https://wodolei.ru/brands/Ravak/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Кристофер же предпочел отложить наказание. Всякий раз, поглядевшись в зеркало, он увидит шрам на скуле и вспомнит Кристофера Рейна. Эта мысль приносила Кристоферу удовлетворение. Так что в сложившейся ситуации трудно сказать, кто более жесток: он или Ардмор.
– Сними сорочку, – приказал он Онории. Ее зеленые глаза вспыхнули огнем.
– Неужели все мужья такие грубые?
– Не знаю. Сними ее.
Онория отвела взгляд и дрожащими руками потянулась к краю сорочки. Она сняла ее через голову, еще больше растрепав волосы, которые упали ей на грудь.
Кристофер подхватил теплые пряди и намотал на ладони. Она была совершенно обнаженной под спутанными волосами, и ее груди просвечивали сквозь локоны.
– пари, многие джентльмены в Чарлстоне страдали по тебе, – сказал он хрипло. – Сколько было претендентов на твою руку?
Ее глаза снова потемнели.
– Пятнадцать.
Он расхохотался, чтобы скрыть вспыхнувшую в нем ревность:
– Пятнадцать? Всего-то?
– Только двое из них стоили серьезного обсуждения, – сказала Онория тоном, присущим леди. – Остальные просто хотели сблизиться с семьей Ардморов и получить доступ к деньгам.
Кристофер оглядел ее сверху донизу, такую восхитительную, обнаженную, душистую.
– О, я уверен, они хотели не только этого. Кто были те двое, достойные обсуждения?
– Джентльмены из хороших семей, чье состояние вполне устраивало моего брата. Брак с одним из них был вполне приемлемым. При других обстоятельствах, разумеется.
– Хочешь сказать: если бы ты не была замужем за мной?
Онория удивленно взглянула на него.
– Нет. Эти предложения были сделаны до того, как я обручилась с тобой. Я отказала обоим, потому что мне не понравился их характер.
Кристофер едва сдержал смех.
– Значит, ты отказала порядочным джентльменам, чтобы потом выйти замуж за пирата, приговоренного к смерти?
Она вздохнула:
– Выходит, что так.
– Рад слышать это. Значит, они были недостаточно хороши для тебя.
Онория гордо держала голову, как подобает истинной леди, хотя стояла на коленях рядом с ним в чем мать родила.
– Полагаю, что недостаточно.
• – А пират-головорез оказался подходящим. Ее брови сошлись на переносице.
– Это совсем другое дело.
– Конечно, – сказал Кристофер. – После того как ты познала мужчину, заставившего тебя сгорать от желания и стонать, испытывая ни с чем не сравнимое наслаждение, тебе не хотелось иметь дело с другими мужчинами, не способными возбудить тебя.
– То, что я в течение четырех лет не вышла замуж, никак не связано с тобой. Я не думала, что когда-нибудь снова увижу тебя, поскольку ты был приговорен к смерти, и по чистой случайности не вышла замуж.
– Ничего подобного.
– Ты слишком много мнишь о себе. Он взял ее руки и прижал к груди.
– А то, что я не имел жены, когда появился в Чарлстоне, ты тоже считаешь случайностью? Я притворялся, что девушка, привязавшаяся ко мне, не единственная на свете, но когда ты пришла ко мне в камеру, понял, как много ты для меня значишь.
Она не сводила с него глаз, которые сияли, словно звезды в ночи.
– Мне не следовало приходить к тебе. И встречаться с тобой в первый раз, когда я была еще девушкой. Пол должен был удержать меня.
– Я рад, что он не сделал этого. – По телу его разлилось тепло от воспоминаний. – Знаешь, ты была из тех женщин, которых я терпеть не мог: разодетая по последней моде, надменная. Я поцеловал тебя тогда, просто чтобы преподать урок, а ты чуть не свела меня с ума своим сладким язычком, оказавшимся у меня во рту. – При воспоминании об этом Кристофера бросило в жар.
В то время он не чувствовал нежной страсти к хорошенькой молодой леди с темными локонами, в муслиновом платье, пахнущей французскими духами. Им владело лишь плотское желание, какого он никогда прежде не испытывал.
В одно мгновение он повалил ее на кафельный пол оранжереи, и его восставшая плоть едва не разорвала штаны.
Она прильнула к нему и страстно поцеловала. Он поднял ее с холодного пола, и она обвила его шею руками, позволив ему ласкать все ее потайные местечки.
Он припал к ее губам, заглушая стоны, чтобы не потревожить домашних, которые могли всполошиться, подумав, что он насилует дочь семейства на полу оранжереи. А потом она до боли укусила мочку его уха и прошептала: «Возьми меня, Кристофер, пожалуйста».
Если бы он свалился с верхушки грот-мачты и шлепнулся о воду, то, наверное, не причинил бы себе большего вреда, чем после того, что случилось. Он, сам того не подозревая, нанес себе глубокую душевную травму.
Кристофер покинул этот дом, чувствуя себя молодым и самодовольным и не представляя, что прелестная Онория Ардмор навсегда завладеет его мечтами.
