https://wodolei.ru/catalog/accessories/derzhateli-dlya-fena/
В центре вырисовывались очертания некоего громоздкого тяжелого предмета, определить назначение которого мне пока не удавалось. Для наших проводников эти места тоже, судя по всему, были малознакомыми.
– Гр-бр-мр-фр, – пожаловался Джакконио.
– Запашок мешает учуять представителя.
Имелось в виду, что сильный застоявшийся запах мочи, царивший в этом месте, не позволял Джакконио продолжать преследование. Атто завороженно разглядывал фрески с изображенными на них птицами, атлетами, женскими головками, цветочным орнаментом и рассеянными там и сям забавными звездочками. С трудом оторвав от них взгляд, он молвил:
– У нас нет времени. Мы не можем дать ему уйти.
Вскоре мы освоились, разобрались, что к чему, и обнаружили два выхода из зала. Джакконио ожил, принюхался получше и указал нам на один из них, твердым шагом поведя нас далее по лабиринту других залов, которых мы уже не могли рассмотреть по причине спешки и слишком тощего освещения. Отсутствие окон, вольного воздуха и человеческого присутствия явственно указывало, что мы все еще находимся под землей.
– Это древнеримские руины, – каким-то особенно приподнятым тоном произнес Атто. – Возможно, мы сейчас под дворцом Канцелярии.
– Почему вы так считаете?
– Мы очутились внутри довольно большого лабиринта помещений, что свидетельствует о том, что над нами крупное сооружение. Часть Колизея и арка Джордано были разрушены, чтобы было из чего возвести этот дворец.
– Вы там бывали?
– Вестимо. Я знавал вице-канцлера, кардинала Барберини, нуждавшегося в моих услугах. Дворец великолепен, залы его грандиозны, фасад из травертинового известнякового туфа также не лишен приятности, даром что…
Ему пришлось прерваться, поскольку Джакконио предлагал нам одолеть крутую лестницу без перил, на вид парящую в воздухе.
Чтобы не свалиться, пришлось всем взяться за руки.
Подъему, казалось, не будет конца.
– Гр-бр-мр-фр! – победно вскричал Джакконио, упершись в дверь. Толкнув ее, мы оказались на улице. После пяти дней, проведенных взаперти, я невольно набрал побольше воздуху в легкие, обрадовавшись ночной прохладе.
Наконец сгодился и я, тут же признав часть города, в которой мы оказались: я не раз бывал здесь с Пеллегрино, сопровождая его в походе за съестным, предназначенным для нашего постоялого двора. Это была Арко дельи Ачетари, соседствующая с Кампо ди Фьоре и площадью Фарнезе. Поведя носом, Джакконио повлек нас на просторную площадь, где располагался цветочный рынок. С неба тихо сыпал мелкий дождик. На площади было безлюдно, если не считать двух нищих с их скарбом, примостившихся на мостовой, да мальчика с тележкой. Джакконио указал нам на небольшое здание в переулке на другой стороне площади. Переулок был мне знаком, только вот название его я запамятовал.
Ни единого проблеска света не пробивалось из окон этого здания, а дверь между тем оставалась приоткрытой. Хотя вокруг не было ни души, наши знакомцы жались из предосторожности поближе к нам с аббатом. Приблизившись к двери, мы услышали чей-то приглушенный голос. Я осторожно толкнул дверь. Несколько ступеней вели на верхний этаж, из-за приоткрытой двери которого выбивалась полоска света. Оттуда и доносился тот голос, который мы слышали. Теперь ему отвечал еще один.
Атто первым шагнул на лестницу, за ним – мы. И тут мы заметили, что ступаем по настоящему ковру из разбросанных бумажных листков. Атто подобрал один из них. Голоса стали ближе. Те, кому они принадлежали, стояли теперь у самой двери.
– Вот вам сорок экю, – говорил один. Мы поспешили спуститься и выйти из здания, позаботившись о том, чтобы оставить дверь приоткрытой, как это было начале. После чего все четверо спрятались за углом.
Мы вовремя убрались: вскоре входная дверь распахнулась, и на пороге показался силуэт Стилоне Приазо. Он огляделся и быстро зашагал по направлению к Арко дельи Ачетари.
– Куда теперь?
