Может, писала кому-нибудь из них? Не имею понятия.— Хоть кто-нибудь из ее подруг живет рядом?— Не знаю. Спенсер. Быть может, Милли знает.— Твоя дочь?— Да, ей уже шестнадцать. Достаточно, чтобы они говорили между собой, делились секретами и тому подобное. Может, она знает что-то полезное для тебя. Позвать ее?— Да. Старые счета за телефонные переговоры, письма и подобные вещи могут явиться для нас ключом к разгадке. И еще мне нужна ее фотография.— Хорошо. Я позову Милли, а сам поищу счета и письма, пока ты с ней разговариваешь.Вот так! Он вчера не поехал домой и не занялся тем, что ему было сказано. Возможно, мне не хватает качеств лидера?По виду Милли можно было понять, что ее не радует перспектива беседовать со мной. Она села за стол и принялась безостановочно крутить перед собой пустую кофейную чашку отца. Шепард отправился на поиски телефонных счетов и писем. Милли ничего не говорила.— Милли, у тебя есть какие-нибудь мысли по поводу того, куда могла отправиться мать?Она покачала головой.— Ты не знаешь или не хочешь говорить?Она пожала плечами, продолжая аккуратно вращать чашку.— Хочешь, чтобы она вернулась?Она снова пожала плечами. Когда я привлекаю на помощь все свое обаяние, женщины плавятся, как масло.— Твое мнение, почему она убежала?— Не знаю, — ответила она, уставившись на чашку, — наверное, начинала открывать мне свое сердце.— Ты бы убежала на ее месте?— Я не стала бы бросать своих детей, — сказала она, сделав некоторое ударение на слове «своих».— Ты бросила бы своего мужа?— Его бы я бросила. — Она мотнула головой в сторону двери, за которой скрылся отец.— Почему?— Полное ничтожество.— Что же в нем особенно ничтожного?Она пожала плечами.— Слишком много работает? Проводит слишком много времени вне семьи?Она снова пожала плечами.— Милая, на углу, рядом с которым я привык околачиваться, если кого-нибудь называют ничтожеством, принято объяснять почему, особенно если речь идет о члене семьи.— Вот уж важное занятие, — фыркнула она.— Одна из особенностей, по которой дети отличаются от взрослых.— Кому хочется быть взрослым?— Я был и тем и другим, быть взрослым понравилось мне больше.— Конечно.— Кто лучшая подруга твоей матери?Она пожала плечами. Я уже стал подумывать о том, чтобы встать и вышвырнуть ее в окно. На мгновение мне стало легче от этой мысли, но люди, вероятно, посчитают меня хулиганом.— Ты любишь мать?Она подняла глаза к потолку и вздохнула:— Конечно.Она снова стала разглядывать кружки, оставленные донышком кофейной чашки. Быть может, мне стоило вместо девчонки выбросить в окно чашку.— Откуда ты знаешь, что она не попала в беду?— Я не знаю.— Откуда ты знаешь, что ее не похитили?— Я не знаю.— А может быть, она больна?О, богатство моего воображения! Быть может, она в плену у загадочного темного графа, в замке на английских болотах. Должен ли я говорить ребенку о подобной участи, которая предпочтительнее смерти?— Не знаю. Отец сказал, что она сбежала. Кому, как не ему, знать об этом наверняка?— Он ничего не знает, только предполагает. И присущим ему ничтожным образом пытается оградить тебя от еще больших волнений.— Тогда почему бы ему не узнать наверняка?— О, мысли гигант, освети нам дорогу. А зачем, по-твоему, он нанял меня?— Тогда почему и вы ничего не знаете? — Она перестала вращать чашку.— Именно сейчас я и пытаюсь все выяснить. Почему бы тебе не оказать мне помощь? До этого момента твой вклад в ее спасение составил четыре ответа «не знаю» и шесть пожиманий плечами. Плюс разговор о том, что твой отец — ничтожество, но ты не можешь объяснить причину.— А если она на самом деле убежала и не хочет возвращаться?— Значит, она не станет возвращаться. Я никогда не заковываю женщин в кандалы.— Я не знаю, где она.— Почему же она ушла? Есть хоть какие-то соображения на этот счет?— Вы уже спрашивали об этом.— Ты не ответила.— Мой отец действовал ей на нервы.— Каким образом?— Не знаю каким. Он всегда хватал ее, понимаете? Похлопывал по заду, просил поцеловать его, когда она пылесосила пол. И тому подобное. Ей это не нравилось.— Они обсуждали эту тему?— Не в моем присутствии.— А в твоем присутствии о чем они говорили?— О деньгах. Об этом разговаривал мой старик. А моя старуха некоторым образом слушала. Мой старик все время разговаривал о деньгах и бизнесе. Непрестанно повторял, что раскрутит дело и заработает кучу денег. Ничтожество.— Отец когда-нибудь плохо обращался с матерью?— Бил и тому подобное?— Все, что угодно.— Нет. На самом деле он обращался с ней как с королевой. Именно это и сводило ее с ума. Он не давал ей шагу ступить. Как вульгарно! Все время заискивал перед ней. Понимаете?— У нее были друзья, о которых не знал твой отец?