– Ты моя, – сказал он наконец. И добавил с особой страстью: – Вся моя.
– Конечно.
Ее равнодушный тон заставил вскипеть его кровь. Кристофер уже второй раз за этот день потерял выдержку и вспыхнул как порох.
Он встал на колени в кровати, не обращая внимания на то, что масло густым потоком потекло по его торсу, и резким движением приподнял голову Онории, заставив смотреть на него. Затем рывком привлек к себе. Он схватил ее за волосы, притянул голову и впился губами в ее губы.
Их языки встретились, и началась неистовая схватка.
Глава 11
Диана Ардмор дремала в своей спальне в доме отца на Маунт-стрит, уставшая от переживаний минувшей ночи и после прощания с Онорией этим утром.
Прощание навеяло на нее тоску. Она хотела, чтобы Онория осталась в Лондоне до приезда Джеймса, но Кристофер Рейн был непреклонен и заявил, что они отплывают немедленно. Диана смирилась с тем, что Онория открыто заявила о своем браке с Рейном, убедилась, что Кристофер любит Онорию, однако не доверяла ему, не зная, как он поведет себя в дальнейшем. Онория и сама этого не знала.
Диана пыталась убедить ее остаться и договориться с Кристофером, чтобы присоединиться к нему позднее, однако Онория с присущим всем Ардморам упрямством заявила, что последует за мужем.
Александра, в силу своей наивности, сочла все это весьма романтичным. Она нашла в Грейсоне очень великодушного человека и полагала, что ее подруги должны быть также счастливы, несмотря на разные обстоятельства.
Кристофер и его единокровная сестра, наполовину ямайка, выглядели довольно суровой парой, которой никто не осмеливался перечить. Диана беспокоилась, сможет ли Онория поладить с Кристофером и его сестрой, не говоря уже обо всей пиратской команде.
Диана терялась в догадках, что сделает Джеймс, узнав о поступке Онории. Оба всегда были непредсказуемы. Джеймс может прийти в бешенство и силой вернуть Онорию домой, а может пожать плечами и сказать, что если Онория сделала свой выбор, то пусть так и будет.
Тревожные мысли постепенно покинули Диану, когда теплые лучи июньского солнца проникли в комнату. Она попыталась бороться со сном, однако глаза слипались, и она погрузилась в сон. Ей приснилось, что она у отца, на острове, где гуляет прохладный ветер и бушует океан, где множество пещер. В одну из пещер ее увлек зеленоглазый охотник за пиратами и, обняв, поцеловал.
Она проснулась, почувствовав мозолистую руку, убиравшую волосы с ее лица. Тепло от прикосновения к виску распространилось по всему телу. Она сонно улыбнулась, вдыхая знакомый запах океана и мускуса, исходивший от ее мужа. Ее мечты о нем воплотились в реальность. Она почувствовала его тепло у себя под боком. Его сильная рука скользнула по ее животу к груди.
Она окончательно проснулась. Муж лежал рядом с ней; его волосы были распущены, а взгляд зеленых глаз был таким же холодным и оценивающим, как в тот далекий день, когда они познакомились, и он похитил ее.
– Джеймс! – Диана обвила руками его шею и зарылась лицом в изгиб плеча.
Он крепко обнял жену, запрокинул ее голову и поцеловал, потом еще и еще. Он никак не мог оторваться от ее губ, и она наслаждалась этими упоительными мгновениями.
Когда Диана снова обрела возможность говорить, она спросила, тяжело дыша:
– Что ты делаешь здесь? В Лондоне? Средь бела дня?
Джеймс Ардмор был объявлен в розыск в Англии за его частые нападения на британские корабли и освобождение американцев, насильно завербованных в британский флот. Если кто-нибудь из адмиралтейства разнюхает, что Джеймс Ардмор разгуливает по Лондону, его немедленно арестуют, и Диана сомневалась, что даже Грейсон или ее отец, имея связи в адмиралтействе, смогут спасти его от виселицы.
– Я уже закончил здесь свои дела, – сказал он спокойно, словно вернулся домой после обычного трудового дня. – Подготовь детей и Онорию, мы отплываем сегодня вечером в Хейвен.
Это было так похоже на Джеймса: внезапно менять планы и место встречи, никого об этом не предупредив, ограничившись сообщением: «Мы отправляемся немедленно».
Джеймс провел ладонью по ее животу, и его глаза потемнели.
– Но думаю, мы сможем немного задержаться в постели.
Диана поцеловала мужа, наслаждаясь теплом его сильного тела.
– Я соскучилась по тебе.
– Я тоже, тигрица моя. Но пока никто не разжег огонь для меня. И не приготовил еду.
– Я не могу все время держать еду наготове, Джеймс, – сказала она с укоризной.
– Конечно. Но я не стал бы возражать, если бы мы смогли полакомиться клубникой со сливками.
Она почувствовала нарастающий жар в крови.
– Я поговорю с поваром.
