— сказал третий.
Стогггула переполняло торжество.
— Сколько лет вы пытались открыть дверь Сокровищницы?
— Сто один год, — ответил второй гэргон.
Стогггул опустился на одно колено, сердца колотились в груди.
— Я предлагаю это Кольцо гэргонам, чтобы сломать кундалиан раз и навсегда, чтобы добыть все секреты, какие гэргоны желают получить. А взамен я прошу лишь одного: чтобы вы даровали мне мантию регента и нарушили мертвую хватку Консорциума Ашеров на торговле саламуууном.
Одним шагом третий гэргон преодолел разделяющее их пространство и выдернул Кольцо из пальцев Стогггула.
— Гэргоны принимают твое предложение. Прим-агент встал, в висках стучала кровь.
— Значит, вы назначите меня новым регентом?
— Нет, — сказал первый Гэргон.
— Что? — просто-таки взвыл Веннн Стогггул. Пальцы сжались в кулаки, глаза налились кровью. — Мы заключили сделку! Как вы можете...
— Сделку? Какую сделку? Мы приняли от тебя подарок, только и всего, — сказал третий гэргон. — Ашера Аннон жив. Пока он жив, династия Ашеров продолжается.
— Таков Закон, — сказал первый гэргон. — Иначе нельзя.
— Новый регент — Ашера Аннон, — сказал второй. — Пока он не умрет.
— Так убейте его, Н'Лууура все побери! — крикнул прим-агент. — Поджарьте счеттту!
— Мы отклоняем твое предложение, — сказал третий гэргон.
— Гэргоны не убивают регентов, — сказал первый.
— Ты сам должен преуспеть или потерпеть неудачу, — сказал третий. — Принеси нам голову Ашеры Аннона, и мы провозгласим тебя регентом Кундалы.
— А рынок саламуууна? Он должен быть моим. Молчание.
— Он должен быть моим!
— Это Элеана, — прошептал Аннон, представляя девушку. — Джийан — та женщина, которая меня воспитала. — Он не упомянул о первой встрече с Элеаной.
— Спасибо, что помогла Аннону, — сказала Джийан. — Я у тебя в неоплатном долгу.
— Ты мне ничего не должна, — ответила Элеана.
— Я думал, ты заблудилась, — прошептал Аннон.
— Я не могу заблудиться, — улыбнулась Джийан. — Я нашла еду и убежище. Я возвращалась за тобой, когда услышала шум.
— Нас нашли очень быстро.
— Да. — Синие, как свистики, глаза на мгновение вспыхнули. — Это и тревожит. — Она обнажила его окровавленную ногу. — Что произошло?
— Появились катера, и мы отправились искать тебя. Я ехал на твоем чтавре — том, что охромел.
— Помню.
— Он не смог перепрыгнуть через ствол дерева.
В пещере Джийан сбросила с себя тускугггунское одеяние; густые медные волосы были распущены, и она выглядела настоящей кундалианкой. Еще она казалась бледной и измученной, но осмотрела рану на ноге внимательно, как врач.
Аннон облизнул губы.
— Плохо?
— Не волнуйся, Тэйаттт. Это излечимо.
Многоцветные стены изгибались над головами дугой, уходя в темноту. Там и сям на камнях виднелись пушистые заплаты красного и оранжевого лишайника. Приглушенный густым лесом свет омывал вход в пещеру, проникая туда, где беглецы устроили временный лагерь.
Голова юноши металась, он стонал.
— Пить...
— Дальше в пещере есть ручеек, — сказала Элеана. Джийан подала ей сифэйн, и девушка пошла за водой.
Джийан подождала, пока Элеана скроется из виду, потом положила руку Аннону на лоб. Он сразу же почувствовал, как его заливает расслабляющее тепло, и через мгновение крепко уснул.
Джийан размотала грязную повязку на левой руке. Рана полностью зажила. Улыбнувшись про себя, она приложила обе руки к сломанной ноге Аннона и, разматывая повязку, запела на Древнем наречии рамахан. Воздух зашевелился, ожил. Пошел рябью, стал плотным, как вода. Одновременно из ладоней словно полился свет, омывающий места, к которым Джийан прикасалась. Продолжая петь, она потянула за ногу ниже колена. Кости мгновенно встали на место. Теперь пальцы обрабатывали порванную плоть, и раны заживали на глазах.
