Все! – подчеркнула она. – И ваши слабости, и ваши достоинства.
– Мы не таились от тебя, как только поняли, кто ты.
– Я это оценила, и поэтому мы здесь разговариваем.
Сергей промолчал, ожидая.
– Я знаю, – продолжала Кибела, – что вы не сможете вернуться на Землю, и позволю вам остаться. Но вы должны помочь мне. Титаны оставили здесь громадный ядерный заряд. Они окружили его сверхпрочной стеной, сквозь которую мне невозможно пробиться. Даже если бы я могла проникнуть туда, мне было бы только хуже. Этот заряд может взорваться в любое время и разнести планету на куски. Это очень большой заряд, – повторила она. – Я, которая никогда и ничего не боялась, живу уже тысячелетия в постоянном страхе. Титаны отомстили мне. И только вы, люди, способны помочь. Ты понял меня?
– Отлично понял, прекрасная Кибела. Я уже думал об этом. Нам как ты понимаешь, необходима информация, чтобы найти решение. Не так-то просто обезвредить заряд. На пути стоит электронный мозг. Если он разгадает наш план, то взрыв произойдёт немедленно. Любая информация важна, так как неизвестно пока, какую роль она сыграет.
– Спрашивай! Я охотно отвечу.
– Титаны знали твою природу? Ты с ними говорила, вот так, как со мной?
– Это так важно? – нахмурила брови Кибела.
– Очень!
– Ну ладно, я скажу тебе, хотя одно воспоминание об этом приводит меня в ярость. Да, они знали, и я вот так же, как к тебе, явилась к ним. Они посмеялись надо мной и даже хотели захватить в плен. Не меня, конечно, но образ, который я приняла, не останавливаясь перед тем, что наносят мне смертельное оскорбление.
– Что послужило поводом для встречи?
– Я хотела предупредить, чтобы они не занимались добычей руды, не строили своих вонючих заводов.
– Понятно! Эпидемия случилась после этого разговора?
– Да! Я покарала их!
– Это очень важно, Кибела. Теперь я знаю, для чего они поместили в гору такой мощный заряд, значительно превышающий энергетические потребности пещеры. Теперь я знаю, что в программу Мозга входят команды взрыва в случае гибели заключённых в саркофаги титанов или же, напротив, спасения их и отлёта с планеты. Второе маловероятно, так как они надеялись покорить тебя.
– Это никогда не случится! – гневно воскликнула Кибела.
– Да, никогда, – согласился Сергей, – но ещё потому, что к ним никто не придёт на помощь.
– Почему ты так думаешь?
– Знаю. Уран погиб, и вместе с ним погибли титаны и олимпийцы. Этого племени больше не существует.
– Я рада этому известию.
– Погоди радоваться. Анабиоз не может продолжаться вечно. Удивительно, что они ещё живы. В любой момент они могут погибнуть, и тогда…
– Тогда поторопись!
– Я и так тороплюсь. Ты знаешь, что я не выхожу из здания связи. Все время мы с СС проигрываем различные варианты обезвреживания заряда, но пока ещё нет существенных сдвигов. Считай, что цель у нас одна и мы с тобой союзники. Мне нужно только больше информации.
– Все, что тебе нужно, ты получишь немедленно. А пока прими от меня обещанный подарок. Эта девушка только час назад вышла из дерева и никому ещё не принадлежала. У неё очень красивое имя – Леда. Люби её.
– Постой! – остановил её Сергей, не в силах скрыть смущения. – Может быть, тебе она ещё раз понадобится.
– Зачем? – удивилась Кибела.
– Ну, чтобы встретиться со мной, например.
Кибела рассмеялась.
– Поверь, для этого у меня найдётся немало других, не менее прекрасных образов. Не забывай, кто я. Ведь я могу создать такое… Нет тайны живого, которую бы я не постигла. Ведь недаром же лапифы называют меня Великая Мать.
– Но ты их не особенно милуешь, Великая Мать, – воспользовался случаем Сергей.
– Как так?
– Напускаешь на них кентавров.
– Ты же прекрасно знаешь причину этого, и сам говорил о ней. Не будем об этом, – строго прервала она его попытку. – Мир этот равновесен, и равновесие нельзя нарушать.
– Пойми, Кибела, – рискуя навлечь на себя гнев, не сдавался Сергей. – Мне претит насилие и кровь. Что, если я предложу тебе другой способ поддержания равновесия?
