- А у нас что? У нас безбожие-бездорожие. Страна негодяев, как сказал Есенин. Будут ли следующие выборы вообще? Кто знает? А если будут, где гарантия, что справедливые, что голоса не купят? И какие законы примут продажные депутаты? У нас в России в любой момент тебя либо криминал, либо государство обдерут как липку, а что оста-нется, соседи грабанут. Чтобы чего-то добиться, ты просто обязан ладить и с чиновниками, и с уголовниками. Это такая игра, в ходе которой правила постоянно меняются. Причем побеждает не тот, кто соблюдает правила, а тот, кто их нарушает.
- Это неправильно! - заявила Земфира. - Такое общество не имеет права на существование! А если я не хочу? Ни с теми, ни с другими?
- Все равно молчи и довольствуйся крохами и объедками с барского стола.
- Это неправильно, - с болью в голосе повторила Земфира. - Богатые должны делиться с бедными. Возьми ваххабитов, они отказываются от богатства в пользу нуждающихся. Так всегда было в исламе, пока из-за нефти не возникла безумная разница между богатыми и бедными. Нефть и деньги развращают богатых мусульман. А так как у нас делается, в России, это вообще никуда не годится!
- Так есть, - снова пожал плечами Белов, поглядывая на мелькающую в зеркале заднего вида "Самару". - И так будет. Пока большинство не уразумеет, что ничего лучше десяти заповедей все равно не придумать, И не подачки у государства надо выпрашивать, а самим зарабатывать.
Он задумался о своем. Сейчас им следовало опасаться не только тех типов в "Самаре", но и беспре- делыциков в милицейских погонах. Которые, собственно, и являются нарушителями правил игры. Поэтому если он остановится по их требованию, оци вполне могут обойтись с ним и Земфирой как бандиты и убийцы. А если он игнорирует их команду и прорвется, то они устроят на него облаву уже в роли представителей государства. Когда речь идет о добыче, они своего не упустят.
Вопрос стоял так: если впереди ментовская засада, то сопровождающие в "Самаре" заодно с ними или нет? Если пассажиры "Самары" и менты связаны между собой - дело швах. А вот если нет, то у них есть шанс проскочить.
- Ну и что, что так есть? Что же теперь, смириться и плыть по течению? - спросила Земфи- ра, устав молчать. - Гнуть шею перед безбожниками или взять оружие в руки и самим восстановить справедливость?
- Нет! Ну что ты?! Как можно! - притворно возмутился Саша. - Надо бороться. Взять автомат, а еще лучше - гранатомет или установку "Град". И как врезать по всем этим гадам в кремлевских кабинетах! И не только кремлевских. Разорвать их на куски, всех кто тебе не нравится! - продолжал Саша. - Стереть с лица земли! Кстати, это больно. Я имею в виду тех, кого разрывают и стирают.
Он шутил, но Земфира так испытующе посмотрела на него, что Саша удивился.
- Что ты юродствуешь? - тихо спросила она, посерьезнев. - Это же... Люди, между прочим, заживо гниют, живут впроголодь в Чечне бог знает в каких условиях... Дети не учатся, голодают, наркоманами становятся! Да за такое не стрелять, а правильно, на куски рвать мало! Есть более справедливое устройство общества... Не обязательно жить так, как в Европе или Америке. Если хочешь знать, ислам это и есть социализм в действии, - она так серьезно относилась к этому разговору, так разволновалась, что машинально принялась щелкать замками своего шикарного кейса.
Белов скосил на нее глаз и снова сосредоточился на дороге. Он как бы раздвоился. Часть его сознания поддерживала беседу, а другая искала выход из сложившейся ситуации. Судя по карте, впереди дорога делала несколько поворотов, очень удобных для засады. Остановить грузовик, загнать его на проселок - полминуты, а потом делай с ним и с его хозяевами, что угодно.
- Понимаешь, с помощью автомата или взрывчатки нельзя ничего построить, только раз-ломать, - прервал молчание Саша. - Можешь рвать их, гадов, железными крючьями на части. Но ведь от того, что ты их порвешь, ни сирот, ни наркоманов, ни голодных число не уменьшится! - вздохнул он, вглядываясь в зеркало заднего вида. - И лучше точно не станет...
"Самара" то прибавляла ходу, словно собиралась их догнать, то отставала и пряталась за другими машинами на трассе, а потом вообще исчезла из виду. Саша облегченно вздохнул.
- Станет! - запальчиво крикнула Земфира. - Станет! И я готова жизнь свою за это отдать. Потому что другие уроды испугаются, и начнут заботиться о своем народе, а не только о своем кармане думать!
- Эт вряд ли, - скептически улыбнулся Саша, переключая скорость. - Бесовство это. Понимаешь, раньше считалось, что в человека бесы вселяются и заставляют его безумства и пакости творить. Рвут они его на части, только не буквально, а в душе, изнутри. Так вот, есть еще бесы идеологии, они заставляют человека о человеческом в себе забывать ради идеи. А на самом деле идеология появляется там, где одна система хочет сожрать другую. Это только дурачкам, которые в нее уверовали, кажется, что они во всем правы, а все другие ошибаются. Тогда можно и других убивать, и себя со спокойной совестью, и даже с удовольствием. Только вряд ли этим способом можно что-то исправить или кого-то перевоспитать. - Саша замолчал, глядя на дорогу.