Джийан посмотрела на лицо юноши. Во сне он напоминал малыша, которого она прижимала к груди, которому пела, который заполнял ее сердце. Ей казалось, что она никогда не была ближе к нему. Странно, какие неожиданности может принести несчастье.
Пора было будить Аннона. Снова она провела рукой по его лбу. Мальчик пошевелился и открыл глаза.
— Я уснул? — прошептал он. — Я чувствую себя гораздо лучше.
Она опустилась на колени, взяла его руки в свои.
— С ногой все будет хорошо.
— Ты уверена?
— Да. — Ее улыбка стала шире. — Уверена.
— Почти не болит.
— Завтра ты сможешь ходить, только осторожно.
На его лице отразился вихрь чувств, и сердце Джийан сжалось, как сжималось много раз с тех пор, как она впервые взяла его на руки. Она снова изо всех сил старалась избавиться от ощущения тупика. Сколько раз она засыпала в слезах в сильных объятиях Элевсина? Кончено. Даже эта малая мера утешения пропала.
— Почему ты плачешь? — спросил Аннон.
От необходимости лгать ее спас крик Элеаны. Джийан вскочила, вглядываясь в темноту пещеры. Аннон с трудом ворочался, пока не повернулся лицом к глубинам пещеры.
Теперь они увидели неясное движение, а потом и девушку. Она бежала прямо к ним. На ее лице застыл слепой ужас. В то же мгновение они увидели, что за ней кто-то гонится. Сначала это было просто пятно в темноте, большое и быстрое.
— Бегите! — завопила Элеана. — Я наткнулась на первиллона!
— Оборони нас Миина! — выдохнула Джийан. — У нас нет оружия, а первиллоны невосприимчивы к колдовским чарам.
— Дай мне стержень! — крикнул ей Аннон.
— Что?
Элеана увернулась от массивной лапы; очертания преследующего ее первиллона стали четче.
— Стержень Кургана! Быстро!
Из мрака возникло толстое, покрытое шерстью туловище двенадцати метров длиной, четыре мощные передние лапы, длинная черная морда с тремя рядами зубов.
Джийан подала стержень, и Аннон приладил его в окумммон.
Элеана отшатнулась, вырвалась из самых лап зверя и помчалась к ним. Первиллон почуял чужаков, вторгшихся на его территорию. Массивные челюсти широко открылись, с темно-красных зубов капала густая, мерзкого вида слизь. Зверь поднялся на задние лапы — длинные, изогнутые оранжевые когти били воздух — и бросился на нарушителей. Удар по груди выбил из трехдольного легкого Аннона весь воздух.
Элеана закричала. Первиллон, почуяв кровь, напал снова.
Аннон поднял руку. Он не размышлял и не целился: окумммон сам находит цель. Запущенный стержень пробил левый глаз первиллона и вонзился в сердце зверя. Смертельно раненный зверь взревел, хватая когтями воздух. Однако инерция несла его к людям. Элеана загородила Аннона, а Джийан загородила их обоих.
Первиллон споткнулся, упал на колени, потом завалился набок всего лишь в метре от Джийан. Пещеру наполнило зловоние.
Элеана подбежала к Аннону и попыталась остановить льющуюся кровь лоскутами, оторванными от собственного платья.
Она повернулась к Джийан.
— По-моему, нам нужны твои исцеляющие силы.
Джийан опустилась на колени рядом с Анионом, внимательно осмотрела новые раны и полезла в сумку. Вид у нее был встревоженный.
— Придется использовать травы и коренья, — сказала она. — Мое искусство бессильно перед раной, нанесенной первиллоном. Это существо из другой эпохи, невосприимчивое к любому колдовству.
Элеана долго смотрела на Джийан.
— Я слышала сказки о колдовстве вроде твоего, но не представляла, что оно существует на самом деле.
— Молодые перестали верить, — вздохнула Джийан. — Это невыносимо грустно.
— Теперь я верю и расскажу другим.
— Пока не надо. — Джийан обложила кровавую рану сушеными травами. — Еще настанет время...
Элеана встала и подошла к первиллону. Вынула нож и начала умело вспарывать толстую шкуру.
— По крайней мере у нас будет свежее мясо.
