она судила бы людей, изначально исходя из того, что все они хорошие, и виновным выносила бы приговоры без гнева и пристрастия… но со слезами на глазах и с печалью на сердце. Я всей душой сочувствую Дейрдре. Трудно быть доброй и милосердной, трудно любить весь этот мир, в котором так много зла и несправедливости. В определённом смысле Дейрдра так же несчастна, как и я; существо, претендующее на звание всевышнего, жестоко насмеялось над ней, лишив её способности ненавидеть.
Мы поднялись по широким ступеням и вошли в дом. Как и во дворе, прислуга в холле глазела на нас с любопытством, опаской и благоговейным трепетом. Для них мы были боги – или почти боги. В массе своей простые смертные, даже те, кто общается с Властелинами ежедневно, с трудом воспринимают нас как людей, и либо поклоняются нам как посланцам Небес, либо ненавидят нас лютой ненавистью, почитая за исчадий ада. А ведь по существу своему мы такие же люди, разве что дольше живём, умеем управлять глубинными силами мироздания и вдобавок все поголовно страдаем различными нервными и психическими расстройствами. С точки зрения неодарённого психиатра лишь одного из каждых двадцати Властелинов можно (да и то с большой натяжкой) назвать вполне нормальным, девяносто процентов он отнёс бы к разряду хронических неврастеников, а оставшиеся пять подпали бы под определение законченных психопатов, причём далеко не всегда безобидных. И эти люди (то есть мы) правят миром! Увы, тут уж ничего не попишешь. Мы правим миром, потому как мы обладаем огромным могуществом, и именно это могущество у многих из нас вызывает сдвиг по фазе. Ну а что касается бога, то он (если он существует), очевидно, предпочитает играть роль английской королевы и лишь изредка забавы ради вмешивается в дела мирские – чтобы сотворить какое-нибудь плоское чудо, вроде языков пламени в день Пятидесятницы, или подсунуть кому-нибудь большущую свинью. Мы с Брендоном познали «божью благодать» на собственной шкуре.
Детская спальня находилась на втором этаже и была защищена стандартными звукоизолирующими чарами, чтобы никто не нарушал покой младенца. Эти чары не были фиксированными, они допускали возможность динамического изменения поглощающей способности вплоть до полной их «прозрачности». И это правильно – бодрствуя, ребёнок должен познавать мир во всём многообразии его проявлений, в том числе и звуковых. Но сейчас девочка спала, и изоляция была задействована на максимальном уровне.
Возле самой двери Дана остановилась.
– Только пожалуйста, – сказала она нам. – Постарайтесь не шуметь. Не разбудите её.
Морган ухмыльнулся.
– В первую очередь это относится ко мне, – прокомментировал он. – Всякий раз, когда большой и неуклюжий дядюшка Фергюсон берёт Дейрдру на руки, душа Даны уходит в пятки.
– Вовсе нет, – возразила Дана. – Я полностью доверяю тебе. Ты умеешь обращаться с детьми.
– И тем не менее ты постоянно предупреждаешь меня…
– И буду предупреждать, – оборвала его Дана и взялась за ручку двери. – Теперь тихо!
Мы гуськом вошли в уютную затемнённую комнату, посреди которой стояла маленькая детская кроватка с деревянными решётками по бокам. У изголовья кровати в небольшом кресле сидела молоденькая девушка, одетая как служанка или няня. При нашем появлении она встала, бережно поправила постельку и тихой поступью направилась к Дане. Шёпотом они обменялись несколькими фразами (я так и не разобрала, на каком языке они говорили), после чего Дана утвердительно кивнула. Девушка поклонилась нам всем и вышла из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.
– Это кормилица? – еле слышно поинтересовалась Дейрдра. – Уж больно молода.
– Нет, она просто присматривает за девочкой, – ответила Дана. – Кормлю я сама.
Дейрдра смерила её восхищённым и чуть завистливым взглядом.
– Просто невероятно! Роды и кормление совсем не повлияли на твою фигуру. И как ты…
Дана прижала палец к губам.
– Тс-с!
Мы впятером подошли к детской кроватке – Дана и Дейрдра справа, я и Пенни слева, Морган держался позади нас.
– Боже, какая прелесть! – умилённо прошептала Пенелопа, глядя на свою маленькую сестричку сияющими от восторга глазами. – Она просто ангелочек.
По мне девочка была как девочка, милый крохотный человечек пяти месяцев отроду. В таком возрасте все дети похожи на ангелочков… Только вы не подумайте, что я такая чёрствая и циничная, что меня ничуть не тронул вид безмятежно спящей малышки с ангельски-невинным личиком и прелестными светло-каштановыми волосами. Но моя сентиментальность не мешает мне здраво мыслить и трезво оценивать ситуацию. Одного взгляда на Пенелопу мне было достаточно, чтобы понять, что маленькая Дейрдра мгновенно покорила её сердце, и теперь она целиком на стороне Даны.