– А теперь откроем ларчик! – последовал ответ Атто.
Он что-то шепнул нашим бесстрашным сопровождающим лицам, ответом ему была их кривая ухмылка. После чего они устремились за Стилоне.
– А мы? – замирая от ужаса, выдавил я.
– Возвращаемся, но не спеша. Наши друзья будут ждать нас под землей после выполнения небольшого задания.
В другой раз пересекать площадь Кампо ди Фьоре мы не стали. Неподалеку располагалось здание французского посольства, как было известно Атто, и мы подвергались риску быть задержанными. Благодаря своим связям Атто наверняка мог попросить там убежища. Однако в это время суток корсиканцы, что несли службу на дверях посольского особняка скорее предпочли бы ограбить нас и зарезать, чем задержать.
– Как тебе возможно известно, в Риме существует так называемая свобода околотка: папские сбиры и Барджелло не имеют права брать под стражу кого бы то ни было в тех кварталах, где расположены посольства. Но поскольку этим стали пользоваться грабители и беглые преступники, корсиканские гвардейцы не утруждают себя разбирательством, кто перед ними. Увы, мой брат Алессандро, регент хора кардинала Памфили, несколько дней назад покинул Рим. Он мог бы обеспечить нам охрану.
И вот мы снова спустились под землю. Благодарение Богу, фонари наши исправно светили. Углубившись в лабиринт в поисках зала с фресками, мы чуть было не заблудились, как вдруг перед нами опять словно из-под земли выросли наши проводники.
– Ну что, беседа прошла в теплой дружеской обстановке? – поинтересовался Атто.
– Гр-бр-мр-фр! – довольно хмыкнул Джакконио.
– Что вы сделали? – предчувствуя недоброе, спросил я.
– Гр-бр-мр-фр.
Это меня успокоило. У меня появилось любопытное ощущение, что я стал схватывать общий смысл монотонных высказываний Джакконио.
– Джакконио только и сделал делов, что напужал представителя, – заверил нас Угонио.
– Вообрази, – обратился ко мне Атто, – что никогда прежде не видел наших друзей, и вдруг они в темноте с воплем набрасываются на тебя в одном из подземных ходов. Каково? Да еще просят тебя об услуге в ответ на жизнь. Что бы ты сделал?
– Я бы без колебаний оказал им ее!
– Вот они и спросили у Стилоне, чем он был занят этой ночью.
Из рассказа Угонио следовало: бедняга Приазо наведался к некоему Комареку, который время от времени подрабатывал в печатне Конгрегации распространения вероучения, а по ночам нелегально закрывал еще и бреши в своем бюджете, издавая газеты, подметные письма и даже, возможно, труды, вошедшие в Index Index librorum prohibitorum – Каталог книг, запрещенных папской властью для чтения католикам
, словом, всякую запрещенную литературу, за что ему хорошо платили. Стилоне Приазо заказал ему письма с политическими прогнозами для одного неаполитанского друга. В обмен предполагалось поделить прибыль пополам. Такова была истинная цель его приезда в Рим.
– А при чем тут Библия? – спросил Атто.
Оказалось, что ни при чем. Он ушел от Комарека с пустыми руками.
– Значит, не он обронил страницу из Библии. Вы уверены, что он сказал вам правду?
– Гр-бр-мр-фр, – пустил густой смех Джакконио.
– Представитель-то того, с перепугу обмочился, – весело пояснил Угонио.
В довершение закадычные приятели обыскали Приазо и нашли при нем крошечное потрепанное издание, с которым он, по-видимому, не расставался. Перед тем как пуститься в обратный путь, Атто поднес находку к фонарю:
АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ ТРАКТАТ
О ВЛИЯНИИ НЕБЕСНЫХ СВЕТИЛ,
как положительном, так и отрицательном,
на земные дела на протяжении 1683 года,
исчислен по долготе и широте
Светлейшего города Флоренции
Бартоломео Альбиццини Флорентийцем
и посвященным им
Прославленному и досточтимому синьору ДЖИО: КЛАУДИО БУОНВИЗИ
Послу несравненной Республики Лукка при светлейшем Великом герцоге Тосканском Козиомо III
– Кто бы мог подумать, книжка астрологических прогнозов! – обрадовался Атто и запел:
Светила – факелы Так пышут жаром…
Выводимые им мелодические рулады вызвали восхищение Джакконио.
