Медленно, один за другим, стали подтягиваться и остальные. Все, кроме Гарни, который предложил бросить Тека и уйти. Когда все они оказались рядом с нами и Гарни остался в одиночестве, Тек посмотрел на него.
– Ну что ж, – ласково сказал он. – Будь здоров, Гарни. Думаю, будет лучше, если ты направишься в противоположную от нас сторону.
– Хорошо, Тек, – кивнул Гарни, – хорошо. Я и сам больше не желаю иметь ни с одним из вас ничего общего.
Он отступил на несколько шагов, не спуская с нас глаз. Затем, решив, что пятясь выходить из пределов досягаемости наших ружей слишком долго и просто непрактично, развернулся и быстро пошел прочь. Вскоре он перевалил за край лощины и исчез из виду.
После этого люди Тека, которые присоединились к нам, нагнулись, чтобы разобрать свои ружья.
– Пусть лежат! – сказал Тек.
Они остановились, недоуменно глядя на него, но он кивнул в мою сторону:
– Пусть лежат, пока шеф не скажет нам, что делать. Я вдруг осознал, что все они смотрят на меня и что я все еще лежу, распростершись на Санди, одной рукой стараясь удержать его, а другой целюсь в них из «узи». К этому времени Санди уже почти успокоился, поэтому я поднялся на ноги, слегка шлепнул его, когда он попытался было возобновить свои приветствия, и повернулся к Теку и его товарищам.
– Ладно, – сказал я. – Давайте поговорим. Что-то не припомню, чтобы я давал объявление о наборе добровольцев. Тек пожал плечами.
– Попытка – не пытка, – сказал он.
– Марк! – резко сказала Мэри. Она с секунду смотрела на меня, будто собираясь что-то сказать, но, видимо, передумала и подошла ко мне вплотную. На сей раз я к своей вящей радости заметил, что она подошла так, что Санди оказался по другую сторону от меня. Она прижалась к моей груди, взяла меня за руки и зашептала на ухо:
– Марк, ты с ума сошел, что ли? Разве не лучше будет иметь этих людей в качестве друзей, а не врагов?
Я уже хотел ответить ей резкостью, но потом передумал. Я кивнул на Тека.
– Спроси его. Пусть он сам ответит на этот вопрос, – громко сказал я. – Давай, давай.
По лицу Мэри пробежала тень, и она как-то странно посмотрела на меня. Однако все же отступила от меня и повернулась к Теку.
– Я спросила Марка, а не лучше ли иметь вас в качестве друзей, а не врагов, – сказала она громко и отчетливо. – Но он велел спросить об этом вас.
– Само собой, – ответил Тек, – будь я на его месте, я бы тоже захотел узнать, какие есть доказательства того, что на нас можно положиться.
Она недоуменно уставилась на него. Он улыбнулся в ответ.
– Ну что – убедились? – сказал он. – Я никому ничего не навязываю. Я вызвался присоединиться к вам по собственной воле. Так что решать главному – как, вы говорили, его зовут? Марк, что ли? Так вот, решать Марку.
– И мне тоже! – резко заметила Мэри.
– И, разумеется, вам тоже, мэм, – согласился Тек. – Не сочтите за неуважение к вам и вашим песикам – но, доведись мне выбирать, с кем из вас заводить ссору, то гораздо больше я бы беспокоился по поводу Марка. Его самого, его ручного леопарда и вон того его приятеля.
Он кивнул в сторону Билла Голта. А я про него чуть уже и не забыл. Я подозвал его, представил Мэри, Уэнди и девочке, не спуская при этом подозрительного взгляда с Тека и остальных. Все это время мысль моя напряженно работала. Суть моих размышлений сводилась к следующему: если мы с Биллом и впрямь собираемся серьезно заняться проблемой шторма времени, нам понадобятся лишние руки, чтобы освободить нас от повседневной работы и необходимости обороняться от возможного неприятеля. Притом не следовало забывать и о том, что мы, пройдя сквозь одну из туманных стен, запросто можем оказаться в положении, где потребуется как можно больше вооруженных людей.
Кроме того, в словах Тека промелькнуло что-то, зажегшее какую-то искорку в моем сознании. Перечисляя причины, по которым ему не хотелось бы стать моим врагом, Тек в том числе упомянул и Санди. Я так привык к Санди, что практически забыл, насколько противоестественным зрелищем, с точки зрения других людей, является взрослый леопард, таскающийся за мной, как котенок. Как правило, окружающие считали, что я управляю им в гораздо большей степени, чем это было на самом деле, – равно как и то, что он гораздо умнее и восприимчивее, чем в принципе позволяет его кошачий мозг. На этом вполне можно было блефовать.
