Оно было деревянным, сплошь в резных цветах и листьях, и еще на рисунке был прелестный лучник, стреляющий в лань, и, наконец, сплетенные в вензель инициалы. Когда Иона, взяв платок, стала выпрямляться, вуаль шляпки зацепилась за резной вензель. Почувствовав, что вуаль рвется, Иона высвободила ее резким движением, надеясь, что порвался самый краешек и его удастся незаметно зашить.Тогда она и увидела дыру в изголовье. Рывок, освободивший вуаль, отодвинул щиток с вензелем в сторону. Из миниатюрного тайника торчал скомканный лист бумаги.Иона без колебаний сунула руку в отверстие и извлекла содержимое. Это были страницы, вырванные из дневника Марго. Мятые листы были исписаны детскими каракулями. Иона увидела имя Джеффри, и ее рука напряглась. На размышления не оставалось времени, сейчас прежде всего нужно было поскорее убраться из этого кошмарного дома, где бедную девочку с помощью подлой уловки довели до гибели.Иона сложила листочки и спрятала их под блузку. Носовой платок упал на кровать. Она бросила его в корзину для грязного белья, потом аккуратно задвинула щиток на изголовье и спустилась к ожидавшему ее такси.Едущий впереди по подъездной аллее «элвис» свернул налево, а такси — направо. Глава 37
Иона сидела в поезде, закрыв глаза. Вагон был полон людей, и на каждой станции кто-то выходил, а кто-то садился в поезд. Она поняла, что села в поезд, едущий через Марбери, который соберет по пути в Лондон жителей дюжины деревень, отправляющихся на рынок в Марбери.Если бы нетерпение не лишило Иону способности нормально соображать, она бы подождала скорого поезда, который отходил позже на пятнадцать минут, но прибывал в Лондон на целых полчаса раньше злополучного состава, в котором она сейчас тряслась. Было невозможно читать страницы дневника Марго Трент на глазах у сельских жителей, сгрудившихся вокруг нее с сумками, кошелками и корзинами, едва не наступавших в этой толкучке друг другу на ноги.В Марбери состоялся массовый исход. Иона осталась в вагоне одна, за исключением пожилой леди, погрузившейся в чтение женского журнала. Дальше поезд шел без остановок почти до самого Лондона. Когда он набрал скорость, Иона достала из-под блузки сложенные листы, быстренько прочитала текст и начала читать снова более внимательно. Она с изумлением и ужасом дочитывала последнюю строчку, когда пожилая леди вдруг спросила:— Простите, если я вам помешала вы не возражаете, если я чуть-чуть приоткрою окно?Иона рассеянно уставилась на женщину. До сих пор она замечала только примостившуюся в углу фигуру, но сейчас рассмотрела длинный нос, плотно сжатый рот и пару весьма назойливых любопытных глаз.— Окно… ну конечно, открывайте, — поспешно отозвалась Иона.— Всего на пару дюймов. Мне кажется, дышать спертым воздухом очень негигиенично. Дома я всегда держу все окна приоткрытыми на два дюйма.Иона решила, что вовсе не обязана комментировать это заявление, молча сложила свои листочки и спрятала их в сумку. Что же теперь делать? Сначала явно нужно было хорошенько подумать.Однако времени на размышление Ионе не дали ни минутки. Любопытные глаза следили за каждым ее движением. Высоким голосом, очень четко выговаривая слова, попутчица снова заговорила:— Позвольте представиться — мисс Уозерспун. Я живу в Марбери, на Марлинг-роуд, двадцать один. Приятное спокойное место неподалеку от торгового центра. Вы позволите узнать ваше имя?Строгие правила, привитые Ионе кузиной Элинор, не дозволяли дерзить даже случайной попутчице, поэтому она покорно представилась, постаравшись не выдать своей досады.Мисс Уозерспун заметила, что у Ионы шотландская фамилия, сделала несколько замечаний по поводу местности, которую они проезжали, и, наконец, дала волю своему любопытству.— Надеюсь, я вас не слишком побеспокоила. Вообще-то, приятная беседа делает поездку менее утомительной.Но вы так увлеклись чтением. Не сердитесь на меня: я догадалась, что это не личное письмо, иначе не стала бы об этом говорить. Похоже на страницы из детской школьной тетради — судя по неровному и неаккуратному почерку.Неужто ребенок в столь нежном возрасте может написать что-то интересное для взрослого человека?Иона промолчала.Но мисс Уозерспун не унималась.— Знаете, — продолжала она игривым тоном, — ваш увлеченный вид даже меня заинтриговал. Что же такое мог написать какой-нибудь несмышленыш? Но вы ведь не замужем, верно? Или это листочки из тетради вашего племянника или племянницы?— Мисс Уозерспун, ребенок, который это написал, умер, — сказала Иона. — А теперь, если вы не возражаете, я закрою глаза и посижу молча. У меня болит голова.