Насколько
хватало глаз, повсюду продолжалась борьба - кто бился один на один, кто -
небольшими группками. Однако сплоченности у этих группировок не было, и
невозможно было обнаружить четкий воинский строй хотя бы у одной из
сторон. Так что предсказать можно было разве что исход того или иного
поединка, но уж никак не общего сражения.
Граф Камберленд помрачнел и поднялся на ноги.
- И все же ваше величество, наверное, понимает, что никакого прока в
продолжении битвы нет, - произнес он. - Ей может положить конец только
смерть множества французов.
- И множества англичан, граф Роберт, - отозвался король. - Кто сейчас
поручится, на чьей стороне потерь будет больше? И как дальше повернется
сражение? В конце концов, та или иная сторона выбьет своего противника с
поля боя. Рано или поздно это случится. Скажите не за англичан, а за
французов: мы не желаем уходить с поля боя, пока неясно, чем закончится
битва.
- Но, ваше величество...
Граф Роберт так и не закончил фразу, ибо как раз в этот момент был
прерван новым, совершенно неожиданным вторжением. Нежданная помеха
переговорам явилась в образе весьма привлекательной молодой леди,
облаченной в платье из воздушной зеленой материи. По дорожке, проторенной
графом Камберлендом, незнакомка проворно подбежала прямо к группе,
стоявшей под флагом, миновав солдат свиты и англичан. Вот только Джим,
едва завидев ее, тотчас понял, что красота этой девушки не сможет
очаровать его, поскольку она уравновешивалась тем фактом, что юную леди
звали Мелюзиной, а направлялась она прямо к нему.
Он хотел было спрятаться, но Мелюзина уже поймала его в крепкие
объятья.
- О, мой возлюбленный! - завопила она. - Наконец-то я тебя нашла! Как
ты мог подумать, что я позволю такому красавчику убежать от меня! Наконец
мы вернемся в мое озеро! Ты мой!
- Нет, он не твой, - вмешался Каролинус. - Он тебе не по зубам.
В глазах Мелюзины полыхнула ярость; она стремительно обернулась на
звук голоса, однако, как только она увидела, кто стоит перед ней, ее
взгляд тотчас смягчился. Русалка склонилась в реверансе.
- Маг, - чуть ли не проворковала она. - Для меня большая честь видеть
тебя. Ты тоже красив. Но я знаю, что ты для меня недосягаем. А почему я не
могу взять моего Джеймса?
- Потому же, почему не можешь взять и меня, - ответил Каролинус. - Он
тоже волшебник.
- Волшебник!
Глаза Мелюзины широко распахнулись, руки соскользнули с талии Джима,
и она отступила на шаг, не отводя взгляда от своего возлюбленного.
- Джеймс, и ты все это время молчал! Как ты мог так поступить со
мной?
- Ну, это... - пробормотал Джим, не зная толком, что и сказать.
Мелюзина заплакала, утирая слезы изящным носовым платком из легкой
зеленой ткани, извлеченным ею откуда-то из своего платья.
- Привести меня сюда, и лишь затем, чтобы так разочаровать! -
причитала она. - Как ты мог, Джеймс!
- Ну как... - беспомощно молвил Джим.
- Ну и ладно, - Мелюзина вытерла и без того сухие глаза, и носовой
платок мгновенно исчез. - Достаточно я с тобой настрадалась. Надо поискать
новую любовь. Кажется... О! Какой красивый коротышка. Ты будешь моим. Я
никогда тебя не отпущу.
Она мотнулась вперед и обвила руки вокруг широкой груди короля
Иоанна.
- Это тоже не для тебя, - сообщил Каролинус.
- Почему это? - осведомилась Мелюзина, вцепившись в короля мертвой
хваткой.
- Потому что я - король, черт возьми! - выпалил Иоанн. - Мне на роду
написано быть королем, и я всегда буду им, несмотря на всякую там магию
или нечисть вроде тебя!
- Правда?
На глаза Мелюзины вновь навернулись слезы. Она отпустила короля.
Опять на свет Божий показался носовой платок.
- Так обмануться дважды! - зарыдала она в зеленую тряпицу. - А ты
даже красивее Джеймса. Я все равно буду любить тебя, мой король. Но раз уж
и ты не для меня...
Она оглянулась, и ее взгляд наткнулся на Жиля с Теолафом; латник
стоял на коленях над рыцарем и пытался остановить кровотечение из
многочисленных ран Жиля: для этого он прижимал к ним полосы ткани,
оторванные от рубах прочих латников, столпившихся вокруг него.
- Бедняга! - Мелюзина подбежала к щиту и упала рядом с ним на колени.
- Он болен. Я приведу его в порядок.
- А кровь ты можешь сотворить, леди? - грубо спросил Теолаф. - На его
теле нет ни одной смертельной раны. Но мелких ран так много, что он
потерял уже почти всю кровь, а остатки вытекают слишком быстро, я не могу
остановить кровотечение.