– О-о-о! Певец-кастрат! – подобострастно зааплодировал Угонио.
– Я еще раньше догадался, что Стилоне – газетчик, – продолжал Атто, не удостаивая даже толикой внимания двух новых почитателей его таланта. – Но вот чего бы никогда не подумал, так это того, что он занимается предсказаниями.
– А как вы догадались, что он – газетчик?
– Внутреннее чутье. Куда ему в поэты. Поэты – народ меланхолического склада: лиши их покровительства, и на них это тотчас скажется. Ищут любого предлога, чтобы прочесть вам свои вирши, скверно одеваются, стремятся поживиться за чужой счет. Стилоне же и выражается, и смотрит не «на пустое брюхо», как говорят у него на родине. Правда, он скрытен от природы, как и Помпео Дульчибени, не любит нести бог весть что в отличие от Робледы.
– А что такое астрология?
– Ты ведь в общих чертах представляешь себе, чем занимаются астрологи?
– Более или менее. Пытаются предугадать будущее с помощью звезд.
– В целом это так. Но это не все. Заруби себе на носу то, что я тебе скажу, если собираешься стать газетчиком. Есть два типа астрологов: просто астрологи, то есть звездочеты, и астрологи-предсказатели. Последние утверждают, что звезды и планеты не только излучают свет и тепло, но и обладают оккультными свойствами, благодаря чему оказывают влияние на все, что находится под небом.
В это время мы в обратном направлении шли по той самой галерее, где нас напугала издыхающая крыса.
– Астрологи ввязались в опасную игру. Не довольствуясь влиянием звезд и планет на природу, они распространяют его и на людей. Основываясь единственно на месте и времени рождения, пытаются предвидеть, как небо влияет на жизнь, характер, здоровье, состояние и уход из жизни человека.
– А при чем тут газетчики?
– А вот при чем. Кое-кто из астрологов является еще и газетчиком, то есть строит политические предвидения. Таков и наш Стилоне Приазо, безбоязненно разгуливающий днем с книжицей гороскопов, а ночью печатающий прогнозы.
– А разве это запрещено?
– Еще бы! Сколько примеров, когда наказания понесли сами астрологи и их друзья, в том числе и люди духовного звания. Несколько лет тому назад я интересовался этим вопросом и узнал, что папа Александр III Александр III (Роландо Бандинелли) – папа с 1159 по 1181 г.
на три года отрешил от сана одного священника, который прибегал к астрологии с совершенно невинной целью – отыскивать похищенные из его церкви предметы культа.
Я крутил в руках книжицу, изъятую у Стилоне Приазо. Атто между тем продолжал:
– Я повидал десятки подобных книжонок. Иные назывались «Астрологические шутки», другие «Астрологические фантазии», чтобы отвести от них подозрения в более серьезных намерениях, ведь астрология способна влиять на политические решения. Все это невинные пособия с советами на будущий год. Однако наш Стилоне не такая уж продувная бестия, если навещает подпольные печатни с такого рода пособиями! Я испуганно протянул книжку Атто.
– Оставь ее себе.
Я сунул ее за пояс и прикрыл курткой.
– А верите ли вы, что астрология способна помочь страждущим?
– Нет. Но многие врачи придают ей немалое значение. Так, Гален оставил труд «De diebus chriticis» «О критических днях» (лат.)
– о лечении больных согласно положению светил. Я не астролог, но знаю, что желчекаменную болезнь следует лечить, когда Луна…
– В Раке, – в нашу беседу неожиданно встрял Угонио, чем нимало поразил нас. – Луна в Раке, третной аспект, Меркурий… – забурчал он себе под нос, – приступай к очищению организма больного от желчи; сикстиль, или третной аспект в Солнце – лечи флегму; аспект в Юпитере – меланхолию. А вот если Луна в знаках Дракона, Козерога, Тельца, то есть жвачных животных, – возможны необратимые последствия, и тем большие, чем ближе к северу, ибо испорченные мокроты удаляются из тела попарно, а борей своим могучим воздействием еще более способствует выгонке жидкостей. Необходимо принимать во внимание означенные третные аспекты, дабы не навредить, принести больше benefice пользы (лат.)
