Он ничуть не удивился, даже обрадовался.
Когда все закончится, он передаст этот разговор в Тель-Неф. Оттуда его перешлют в Вашингтон. Американский президент проинформирует Дамаск и Анкару.
Прежде чем передавать информацию в Тель-Неф, Фалах решил прослушать еще несколько уровней и дал компьютеру задание углубиться в пещеру.
Каждый шаг равнялся десяти футам. Он услышал еще сирийцев, потом снова турок и, наконец, американцев. На этом уровне прием был уже слабый, понять разговор не удавалось. Очевидно, говорившие сидели в ямах. Он уловил лишь несколько слов.
— Предательство... скорее умрем.
— ...будет.
Разведчик попытался разобрать еще что-нибудь, после чего перепрограммировал компьютер. Закрепленная на треноге тарелка начала медленно вращаться. Нужный Фалаху израильский спутник связи находился на стационарной орбите над Ливаном и восточной Сирией.
Фалах ждал, пока компьютер установит связь со спутником. В это время какой-то человек побежал от фургона к темной фигуре у входа в катакомбы.
Фалах нажал на кнопку «Отмена», схватил тарелку в охапку, вручную развернул ее в направлении пещеры, после чего набрал на клавиатуре нужную дистанцию и прислушался.
— ...включил компьютер внутри, — говорил прибежавший из фургона человек.
— Компьютер сообщил, что рядом работает спутниковая антенна.
— Где? — спросил стоящий в тени человек.
— На юго-западе, В пятистах ярдах... Фалах тихо выругался. Он понял, что у него нет никаких шансов опередить курдов. Оставался только один выход.
Бормоча проклятия, Фалах нажал кнопку. На базу ушел сигнал прекращения связи.
Затем он сложил тарелку, треногу и сунул приборы в выкопанную заранее яму, туда же бросил и радио. Под конец он стянул с себя сандалии и тоже кинул в яму.
Потом засыпал яму землей и пристроил сверху куст травы, Схватив армейский мешок, Фалах крадучись двинулся на северо-восток.
Навстречу ему выбежали из пещеры около дюжины курдских солдат. Они разбежались на три колонны, осторожно маневрируя между минами. фалах старался ползти по камням и по траве, чтобы не оставлять следов. Отойдя от ямы ярдов на сто, молодой израильтянин положил на землю мешок и вытащил из него другую пару сандалий. Таким образом его нынешние следы не совпадали со следами возле спутниковой тарелки. Потом он схватил мешок и кинулся бежать, повторяя на ходу подробности жизни Арама Тунаса из Семдинли.
Глава 40
Вторник, два часа ноль три минуты дня
Кутейфа, Сирия
База сирийской армии в Кутейфе состояла из дюжины деревянных домиков и нескольких десятков палаток. В середине возвышались две двадцатифутовые дозорные башни, одна из которых смотрела на северо-восток, а другая — на юго-запад, По периметру базу окружал забор из колючей проволоки, натянутой на десятифутовые столбы. База была учреждена одиннадцать месяцев назад, после того как курдские боевики из долины Бекаа повадились грабить Кутейфу. С тех пор курды обходили поселок стороной.
Двадцатидевятилетний офицер связи капитан Хамид Мутамин знал, что рейды и установившийся потом мир были спланированы заранее. Когда командир Сиринер принял решение об образовании собственной базы в долине Бекаа, он захотел, чтобы неподалеку находилась сирийская воинская часть — доступ к сирийскому вооружению являлся важным пунктом в его планах. Капитан Мутамин предпринял все возможное, чтобы добиться перевода в новую часть. Десять лет безупречной службы сыграли свою роль, и капитан получил желанное назначение. Последнее тоже входило в планы Сиринера. Когда обе цели оказались достигнуты, командир Сиринер разбил в долине Бекаа собственную базу.
Мутамин не был курдом. В этом заключалось его преимущество. Его отец был странствующим зубным лекарем. Он обслуживал окрестные деревеньки, среди которых попадалось немало курдских селений. Хамид часто сопровождал отца в его поездках по больным. Однажды поздно ночью их машину остановил сирийский военный патруль.
Хамиду было тогда четырнадцать лет. Дело происходило к северу от Ракки. Четверо солдат отобрали у отца золото, которое он использовал для пломб, табакерку и свадебное кольцо, после чего отпустили их на все четыре стороны. Хамид пытался сопротивляться, но отец удержал его. Спустя несколько минут старший Мутамин остановил машину и схватился за грудь. На пустынной дороге, под огромной яркой луной он скончался от неожиданного сердечного приступа. Хамид вернулся в дом одного из его пациентов, старого печатника, курда по имени Джалал. Оттуда он позвонил матери и сообщил ей страшную новость. Похороны были исполнены горя и ярости.