Кибела минуты две–три молчала, на её лице промелькнула гамма сложных чувств. Здесь было и сочувствие, и насмешка, сомнение и решимость. Сергей невольно залюбовался её лицом – неповторимым сочетанием ума, женского обаяния и красоты. Это не было лицо каменной богини, холодной в своём величии и могуществе. Нет, это было лицо Женщины, и имя Великой Матери, данное лапифами, более всего ей подходило в краткий момент её раздумий. Сергей вдруг почувствовал себя ничтожным и маленьким перед воплощением, как он ясно теперь понял, Великого Женского Начала, лежащего в основе всего Мироздания. Почти физическое ощущение, что он находится сейчас на пороге великой тайны бытия, и отчаяние от того, что ему, его слабому разуму не дано возможности проникнуть в неё, что он так и останется с мучительным воспоминанием об этой встрече с нераскрытой тайной, бросило его в дрожь. Его внезапно осенила мысль, что все, что он знает, и не только это, но весь путь, пройденный человечеством от каменного топора до могучих космических кораблей, что все завоевания человеческой цивилизации, её поиски, открытия и ошибки – только малая ничтожная часть Великого Общего, и это Общее является достоянием и собственностью этой сидящей напротив него женщины. Страстное, необузданное желание припасть к ногам этого божества, с восторгом отдать за него жизнь, сгореть в пламени атомного реактора и возродиться вновь, чтобы вновь и вновь служить ей, испытывая восторг мучения и самопожертвования… Это длилось какое-то мгновение. Сергей снова овладел собой и уже спокойно посмотрел в лицо Кибеле. Та поняла его состояние и удовлетворённо улыбнулась. Непонятно, что ей доставило больше удовлетворения – его восторг самоотречения или то, что он смог подавить его в себе, дал возобладать воле над чувствами.
– Ты ещё молод, Сергей, – прозвучал мягкий и глубокий голос Кибелы. – Не спеши. Придёт время, когда вы, люди, достигнете зрелости ума и сами откроете Тайну. Это будет не скоро. Пройдут тысячелетия. Вы будете часто болеть, но выживете. Вы не состаритесь, как титаны.
– Титаны?
– Да, это была дряхлая цивилизация. Ты удивлён? Но ведь ты сам заметил это и обратил внимание на главный признак дряхлости.
– Признак?
– Да, – цинизм. Цинизм начинается тогда, когда старость опережает зрелость. Это признак старческого слабоумия цивилизации, как, впрочем, и человека в отдельности. И, как следствие, – переоценка своих возможностей, непонимание реальности и нежелание её понять. В молодости тоже не понимаешь реальности, но есть страстное желание познать её. Познай и ты реальность этого мира и не подходи к нему со своей меркой. Я видела, что ты хочешь понять её. Но чтобы понять, надо принять её такой, какая она есть. Не спеши исправлять её, даже если она покажется тебе несовершенной. Ведь что такое реальность? Это равновесие в создавшихся условиях. Изменятся условия – изменится реальность.
– А если реальность расширится?
– Это приведёт к изменению условий. Но в лучшую или в худшую сторону – в каждом конкретном случае по-разному. Если создаётся новое множество различных реальностей, то оно должно быть совместимо или же распадётся. Так и ты, войдя в мою реальность, должен быть совместимым с нею, иначе будешь ею отвергнут. Ты должен принять мои законы. Пойми, что добро не всегда добро, а зло не всегда зло. Есть явление, и его проявления должны рассматриваться на разных уровнях, чтобы дать ему окончательную оценку.
– Опасная теория, в том смысле, что при помощи неё можно оправдать любое зло.
– А разве огонь не опасен? Он и греет, и сжигает. Так и здесь, все зависит от того, насколько развит ум. Ведь истина в руках дурака может принести величайшее зло. Мало владеть истиной, надо уметь с ней обращаться. И помнить надо постоянно, что ни одна истина не может дать безграничного блага. Такого не бывает! Истина находится по ту сторону добра и зла. Добро и зло делают те, кто владеет истиной. Я видела по выражению твоего лица, что ты нетерпелив, что хочешь знать Тайну Бытия. Но преждевременное владение истиной опасно как для того, кто ею владеет, так и для тех, кто рядом с ним. Попробуй, дай бластер дикому фавну и спокойно наблюдай за ним. Ведь в голову тебе такое не приходит! Так наберись терпения. Ты будешь долго жить, не старясь, не дряхлея. Наслаждайся жизнью. Тебе я подарю три дара драгоценных, тебе и тем, кто будет здесь с тобой. Бессмертие, которое даю я всем живущим на планете людям, второй дар – молодость, а третий дар тебе – неистощимые желания. Сравни все это с тем, что ты оставил на Земле. Неужели этого тебе мало?
– Вся наша жизнь полна противоречий. Прекрасная Кибела, дар твой несомненно щедр. Казалось бы, к чему ещё стремиться? Коль вечно кровь горячая струится по жилам, и в душе огонь желаний никогда не гаснет? Что надобно для счастья ещё? Но ты права, что нет добра без зла.
– Так в чем же зло?
– В укоре совести. Не говорила бы ты здесь со мной, коль не был я воспитанник Земли. Того народа, о котором ты сказала, что ему не угрожает дряхлость. Народа, ищущего Правду. Ведь так, скажи?
– Ну, так!
– Так чувство долга у меня перед народом, что породил меня и сделал тем, кто есть я, не будет угасать.
– Забудешь ты его. Коль хочешь – помогу.
– Но нужен буду ль я тебе, коль совесть потеряю?
Кибела ничего не ответила, только с нескрываемым интересом посмотрела на Сергея.
