— И я бы так хотел, — сказал Махмуд. — Ладно, пошли. Сиринер ждет подробностей.
Обнимая друг друга за плечи, братья зашагали к пещере.
Впервые в жизни Махмуд оказался в святая святых сопротивления. Он никогда не думал, что ему придется побывать здесь при таких обстоятельствах. Он мечтал увидеть «Бейз Дейр» в качестве скромного наблюдателя, свидетеля истории. И вот он шагает к входу как герой, чувствуя почему-то неловкость и смущение.
«Бейз Дейр» означает по-арабски монастырь. Таким образом Кайахан Сиринер давал понять, какую жизнь ведут здесь он и его люди. Штаб-квартира движения располагалась в нижнем ярусе катакомб, вход в него закрывал маскировочный люк, который ничем не отличался от пола пещеры. Сам люк был обит толстым слоем резины, чтобы не прослушивалась пустота при хождении.
В нескольких шагах от потайного входа около дюжины солдат отдыхали в походных койках или ели за обеденным столом. Затем тоннель раздваивался. В восточной его части находился склад, где хранились оружие и генераторы. Здесь же располагалась штаб-квартира полевого командира Кенана Аркина. Высокий сухощавый турок поддерживал постоянный контакт со многими отделениями Рабочей партии Курдистана. Здесь пещера заканчивалась, но солдаты сумели прорубить выход наружу. Высокие горы и нагромождение скал надежно скрывали катакомбы от воздушных налетов и создавали идеальное место для тренировок. В западном конце пещеры выкопали десять узких и глубоких ям, прикрытых сверху решетками. Решетки запиралась на засовы. Это были тюремные камеры, рассчитанные на двух человек каждая. Канализацией служили затянутые сеткой дыры в полу.
Вход в бункер Сиринера запирался бронированной дверью, изготовленной из люка и обшивки сирийского танка. На глубине десяти футов под землей было всегда прохладно. Два тяжелых вентилятора разгоняли затхлый воздух. Стены голые, без украшений, потолок затянут обыкновенным брезентом; на грязном полу лежал ковер, возле небольшого металлического стола стояли покрытые вышитыми подушками складные стулья.
Когда Махмуд и Ибрагим вошли в бункер, командир Кайахан Сиринер стоял возле стола. На нем была темно-зеленая форма и белая куфья с красной лентой; на поясе висел пистолет тридцать восьмого калибра. Сиринер был человеком среднего роста и телосложения, носил тонкие прямые усы и кольцо на безымянном пальце левой руки. Золотая лента обвивала два огромных серебряных кинжала, скрещенных под звездой. От переносицы к середине правой щеки тянулся шрам. Командир Сиринер получил его еще в те годы, когда возглавлял курдские продовольственные отряды в Турции. Под его командованием небольшие группы курдов совершали налеты на турецкие деревни и отбирали у жителей еду. Турецких солдат убивали на месте независимо от того, сопротивлялись они или нет.
Командир Сиринер никогда не покидал пещеру без особой необходимости. Даже ночью существовала угроза быть подстреленным турецкими или иракскими снайперами, нередко базирующимися на вершинах окрестных гор.
Командир встретил их стоя. Для Махмуда и Ибрагима это означало большую честь. Подобным образом Сиринер проявлял свое уважение и показывал, что не винит их за смерть Валида и Хасана.
— Я благодарю Аллаха за ваше успешное возвращение. — Густой резонирующий голос командира заполнил все помещение. — Вы привезли богатые трофеи, — Да, командир, — ответил Махмуд. — Это американский разведывательный автомобиль. Сиринер кивнул.
— Вы уверены, что за машиной не было слежки?
— Мы заглушили их спутник, командир, — сказал Ибрагим. — Они никак не могли нас видеть, — О чем лишний раз говорят их полеты над районом, — улыбнулся Сиринер и посмотрел на Махмуда. — Расскажи, что случилось с Валидом и Хасаном.
Махмуд сделал шаг вперед. О гибели Валида Хасан успел рассказать по радио, о смерти Хасана Сиринеру только что сообщил охранник. Командир выслушал рассказ Махмуда стоя. Когда он закончил, Сиринер сел.
— Этот американец здесь?
— Да.
— Умеет ли он обращаться с захваченным вами оборудованием?
— Конечно. Другие тоже могут работать на разных приборах.
Сиринер задумался, потом вызвал своего ординарца, В комнату вбежал и отдал честь высокий темноволосый, молодой человек. Военные формальности соблюдались со всей строгостью. Всего на базе постоянно находилось двадцать пять солдат.
Командир отсалютовал своему подчиненному.
— Садык, — сказал он. — Надо подвергнуть пытке главного американца.
Остальные должны все слышать.
«Вряд ли американец сломается», — подумал Ибрагим, но воздержался от высказывания своего мнения. От подчиненных Сиринер признавал только два ответа;
«Слушаюсь, господин!» и «Виноват, господин!»
— Слушаюсь, господин! — вытянулся ординарец.