– Ладно, – сказал я, – так и сделаем. Возьмем вас всех на испытательный срок и посмотрим, что из этого получится. Оставьте ружья там, где они лежат, а если кому-нибудь из вас придется покинуть лагерь и отправиться туда, где можно ожидать неприятностей, с вами пойдут одна или две собаки. Кроме того, я велю присматривать за вами леопарду. Может, конечно, он и не расскажет мне, о чем вы там между собой говорите, но если кто-нибудь из вас сделает хоть малейшее движение, которое можно будет истолковать так, будто вы хотите причинить кому-нибудь из нас вред, он разорвет вас на части так быстро, что вы даже не успеете понять, что с вами произошло.
Я обвел их взглядом.
– Ну? – спросил я. – Устраивает? Готовы присоединиться на таких условиях?
Они смотрели на меня и явно колебались – все, кроме Тека. Тогда они перевели взгляды на Тека.
– Марк... – начала было Мэри, но осеклась.
– Что? – Я взглянул на нее.
– Нет, ничего, – ответила она.
Я снова посмотрел на Тека и его приятелей:
– Ну так как?
– Что касается лично меня, – сказал Тек, – то, по-моему, это нормально – вполне нормально. Я в любом случае намерен быть вам всем только добрым другом, поэтому ваш леопард нисколько меня не беспокоит. Но я говорю только от своего имени. А остальные пусть договариваются с вами сами.
– Хорошо, – сказал я. – Допустим, вы семеро найдете местечко ярдах в десяти от ваших ружей и от нас, посидите там и все обсудите. А мне тем временем надо кое-что сделать.
Тек отвел их в сторонку. Он уселся первым, и остальные последовали его примеру.
Я переключил внимание на девочку, которая как раз поднималась с земли. Все это время она продолжала мрачно держать ружье нацеленным на Мэри, но теперь наконец опустила его.
– Ты в порядке? – спросил я. – Тебя не ранили или что-нибудь в этом роде? Еды тебе хватило?
Она со странным выражением посмотрела на меня. В какой-то момент я готов был поклясться, что она собирается мне ответить. Но, видимо, привычка взяла верх. Она без единого слова отвернулась и пошла мимо меня к тому месту, где лежал Санди, и, повернувшись ко мне спиной, принялась его гладить.
– Насколько я понимаю, это означает «да»? – окликнул я ее. Она, конечно же, не ответила. У меня над ухом раздался негромкий, но напряженный голос Мэри:
– Марк, они не останутся – ни она, ни леопард. Я обернулся и взглянул на нее. Она была настроена по-боевому.
– Еще чего, конечно же, останутся, – сказал я.
– Тогда я уйду с Уэнди и собаками.
– А Тек со своими парнями следом за тобой, – сказал я, не стараясь, чтобы издевка прозвучала столь уж откровенно, просто у меня лопнуло терпение. – Так что давай.
Она несколько мгновений в бессильной ярости смотрела на меня, затем повернулась и отошла к Уэнди. Но никаких приготовлений к уходу затевать не стала.
Я осмотрелся, ища взглядом Билла Голта, увидел, что он стоит чуть поодаль, и подозвал его. Когда он подошел, я отвел его в сторонку так, чтобы никто из остальных не мог нас услышать.
– Извините, что из-за меня вы попали в столь напряженную ситуацию, – сказал я. – Если хотите, можете вернуться к себе в центр, мне будет трудно винить вас в этом.
– Нет, – сказал он. – Вы были абсолютно правы. Сидя там взаперти, я бы ничего особенного не узнал. Единственный способ понять происходящее – обследовать как можно больше неоднородностей. Нам нужно постоянно находиться в движении, и каждый раз, когда мы будем встречать одну из них, мы должны тщательно ее изучать.
– Вот и отлично. Кстати, вы так и не сказали мне, в какой области специализируетесь. Вы исследователь, экспериментатор или еще кто-то?
– И да и нет. У меня есть диплом физика.., но на самом деле в центре я был всего лишь техническим редактором. Он смущенно взглянул на меня.
– Техническим редактором? – переспросил я.
– Ну да.
– Тогда, черт побери, на что вы способны? – возмущенно спросил я. У меня и так кончалось терпение, а от последнего разочарования я едва не сорвался окончательно. Я считал, как само собой разумеющееся, что он по меньшей мере специалист хоть в какой-то области.
– Я могу очень многое! – торопливо заговорил Билл. – Могу вести наблюдения, проводить испытания и фиксировать результаты – и о физике, как я уже говорил, тоже кое-что знаю.
Кроме того, на протяжении тех пяти лет, которые я провел в центре, я вплотную занимался всеми его проблемами. Так что я далеко не беспомощен.
– Хорошо, – согласился я. – Но вам придется это мне доказать.