- Сотворить человеческую кровь? - с испугом переспросила Мелюзина. -
Увы, это недоступно никому, но человек может сам сделать это для себя.
- Неудивительно, что он пролил столько крови, - заметил Теолаф. - Я
насчитал шесть мертвецов в шлемах с черными полосами перед нишей, в
которой прятался принц...
- Ты можешь его хотя бы в тень перенести? - прервала его Мелюзина.
- Это я могу, - ответил Теолаф. - Хорошо, что вы подумали об этом,
миледи.
Он отошел и принялся подбирать латников для переноски раненого, а
Мелюзина склонилась над Жилом.
- Как это грустно, - с чувством произнесла она. - Ты так молод и
красив. А еще у меня какое-то странное чувство, что мы с тобой похожи.
Губы Жиля шевельнулись. Никто, кроме Мелюзины, не смог бы поручиться,
что рыцарь ответил, но она, видимо, расслышала его слова.
- Но ведь твой нос прекрасен! - возразила она. - Я никогда еще не
видела такого великолепного носа! Когда я взглянула на тебя, то его-то я в
первую очередь и приметила. Он чудесен. Просто взяла бы да откусила.
Она наклонилась еще ниже и осыпала нос сэра Жиля поцелуями.
- Поднимайте бережнее! - приказал Теолаф приведенным им латникам. -
Давайте, понесли его в тень дерева, вот там, прямо.
Воины осторожно подняли щит с сэром Жилом и понесли его. В
сопровождении Мелюзины они доставили его в тень, падавшую от дерева, под
которым расположились остальные латники.
Что же до Джима, то он оставался на прежнем месте и слушал, как граф
Камберленд ведет торг с королем Иоанном. Как это ни странно, граф,
несмотря на свое богатырское телосложение, оказался ловким и
проницательным дельцом. В конце концов ему удалось убедить короля, что тот
ничего не выиграет от продолжения битвы и что, поскольку цена капитуляции
может оказаться высокой и даже слишком высокой, лучше пока не поздно
выторговать себе условия повыгоднее. Собственно говоря, на этот шаг толкал
простой здравый смысл: опытных французских рубак, ветеранов многих
сражений, стоило спасти от смерти - или от тяжелых ранений, поскольку в ту
эпоху они, как правило, тоже заканчивались смертью, - хотя бы ради будущих
сражений с англичанами.
Но тут Джим заметил, что принц, стоящий рядом с графом, никак не
может отвести пристального взгляда горящих глаз от лица аристократа. Лицо
принца все больше и больше напоминало грозовую тучу; того и гляди,
разразится смерч... Джим поспешил вмешаться в ход беседы, дабы
предотвратить близящуюся грозу.
- Прошу прощения, милорд, - перебил он графа, - но мне показалось,
что наш царственный принц желал бы поговорить с вами.
Граф неторопливо повернулся к принцу и взглянул на него; казалось,
что все это время он даже не подозревал о существовании Эдварда.
- Да, ваше высочество? - холодно произнес он.
- Сэр, да знаете ли вы, кто я такой? - с раздражением поинтересовался
принц.
- Я знаю вас как моего царственного принца, - по-прежнему холодно
отвечал граф, - однако, как мне сообщили, вы недавно отвернулись от
англичан и земли, давшей вам жизнь, чтобы помогать французам во всех их
делах против Англии; возможно, за это время вы уже успели приобрести новый
титул.
- Наглец! - выкрикнул принц. - На колени передо мной, милорд, или вы
лишитесь головы, причем дело не заставит долго ждать! У меня есть люди,
которые сделают это, стоит мне только приказать, - он оглянулся. - Есть
или нет?!
За спиной принца латники подняли дружный вопль, а Джим подумал, что
лучше стерпеть их крики, чем стать свидетелем усекновения головы графа
Камберленда по законному приказу их принца.
С графом приехало лишь три рыцаря. Он поспешно опустился на колено.
- Посмотрите направо, милорд, - стальным голосом произнес принц. -
Видите кучу тряпок? Не правда ли, они чем-то похожи на мою одежду? Совсем
недавно в этом тряпье был созданный из снега с помощью магии самозванец, а
сделал его злой колдун, который сейчас, как я вижу, стоит за спинами у вас
и у короля Франции. Он же дал существование и плоть лживой небылице о том,
что я присоединился к французам. Как я могу покинуть Англию, если Англия -
это я сам? Скажите мне, как вы поверили в такую ложь?
- Не скажу, что я поверил всем сердцем, ваше высочество, - ответил
граф. Лицо его побледнело, но голос звучал вполне уверенно. - Но дело-то
идет не только о слухах и небылицах; люди, которых лжецами не назовешь,
своими глазами видели, пусть даже и издалека, как вы в полном вооружении
прогуливаетесь в компании французов и, судя по всему, прекрасно чувствуете
себя среди них. Признаюсь, мне нелегко было поверить в это. Но человеку
свойственно заблуждаться, ваше высочество, говорю прямо: именно это
заблуждение и заставило англичан отправиться в поход во Францию. Если
из-за него я должен лишиться головы, то я охотно передаю свою жизнь в ваши
руки.
