И в столетнем сосняке отчетливо наметился стреловидный след, направленный к холму, на котором стояли люди.
Казалось, сосны превратились в простую осоку, сквозь которую пробирается к добыче невидимая жертве лиса.
–Это он?
– Да. Это шипонос.
– Так чего же мы ждем?
– Мы не успеем добраться до переправы. Склоны этого холма достаточно круты, возможно, на какое-то время они задержат эту гадину. Но я не знаю ни одного охотника, которому удалось бы вернуться в деревню после встречи с шипоносом.
В минуту смертельной опасности время иногда сдвигается, и весь мир словно оказывается в ином измерении. Именно это происходило сейчас с Лосевым. Страх исчез. Им овладело странное безразличие, и вместе с ним пришла пронзительная ясность мысли. Словно он вдруг обрел способность одновременно наблюдать за десятками разных событий, оценивать их, сравнивать, делать выводы…
– Зачем это ему? – спросил он так тихо, что Грансвер не расслышал.
– О чем ты?
– Зачем ему шипонос? Зачем ему понадобились белые собаки? Для чего все это? Он старается нас запугать? Но это же бессмысленно, он и так добился полного успеха в борьбе с нами. Во всяком случае, здесь. Тогда зачем?
– Ты считаешь, что шипонос создан Гифроном? – Лосев удивился, откуда Грансвер знает о Гифроне, но спрашивать не стал.
– Кем же еще?
– Не знаю. Он не похож на другие его создания, но для нас это уже не имеет значения.
– Еще как имеет. Если это создание Гифрона – обычным оружием его не возьмешь… Но должен быть какой-то способ, какой-то ответ…
– Поздно искать ответы, когда на тебя бросается эта тварь. – Правота Грансвера казалась бесспорной. Чудовище вырвалось из зарослей и теперь остановилось перед крутым склоном холма, словно выбирало дорогу попроще. Формой его тело напоминало огромную чечевицу около десяти метров в диаметре. Его округлый панцирь состоял из отдельных чешуи, напоминавших по внешнему виду кожуру ананаса. Издали тварь выглядела почти безобидной, если бы не шипы.
– Я не вижу у него пасти, – задумчиво сказал Лосев, по-прежнему находившийся во власти непонятного транса.
– И не увидишь. Панцирь может разделяться по нижней кромке в любом месте. Можно считать, что он весь состоит из пасти.
– А ноги?
– Их никто не видел. Возможно, они прикрыты панцирем. Возможно, их нет вообще.
– Почему он не нападает? Чего он ждет?
– Он уверен, что отсюда мы никуда не денемся. Эти существа умны и, если обстоятельства позволяют, достаточно медлительны. Иногда они могут замереть в неподвижности на целый час. Но их медлительность обманчива. Стоит намеченной жертве предпринять попытку к бегству, как они бросаются на нее со скоростью метеора.
– Странное существо. Если бы не пепельно-серый цвет его панциря, он был бы даже красивым.
– Ты еще не видел, как оно жрет. Красивого в этом мало. Дай мне бластер. Еще несколько метров, и он окажется в зоне поражения. Возможно, высокая температура зарядов охладит его пыл. Хотя панцирь шипоноса выдерживает прямое попадание бластерного заряда без всякого вреда для себя, я хочу попробовать.
– Нет. Стрельбой ты с ним не справишься.
Словно приняв наконец какое-то решение, колючая гора медленно двинулась к холму, на вершине которого стояло три человека.
Теперь пепельный цвет панциря шипоноса начал меняться. Сначала он стал серебристым, а затем почти черным.
Лосев смотрел на него пристально, не смежая век, и в глаза ему били солнечные блики, отраженные от костяного панциря чудовища. В голове Лосева разрасталась странная пустота и непонятная раскованность.
Страх смерти, посторонние мысли – все куда-то исчезло. Он словно парил в пространстве над холмом. Он видел три крохотные человеческие фигурки на его вершине, и мысль о том, что одной из этих фигурок является он сам, показалась ему забавной.
У подножия холма виднелось небольшое темное пятнышко. Отсюда, с высоты, шипонос казался совсем безобидным, почти не страшным.
– Он готовится к нападению! Дай мне бластер или стреляй сам! Через минуту будет уже поздно! – В голосе Вольфа слышались панические нотки. Но Лосев не обратил на его слова ни малейшего внимания и медленно двинулся к крутому склону, навстречу приближавшемуся монстру, забыв про бластер, болтавшийся за его спиной.
«Он должен остановиться, – думал Лосев. – Я прикажу ему остановиться». Что-то важное он понял в те мгновения, пока парил над холмом. Что-то такое, от чего зависела их жизнь. Вот только никак не мог сформулировать, отточить и выявить смутный образ, родившийся в его голове.
