землю с большой выгодой. Одним словом, он решил, наконец, туда отправиться и как следует осмотреть всю ферму. И вот, роясь в бывшем коровнике, он наткнулся на спрятанное там. Это были четыре картины. Он нашел их прямо в стойле. Три картины представляли собой городские виды Нового Орлеана. А четвертая и была «Грезы Даниэль». Он просто глазам своим не мог поверить. А потом и мой отец, когда увидел портрет, был поражен не менее.
— Ну и история, — задумчиво произнесла Бесс.
— Где сейчас другие картины? — спросила Джорджи.
— Уоррен продал их одному знатоку живописи, мистеру Коху, — ответил Брайен. — У него галерея в Новом Орлеане. Кох горел желанием получить в свою коллекцию работы кисти Болье, которые до сих пор считались утерянными. Конечно, ему до смерти хотелось приобрести и «Грезы Даниэль». Но, я думаю, у него это никогда не получится. А за те три он дал Уоррену огромную сумму.
Рассказ Брайена был прерван появлением его отца.
— Поехали, — скомандовал он. — Брайен и вы все готовы? Я опаздываю на важную встречу.
Нэнси и ее друзья поблагодарили хозяина дома за то, что он разрешил им посмотреть картину, и вышли на улицу к машине. Брайен хотел было сесть за руль, но отец отстранил его.
— Сам поведу, — ворчливо буркнул он.
Компания забралась в седан. Девушки уселись сзади, а мужчины на переднем сиденье. Брайен сидел между отцом и Недом. Мистер Ситон сразу развил бешеную скорость, как бы желая поскорее отделаться от мыслей о Тайлере. Нэнси видела, что Брайен и его отец расстроены. Некоторое время все молчали. Но потом Бесс и Джорджи, нарушив молчание, начали оживленно обсуждать предстоящий костюмированный бал. Нэнси же продолжала наблюдать за отцом Брайена, не вмешиваясь в беседу подруг.
Мистер Ситон с такой силой сжимал баранку, что даже побелели костяшки пальцев. И вдруг он громко сказал:
— У меня должна быть эта картина! И я получу ее… его бы мне это ни стоило!
Он произнес эти слова так, словно тайная мысль, осенившая его, нашла в них выражение и неожиданно даже: него самого вырвалась наружу.
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ КАРТИНЫ
В машине наступила гнетущая тишина. Бесс и Джорджи мгновенно прекратили болтовню. И пока они ехали по длинной, петляющей среди зелени дороге к дому Брайена, никто не проронил ни слова. Но молчание было нарушено, когда молодежь увидела дорожный знак — стрелку, на которой было написано: «Пещера Летучей Мыши».
— Ой, какое страшное название, — сказала Бесс и поежилась. — Это ведь про настоящих летучих мышей, зд? Я так поняла? Брайен засмеялся.
— Конечно, про настоящих, не игрушечных и не из комиксов.
— Странно, разве мы едем в Трансильванию? Мне такие указатели по дороге не попадались, — пошутила Джорджи. Даже мистер Ситон оценил ее шутку и рассмеялся.
— Не бойтесь, — сказал Брайен. — Вы наверняка не увидите ни одной настоящей летучей мыши, пока гостите у меня. Это место получило свое название много-много лет назад. Дело в том, что недалеко от нашей усадьбы есть несколько небольших пещер и гротов, где водятся летучие мыши. Но вылетают они оттуда только по ночам. Днем их редко увидишь.
Дорога, ведущая к дому, описывала широченный круг, и поэтому Нэнси уже издалека увидела дом Ситонов. И сразу все мысли о замках, населенных привидениями, и башнях, в которых гнездятся летучие мыши, исчезли из ее головы. Это был великолепный особняк, венчающий невысокий холм. Построенный, судя по всему, в девятнадцатом веке, он выглядел как новенький. Либо он прекрасно сохранился, либо усилия реставраторов вернули ему былое великолепие.
Вдоль длинной открытой веранды, обрамляющей фасад дома, стояли массивные круглые колонны, поддерживающие балкон второго этажа. Нэнси залюбовалась кружевным литьем чугунной решетки, опоясывающей балкон, и красивой лепниной вокруг окон.
Бартоломью Ситон остановил машину и буквально выскочил из нее. Потом, точно за ним кто-то гнался, бегом бросился в дом. Брайен последовал было за ним, но заметив, что друзья не проявляют поспешности, остался с ними. А они в это время стояли у машины и разглядывали особняк Ситонов.