— Махмуд, — сказал Сиринер, — я слышал, среди пленных есть женщины?
— Да, сэр.
Сиринер повернулся к Садыку.
— Приведи одну. Ее пытать второй. Трейлер нам очень нужен для завершения операции.
— Да, господин!
Сиринер отпустил ординарца и снова повернулся к Махмуду.
— Я вижу, ты носишь кольцо Валида?
— Да, господин. Он передал его мне, перед тем как... покинул нас.
— Он был моим старым другом, — произнес Сиринер. — Валид не останется неотомщенным.
На лице командира застыло странное выражение горя и гордости. Ибрагиму уже приходилось видеть его У людей, которые потеряли друзей или братьев в борьбе за общее дело.
— Как мы и ожидали, сирийские войска двинулись на север. Известно ли тебе, какую роль должен был сыграть Валид во второй фазе операции?
— Известно, господин, — напрягся Махмуд. После своего возвращения ему следовало сменить полевого командира Кенана и атаковать сирийскую военную базу в Кутейфе.
Сиринер остановился перед Махмудом и пристально посмотрел ему в глаза.
— Этот рейд чрезвычайно важен для нашего плана. Аллах милостив, ты вернулся живым. Я вижу в этом добрый знак, Махмуд-аль-Рашид. Значит, ты и Кенан должны исполнить то, что хотел сделать Валид.
Усталые глаза Махмуда округлились.
— Командир?
— Я хочу, чтобы ты повел людей на Кутейфу, а потом на Дамаск. Там есть наши люди. Они ждут сигнала. Махмуд склонил голову.
— Конечно, командир. Это большая честь для меня. Сиринер обнял Махмуда и похлопал его по спине.
— Я знаю, что ты устал. Но я хочу, чтобы меня представлял в Дамаске герой, доказавший верность нашему движению. Иди к Кенану. Он объяснит, что делать. Потом сможешь немного поспать.
— Это большая честь для меня, — повторил Махмуд. Сиринер повернулся к Ибрагиму.
— Тобой я тоже очень горжусь.
— Спасибо, господин.
— Ты сыграл большую роль в сегодняшней победе. И ты нужен мне для особого дела, Ибрагим вытянулся и напряженным голосом произнес;
— Господин! Я бы хотел, чтобы мне позволили остаться с братом.
— Это понятно, — кивнул Сиринер и положил руки на плечи Ибрагима. — Однако мне нужен человек, который уже общался с американцами и знает устройство их машины.
— Но, командир... С американцами разговаривал только Хасан...
— Ты остаешься здесь, — твердо сказал Сиринер и отошел назад. — Ты сидел за рулем фургона от самой Турции. Ты успел заметить много полезного. К тому же у тебя есть опыт работы с техникой. Одно это делает тебя ценным бойцом.
— Я понимаю, господин, — произнес Ибрагим, глядя на брата. Он изо всех сил старался скрыть разочарование.
— Ладно, пора поговорить с американцами, — сказал Сиринер. — Вы можете отдохнуть. Вы заслужили хороший отдых, — Спасибо, господин, — склонил голову Ибрагим. Сиринер взглянул на Махмуда.
— Удачи тебе, — промолвил он и вернулся к столу. Ибрагим и Махмуд вышли из бункера. В коридоре они остановились и повернулись друг к другу.
— Прости меня, — произнес Ибрагим. — Я хотел остаться с тобой.
— Мы с тобой станем еще ближе, — обнял брата Махмуд. — Слушай командира.
Я тобой горжусь.
— А ты будь осторожен, — произнес Ибрагим дрогнувшим голосом.
Спустя минуту они расстались. Махмуд зашагал в глубь пещеры, где его ждал другой полевой командир.
Ибрагим направился в казарму, нашел свободную кровать и стянул ботинки.
Потом медленно прилег, с наслаждением вытягивая онемевшие от усталости ноги. Он погружался в сон, постепенно переставая реагировать на окружающее. Какое-то время он сознавал, что мимо его кровати проходят какие-то люди, затем наступило забытье.
Сиринер собирается «поговорить» с американцами Будет пытать их. И они сломаются. Их начальнику не останется ничего другого, как научить курдов работать со сложной аппаратурой.
Особого геройства в этом не было. Ибрагим даже не был уверен, что это вообще кому-нибудь нужно. С другой стороны, он слишком устал, чтобы соображать правильно.
В любом случае хорошо, что американца будут пытать. Ибрагим очень хотел, чтобы тот сломался, а перед этим покричал от боли. Какое право имеют иностранцы вмешиваться в священную борьбу курдского народа за свою независимость? Они убивают наших благородных героев, и за это им не будет никакой пощады.
Ибрагим слышал, как лязгнули засовы и из клетки вытащили двух пленников.
Слышал, как загалдели остальные. Крики пытаемых были для Ибрагима горячим костром в холодной ночи. Затем его сознание переключилось на события прошедшего дня. Ибрагим вспомнил брата, и тут же нахлынула гордость за то, что ему предстоит совершить.