Монстр между тем тоже продолжал двигаться, и расстояние, отделявшее Лосева от гибели, неумолимо сокращалось с каждой секундой. А ему все никак не удавалось оформить в слова приказа свое самое важное в эту минуту желание.
«Стой!» – наконец сумел он произнести в своем сознании всего одно слово. Наверно, это было самое нужное слово, потому что шипонос неожиданно замер. Его округлую спину от обрыва, на котором стоял Лосев, отделяло теперь не больше десяти метров.
Сама собой, теперь уже непроизвольно и легко, словно бы и без всякого участия с его стороны, возникла в сознании Лосева следующая, беззвучная фраза: «Убери шипы».
И, повинуясь этому неслышному приказу, полуметровые шипы на спине чудовища исчезли, втянулись внутрь, образуя идеально ровную круглую площадку, метра два в поперечнике. И к ней вела дорожка освобожденного от шипов пространства. Дорожка, упиравшаяся в склон холма…
Если бы Лосев захотел, он мог бы легко спуститься с холма, к началу этой дорожки… Возможно, именно этого он и хотел, сам того не сознавая. Что-то его манило, притягивало, звало вниз, на смертельно опасную тропу… «Игровая зона, – почему-то подумал он. – Мы все участники смертельно опасной игры. И этот монстр в том числе». Лосев сделал шаг к обрыву, еще один и почувствовал на своем локте руку Ксении.
– Что ты делаешь, Юра! Опомнись! Он посмотрел ей в глаза, и странная улыбка появилась на его губах.
– Видишь, он меня приглашает!
– Он убьет тебя!
– Он мог бы давно убить нас всех, если бы захотел. Здесь что-то другое… Лосев отстранил ее руку и решительно шагнул вниз. Спуск по крутому обрывистому склону прошел как во сне, совершенно неожиданно для себя Лосев оказался уже внизу, и подошва его ботинка уперлась в жесткую, но в то же время податливую пластину брони, в середине которой, словно дуло ружья, виднелось отверстие убранного шипа.
В любую секунду наружу могло выскочить смертоносное жало. Но отступать теперь было поздно, и Лосев сделал следующий шаг, перенеся весь вес своего тела на эту живую, податливую пластину, под которой чувствовались упругие мышцы. Теперь он стоял в самом начале тропы, образовавшейся на спине шипоноса.
Чудовище вздрогнуло, ощутив тяжесть его тела, но не сдвинулось с места, и ничего не изменилось в конфигурации шипов, торчавших по бокам тропинки. Разве что цвет… Лосеву показалось, что шипы потемнели еще больше.
«Наклони этот шип, так, чтобы я мог его рассмотреть». – Теперь слова рождались легко, словно сами собой. Скованность мысли, сопутствующая первым приказам, исчезла. Возможно, потому, что ему показалось, он знает, что собой представляет шипонос. Такое чудовище не могло само по себе появиться на Земле. Скорее всего оно было создано искусственно и специально для того, чтобы выполнять приказы. «Обыкновенный биоробот – вот что он собой представляет, и кто-то передал мне управление этим созданием. Надолго ли, вот в чем вопрос»…
И по характеру этого вопроса, по тому, что к нему вернулся обыкновенный человеческий страх, он понял, что сверхсознание, подключившееся к нему на вершине холма и уведшее его на смертельно опасную тропу, теперь отключилось, ушло, оставив его один на один с инопланетной тварью.
Но шип, подчиняясь его предыдущему приказу, тем не менее дрогнул и медленно, неуверенно стал клониться вниз, перегораживая узкую тропу безопасности, по которой Лосев неуверенно продвигался. До центра площадки все еще оставалось несколько метров, и он почему-то знал, что сохранит свою жизнь лишь в том случае, если сумеет добраться до центра.
Он не задумывался над тем, откуда к нему пришло это знание. Да это и не имело особого значения, все обстояло именно так, потому что таковы правила. «Правила игры».
Теперь смертоносный шип раскачивался всего в полуметре от его лица. «Кажется, ты хотел его рассмотреть, что же, любуйся!» – зло подумал Лосев, потому что обойти возникшее препятствие было непросто. Соседние шипы тоже зашевелились и все вместе стали клониться в его сторону, сужая и без того узкий проход. «Не отвлекайся! – произнес его внутренний голос. – На поверхности твоего сознания, в словесной зоне, не должно быть ни одной посторонней мысли. Только так ты сможешь подчинить его себе. Одна ошибка, одна единственная ошибка…» Он подавил свой страх, не дав ему оформиться в слова.
«Теперь убери шип! Верни его на прежнее место!»
Несколько секунд ничего не происходило, и Лосев почувствовал, что покрывается холодным потом от напряжения. Лишь одна-единственная мысль пульсировала в его мозгу, повторяясь снова и снова: «Убери шип! Убери шип! Убери шип!»