В отличие от многих других водителей, он вел свой "зилок" очень разумно: легко пропускал вперед обгоняющие машины, без необходимости резко не тормозил и использовал горки для экономии горючего. Земфира с уважением посмотрела на него и подумала, что каждый человек в жизни таков, каков он за рулем, это лучший тест на психическую устойчивость. И неустойчивость тоже. Нет, до чего же классный парень этот Саша!
- Почему? Ну, чего замолчал? - спросила она, поглядывая в зеркало заднего вида со своей стороны. - Почему вряд ли?
- Потому что когда вокруг террор, становится легче воровать и грабить в неразберихе, законы- то не работают! Террор на руку силовикам, диктаторам и подлецам, он ведет к тирании. А честно работать в таких условиях - бессмысленно. Все равно кто-то придет и заберет. И кстати, о Достоевском...
- А причем тут Достоевский?
- Ну, ведь его герои совершали убийства по идеологическим соображениям. И самоубийства тоже. Это сейчас происходит на Востоке. В Палестине, например.
- Он совсем не это имел в виду! - сказала Земфира, резко поворачиваясь к Саше.
От этого движения серебристый кейс упал у нее с колен и раскрылся. Саша краем глаза заглянул внутрь. Кейс был заполнен аккуратно уложенными пачками банкнот с портретами президентов США. Сверху, вернее, раньше сверху, а теперь сбоку, лежал пистолет Стечкина. Смущенно улыбаясь, Земфира закрыла кейс и вернула его на прежнее место.
Белов весело свистнул и покосился на Земфи- ру: ай да девочка, ай да молодца! Посмотрел в зеркало: "Самары" по-прежнему не было видно. А была ли "Самара"?
- Ствол-то тебе зачем? - спросил он с той хрипотцой, которая, ему это было отлично известно, заставляла женщин млеть, и одарил Земфи- ру самой лучезарной из своих улыбок.
- Просто с ним на коленях не так одиноко, - девушка многозначительно посмотрела на Сашу.
- Как, - притворно возмутился тот, - я не в счет?!
- Ты... Ну, ты же не у меня на коленях.
"Вот же бабы! Ну прямо, как урожай в России.
Именно в тот момент, когда не до них, они и созревают..." - расстроился Белов.
Он заглянул Земфире в глаза и понял, что не только он пропал! Она тоже!
ЗИЛ шустро взобрался на гору, а потом еще шустрее помчался с нее вниз. Ощущение было такое, будто летишь низко над землей на ковре-самолете. Почти бесшумно и с ветерком - только жесткая от выхлопов травка на обочине пригибается.
Неожиданно Саша притормозил, свернул с трассы вправо, на открывшуюся между деревьями заасфальтированную стоянку. На ней стояло несколько брошенных, раскуроченных машин. Он остановился между ними и заглушил движок.
- Уф! - воскликнула Земфира, выпрыгнув из кабины. - Ноги затекли. Ты подожди меня здесь, я отойду на минутку.
Она исчезла в зарослях кустов, окружавших стоянку. Саша проводил ее стройную фигурку задумчивым взглядом, достал сигарету и закурил. Сделав пару затяжек, положил ее на металлический выступ кузова, подошел к двери фургона, открыл ее и залез внутрь. Так что же все-таки он везет? Рассуждая здраво - это может быть только наркота. Нет ничего легче, чем спрятать ее в мешках. С другой стороны, и найти ее в мешках проще простого.
Белов зачем-то пощупал один из мешков, как будто таким путем можно было определить его содержимое. На мешковине красовалась хорошо заметная надпись: "Новочеркесский сахарный завод". Но Земфира вроде отрицательно относится к наркотикам?
- Саш, ты где? - услышал он ее голос и оглянулся.
Девушка заглянула внутрь фургона. Потом взялась одной рукой за борт, легко, будто совсем ничего не весила, взлетела в воздух и оказалась рядом с Сашей. И неожиданно сильно толкнула в лоб горячей жесткой ладошкой. Не ожидавший нападения Белов шлепнулся спиной на мешки. А Земфира, сев на него верхом и почти сразу же почувствовав ответную реакцию, спросила;
- А насчет беса сексуальности что говорит Достоевский? Ну, ты, знаток литературы, колись, пока не поздно.
Словно по команде, они торопливо принялись расстегивать на себе и друг на друге одежду, две пары джинсов и более мелкие "акцессуры" полетели в разные стороны, и тут же тяжело груженная машина довольно заметно закачалась на рессорах в одном с ними ритме.