— Эй, в чем дело? — спросил Брайен, возвращаясь к машине. — Домище здоровый, но не кусается. Нэнси засмеялась:
— Смешно звучит, если учесть название, которое ему дали: «Пещера Летучей Мыши». Нет, на мой взгляд, особняк просто великолепен.
— А теперь идемте в дом, — предложил Брайен.
В холле их приветствовал тот самый седовласый почтенный человек, который вез их чемоданы из аэропорта. Брайен назвал его Босвортом.
Внутреннее убранство дома ничуть не уступало в роскоши его внешней отделке.
Огромные комнаты были красиво обставлены, а сверкающие паркетные полы застланы восточными коврами. По периметру потолков тянулись дубовые карнизы, украшенные резьбой ручной работы, и тот же орнамент повторялся на дубовых плинтусах и дверных рамах. На стенах висели большие картины, выполненные маслом. Складывалось впечатление, что мистер Ситон всерьез занимался коллекционированием картин.
— Ладно, ладно, — сказал Брайен. — У нас еще будет время, чтобы как следует осмотреть дом. Мне хочется показать ваши комнаты. А потом я расскажу вам о бале и раздам маскарадные костюмы.
Брайен провел их на второй этаж, где для каждого гостя была приготовлена отдельная комната. В комнатах, предназначенных для Нэнси, Бесс и Джорджи, стояли мягкие кушетки и туалетные столики. Их зеркала подсвечивались скрытыми электрическими лампочками. Комната Неда выходила на задний двор с бассейном, который находился прямо под окном.
— Я бы не отказалась жить в таком доме, — шепнула Бесс на ухо Нэнси.
Нэнси не спеша распаковывала и раскладывала свои вещи, изредка отвлекаясь и выглядывая в окно, чтобы полюбоваться газонами и цветочными клумбами. Закончив с вещами, она вышла из комнаты и тут же наткнулась на Неда, который в этот момент выходил из своей комнаты.
— Разве я не говорил, что у нас каникулы будут просто отличные? — сказал ей Нед. — Тут можно здорово покуролесить! Неделька расслабления и веселья — это как раз то, что мне надо. Да и не только мне, это необходимо и Бесс, и Джорджи. А тебе особенно.
Нэнси и Нед неторопливо спускались по лестнице, направляясь в гостиную.
— Только, знаешь, я хочу сказать тебе по секрету одну вещь. — Нед понизил голос. — Мне жалко Бранена. Вот уж не хотел бы я иметь такого папашу, как мистер Ситон.
— И я тоже, — согласилась с ним Нэнси. — Может мистер Ситон просто был в плохом настроении, когда мы заехали за ним к мистеру Тайлеру. Наверное, он сильно переживает эту историю с портретом. Интересно, что он собирается предпринять?
— Ой, нет, не надо, Нэнси, прошу тебя, хватит. Хоть на время перестань быть детективом. Мы приехали сюда отдыхать и развлекаться.
— Ты прав, — отозвалась Нэнси. — Конечно, надо переключиться.
— Вот и хорошо. Не нужно было вообще поднимать эту тему. Но дело в том, что мне очень нравится Брайен. Поэтому я слегка разозлился на мистера Ситона.
— Ты замечательный друг, Нед Никерсон, — похвалила его Нэнси.
Когда Нэнси и Нед вошли в гостиную, оказалось, что Бесс, Джорджи и Брайен их уже ждут. Еще до их появления Брайен расставил на столе большие-большие коробки и теперь весь сиял. Казалось, выходка отца ничуть не омрачила его настроение. «А может, он просто умеет скрывать свои чувства», — подумала Нэнси.
— Опаздываете, — упрекнула Бесс подругу и Неда. — Мне не терпится взглянуть на свой костюм, а из-за вас все задерживается.
— Я решила поменяться с тобой ролями, — поддразнила ее Нэнси. — Насколько я помню, обычно все ждут тебя! Джорджи захохотала.
— Это уж точно! Я всю жизнь ее жду.
— Ладно уж, чего там, — добродушно улыбаясь, защищалась Бесс. — Нападаете на меня вдвоем, а это нечестно. Мне просто не терпится, я хочу, чтобы скорее начинался праздник! Хочу окунуться в атмосферу Марди Гра!
— И я тоже! — поддержал ее Брайен. — Поэтому вперед! Открываю костюмы. Бесс, ты первая.
Брайен снял крышку с верхней коробки и очень аккуратно достал костюм.
— Ой, какая прелесть! — воскликнула Бесс.