Она слегка нахмурилась, потом покачала головой.— Мне никого не вспомнить.— Встречалась с другими мужчинами?— Мать? — удивленно переспросила Милли.— Такое иногда случается.— Только не с моей матерью. Никогда не поверю.— Милли, попытайся вспомнить что-нибудь такое, что может помочь мне разыскать твою мать.— Ничего не приходит в голову. Думаете, мне не хочется, чтобы она вернулась? Теперь ведь я готовлю еду, присматриваю за братом и сестрой, слежу за тем, чтобы вовремя приходила уборщица, и еще занимаюсь кучей других дел.— А где твой брат и сестра?— В клубе на побережье, счастливчики. А мне из-за вас приходится торчать дома.— Из-за меня?— Да, отец сказал, что я должна выполнять функции хозяйки. Пока не вернется мать. А мне так хочется пойти на скачки.— Жизнь временами бывает очень тяжелой, — сказал я.Она угрюмо надула губы. Мы помолчали с минуту.— Скачки будут целую неделю. Все там. Ребята, приехавшие на лето, все остальные.— И ты очень по ним скучаешь. Как скверно.— Конечно. Все мои друзья там. Самое лучшее время за лето.Такая молодая, а уже так сильно развито чувство печали.Вернулся Шепард с картонной коробкой, наполненной счетами и письмами. Сверху лежала студийная фотография восемь с половиной на одиннадцать дюймов в позолоченной рамке.— Вот, Спенсер. Все, что сумел найти.— Сам просмотрел?— Нет. Именно для этого я тебя и нанял. Я торговец, а не детектив. Уверен — каждый человек должен заниматься своим делом. Правильно, Милл?Милли не ответила. Вероятно, думала о скачках.— Каждому человеку необходимо во что-то верить, — сказал я. — Помнишь, где я остановился? Если возникнет нечто непредвиденное?— "Дафнис", правильно? Послушай, скажи метрдотелю в «Ласт Хурра», что знаком со мной, он посадит тебя за отличный столик.Я сказал, что так и сделаю. Шепард проводил меня до двери. Милли не тронулась.— Не забудь, передай Полу, что ты от меня, и он обслужит тебя на высшем уровне.Уезжая, я продолжал размышлять, какими же скачками занимается молодежь в клубе на побережье. 5 В ратуше я спросил, как можно проехать в полицейский участок. В канцелярии женщина за столом сообщила мне с английским акцентом, что полицейский участок находится на Элм-стрит рядом с Бернстейбл-роуд, причем направила не в ту сторону. Но чего другого можно было ожидать от иностранки. Парень на заправке «Суноко» исправил ее ошибку, и я въехал на стоянку как раз напротив участка, когда еще не было и полудня.Это было прямоугольное кирпичное здание с шатровой крышей и двумя маленькими треугольными слуховыми окнами на фасадном скате. На стоянке рядом с участком стояли четыре или пять патрульных машин. Они были темно-синими, с белыми крышами и белыми передними крыльями. На бортах имелась надпись: «Полиция Бернстейбла». Хайаннис был частью района Бернстейбл. Я об этом знал, но никак не мог понять, как определяются границы района, и ни разу за свою жизнь не встретил человека, знавшего об этом.Я вошел в небольшую прихожую. Слева за низкими перилами сидел дежурный офицер, перед которым располагались коммутатор и радиооборудование. Справа стояла длинная неудобная скамья, на которой могли сидеть истцы, преступники, раскаивающиеся и ждать появления начальника участка. У всех полицейских участков есть свой начальник, и его всегда нужно ждать. По любому вопросу.— Дик Слейд на месте? — спросил я дежурного.— Начальник в данный момент занят. Чем могу помочь?— Ничем, мне нужно поговорить с ним лично.Я дал полицейскому свою карточку. Он посмотрел на нее без видимого волнения.— Присаживайтесь, — сказал он, кивнув на скамейку. — Начальник примет вас, как только освободится.Эту фразу они заучивают еще в полицейской академии. Я сел и принялся разглядывать цветные изображения диких птиц, висящие на ближней ко мне стене.Меня уже начинало тошнить от их вида, когда примерно в час десять седой мужчина высунул из дверей голову и спросил:— Спенсер?— Да.Он мотнул головой и сказал:— Сюда.Этому их тоже учат в полицейской академии. Я двинулся в соответствии с траекторией головы и оказался в прямоугольном обшарпанном кабинете. Одно из окон смотрело на стоянку патрульных машин, за которой виднелись чахлые заросли сирени. В кабинете стояли зеленый металлический шкаф для картотеки, серый металлический письменный стол, а возле него вращающийся стул. Стол был завален заявлениями, листовками и подобными бумагами. Надпись на одном углу стола гласила: «Капитан Слейд».Слейд кивнул на серый металлический стул с прямой спинкой, стоявший с моей стороны стола:— Садитесь.