После смерти отца Хамиду пришлось бросить школу и поддерживать мать и сестру. Он устроился на фабрику по производству радиоприемников. Работа на конвейере не мешала думать. Хамид лелеял свою ненависть к сирийским военным. Он продолжал навещать Джалала, и тот ввел его в круг молодых курдов, у которых тоже возникали проблемы с сирийской армией.
Слушая истории про ограбления, убийства, пытки, Хамид пришел в выводу, что виновата не армия, а государство в целом. Этому надо было положить конец.
Один из друзей Джалала познакомил его с молодым турком по имени Кайахан Сиринер. Тот мечтал создать в регионе новое государство, где курды и другие угнетенные народы зажили бы свободно и счастливо. Хамид выразил желание помочь.
Тогда Сиринер сказал, что лучший способ поразить врага — это нанести удар изнутри. Он предложил Хамиду стать тем, кого он больше всего ненавидел. Он попросил его вступить в сирийскую армию. Хамида зачислили в войска связи.
В течение десяти лет Хамид служил с показным усердием и прилежанием. Между тем все эти годы он передавал курдам секретные данные о передвижении и дислокации сирийских войск. Его информация позволяла им избегать столкновений, грабить склады и устраивать засады на патрули.
Теперь он получил самое важное задание: следовало сообщить командующему базой о том, что якобы случайно перехвачено донесение разведчика-курда. Шпион засел в четверти мили от деревни Зебдани, вблизи границы, и передавал своему начальству данные о передвижениях сирийских войск. Хамид сообщил командующему базой точные координаты радиста.
Командующий расцвел — задержание турецкого шпиона означало благодарность от вышестоящего начальства, а может быть, и перевод в лучшее место. Он тут же снарядил отряд из двенадцати человек на трех джипах с приказом схватить и доставить лазутчика.
Хамид тоже улыбнулся, но про себя. Затем он под благовидным предлогом отлучился и проверил, хорошо ли заправлен его мотоцикл.
Глава 41
Вторник, два часа восемнадцать минут дня
Зебдани, Сирия
Махмуд проспал часа два, прежде чем его разбудили легким толчком в плечо.
Над ним склонилось темное лицо Маджида Гхадери.
— Солдаты уже близко. Хамид не подвел.
— Слава Аллаху, — ответил Махмуд, потянулся и вскочил с травяной подстилки. Отдохнуть он не успел, хотя короткий сон притупил усталость. Плеснув в лицо из фляги, курд яростно потер глаза и посмотрел на Маджида.
Маджид доводился двоюродным братом Валиду. Ему велели не будить Махмуда до начала атаки. Узнав о смерти брата, подросток долго плакал; у него до сих пор были красные глаза. Но теперь, когда близилось время мести, он успокоился и говорил жестко и энергично. Махмуд гордился этим парнем.
— Пошли, — сказал Махмуд.
Маджид шел впереди. Они пересекли прорытый ручьем овраг и заняли позицию за огромным валуном.
На соседних вершинах разместились четырнадцать курдских снайперов. Внизу под горой находился боец с радиостанцией. Тлеющий костерок затоптали только наполовину. Сирийцы должны его заметить. После этого они попытаются окружить лазутчика. Как только солдаты углубятся в скалы, снайперы откроют по ним прицельный огонь. Задача поразить как можно больше людей пулей в голову. Хорошо, если кровь не зальет форму. Курдам было нужно как минимум десять чистых комплектов.
Руководил операцией Махмуд.
Повстанцы следили за приближающимися джипами, Сейчас сирийцы высадятся и займут позиции вокруг подозрительного места. По кивку Махмуда курды приникли к винтовкам. Когда сирийские солдаты подошли достаточно близко, он кивнул во второй раз, и снайперы открыли огонь.
Многие из расположившихся на скалах курдов добывали себе пропитание, охотясь на индеек, кабанов и зайцев. Поскольку боеприпасы стоили чрезвычайно дорого, они привыкли поражать цель первым выстрелом. Девять сирийцев были убиты на месте. Десятый оказался в каске. Его добили двумя выстрелами в горло.
Остальные заметались, пытаясь определить позицию стреляющих. Второй залп уничтожил оставшуюся часть отряда.
Вытащив пистолет, Махмуд сбежал по склону горы и осмотрел поле боя. Все сирийцы были мертвы. Тогда он махнул рукой, и курды кинулись раздевать убитых.
Трупы сирийцев загрузили в один из джипов, десять переодевшихся в сирийскую военную форму курдов заняли места в двух других. Те, кому не хватило формы, поспешно замели следы побоища. Махмуду достался мундир командующего базой. Он отряхнул грязь с полковничьих нашивок. Отряд из десяти человек на двух джипах двинулся на юг.
До Дамаска и конца восьмидесяти лет страданий оставалось не более двадцати пяти минут...