– Мы вернёмся к этому вопросу, – сказала она минуту спустя. – Я обязательно с тобой встречусь, и не однажды. Но вначале ты должен принять мои условия.
– Я их уже принял, Кибела! И принял их не только потому, чтобы остаться здесь, но в силу убеждений и совести своей. Тебя я полюбил за это время, что находился тут. Твоё величие и красоту неповторимую, что ты создала здесь и что есть ты сама.
– Я тебя тоже полюбила, – призналась Кибела. – Ты первый, кто действительно проникся ко мне любовью. Лапифы любят меня, но боятся и раболепствуют, титаны хотели покорить и изнасиловать. Ты же, человек с Земли, понимаешь меня и не боишься, любишь, но не хочешь насилия. Однако мне пора. Бери свой дар и уходи!
– Подожди, – взмолился Сергей, – я не могу взять женщину, которая меня не знает и не любит!
– Почему ты решил, – впервые за все время разговора рассмеялась Кибела, – что она тебя не знает и не любит? Она тебя знает, как ты не знаешь сам себя, и любит так, как не любила тебя ни одна женщина Земли. Потом, – она загадочно улыбнулась, – ты сам понял, что женское начало – всему основа и мужчина лишь служит женскому желанию. Так что служи, чтоб я была довольна службой, как служит мне все то, что дышит и живёт. И помни, голова растёт от тела и лишь дурная голова стыдится тела и того, что нужно телу. Бывают, правда, исключения. Но это все издержки. Нормально ум и красота должны быть вместе, неразрывно, в достигнутой гармонии Природы. Прощай теперь… до встречи новой.
– Погоди! – попытался остановить он её, но Кибела ничего не ответила. Её глаза были закрыты. Она спала. Сергей от изумления и растерянности застыл на месте, боясь пошевелиться. Так они сидели тихо минуты три. Наконец женщина открыла свои изумрудного цвета глаза и, увидев Сергея, улыбнулась, протягивая ему руку. Сергей взял её и почувствовал тепло мягкой ладони.
Они отошли от поляны, где состоялся разговор с Кибелой, уже шагов на сорок, как вдруг страшная мысль поразила его, и он остановился как вкопанный.
«Кибела!» – мысленно позвал он. В ответ глухое молчание. Он познал ещё – и тот же результат. Отчаяние охватило его.
– Кибела! – заорал он неожиданно для самого себя во всю глотку. – Отзовись! Иначе мы погибли!
Глаза его спутницы внезапно как бы остекленели, и она уставилась на Сергея невидимым взором. Потом в них появилось осмысленное выражение. Она строго взглянула ему в лицо и нахмурилась.
– Почему ты кричишь? Что произошло?
– Это ты, Кибела? – с сомнением, запинаясь, спросил Сергей.
– Я! Ты не ответил мне. – Лицо её было рассерженным.
– Не сердись. Случилось страшное. Но, может быть, я успел. Выслушай меня внимательно и действуй сразу, как только поймёшь, что я хочу. В той долине, где находится пещера, немедленно заблокируй от своей памяти всю свою корневую систему, а если это нельзя сделать, то уничтожь её.
– Зачем?
– Ты не знаешь, но мы проникли в твою память, снимая сигналы с корневой системы. Погоди, не сердись, послушай дальше. Только благодаря этому мы поняли, с кем имеем дело, и смогли стать, надеюсь, тебе друзьями. Да постой же! – вскричал досадливо Сергей, видя, что лицо Кибелы пылает гневом. – Послушай, что скажу тебе дальше. Если мы до этого додумались, то наверняка додумались и титаны, и наш разговор может быть подслушан электронным мозгом, если не уже, то через некоторое время он будет знать обо всем. И о нашем союзе. Тогда он предпримет крайние меры…
Морщины на лбу Кибелы-Леды расправились, и она кивнула головой, что поняла Сергея.
– Я могу и то, и другое. Может быть, надёжнее уничтожить, как ты сказал, всю корневую систему.
– Если блок ненадёжен, то да. Но если ты можешь гарантировать, что информация о нашем разговоре и наших планах не будет циркулировать в третьем её слое, откуда можно снять сигналы, то лучше блок. Во-первых, гибель этого слоя может насторожить мозг, и он предпримет разведку другими средствами, а во-вторых, надо подумать, как ввести в него ложную, полезную для нас информацию.
– Я все сделаю. Хотя не уверена, что мы не опоздали. – Она на минуту замолчала, затем продолжила: – Теперь ты можешь говорить смело. Блок уже стоит.
– Так быстро?
– Что здесь такого? Теперь все?
– За исключением одного, вернее, двух. Мне нужно постоянно иметь связь с тобой. Не орать же мне снова, чтобы ты меня услышала?
– Через неё, – Кибела для ясности положила руку на грудь, но Сергей решительно замотал головой.
– Только не через неё… понимаешь…
– Понимаю, – улыбнулась Кибела и на мгновение задумалась. – Если не срочно, то скажи Оксане.
– А если срочно? В любое время может понадобиться увидеться и поговорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55