Это было нарядное выходное платье. Именно в таких платьях щеголяли красавицы Юга Штатов в девятнадцатом веке.
— Мисс Скарлетт О'Хара! — объявил Брайен, имея в виду героиню романа «Унесенные ветром».
— О, Брайен, — растроганно сказала просиявшая Бесс. — Лучшего костюма для меня ты не мог бы и придумать! Ой, как мне хочется его сразу же надеть!
Бесс любовалась и восторгалась платьем. Брайен продолжал открывать коробки. Нэнси и Неду достались очень пышно отделанные костюмы в стиле, который господствовал в восемнадцатом веке при французском дворе. Нед должен был изображать короля Людовика XVI, а Нэнси его жену, Марию Антуанетту.
— Трудно себе представить, что двести лет назад люди ходили в таких одеждах, — заметил Нед.
— Не люди, а королевские особы, — поправила его Нэнси.
— Это неважно, — согласился Нед. — Костюмы классные.
— Теперь очередь Джорджи, — объявил Брайен. — Примерь вот эту одежку, подойдет ли она тебе по размеру.
— Ой, что это? — поинтересовалась любопытная Бесс.
— Одеяние Клеопатры, — ухмыльнувшись, ответил Брайен.
— До чего оно мне нравится, — сказала Джорджи. — Всегда мечтала быть египетской царицей.
— Брайен, а ты? — спросил Нед. — Кем ты собираешься быть?
— Я, как патриот, изображаю местного героя, — ответил Брайен. — Был такой отъявленный злодей, пират, наводивший ужас на весь Новый Орлеан, по имени Жан Лаффит. Я буду выступать в его роли.
— Класс! — воскликнул Нед. — Представляешь, если вдруг на карнавале тебе станет скучно, ты как известный головорез можешь вызвать кого-нибудь на поединок, сразиться на шпагах!
— Уж поверь, на празднике Марди Гра не соскучишься, — ответил Брайен.
Вторая половина дня промелькнула незаметно. Девушкам не много времени понадобилось, чтобы облачиться в костюмы. Бесс помогла Нэнси уложить ее длинные золотистые волосы в красивую прическу, которую венчала изящная диадема из искусственных бриллиантов и жемчуга — головной убор королевы.
Завершив облачение, они уже были готовы отправиться на бал, как вдруг услышали внизу на лестнице, ведущей к выходу, странный шум. Нэнси посмотрела вниз и в ужасе отскочила от перил. Она почувствовала, как у Неда перехватило дыхание.
Там, у основания лестницы, стояла громадная фигура. Это был некто, одетый в костюм летучей мыши. Маска на его лице была выполнена так натурально, что мороз бежал по коже.
— Папа! — закричал Брайен, и по его голосу было понятно, что и он не ожидал такого. Некто снял маску с лица, и друзья увидели улыбающегося Бартоломью Ситона.
— Разве я не похож на настоящего вампира? — произнес он.
— Ой, еще как, мистер Ситон, — сказала Бесс, еле переводя дыхание. — Я думала, умру.
— Приношу извинения, — ответил мистер Ситон. — Я бы этого не желал. — Похоже было, что его настроение значительно улучшилось, он уже не был таким мрачным, как несколько часов назад. — Сейчас я должен уехать, — продолжал он. — Брайен, я возьму седан, а вы, друзья, когда будете готовы, можете добраться на бал в лимузине.
Направляясь через холл к выходу, мистер Ситон завернулся в необъятную пелерину, изображающую крылья летучей мыши. На пороге он остановился, взмахнул своими «крыльями» и эффектно исчез за дверьми. Он вошел в свою роль.
Нэнси спустилась первая. Она была уже в костюме. Остальные задерживались. Делать было нечего, и Нэнси стала лениво бродить по комнатам в ожидании друзей. Она прошла в столовую, гостиную и музыкальный зал. Мистер Ситон, судя по всему, ценил фотографии не меньше, чем картины. Фотографии в рамках были развешаны всюду, и среди них — десятки с изображением Брайена. Вот он маленьким мальчиком, наряженный в ковбойский костюмчик, сидит верхом на пони; тут он, надув щеки, гасит свечи на именинном пироге; на рыбной ловле держит только что пойманную рыбу и улыбается во весь рот; а вот — в торжественной обстановке, в костюме и при галстуке. Были тут фотографии и самого мистера Ситона, и еще каких-то пожилых людей, которых Нэнси не знала. Но нигде, нигде не было видно изображения той прекрасной женщины с портрета «Грезы Даниэль».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18