Он ужасно соответствовал своему кабинету. Квадратный, подтянутый, седой. Коротко подстриженные кучерявые волосы, лицо — квадратное, как детский кубик, сильный загар, серо-синий налет густой, тщательно выбритой бороды. Он был небольшого роста, примерно пять футов восемь дюймов, но массивный, как защитник из команды захудалого колледжа. Такие мужчины начинают толстеть в сорок, но ему удалось избежать подобной участи.— Что вам нужно? — спросил он.— Харв Шепард нанял меня для поисков жены. Мне подумалось, что вы сможете указать мне нужное направление.— Лицензия?Я достал бумажник, из него запаянную в пластик фотокопию моей лицензии и положил перед ним на стол. Он был в форменной рубашке с короткими рукавами и сидел сейчас скрестив на груди руки. Он посмотрел на лицензию, не опуская руки, потом на меня, потом снова на лицензию.— О'кей, — сказал он.Я взял лицензию и вернул ее в бумажник.— Есть разрешение на ношение оружия?Я кивнул, достал разрешение из бумажника и положил перед ним на стол. Он обошелся с ним так же, как с лицензией.— О'кей.Я убрал разрешение, убрал бумажник и откинулся на спинку стула.— Насколько я знаю, — сказал Слейд, — она убежала по собственной воле. Никакой грязной игры. Никаких доказательств, что она скрылась не одна. Доехала на автобусе до Нью-Бедфорда, больше нам ничего не удалось выяснить. Полицейские Нью-Бедфорда получили описание и все остальное, но у них есть более неотложные дела. По-моему, через неделю или две она молча притащит назад свою задницу.— А ваше мнение о другом мужчине?— Вероятно, ночь перед бегством она провела в мотеле «Силвер Сис» с каким-то парнем. Но на автобус садилась уже одна.— Имя того парня?— Мы не знаем. — Слейд раскачивался в кресле.— И не сильно торопились узнать.— Не сильно. Нет необходимости. Никакого преступления не совершено. Если я начну расследовать каждый случай внебрачных связей, придется все силы послать на патрулирование и раздачу презервативов. Какой-то бабенке начинает надоедать муж, она трахается на стороне, потом сбегает. Знаете, как часто такое случается?Руки Слейда все еще были сложены на груди.— Знаю.— У мужа есть деньги, он нанимает кого-нибудь вроде тебя для поисков жены. Нанятый парень много бегает, сует свой нос во все дыры, представляет огромный счет из мотеля, а потом жена возвращается сама, потому что не знает, что ей делать. Ты проводишь неделю на полуострове Кейп, получаешь приятный загар, у мужа удерживают из налогов определенную сумму, бабенка продолжает ходить налево и спать с местными мужиками.— Часто даете советы по супружеской жизни?— Нет, — он покачал головой. — Стараюсь ловить людей, совершивших преступления, и сажать их в тюрьму. Когда-нибудь был полицейским? Я имею в виду настоящим, а не частным, по лицензии.— Работал в полиции штата. Графство Саффолк, служба окружного прокурора.— Почему уволился?— Захотелось делать больше, чем приходится делать вам.— Благотворительность, — сказал он. Ему было противно.— Знаете о ее постоянных приятелях? — спросил я.Он пожал плечами:— Я знаю, что она иногда спит на стороне. Но не знаю ни одного постоянного дружка.— Она давно этим занимается или начала совсем недавно?— Не знаю.Я покачал головой. В ответ на это Слейд сказал:— Спенсер, хочешь взглянуть на мой распорядок дня? Знаешь, с каким штатом мне приходится работать? Знаешь, во что превращаются выходные, когда погода хорошая и все семейство Кеннеди отправляется в воскресенье на мессу?— Не посоветуете, с кем можно переговорить в этом городе, чтобы машина заработала и колеса закрутились?— Сходи в «Силвер Сис», поговори с барменом Руди. Скажи, что я прислал тебя. Он на все обращает внимание, а в «Силвер Сис» иногда происходят очень интересные вещи. Пам Шепард временами торчала там.— Спасибо, капитан. — Я встал.— Если будут вопросы, на которые я смогу ответить, дай знать.— Мне не хотелось бы отрывать вас от работы.— Не пытайся выглядеть умником, Спенсер. Я сделаю все, что смогу. Но у меня слишком много дел, а дело Пам Шепард всего лишь одно из них. Понадобится помощь, позвони. Если смогу, помогу.— Да, — кивнул я. — О'кей.Мы пожали друг другу руки, и я вышел.Было уже два пятнадцать, когда я въехал на стоянку перед входом в мотель «Силвер Сис». Меня мучили голод и жажда. В процессе борьбы с ними я смогу поговорить с Руди и начать выписывать обещанный крупный счет за еду. Вероятно, Слейд был прав, но я постараюсь отработать деньги Шепарда прежде, чем объявится его жена. Если она, конечно, объявится.В дневное время в любом баре на полуострове Кейп есть что-то особенное. Яркость окруженного океаном открытого пространства контрастирует с кондиционированным полумраком помещений. Быть может, оттого здесь и больше посетителей, правда они скорее отдыхающие, чем безработные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23