Она оказалась настоящим вулканом. Видимо, воздержание предыдущей ночью не пошло ей на пользу. А может, наоборот, как раз и пошло. Будто изголодавшись, она со стонами извивалась на Белове, время от времени нагибаясь к нему и покусывая его губы. В эти моменты ее волосы щекотали ему щеки так, что хотелось смеяться от радости, счастья и удовольствия. Он почувствовал, как внезапно впились в его плечи ее острые коготки, когда она пережила оргазм, и от этой сладкой боли он и сам, уже не сдерживаясь, содрогнулся в пароксизме наслаждения. Все кончилось очень быстро.
_ У-у-ух ты! - глубоко вздохнула Земфира, ладонью ласково потрепала доставившую ей удовольствие плоть, встала и потянулась, так что захрустели косточки. - Молодец, здорово получилось. У меня так уже давно не было.
- У меня тоже, - признался Саша, садясь и пытаясь отряхнуться. - Может, это от сахара? Или что там у тебя в мешках?
- Отвернись и закрой глаза, - Земфира сделала вид, что не расслышала вопроса. - Только не подсматривай!
Послушно закрыв глаза, Саша снова откинулся на спину, прислушался к своим ощущениям. Он никак не мог понять, почему же все получилось так неожиданно и остро! А потом догадался: это из-за чувства опасности, риска, которые были загнаны куда-то в подсознание, в мозжечок, и действовали, как катализатор-
Одновременно он отметил про себя, что Земфира, судя по звуку, натягивает на себя джинсы. Раздался короткий смешок, и через секунду ее мокрые трусики, которыми она воспользовалась вместо полотенца, приземлились на его голом животе. От неожиданности он вздрогнул и одновременно почувствовал, как качнулся грузовик, когда она спрыгнула на землю.
- Вот поганка, - беззлобно прошептал он, открывая глаза, смахнул трусики на мешки и принялся приводить себя в порядок.
- А где у нас вода? - спросила его Земфира, когда он, в свою очередь, оделся и очутился на земле.
У Белова было неспокойно на душе. Технология дорожного отъема собственности была ему известна, и он внутренне готов был к отпору. Но что-то ему подсказывало: одного "Стечкина" тут недосточно. Сахар - фигня! Здесь что-то более серьезное наклевывается. Выскочить из машины и сбежать не годится. Раз он обещал Зем- фире доставить ее в Москву, то в лепешку расшибется, а доставит. Он залез в кабину, где уже сидела смущенно улыбавшаяся Земфира, достал карту и определил расстояние до ближайшего поста ГАИ.
Эти двое из "Самары" - наверняка охотники за кейсом или за содержимым мешков, другого объяснения нет. И в том, что они появятся, Саша не сомневался. А впереди еще встреча с ментами. Куда ни кинь, всюду клин: не остановишься по их требованию - пойдешь в розыск, как правонарушитель, а остановишься - пустят в расход, как лоха с кейсом.
И куды же простому водиле податься? Правда, Белов не считал себя простым водилой. Он всегда шел по жизни своим путем и в криминал зарулил не ради денег. То есть, он всегда хотел свои деньги зарабатывать честно. Пусть незаконно, но - честно, как это ни парадоксально звучит. И столь же честно он хотел сохранить себе жизнь. А главное, не дай бог убить по запарке невинного человека.
Белов убрал карту в бардачок и вздохнул. Чему быть, того не миновать. Он покосился на притихшую Земфиру, потом на серебристый кейс за ее сиденьем, прикрытый ветошью, прекрестился:
- Ну, господи благослови, ключ на старт... - и запустил двигатель...
XIV
В оптическом прицеле от снайперской винтовки "зилок" с удлиненной кабиной выглядел крепеньким головастым бычком, упрямо и беспечно несущимся навстречу неприятностям.
Хозяин прицела - он его использовал вместо бинокля, потому что тот дает меньшее увеличение, - отложил трубку И самодовольно вздохнул. Он-то свою работу любил. Потому как знал средство для обретения счастья. Называется оно - "консалтинг": платишь человеку деньги, рассказываешь о своих проблемах, он проводит исследование и потом объясняет, как тебе "перестать беспокоиться и начать жить".
Юрий Кудеяр заплатил спецу по кадровому маркетингу - по рыночным, то есть, делам. И теперь спокоен, сыт, окружен друзьями, его уважают и боятся. Для полного счастья ему не хватало только накомарника, но милиционеру при исполнении он по форме одежды не положен. Зато никто не мешает намазаться. И Юрок по дороге на службу завернул в аптеку, а там ему от всего сердца, совершенно бесплатно выдали флакончик импортного средства против комаров.
Пусть наш народ милицию не любит, но зато знает цену, причем в деньгах, тем неприятностям, которые она может организовать.
А вот раньше, когда Юрок крутился в своем бизнесе, его и не любили, и не ценили. А ведь он с детства умел просечь, что людям надо, и либо сделать это, либо достать! И даже на заре дикого капитализма, который тогда назывался у нас социалистической кооперацией, наладил производство стекол для автомобилей, как типовых, так и по индивидуальному заказу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30