, чем malefice вреда (лат.)
, стать скорее отцом, нежели отцеубийцей, и состоять в ладу со своей совестью, ибо сказано: в скрупулезном исполнении своих обязанностей черпает верующий свою радость, и потому так важен каждый недоданный скрупул снадобья. К примеру, при завалах в кишечнике, если применять метод Скьялаппы…
Мы с Атто так и застыли с разинутыми ртами.
– Я вижу, среди нас завелся подлинный знаток медицинской астрологии, – придя в себя, заключил Мелани. – И откуда у тебя все эти познания?
– Гр-бр-мр-фр, – вставил Джакконио.
– Да уж приумножаем знания, почитываем летучие изданьица.
– Летучие издания?
Джакконио указал на книжицу у меня в руках.
– Ах это… Держись, мой мальчик. Вперед, а то, боюсь, как бы Кристофано не заподозрил чего. Не так-то просто будет объяснить, куда мы запропастились.
– Стилоне тоже не было.
– Думаю, он уже у себя. После встречи с нашими неотразимыми уродами он, надо думать, припустил во все лопатки.
Занятия астрологией и привели Стилоне Приазо, по мнению Атто, в Рим. Для обделывания своих темных делишек ему нужна была возможность незаметно исчезать по ночам. А поскольку он уже не в первый раз останавливался в «Оруженосце», то, стало быть, знал о подземных ходах.
– Как по-вашему, имеет ли он отношение к смерти господина де Муре и исчезновению моих жемчужин?
– Слишком мало оснований утверждать подобное, мой мальчик. Надобно понаблюдать за ним. Он уж верно не раз пользовался тайными ходами. Чего не скажешь о нас. Проклятие! Будь у нас план наших приятелей, пусть и грязный и запутанный, у нас было бы громадное преимущество!
К счастью, небольшое преимущество у нас все же было: мы теперь знали кое-что о Стилоне, а он о нас – нет.
– Как бы то ни было, загляни к нему перед тем как лечь, я не очень-то доверяю этим двум типам.
Так мы добрались до того узкого прохода, что вел к стадиону Домициана под площадью Навона. Атто отпустил было наших провожатых, назначив встречу на следующую ночь, через час после захода солнца, обещая вознаградить за усердие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
– Гр-бр-мр-фр, – пожаловался Джакконио.
– Запашок мешает учуять представителя.
Имелось в виду, что сильный застоявшийся запах мочи, царивший в этом месте, не позволял Джакконио продолжать преследование. Атто завороженно разглядывал фрески с изображенными на них птицами, атлетами, женскими головками, цветочным орнаментом и рассеянными там и сям забавными звездочками. С трудом оторвав от них взгляд, он молвил:
– У нас нет времени. Мы не можем дать ему уйти.
Вскоре мы освоились, разобрались, что к чему, и обнаружили два выхода из зала. Джакконио ожил, принюхался получше и указал нам на один из них, твердым шагом поведя нас далее по лабиринту других залов, которых мы уже не могли рассмотреть по причине спешки и слишком тощего освещения. Отсутствие окон, вольного воздуха и человеческого присутствия явственно указывало, что мы все еще находимся под землей.
– Это древнеримские руины, – каким-то особенно приподнятым тоном произнес Атто. – Возможно, мы сейчас под дворцом Канцелярии.
– Почему вы так считаете?
– Мы очутились внутри довольно большого лабиринта помещений, что свидетельствует о том, что над нами крупное сооружение. Часть Колизея и арка Джордано были разрушены, чтобы было из чего возвести этот дворец.
– Вы там бывали?
– Вестимо. Я знавал вице-канцлера, кардинала Барберини, нуждавшегося в моих услугах. Дворец великолепен, залы его грандиозны, фасад из травертинового известнякового туфа также не лишен приятности, даром что…
Ему пришлось прерваться, поскольку Джакконио предлагал нам одолеть крутую лестницу без перил, на вид парящую в воздухе.
Чтобы не свалиться, пришлось всем взяться за руки.
Подъему, казалось, не будет конца.
– Гр-бр-мр-фр! – победно вскричал Джакконио, упершись в дверь. Толкнув ее, мы оказались на улице. После пяти дней, проведенных взаперти, я невольно набрал побольше воздуху в легкие, обрадовавшись ночной прохладе.