Теплая волна накрыла его, как одеяло.
Глава 34
Вторник, одиннадцать часов сорок три минуты утра
Долина Бекаа, Ливан
В детстве Сондра Девонн часто помогала своему отцу Карлу управляться на кухне. Они жили в небольшой квартирке в южном Норфолке, что в штате Коннектикут. Днем отец держал ресторан быстрого питания на оживленной трассе, а вечерами смешивал разные продукты, желая получить рецепт самого лучшего в мире сиропа. Спустя два года он научился делать мягкое мороженое, которое его жена продавала по воскресеньям на всевозможных карнавалах и футбольных матчах. Еще через год он бросил свой ресторан и открыл кафе на шоссе номер семь в Уилтоне.
Здесь подавалось исключительно мороженое его производства. Через два года он открыл второе кафе. За несколько месяцев до того, как Сондра поступила на службу в армию, Карл открыл двенадцатое по счету кафе и был признан лучшим бизнесменом штата Коннектикут афро-американского происхождения.
Наблюдая, как отец ночи напролет трудится над своими рецептами, десятилетняя девочка училась терпению. Попутно она осваивала искусство молчать.
Карл работал самозабвенно, как художник. При этом он терпеть не мог, когда его отвлекали от любимого дела. Однажды он так перемазался в сахарной пудре, что стал похож на клоуна из цирка. Сондра сидела на низком кухонном столике и добрых шестьдесят минут давилась от смеха, не решаясь расхохотаться вслух, ибо отец мог обидеться, Целый час она жмурилась и напевала про себя всевозможные песенки, лишь бы не думать про отца и не смотреть на его лицо.
Но это уже не их крошечная кухонька в южном Норфолке. И сидящий перед ней человек — не добрый старый Карл Девонн. Когда Сондре завернули руки за спину и прикрутили к железной скобе за спиной, ей показалось, что она снова маленькая и беспомощная девочка. Она видела, как какой-то человек ножом разрезал рубашку на теле Майка Роджерса. Руки генерала были прикованы к свисающему с потолка стальному кольцу, его ноги едва доставали до пола. Потом, словно вспомнив что-то важное, человек нарисовал острием ножа кровавые усы на верхней губе Роджерса.
В свете голой лампочки без абажура Сондра могла видеть лицо Майка. Он смотрел в ее сторону, но не на нее, а куда-то мимо. Когда кровь ручейком потекла ему в рот, он попытался сосредоточиться. На воспоминании? Генерал собирался с силами, готовясь к тому, что сейчас начнется, Спустя несколько минут подошли еще двое, один держал в руках небольшую газовую горелку. Голубое пламя уже шипело. Второй держался надменно и презрительно. Заложив руки за спину, он переводил взгляд с Роджерса на Сондру и снова на Роджерса. Во взгляде его не было ни вожделения, ни жалости, лишь одна холодная целеустремленность.
Надменный человек повернулся к Сондре спиной.
— Я командир, — произнес он густым, выразительным голосом. — Ваше имя мне безразлично. Мне безразлично также, умрете вы или нет. Мне важно, чтобы вы рассказали, как работает ваше оборудование. Если вы откажетесь с нами сотрудничать, вы умрете в страшных мучениях, а мы займемся девушкой. Ее мы подвергнем другому наказанию. — Он обернулся и взглянул на Сондру. — Более унизительному. Потом, — командир снова повернулся к Роджерсу, — мы перейдем к следующему члену вашей команды. Если согласитесь нам помогать, вернетесь в свою камеру. Вы убили нашего человека, но мы понимаем, что в данном случае вы поступили как настоящий солдат. Я не преследую цели вам отомстить, и вы будете отпущены при первой возможности. Согласны говорить?
Роджерс молчал. Надменный человек ждал всего несколько секунд.
— Мне рассказали, что в пустыне вы вытерпели огонь зажигалки. Это хорошо.
По крайней мере вы имеете представление о том, что вас ждет. На этот раз мы сожжем все мясо у вас на груди и на руках. Потом снимем брюки и поджарим ноги.
Ты будешь кричать, пока из горла не пойдет кровь. Ты уверен, что ничего не хочешь сказать?
Роджерс молчал.
Командир вздохнул и кивнул человеку с газовой горелкой. Тот шагнул вперед, направил пламя на левую подмышку генерала и прибавил мощности, Челюсть американца окаменела, глаза расширились, а ноги оторвались от пола. Через несколько секунд помещение заполнил отвратительный запах горелых волос и плоти. Сондра почувствовала, что ее сейчас вырвет, и старалась дышать только ртом.
Командир заметил ее уловку и зажал рот ладонью вынуждая девушку дышать носом. При этом он сдавливал ее зубы, чтобы она не смогла его укусить.
— По моему опыту, — произнес командир, глядя в глаза чернокожей девушке, — в любом отряде находится человек, который соглашается сотрудничать. Если ты заговоришь сейчас, то спасешь всех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42