Она откинулась назад, стараясь не слушать поток сокрушительных восклицаний. А в уши так и лезло: «О, в самом деле! Я ведь не знала! Иначе я бы ни в коем случае…» Несмотря на давние внушения кузины Элинор, Иона больше не могла выносить расспросы мисс Уозерспун, которые наверняка продолжались бы до самого Лондона. А кроме того, ей нужно было подумать…Насколько важны эти каракули? Сочтут ли их доказательством? Этого Иона не знала. Но ей становилось все более ясно, что лучше ей не разгуливать с ними по Лондону, слишком велика ответственность. Выдранные листочки могут ничего не стоить, а могут оказаться веской уликой — решать не ей. Иона вцепилась в сумку обеими руками. При мысли о том, что она пока одна несет это бремя, она ощутила ледяной холод. Решено: как только они прибудут, она купит конверт и отправит листочки инспектору Эбботту в Скотленд-Ярд. А после позвонит Джиму Северну и попросит его прийти в квартиру Луизы. Придя к этому решению. Иона наконец-то с облегчением вздохнула. Глава 38
Миссис Робинсон, будущая соседка Ионы, живущая на нижнем этаже, встретила ее приветливой улыбкой. Это была одна из тех крупных женщин, которые лет в семнадцать выглядят восхитительно, но с годами их румянец становится грубым, краснота проступает на всем лице, которое прежде пленяло молочной белизной, а фигура же становится массивной и бесформенной. Но кожа на руках выше локтей — на ней был халат с короткими рукавами — осталась нежной и белой, а глаза — ярко-голубыми, как у младенца. Довершали портрет соломенного цвета волосы, напоминавшие копну.— Мисс Мьюр? — осведомилась она приятным голосом. — Очень приятно познакомиться. Как хорошо, что вы прислали телеграмму, иначе я бы ушла. А о ключе не беспокойтесь — другая леди уже поднялась с ним в квартиру.— Другая леди?Миссис Робинсон кивнула.— Кузина мисс Блант, пожилая леди. Она сказала, что мисс Блант просила ее встретиться с вами — объяснить вам что-то насчет квартиры.Право же, Луиза поистине непредсказуемое создание!«Пожилой кузиной» могла быть только Люси Хеминг, а она была из тех дам, от которых невозможно отделаться.Иона поднималась в лифте, чувствуя, что Люси Хеминг окажется последней каплей… Она наверняка захочет вылить чаю, потом начнет приставать с разговорами. Нечего и надеяться на то, что, когда придет Джим Северн, она соизволит удалиться.Дверь квартиры была приоткрыта. Иона лишь слегка ее прикрыла, чтобы не защелкнулся замок, — ей не хотелось, чтобы Джиму пришлось звонить. В маленьком холле было четыре двери: две напротив входа вели в ванную и в кухню, одна слева — в спальню, та, что справа, — в гостиную.Правая была наполовину открыта, являя взгляду «разномастную» мебель. Сейчас Луиза увлекалась сельским стилем, однако не до такой степени, чтобы расстаться с унаследованными ею чиппендейлом и дрезденским фарфором. Высокая седовласая женщина, стоявшая у дальнего окна, обернулась, услышав шаги Ионы. Но это была не Люси Хеминг.В первый момент Иона была ошеломлена, но, встретившись взглядом с темными глазами незнакомки, все поняла. Женщина мигом извлекла из ветхой старой сумки револьвер и нацелила дуло на лоб Ионы.— Стоять! Руки вверх, иначе я выстрелю! — выкрикнула она голосом Жаклин Делони. Нелепое, чудовищное требование! Но когда в тебя целятся из револьвера, возражать тоже довольно нелепо. Иона покорно подняла руки.— Вот так-то лучше!— Я не смогу долго стоять в такой позе.— Не беспокойтесь, долго стоять вам и не придется.Бросьте сумку на диван! На диван, а не в меня, вы поняли?А то эта маленькая штучка может пальнуть!Сумка была в левой руке Ионы. Она бросила ее на диван, и Жаклин Делони потянулась тоже левой — свободной — рукой. Замок был тугим, но Жаклин смогла открыть сумку, как говорится, «одной левой» и смогла ловко вытряхнуть содержимое на столик, не переставая целиться в Иону. Окинув быстрым взглядом кошелек, пудреницу, носовой платок и список покупок, она сразу поняла, что интересующего ее предмета здесь нет.— Что вы с ними сделали?— С чем именно?— Как будто вы не знаете! — В голосе Жаклин звучала угроза.— Возможно, если вы мне объясните…— Не прикидывайтесь! Где страницы из этого чертова дневника! Вы нашли их!— Да, нашла.Первый шок миновал, и Иона обрела способность рассуждать. Нужно как можно дольше тянуть время. Жаклин не застрелит ее, пока не отыщет то, что ей нужно.— А как вы узнали, что я их нашла? — очень спокойно поинтересовалась она.— Я следила за вами каждый вечер, когда вы ложились спать, и каждое утро, когда вы вставали. В стене есть глазок — вы бы никогда его не заметили. В прежние времена хорошо умели скрывать такие вещи. Я видела, как вы нашли дневник. Я так и знала, что он где-то в вашей комнате но понятия не имела, что в изголовье кровати есть тайник. Да, я видела, как застряла ваша вуаль и как съехала вбок и открылась дверца, но ничего не могла предпринять.