Поняла это и взрослая Дейрдра. Я почти физически почувствовала её боль. Её страдания эхом отозвались во мне, на какое-то мгновение мной овладели её тоска и безысходность. Что это – влияние Источника, или у нас просто родственные души?
– А какие у неё глаза? – спросила Дейрдра, с трудом сдерживая слёзы.
– Карие, – ответила Дана. – Как… – Она потупилась и виновато добавила:
– Как у Артура.
Сделав над собой усилие, Дейрдра обняла Дану и мягко сказала:
– Ты победила, сестричка. Теперь ОН твой, ОН полностью твой. И ОН должен знать ВСЁ.
– Мне очень жаль, – в смятении произнесла Дана. – Поверь, мне жаль, что так получилось.
– Я не сержусь на тебя. Просто… Просто мне больно… Мне ТАК больно!..
Не в силах сдерживаться дальше, Дейрдра выбежала из комнаты, но дверью не хлопнула и не потревожила сон девочки. Дана сделала было шаг, чтобы последовать за ней, но я взглядом остановила её и покачала головой.
– Нет, лучше я.
Дана тяжело вздохнула.
– Ладно. Тогда я схожу посмотрю, готов ли обед.
– А я останусь здесь, – отозвалась Пенелопа. – Побуду с сестрёнкой.
Она посмотрела на меня и счастливо улыбнулась. В уголках её глаз блестели слёзы.
– Хорошо, – сказала я. – На том и порешим.
Когда мы втроём вышли из спальни и Дана отправилась на кухню, Морган недоуменно спросил у меня:
– Что с Пенелопой?
– А разве не понятно? Она так счастлива, что чуть не ревёт. Пенни росла круглой сиротой, без отца и матери, у неё не было настоящей семьи, а были только родственники, вроде нас с Брендоном. А теперь у неё есть отец, есть маленькая сестрёнка, одним словом, СЕМЬЯ, её собственная семья.
– Ясненько, – сказал Морган. – Да, кстати. Что случилось с матерью Пенелопы?
– Она погибла, – сдержанно ответила я. – Ну ладно, Морган. Давай поищем Дейрдру.
Мы нашли её на том же этаже в библиотеке. Она сидела в кресле и задумчиво листала какую-то книгу – красочно оформленную, толстую, как энциклопедический словарь, с множеством цветных иллюстраций.
– Послушай, – шепнула я Моргану. – У нас намечается серьёзный женский разговор, так что…
– Намёк понят, – ответил Морган. – Пойду-ка я полюбуюсь тем, как Пенелопа любуется своей сестрёнкой.
На этом мы расстались. Я вошла в библиотеку и устроилась в кресле рядом с Дейрдрой. Заметив меня, она захлопнула книгу и положила её на стол. Как оказалось, это была иллюстрированная «Энциклопедия семейной жизни».
– Вот, – горестно произнесла Дейрдра. – Взяла первое, что попалось под руки, и… Впрочем, это неудивительно. Дана зря времени не теряет, активно готовится стать образцовой женой Артура.
– Если честно, – спросила я, – ты обижаешься на неё?
– Совсем немного. Больше я злюсь не на неё, а на свою судьбу и на саму себя. Если бы я забеременела… Но нет, это глупо – и недостойно. Этим бы я только привязала к себе Артура, но не вернула его любовь.
– Он очень страдает, поверь.
– Я знаю, я чувствую это. После коронации он сильно изменился. Этот контакт с Даной… как-то странно повлиял на него. Не скажу, что однозначно плохо, но он стал каким-то другим.
Я промолчала. Только я одна знала, ЧТО в действительности изменило Артура – его путешествие в недра Источника, в самую его преисподнюю, и встреча там с призраком Дианы. С её душой, СУТЬЮ. По правде говоря, я боялась, что это сломит его и постепенно сведёт с ума, но, к счастью, мои опасения были напрасными. Артур оказался сильнее, чем я полагала. Да, он потерял частичку своей жизнерадостности, стал более замкнут и угрюм – надеюсь, временно, пока не сгладятся последствия испытанного шока. Но с другой стороны, это происшествие заставило его внутренне собраться, мобилизировать все свои ресурсы, вследствие чего он обрёл цельность натуры, окончательно преодолел остатки своей раздвоенности (лёгкой формы шизы, как он выражался), порождённой его двойственным восприятием прошлого. Дейрдра же рассматривала перемены в Артуре сквозь призму его отношения к ней и, естественно, оценивала их слишком субъективно.
– Дейрдра, – наконец отозвалась я. – Мне хотелось бы вернуться к нашему предыдущему разговору.
– Насчёт Брендона?
– Да.
Она отрицательно покачала головой.
– Не стоит, Бренда. Я не соглашусь.
– Но почему?
– Я не люблю его.
– Зато он тебя любит.
– В этом-то вся беда. Он меня любит, а я его нет. Я только испытываю влечение к нему, которое, если верить твоим же словам, скоро пройдёт.