Наконец сгодился и я, тут же признав часть города, в которой мы оказались: я не раз бывал здесь с Пеллегрино, сопровождая его в походе за съестным, предназначенным для нашего постоялого двора. Это была Арко дельи Ачетари, соседствующая с Кампо ди Фьоре и площадью Фарнезе. Поведя носом, Джакконио повлек нас на просторную площадь, где располагался цветочный рынок. С неба тихо сыпал мелкий дождик. На площади было безлюдно, если не считать двух нищих с их скарбом, примостившихся на мостовой, да мальчика с тележкой. Джакконио указал нам на небольшое здание в переулке на другой стороне площади. Переулок был мне знаком, только вот название его я запамятовал.
Ни единого проблеска света не пробивалось из окон этого здания, а дверь между тем оставалась приоткрытой. Хотя вокруг не было ни души, наши знакомцы жались из предосторожности поближе к нам с аббатом. Приблизившись к двери, мы услышали чей-то приглушенный голос. Я осторожно толкнул дверь. Несколько ступеней вели на верхний этаж, из-за приоткрытой двери которого выбивалась полоска света. Оттуда и доносился тот голос, который мы слышали. Теперь ему отвечал еще один.
Атто первым шагнул на лестницу, за ним – мы. И тут мы заметили, что ступаем по настоящему ковру из разбросанных бумажных листков. Атто подобрал один из них. Голоса стали ближе. Те, кому они принадлежали, стояли теперь у самой двери.
– Вот вам сорок экю, – говорил один. Мы поспешили спуститься и выйти из здания, позаботившись о том, чтобы оставить дверь приоткрытой, как это было начале. После чего все четверо спрятались за углом.
Мы вовремя убрались: вскоре входная дверь распахнулась, и на пороге показался силуэт Стилоне Приазо. Он огляделся и быстро зашагал по направлению к Арко дельи Ачетари.
– Куда теперь?
– А теперь откроем ларчик! – последовал ответ Атто.
Он что-то шепнул нашим бесстрашным сопровождающим лицам, ответом ему была их кривая ухмылка. После чего они устремились за Стилоне.
– А мы? – замирая от ужаса, выдавил я.
– Возвращаемся, но не спеша. Наши друзья будут ждать нас под землей после выполнения небольшого задания.
В другой раз пересекать площадь Кампо ди Фьоре мы не стали. Неподалеку располагалось здание французского посольства, как было известно Атто, и мы подвергались риску быть задержанными. Благодаря своим связям Атто наверняка мог попросить там убежища. Однако в это время суток корсиканцы, что несли службу на дверях посольского особняка скорее предпочли бы ограбить нас и зарезать, чем задержать.
– Как тебе возможно известно, в Риме существует так называемая свобода околотка: папские сбиры и Барджелло не имеют права брать под стражу кого бы то ни было в тех кварталах, где расположены посольства. Но поскольку этим стали пользоваться грабители и беглые преступники, корсиканские гвардейцы не утруждают себя разбирательством, кто перед ними. Увы, мой брат Алессандро, регент хора кардинала Памфили, несколько дней назад покинул Рим. Он мог бы обеспечить нам охрану.
И вот мы снова спустились под землю. Благодарение Богу, фонари наши исправно светили. Углубившись в лабиринт в поисках зала с фресками, мы чуть было не заблудились, как вдруг перед нами опять словно из-под земли выросли наши проводники.
– Ну что, беседа прошла в теплой дружеской обстановке? – поинтересовался Атто.
– Гр-бр-мр-фр! – довольно хмыкнул Джакконио.
– Что вы сделали? – предчувствуя недоброе, спросил я.
– Гр-бр-мр-фр.
Это меня успокоило. У меня появилось любопытное ощущение, что я стал схватывать общий смысл монотонных высказываний Джакконио.
– Джакконио только и сделал делов, что напужал представителя, – заверил нас Угонио.
– Вообрази, – обратился ко мне Атто, – что никогда прежде не видел наших друзей, и вдруг они в темноте с воплем набрасываются на тебя в одном из подземных ходов. Каково? Да еще просят тебя об услуге в ответ на жизнь. Что бы ты сделал?