Глава 42
Вторник, один час двадцать три минуты дня
Тель-Неф, Израиль
Старший сержант Вилнаи и полковник Брет Август уже больше часа сидели в подземном бункере, изучая компьютерную карту долины Бекаа. Там же находилась радиооператор Джила Харарет. Ждали известий от Фалаха.
Спустя несколько минут к ним присоединился начальник военной базы майор Матон Яркони. Ветеран войны 1973 года отличался бычьей головой и могучим телосложением при относительно невысоком росте. Майор тут же принялся обсуждать сложившуюся ситуацию. В связи с переброской сирийских частей на север в израильской армии объявили повышенную боеготовность. В случае начала военных действий Израиль выступит на стороне Турции.
— Ни Израиль, ни НАТО не могут позволить, чтобы Турция оказалась разодрана на части воюющими фракциями, — сказал майор Яркони. — НАТО нуждается в противовесе исламскому фундаментализму, А Израилю нужна вода. Поэтому мы ввяжемся в эту драку.
— А что сделает НАТО? — спросил Вилнаи.
— Я только что разговаривал с генералом Кевином Бурком в Брюсселе, — сказал Яркони. — США наращивают военное присутствие в Средиземном море, в подразделениях НАТО в Италии объявлена повышенная готовность.
— Своевременно, — заметил Август. — До перевода в отряд быстрого реагирования я служил в войсках НАТО в Италии, Готов побиться об заклад, что введение повышенной боеготовности преследует еще одну цель: необходимо вынудить Грецию определиться в выборе союзников. Либо она выступит на стороне НАТО и станет защищать Турцию, либо вступит в конфликт на стороне Сирии. В этом случае итальянский сапог хорошо подденет ее под зад.
Старший сержант Вилнаи покачал головой:
— Если на Ближнем Востоке разразится война, то НАТО начнет распадаться.
Мир тяготеет к микросоюзам. Даже внутри воюющих между собой стран находятся фракции, готовые помогать враждующей стороне. Скоро не останется ни одного единого государства.
— Все преследуют свои частные интересы, — добавил Август, На консоли зажглась красная лампочка. Радиооператор замерла, вслушиваясь в закодированное сообщение из двух коротких и двух длинных гудков. Оно повторилось два раза, после чего в эфире воцарилась тишина.
Радистка сняла наушники и включила стоящий рядом с приемником компьютер.
— Ну что там? — нетерпеливо спросил Яркони.
— Мы получили закодированный сигнал тревоги, — ответила молодая девушка с черными как уголь волосами. Она загрузила полученное сообщение в компьютер.
Вскоре на мониторе появилась строчка:
«Пленные здесь. За мной погоня. Пытаюсь уйти».
— Значит, его обнаружили, — с досадой произнес Яркони.
Август ничем не проявил своих эмоций. Это было не в его стиле.
— Есть еще какая-нибудь возможность с ним связаться?
— Вряд ли, — ответил Вилнаи. — Если Фалах попал в опасность, он скорее всего избавится и от радио. Он не допустит, чтобы его взяли в плен с передатчиком. Может быть, потом, когда ему удастся уйти от погони, он вернется за передатчиком. Но если его загонят в угол, ему не останется ничего другого, как выдать себя за курда, причем сторонника Рабочей партии Курдистана.
Август рассеянно взглянул на радистку. Перед его глазами стояли лица экипажа Регионального Оп-центра. Последнее время полковника преследовала кошмарная мысль: когда они доберутся до РОЦа, будет слишком поздно. Был еще какой-то смысл ждать разведданных; теперь, когда выяснилось, что радиосвязь оборвалась надолго, он не видел причин тянуть время.
— Майор, — сказал Август, — я бы хотел начать операцию.
Яркони пристально взглянул на высокого американца.
— Мы знаем, где находится пещера, — настаивал Август. — Я и сержант Вилнаи изучили подходы с востока и запада. — Полковник приблизился к майору и понизил напряженный голос до шепота:
— Майор Яркони, речь идет не только об экипаже Регионального Оп-центра, Если эта пещера является штаб-квартирой курдской армии, мы закончим войну прежде, чем она успеет начаться.
Яркони наклонил голову. Бычьи глаза майора потемнели еще больше.
— Хорошо, — произнес он. — Приступайте. И да хранит вас Бог.
— Спасибо, — сказал Август.
Офицеры отдали друг другу честь, после чего американец бегом поднялся по ступенькам.
Старший сержант Вилнаи сохранил карту на дискете и побежал догонять Августа.
Спустя десять минут четыре скоростных бронетранспортера понеслись по крутой и извилистой дороге среди поросших густым лесом холмов. Затем они перестроились клином. Два бронетранспортера шли впереди, два — сзади под углом в сорок пять градусов. Внутри гигантской скобы мчались шесть мотоциклов.
Полковник Август находился в передовом бронетранспортере. От Тель-Нефа до границы было около двадцати минут езды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42