– Потом. – Он прислонился спиной к изголовью кровати и привлек Диану к себе на колени. – Если ты встанешь с постели и пойдешь вниз, тебе придется привести в порядок волосы и застегнуть халат. А мне нравится, когда ты взъерошена.
Он запустил руку в разрез ее ночной сорочки и обхватил грудь. Диана закрыла глаза.
Ее мучила совесть. Джеймс заслуживал того, чтобы узнать, и узнать немедленно, о случившемся, хотя ей страстно хотелось продлить этот сладостный момент. Она открыла глаза и вздохнула.
– Джеймс, – начала она. – Что касается Онории…
– М-м-м? – Его губы прильнули к ее волосам. – На что теперь она жалуется?
Диана села в постели, откинула назад волосы, взяла его руки в свои и глубоко вздохнула.
– Даже не знаю, как сказать тебе об этом…
Покинув устье Темзы, корабль «Звездный крест», обогнув мыс, входил в пролив Ла-Манш. День выдался ясным, ветер не бушевал. Видневшиеся в легкой дымке зеленые берега Англии проплывали по правому борту. Моряки подняли на нок-рее большие паруса, которые сразу резко натянулись от ветра.
Онория сидела на скамье напротив кормового планшира, вдыхая свежий запах открытого моря. Они наконец оставили вонючий порт позади. Нет больше ни грязной, мутной реки, ни набережных с торговцами рыбой, ни города с толпами людей. Только океан и свежий ветер.
Матросы в штанах и свободных рубашках трудились на корабле, закрепляя паруса, драя палубу, чистя овощи для вечерней готовки.
Крепкий бриз развевал волосы Онории; она решила распустить их, потому что ветер все равно вырвал бы все заколки. Корабль качало на волнах, и душа Онории пела. Морские путешествия всегда напоминали ей те счастливые времена, когда она плавала с Джеймсом и когда Пол был еще жив.
Однако это путешествие вело ее к новой жизни. Правда, она не представляла, куда они направляются. Кристофер не сказал ничего определенного относительно Чарлстона и не ответил на ее прямой вопрос о цели их путешествия.
Сейчас он стоял неподалеку спиной к ней, и его куртка развевалась на ветру, словно флаг. Он держал штурвал корабля и разговаривал с Мэнди и мистером Сен-Сиром. Мэнди, одетая в штаны, рубашку и куртку, похожую на ту, что была у брата, стояла, сложив руки на груди, и одобрительно кивала, видимо, соглашаясь с тем, что говорил Кристофер.
Этим утром Онория попрощалась со своими друзьями и Дианой, разорвав связь с семьей и домом, и отправилась неизвестно куда с мужем, которого, по сути, едва знала. Но, как ни странно, она не испытывала страха, когда берег стал удаляться и они вышли в открытое море.
Онория не раз размышляла о том, куда направляется Кристофер и что будет делать, когда достигнет цели путешествия. Англия и Америка находились в состоянии войны, что создавало дополнительные сложности. Все порты были блокированы, и по морям рыскали военные фрегаты. Однако никакие блокады не могли остановить ее брата Джеймса, который рассматривал их как вызов его способности преодолевать трудности, и Онория подозревала, что Кристофер поведет себя так же. Американский военный флот был существенно меньше английского, но морские воды кишели американскими каперами и торговыми судами, которые не давали покоя английским фрегатам. Кристофер был наполовину француз, наполовину англичанин, но Онория была уверена, что он не позволит ни фрегатам, ни каперам любой национальной принадлежности помешать ему достигнуть поставленной цели.
По-видимому, и жене тоже. Он только загадочно посмотрел на нее, когда она спросила этим утром о пункте их назначения, и сказал, что не хочет называть его, пока они находятся в порту. Теперь они были в проливе, и она подумала, что не так уж важно, будет ли она знать о конечной цели путешествия или нет, поскольку корабль все равно доставит ее туда, куда хочет Кристофер.
Он оглянулся и посмотрел на нее, и его светлая косичка скользнула по плечам.
– Онория, – позвал Кристофер. – Возьми штурвал.
Она ошеломленно заморгала:
– Прошу прощения?
Он нахмурился и окинул ее суровым взглядом не как муж, раздраженный непонятливостью жены, а как капитан, возмущенный непослушанием матроса, которого, наверное, следовало бы повесить на рее за такое поведение.
«Есть приказы, которые ты должна выполнять беспрекословно», – говорил он ей. Она поняла бы приказ, который был бы направлен на ее безопасность, но взять штурвал корабля? В голубом батистовом платье, которое неприлично задирается на ветру, из-за чего она вынуждена сидеть, поджав под себя ноги.
Онория встала, позволив ветру подхватить ее юбку, и засеменила по палубе. Кристофер стоял с раздраженным выражением серых глаз, держа одной рукой штурвал.
– Я нуждаюсь в рабочих руках, – сказал он. – Ты знаешь, как управлять кораблем?
– Весьма смутно, – ответила Онория.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33


А-П

П-Я