– Я бы без колебаний оказал им ее!
– Вот они и спросили у Стилоне, чем он был занят этой ночью.
Из рассказа Угонио следовало: бедняга Приазо наведался к некоему Комареку, который время от времени подрабатывал в печатне Конгрегации распространения вероучения, а по ночам нелегально закрывал еще и бреши в своем бюджете, издавая газеты, подметные письма и даже, возможно, труды, вошедшие в Index Index librorum prohibitorum – Каталог книг, запрещенных папской властью для чтения католикам
, словом, всякую запрещенную литературу, за что ему хорошо платили. Стилоне Приазо заказал ему письма с политическими прогнозами для одного неаполитанского друга. В обмен предполагалось поделить прибыль пополам. Такова была истинная цель его приезда в Рим.
– А при чем тут Библия? – спросил Атто.
Оказалось, что ни при чем. Он ушел от Комарека с пустыми руками.
– Значит, не он обронил страницу из Библии. Вы уверены, что он сказал вам правду?
– Гр-бр-мр-фр, – пустил густой смех Джакконио.
– Представитель-то того, с перепугу обмочился, – весело пояснил Угонио.
В довершение закадычные приятели обыскали Приазо и нашли при нем крошечное потрепанное издание, с которым он, по-видимому, не расставался. Перед тем как пуститься в обратный путь, Атто поднес находку к фонарю:
АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ ТРАКТАТ
О ВЛИЯНИИ НЕБЕСНЫХ СВЕТИЛ,
как положительном, так и отрицательном,
на земные дела на протяжении 1683 года,
исчислен по долготе и широте
Светлейшего города Флоренции
Бартоломео Альбиццини Флорентийцем
и посвященным им
Прославленному и досточтимому синьору ДЖИО: КЛАУДИО БУОНВИЗИ
Послу несравненной Республики Лукка при светлейшем Великом герцоге Тосканском Козиомо III
– Кто бы мог подумать, книжка астрологических прогнозов! – обрадовался Атто и запел:
Светила – факелы Так пышут жаром…
Выводимые им мелодические рулады вызвали восхищение Джакконио.
– О-о-о! Певец-кастрат! – подобострастно зааплодировал Угонио.
– Я еще раньше догадался, что Стилоне – газетчик, – продолжал Атто, не удостаивая даже толикой внимания двух новых почитателей его таланта. – Но вот чего бы никогда не подумал, так это того, что он занимается предсказаниями.
– А как вы догадались, что он – газетчик?
– Внутреннее чутье. Куда ему в поэты. Поэты – народ меланхолического склада: лиши их покровительства, и на них это тотчас скажется. Ищут любого предлога, чтобы прочесть вам свои вирши, скверно одеваются, стремятся поживиться за чужой счет. Стилоне же и выражается, и смотрит не «на пустое брюхо», как говорят у него на родине. Правда, он скрытен от природы, как и Помпео Дульчибени, не любит нести бог весть что в отличие от Робледы.
– А что такое астрология?
– Ты ведь в общих чертах представляешь себе, чем занимаются астрологи?
– Более или менее. Пытаются предугадать будущее с помощью звезд.
– В целом это так. Но это не все. Заруби себе на носу то, что я тебе скажу, если собираешься стать газетчиком. Есть два типа астрологов: просто астрологи, то есть звездочеты, и астрологи-предсказатели. Последние утверждают, что звезды и планеты не только излучают свет и тепло, но и обладают оккультными свойствами, благодаря чему оказывают влияние на все, что находится под небом.
В это время мы в обратном направлении шли по той самой галерее, где нас напугала издыхающая крыса.
– Астрологи ввязались в опасную игру. Не довольствуясь влиянием звезд и планет на природу, они распространяют его и на людей. Основываясь единственно на месте и времени рождения, пытаются предвидеть, как небо влияет на жизнь, характер, здоровье, состояние и уход из жизни человека.
– А при чем тут газетчики?
– А вот при чем. Кое-кто из астрологов является еще и газетчиком, то есть строит политические предвидения. Таков и наш Стилоне Приазо, безбоязненно разгуливающий днем с книжицей гороскопов, а ночью печатающий прогнозы.
– А разве это запрещено?