Что-то кричала Ксения, оставшаяся на вершине холма. До него долетел и голос Грансвера, ревущего во весь голос какие-то проклятия. Все это не имело значения – ничто не должно было отвлекать его от поставленной задачи. Иначе проигрыш. Он старался не думать, какова ставка в этой игре: И это ему удалось, потому что шип наконец дрогнул и медленно стал клониться в обратную сторону, освобождая проход.
И тогда решительно, в два шага, он достиг центра площадки, потоптался там, не зная, что делать дальше, и наконец пошел обратно.
Но, не дойдя до края скалы, Лосев вдруг остановился и послал монстру новую мысленную команду: «Повернись. Сделай дорожку до самой земли».
И чудовище безропотно повиновалось. Лишь после того, как его ноги коснулись твердой земли, Лосев наконец поверил, что его безумная эскапада закончилась.
«Уходи!» – приказал он шипоносу, и тот, заскрипев всеми своими колючками, медленно пополз обратно, от скалы к лесу, к проложенной им среди сосняка просеке.
Даже поворачиваться для этого ему не было нужды. Тело этой утыканной шипами огромной чечевицы было абсолютно симметрично.
Лосев все еще чувствовал огромное внутреннее напряжение, словно собственными руками двигал эту громадную колючую массу прочь, к лесу.
У самой опушки шипонос ненадолго приостановился и разомкнул кромки полости, обращенной к Лосеву. На месте валикообразного утолщения, опоясывавшего всю его тушу, сразу же образовалась розовая щель, тут же превратившаяся в огромную пасть, полную острых зубов.
Шипонос заревел так, что закачались верхушки вековых деревьев, но на Лосева это уже не произвело никакого впечатления.
«Да, жрать ты умеешь… – подумал он–А теперь уходи. Уходи и никогда не возвращайся!»
И когда громада шипоноса окончательно скрылась за деревьями, он спросил у пустоты, все еще звеневшей в его мозгу:
– Ну, хорошо, теперь я знаю, что этими тварями можно управлять. Но зачем мне это? Зачем?!
Ответа не было.


Глава 26

Лосев лежал на жесткой койке и всматривался в предрассветную темноту комнаты. Рядом ровно дышала Ксения, и по ее дыханию нельзя было понять, спит она или нет. Впрочем, сейчас мысли Лосева блуждали далеко от женщины, разделившей с ним его судьбу.
Он думал о гигантском энергетическом монстре, поселившемся в теле Земли.
«Мы сами в этом виноваты… Мы были слишком эгоистичны, мы думали лишь о своих насущных проблемах, мы безжалостно эксплуатировали собственную планету, мы загрязняли ее океаны ядовитыми отходами, мы сделали ее воздух отравой – рано или поздно должно было произойти что-то подобное…»
Мир изменился, и, возможно, в этом новом, безжалостном мире для человечества не останется места… Оно уйдет, растворится в бесконечной цепочке иллюзорных миров, оставив свою родную планету на растерзание космическому пришельцу… И ничего нельзя сделать… Слишком поздно. Слишком неравны силы… Даже та бесценная информация, которую ему удалось раздобыть в Энните, рискуя собственной жизнью, может оказаться бесполезной.
Два года слишком большой срок. Но все равно, он обязан хотя бы попытаться… Где-то должны были сохраниться очаги сопротивления. Человечество – упрямая раса… Мы не сдадимся так просто… Даже здесь, на этом острове, существует колония людей, не пожелавших покинуть свою родную планету. И хотя они отрезаны от всего мира, хотя они давно потеряли надежду на помощь извне, они не сдаются. Значит, есть и другие места, где люди продолжают сопротивляться космическому захватчику. Найти их в замороженном, лишенном энергии и связи мире будет нелегко, но он все равно обязан продолжать борьбу, до тех пор, пока жив. Потому что даже сейчас и здесь он все еще ощущал себя сотрудником Управления внешней безопасности. Службы, отвечавшей за жизнь всей планеты.
Было еще одно не менее важное обстоятельство. В тот момент, когда Лосев обрел контроль над шипоносом, на какое-то мгновение он ощутил в своем сознании присутствие чужого разума. Он не мог это доказать, но готов был поклясться, что это был человеческий разум, гораздо более могущественный, чем разум обычного человека, и все-таки в нем были индивидуальные черты, мысли, желания, воспоминания, свойственные только представителям его собственной расы. В этом Лосев не мог ошибиться.
В самый решительный момент стычки с шипоносом им помог вовсе не Гифрон. Гифрон мог выступать в роли равнодушного наблюдателя, создателя игровых ситуаций, но уж никак не помощника. Даже если предположить, что вся ситуация с шипоносом создана им самим, – он не стал бы вмешиваться в развитие событий, не стал бы нарушать «чистоту» поставленного над людьми эксперимента. И, следовательно, можно предположить существование какой-то третьей силы… Непонятным образом она связана с Гифроном и его чудовищными созданиями, но она не подвластна ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51