И он доказал. За следующие две недели мое мнение о нем, если считать тот наш разговор нулевым уровнем, поднималось с этажа на этаж. В его рюкзаке обнаружились кое-какие удивительно миниатюрные, но надежные приборы дня измерения температуры, атмосферного давления, скорости ветра и влажности, для определения характеристик, вроде уровней напряженности электростатических полей и мощности магнитных потоков. Кроме того, он придумал и изготовил целый набор длинных прутов, с помощью которых все эти приборы можно было как засовывать внутрь туманной стены, так и просовывать сквозь нее на другую сторону, а мы в это время могли оставаться в полной безопасности рядом с ней.
Само собой, это вовсе не означало, что мы не проходили сквозь стены. В конечном итоге проходить сквозь них было просто необходимо. В дни, последовавшие за присоединением к нашей группе Тека и его людей, не говоря Билле и воссоединении с девочкой и Санди, и по мере нашего продвижения вперед мы каждый день натыкались минимум на одну, а то и на несколько туманных стен. На каждой из них мы проводили столько исследований, сколько мог придумать Билл, но, как только он кончал записывать полученные результаты, мы с ним обязательно проходили сквозь каждую из них – то есть только в том случае, если стена не была движущейся. В этом случае мы издалека засекали их в бинокль и обходили сбоку, чтобы посмотреть, что там за ними.
Теперь мы уже не входили в них так слепо, как я входил в самые первые. Среди прочих придуманных Биллом приспособлений были шесты и веревки, которые можно было просовывать или забрасывать сквозь стены, а потом втягивать обратно. Это давало нам возможность судить о характере местности и атмосферы за стеной. На третий раз, когда мы использовали их, то, что нам удалось узнать с их помощью, удержало нас от падения с обрыва, начинавшегося прямо у подножия стены с противоположной стороны, которое непременно ожидало бы нас, иди мы сквозь стену с закрытыми глазами. Но в конце концов почти в каждом случае нам по-прежнему нужно было проходить сквозь стены лично.
По другие стороны стен мы оказывались в самых различных ситуациях – от безводной пустыни до пустого города – и нашли много полезного. Через четырнадцать дней после того, как наша группа достигла своего нынешнего размера, мы уже передвигались на колесах, причем все, включая и собак. Наш транспорт состоял из пары совершенно новых трейлеров, в которых можно было спать и жить. Впереди них двигалась пара джипов, а замыкал колонну грузовичок-пикап. Все три машины поменьше были полноприводными, и во время переездов на них размещались вооруженные члены нашей группы. При наличии колес объезжать движущиеся стены стало не только проще, но и более надежно.
Начнем с того, что вооружены были только четверо – я сам, Мэри, Билл, а также девочка. Она буквально не расставалась со своим «двадцать вторым». Более того, она просто не желала отдавать его, а когда я попросил ее выстрелить из него, то обнаружил, что она не только содержит его в прекрасном состоянии, но и научилась неплохо стрелять. На ближних и средних расстояниях на пересеченной местности легкое ружье вроде «двадцать второго» может быть во всех отношениях – особенно если стрелок достаточно меткий – не менее эффективным, чем ружье для охоты на слонов, и притом лишено его зверской отдачи, поэтому я был искренне рад, что она научилась им пользоваться.
К концу первой недели появился пятый стрелок – Тек. Парень изо всех сил старался делать все, что его просили, и со временем я начал доверять ему. Наконец я пришел к заключению, что какие бы цели он ни преследовал в действительности, на данный момент они требовали сотрудничества с нами. Вечером седьмого дня я отвел его в сторонку от разбитого на ночь лагеря и попросил рассказать о себе.
Он без колебаний согласился, и рассказ его оказался довольно любопытным. Полностью его звали Текнер Уилсон Эмбервой – родители окрестили его так в честь пары дедушек. В старших классах он достаточно хорошо играл в футбол и ухитрился получить стипендию в Университете Индианы, насколько я знал, там была футбольная команда, где игрокам средней руки делать было просто нечего. Однако учился он спустя рукава и вылетел со второго курса. К счастью – а Тек честно признался мне, что ему всегда необыкновенно везет, – он тут же получил работу у дяди, который держал магазин лакокрасочных товаров. Дядюшка не отличался крепким здоровьем, и через полгода Тек уже управлял магазином. Примерно в это же время он занялся недвижимостью. Под гарантию своего лакокрасочного дядюшки Тек получил ссуду и купил двенадцатиквартирный дом. Управлять им он нанял своего приятеля по имени Рикки, пьющего парня примерно своего возраста, заядлого картежника, который в своей холостяцкой квартирке после закрытия баров устраивал всенощные покерные баталии.
Они с Теком объединили две квартиры в одну большую так, что получилась, как выразился Тек, «этакая внушительная пещерка», и ночные карточные баталии получили второе дыхание. Параллельно они сдали остальные квартиры многочисленным подружкам Тека, и многие из них тоже стали посещать карточные сессии, готовили сандвичи, разливали напитки и следили за игрой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64