– Еще бы! Сколько примеров, когда наказания понесли сами астрологи и их друзья, в том числе и люди духовного звания. Несколько лет тому назад я интересовался этим вопросом и узнал, что папа Александр III Александр III (Роландо Бандинелли) – папа с 1159 по 1181 г.
на три года отрешил от сана одного священника, который прибегал к астрологии с совершенно невинной целью – отыскивать похищенные из его церкви предметы культа.
Я крутил в руках книжицу, изъятую у Стилоне Приазо. Атто между тем продолжал:
– Я повидал десятки подобных книжонок. Иные назывались «Астрологические шутки», другие «Астрологические фантазии», чтобы отвести от них подозрения в более серьезных намерениях, ведь астрология способна влиять на политические решения. Все это невинные пособия с советами на будущий год. Однако наш Стилоне не такая уж продувная бестия, если навещает подпольные печатни с такого рода пособиями! Я испуганно протянул книжку Атто.
– Оставь ее себе.
Я сунул ее за пояс и прикрыл курткой.
– А верите ли вы, что астрология способна помочь страждущим?
– Нет. Но многие врачи придают ей немалое значение. Так, Гален оставил труд «De diebus chriticis» «О критических днях» (лат.)
– о лечении больных согласно положению светил. Я не астролог, но знаю, что желчекаменную болезнь следует лечить, когда Луна…
– В Раке, – в нашу беседу неожиданно встрял Угонио, чем нимало поразил нас. – Луна в Раке, третной аспект, Меркурий… – забурчал он себе под нос, – приступай к очищению организма больного от желчи; сикстиль, или третной аспект в Солнце – лечи флегму; аспект в Юпитере – меланхолию. А вот если Луна в знаках Дракона, Козерога, Тельца, то есть жвачных животных, – возможны необратимые последствия, и тем большие, чем ближе к северу, ибо испорченные мокроты удаляются из тела попарно, а борей своим могучим воздействием еще более способствует выгонке жидкостей. Необходимо принимать во внимание означенные третные аспекты, дабы не навредить, принести больше benefice пользы (лат.)
, чем malefice вреда (лат.)
, стать скорее отцом, нежели отцеубийцей, и состоять в ладу со своей совестью, ибо сказано: в скрупулезном исполнении своих обязанностей черпает верующий свою радость, и потому так важен каждый недоданный скрупул снадобья. К примеру, при завалах в кишечнике, если применять метод Скьялаппы…
Мы с Атто так и застыли с разинутыми ртами.
– Я вижу, среди нас завелся подлинный знаток медицинской астрологии, – придя в себя, заключил Мелани. – И откуда у тебя все эти познания?
– Гр-бр-мр-фр, – вставил Джакконио.
– Да уж приумножаем знания, почитываем летучие изданьица.
– Летучие издания?
Джакконио указал на книжицу у меня в руках.
– Ах это… Держись, мой мальчик. Вперед, а то, боюсь, как бы Кристофано не заподозрил чего. Не так-то просто будет объяснить, куда мы запропастились.
– Стилоне тоже не было.
– Думаю, он уже у себя. После встречи с нашими неотразимыми уродами он, надо думать, припустил во все лопатки.
Занятия астрологией и привели Стилоне Приазо, по мнению Атто, в Рим. Для обделывания своих темных делишек ему нужна была возможность незаметно исчезать по ночам. А поскольку он уже не в первый раз останавливался в «Оруженосце», то, стало быть, знал о подземных ходах.
– Как по-вашему, имеет ли он отношение к смерти господина де Муре и исчезновению моих жемчужин?
– Слишком мало оснований утверждать подобное, мой мальчик. Надобно понаблюдать за ним. Он уж верно не раз пользовался тайными ходами. Чего не скажешь о нас. Проклятие! Будь у нас план наших приятелей, пусть и грязный и запутанный, у нас было бы громадное преимущество!
К счастью, небольшое преимущество у нас все же было: мы теперь знали кое-что о Стилоне, а он о нас – нет.
– Как бы то ни было, загляни к нему перед тем как лечь, я не очень-то доверяю этим двум типам.
Так мы добрались до того узкого прохода, что вел к стадиону Домициана под площадью Навона. Атто отпустил было наших провожатых, назначив встречу на следующую ночь, через час после захода солнца, обещая вознаградить за усердие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88