Пришлось срочно поехать в Рейдон, переодеться в это старье и сесть на скорый поезд. К счастью, он обогнал ваш.Впрочем, вы бы все равно ничего не заподозрили, заметив меня на платформе в таком виде, верно? Я все заранее обдумала, еще до того, как вы нашли страницы. Вам придется умереть, чтобы ваши деньги достались Джеффри. — Она повысила голос:— Где эти бумаги?За окном прогрохотал грузовик. Когда шум стих, Жаклин засмеялась и кивнула.— Вот когда я застрелю вас, моя дорогая Иона, — когда будет проезжать очередной грузовик или нечто подобное. А потом я уйду и скажу миссис Робинсон, что боюсь лифтов, поэтому спустилась по лестнице, и что столкнулась на ступеньках с каким-то подозрительным типом, он якобы подымался наверх.У Ионы возникло странное ощущение, что они больше не одни в квартире. Не то чтобы она слышала какой-то звук из холла — сквозь грохот грузовика расслышать что-либо было невозможно. Джим уже мог открыть входную дверь и, возможно, сейчас стоял в маленьком холле. Дверь в гостиную была полуоткрыта, когда Иона вошла туда, но войдя, она начала затворять ее, не сразу узнав Жаклин, и поэтому сейчас с того места, где стояла Жаклин, холл не был виден.Настойчивый голос ворвался в ее мысли:— Что вы сделали с вырванными страницами?— Жаклин, я действительно устала стоять с поднятыми руками, — отозвалась Иона с легкой дрожью в голосе. — Если вы хотите, чтобы я ответила на ваши вопросы, позвольте мне сесть.Слева, примерно на расстоянии ярда, стоял маленький стул с парчовым сиденьем. Жаклин бросила на него оценивающий взгляд. Вроде бы рядом не было никаких тяжелых предметов. Она кивнула.— Можете посидеть на этом стуле, пока я с вами не покончу. Но чтобы руки на коленях и никаких глупостей, иначе умрете, не успев и глазом моргнуть!Это было замечательно — сесть и больше не находиться между Жаклин и дверью. Это казалось очень важным, хотя Иона не вполне понимала почему. Вот если Джим сейчас в холле, то это действительно может оказаться важным. Они не должны находиться на одной линии огня, тогда Жаклин не сможет стрелять в обоих сразу. Если она захочет выстрелить в кого-то из них, другой попытается помешать.Главное, надо быть наготове, чтобы в любой момент броситься на нее и отвести дуло от цели. А пока нужно выиграть время…Если бы только она была уверена, что Джим тут, рядом…Но Иона не была уверена. Когда она позвонила ему с вокзала, он радостно воскликнул:— Иона!— Я звоню из телефонной будки по пути в квартиру Луизы Блант. Она наконец уехала, и мне нужно произвести замеры. Не могли бы вы…— Ну конечно мог бы! Скажите адрес, я сразу же приеду!Если «сразу же» понимать буквально, Джим уже мог быть здесь. Не потому ли у нее такое чувство, будто в холле кто-то есть? Конечно это не более чем слабая надежда…
Джим Северн действительно стоял в холле рядом с приоткрытой дверью в гостиную. Он вошел, когда проезжал тот грузовик, и как только замер грохот, услышал смех и голос Жаклин Делони: «Вот когда я застрелю вас, моя дорогая Иона, — когда будет проезжать очередной грузовик или нечто подобное». Хотя слова казались какой-то фантастикой, галлюцинацией, они пригвоздили его к месту.Джим слышал жалобу Ионы на то, что она не может больше стоять с поднятыми руками, и разрешение Жаклин сесть.Когда Иона отошла к стулу, он осознал, что она сейчас точно находится в стороне от двери, а не стоит между ним и Жаклин. Если до того как проедет очередной грузовик не удастся придумать что-нибудь более стоящее, придется решиться на неожиданную атаку. По крайней мере, Жаклин отвернется от Ионы…Конечно она может успеть выстрелить, но подобного, риска никак нельзя избежать. При мысли, что ему придется рисковать жизнью Ионы, мозг Джима словно сдавила чья-то железная рука.Возможные варианты действия лихорадочно роились у него в голове. Выйти из квартиры и позвонить в дверь.Нет, Жаклин зашла слишком далеко… То, что она сказала Ионе, диктует единственный ход. Ей остается только стрелять, и первым делом она выстрелит в Иону. Нет, уж лучше первая его идея внезапной атаки. А еще лучше найти какой-нибудь предмет, который можно использовать в качестве метательного снаряда…Джим огляделся вокруг. Подставка для зонтика, дубовый сундук, тонкий псевдовосточный поднос из меди…Он осторожно начал двигаться в сторону спальни.
Иона сидела в гостиной, положив руки на колени и думая о том, как беспощадно летит время.— Где бумаги? — снова спросила Жаклин. — Вы спрятали их в одежде?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28