– Его может сменить настоящее чувство, – неуверенно возразила я.
– Может быть, – согласилась Дейрдра. – Возможно, когда-нибудь я забуду Артура и полюблю другого. Может быть, Брендона… а может, и не его. И тогда твой брат будет страдать, он окажется в таком же положении, в каком сейчас нахожусь я. Опять развод, опять скандал… Нет, это слишком. Так дело не пойдёт.
Я вздохнула. В словах Дейрдры был свой резон, и умом я понимала это. Однако сердцу не прикажешь – а сейчас моё сердце говорило от имени Брендона.
– Ведь он нравится тебе, не так ли?
– Да, нравится. Притом очень нравится. И теперь… после того, как я узнала о ребёнке Даны и Артура, я могла бы переспать с ним. Но этого явно мало.
– Этого вполне достаточно. Если вы вместе окунётесь в Источник… – Тут я умолкла в нерешительности.
– И что тогда?
– Тогда, если ты… если у тебя есть ПРЕДРАСПОЛОЖЕННОСТЬ полюбить Брендона, ты полюбишь его.
Дейрдра грустно усмехнулась.
– А словечко-то какое нашла – ПРЕДРАСПОЛОЖЕННОСТЬ! Это надо же!
– Я говорю серьёзно, Дейрдра.
– Я и не думаю, что ты шутишь. Но всё это кажется мне до крайности пошлым. Вместе окунуться в Источник – я догадываюсь, что ты под этим подразумеваешь. Не просто окунуться вдвоём – но ВМЕСТЕ! Это здорово смахивает на ритуальное совокупление.
– Не в большей степени, чем первая брачная ночь, – парировала я. – В определённом смысле, это тоже ритуальное совокупление, однако никто не находит в нём ничего пошлого. Что мешает тебе и Брендону провести вашу первую брачную ночь в Безвременье?
Посмотрев на моё предложение под таким углом зрения, Дейрдра призадумалась.
– Пожалуй, ты права… но только отчасти. Привкус пошлости всё же остаётся. Может, со временем, когда я разлюблю Артура или, по крайней мере, смирюсь с его потерей… Да, кстати, о времени. Мне ещё несколько лет ждать пробуждения моего Дара, так что вопрос о… о брачной ночи в Безвременье для меня пока не актуален.
– Эти годы могут пролететь за считанные дни, – заметила я.
Дейрдра поняла, что я имею в виду.
– Для вас – да, но не для меня, – сказала она. – Я проживу их сполна, в каком бы мире вы меня не поселили. Ведь так?
– Да.
– Тогда я не согласна. Я бы многое отдала, лишь бы скорее повзрослеть, но, как говорит Артур, время не обманешь. И если я должна провести ещё несколько лет в ожидании, то я предпочитаю провести их на родине.
– Что ж, – сказала я. – Воля твоя. Что ты намерена делать?
– Жить, – просто ответила Дейрдра. – Мне есть чем заняться, помимо любви. К примеру, той же математикой. Если, как ты утверждаешь, у меня талант, то негоже зарывать его в землю. – Она вздохнула. – Ну а что касается Артура, то я, пожалуй, сама обращусь к архиепископу с ходатайством о разводе. Как говорится, постараюсь сохранить хорошую мину при плохой игре.
– Обвинишь его в супружеской измене?
– Нет. Я потребую аннулировать наш брак на том основании, что de facto он ещё не состоялся.
Я недоверчиво уставилась на неё.
– Да что ты говоришь?!
– То, что слышала. Со дня нашего венчания мы ни разу не были близки. Каждый вечер Артур находил какой-нибудь предлог, чтобы не ложиться со мной в постель. Такой уж он убеждённый однолюб. – Дейрдра немного помолчала, явно колеблясь, затем всё же добавила:
– Боюсь, Дана не была столь принципиальна в своих отношениях с Брендоном?
Я покачала головой.
– Увы, нет…
Позади нас кто-то деликатно прокашлялся, привлекая наше внимание.
Я оглянулась и увидела в дверях библиотеки незнакомого человека, одетого в элегантный серый костюм с галстуком на золотой заколке. Был он среднего роста, худощав, русоволос. Его некрасивое, но привлекательное лицо мне кого-то напоминало… Да, конечно же, Бранвену – в её облике незрелой девочки-подростка.
Рядом со мной ахнула Дейрдра.
– Колин!..
Гость улыбнулся – и улыбка сделала его лицо почти красивым.
– Мне можно войти?
– Да… разумеется, – сбивчиво произнесла Дейрдра, вставая с кресла. – Проходи. Я… я рада тебя видеть, Колин.
– Взаимно, сестричка.
Энергичной, слегка неуклюжей походкой он приблизился к нам, поцеловал Дейрдру в щеку, а меня поприветствовал вежливым кивком.
– Если не ошибаюсь, вы Бренда из Света, сестра Артура.
– Вы угадали, – ответила я и сама решила блеснуть догадливостью:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44