- Вы правы, - принц немного успокоился. - Успокойтесь, вас одурачили
не меньше, чем всех прочих. На самом деле можно сказать, что волшебный
самозванец был похож на меня как две капли воды; когда я видел его, мне
даже казалось, что я смотрю в зеркало и вижу свое отражение. Ну, а
теперь-то вы что чувствуете, милорд? Какие еще доказательства вам
представить? Сесть на лошадь и поскакать на поле, чтобы биться с
французами? Что ж, за моей спиной стоят люди, которые охотно последуют за
мной.
Принц обернулся.
- Или нет?
Он взглянул на рыцарей и латников.
- Или нет? - повторил он.
Ответом ему был еще более дружный и громкий, чем давеча, крик.
- А раз так, - продолжал принц, - то сомневаетесь ли вы, милорд, что
если я вскочу на лошадь, помчусь вперед со своим боевым кличем и нападу на
первого же попавшегося мне француза, то все увидевшие меня англичане в
конце концов присоединятся ко мне? Я спрашиваю вас.
- Ваше высочество, - искренне ответил граф, - я первым последую за
вами.
Принц не сводил с него пристального взгляда. Наконец он расслабился.
- Встаньте, милорд, - сказал он. - Вижу, вы преданный и верный слуга
мне и моему отцу, королю Англии. Но не давайте мне больше повода
усомниться в вас.
- Никогда, ваше высочество, - заверил граф. - Пока я жив, этого не
случится.
Он поднялся на ноги.
- Я рад слышать это, - отвечал принц. - С этим делом мы покончили,
так что можете продолжить обсуждение условий капитуляции с моим братом,
королем Франции. Я признаю, что вы, милорд, более опытны, чем я, поэтому я
предпочитаю послушать, как вы ведете эти переговоры, и отдать все в ваши
руки. Конечно, я уверен, что благодаря вам битва закончится куда
быстрее...
- Боюсь, что вы ошибаетесь, брат, - вмешался король Иоанн. - В наших
переговорах даже речи не заходило о том, что я согласен на капитуляцию
французов. Или мы, как подобает людям чести, продолжим битву, или
предложим англичанам столь легкие условия, что для них не будет ничего
постыдного в том, чтобы принять их. Я вижу, вы хмуритесь, брат. Вы уже
готовы напомнить мне, что я - ваш пленник. Позвольте мне объясниться,
чтобы раз и навсегда покончить с этим вопросом. Скорее вы отрубите мне,
вместо графа Камберленда, голову, чем я отдам французам приказ сдаться
противникам, которые еще не победили.
- В таком случае, - заявил принц, - у меня нет выбора. Коня мне!
Коня! Эй!
Ближайший к принцу латник поспешно соскочил с седла, подвел коня к
принцу, преклонил колено и протянул ему поводья. Принц схватил их и
вскочил в седло.
- Брат, вы не даете мне выбора, - сказал принц королю Иоанну. -
Равновесие сил в сражении сейчас зависит от меня. Кто знает, может быть,
чаша весов склонится на сторону англичан, если я окажусь на поле боя. Так
что я поехал, и ваши французы еще увидят, за кем останется сегодня победа!
Он оглянулся через плечо на рыцарей и латников; те поднялись и были
готовы следовать за ним.
- За мной! - крикнул принц, выхватил меч из ножен и, размахивая им,
направил коня к полю сражения,

39
- Подождите! - выкрикнул король Иоанн.
Его лицо вроде и не изменилось, но Джим стоял рядом с ним, так что
смог заметить, как в королевской брови вспыхнула слабая искорка, что,
верно, указывало на то, что Иоанн слегка вспотел.
- Подождите, мой юный брат! Я восхищен вашим желанием вести своих
подданных к победе. И все же подумайте немного. Ваш порыв может стоить
жизни многим добрым рыцарям; ведь и англичане, и французы наверняка будут
биться насмерть, едва увидят вас на поле, в самой гуще сражения.
То, что граф в беседе с королем использовал те же самые доводы,
похоже, ничуть не помешало самому королю испытать их силу уже на принце.
- Поразмыслите, брат, - продолжал король Иоанн. - Исход сегодняшнего
дня может быть каким угодно: день и так идет наперекосяк. Так зачем же нам
громоздить ошибку на ошибке? Нам есть что обсудить. Если это вас может
удержать от того, чтобы выехать на поле сражения, то я готов поговорить не
только об английской капитуляции, но и о возможной капитуляции
французов... Но вы понимаете, что последнюю возможность я допускаю лишь
как тему для обсуждения.
- Ваше высочество, - мягким и полным надежды голосом окликнул принца
граф Камберленд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72