* * *
Аннон, Элеана и Джийан досыта наелись печенью и сердцем первиллона, самыми питательными из внутренних органов. Кундалианские лакомства съели сырыми, не смея зажечь огонь, чтобы дым не заметили враги. Потом Джийан ушла.
Несколько часов она разыскивала на холмах и в долинах травы, которые помогли бы вылечить раны Аннона. Вернувшись, сразу начала готовить лекарства. Аннон и Элеана прервали негромкий разговор и наблюдали за ней.
— Похоже, улов у тебя небольшой, — сказала Элеана. Джийан кивнула.
— Нашла я немного, зато посмотрите что. — Она показала искривленный темно-красный корень. — Мезембрэтем, одно из самых сильных средств среди колдовских медикаментов. — Она измельчала корень ногтями. — В любых руках, кроме самых опытных, он очень опасен и вызывает быстрое привыкание. Его восстанавливающая сила может превратиться в убийственный яд — либо из-за передозировки, либо из-за соприкосновения с маслом ядровника.
Джийан ушла в угол пещеры, сложила кусочки корня на земле и присела над ними на корточки. Аннон и Элеана отвернулись, услышав, что она мочится.
— Для правильного воздействия ему необходим слабый кислый раствор, — сказала она, поправляя платье. — Это должно подействовать.
За пятнадцать минут кусочки разбухли, темно-красный цвет поблек до бледно-бледно-розового. Джийан посмотрела на Аннона и улыбнулась.
— Прежде всего мезембрэтем остановит кровь. Потом придаст тебе сил.
Аннон кивнул. Она выложила кусочки замысловатым узором на ранах, такая сосредоточенная, что юноша и девушка боялись произнести хоть слово.
Закончив, Джийан тихо вздохнула и повернулась к Элеане.
— Боюсь, я снова должна просить тебя о помощи. — Аннон, охваченный сонливостью из-за утомления и воздействия трав, закрыл глаза. — Нам надо бежать дальше.
— Разумно ли тревожить его? Он потерял много крови.
— У нас нет выбора. Преследователи слишком близко. Кроме того, надеюсь, за несколько дней мезембрэтем его вылечит.
— Ты знаешь безопасное место?
— Мне кажется, да.
— У меня есть друзья, которые смогут помочь.
— Спасибо, Элеана, но ты же видела, что здесь произошло. Не хочу подвергать опасности других. Мы купим у тебя двух лучших чтавров.
— Деньги не нужны, — сказала Элеана. — Чтавры ваши.
— Спасибо за щедрость.
— Это самое малое, что я могу сделать. — Девушка бросила взгляд на Аннона, затем снова посмотрела на Джийан.
Некоторое время они молча глядели друг на друга, потом Джийан встала.
— Пойду проверю, улетели ли катера.
— Ты не только отважна, но и великодушна, Джийан. — Хотя Элеана была очень благодарна за возможность хоть немного побыть наедине с Тэйатттом, она не посмела встретиться взглядом с Джийан.
Когда та вышла из пещеры, Элеана наклонилась к Аннону.
— Вы скоро уедете. Пора прощаться.
— Прощаться? — Аннон говорил тихо и невнятно. Он съел очень мало: странное мясо явно не возбудило аппетита. Теперь его подташнивало, голова кружилась. — Нет-нет. Ты должна идти с нами.
— Увы, это невозможно. Я должна остаться здесь. Ты же знаешь, что такое долг.
— Да, знаю.
Она погладила его лоб, улыбнулась.
— Тэйаттт... Джийан ревновала бы, услышав, что я зову тебя так?
— По-моему, нет. Ты ей нравишься.
— А тебе?
Он поднял руку; она взяла ее в свои и крепко сжала.
— Ах, это лицо, — прошептала она. — Я узнаю его где угодно.
— Я хочу, чтобы ты ехала с нами.
— Я тоже.
Его сердца сжались.
— Элеана...
Слезы подступили к ее глазам.
— Я рада, что нравлюсь Джийан.
Он смотрел на нее, ища ответ, и нашел только загадочную улыбку. Пока и этого было достаточно.
От входа в пещеру на них упала тень, и их руки автоматически разжались.
— Пора, — сказала Джийан.
— Я пойду за чтаврами, — прошептала Элеана и что-то вытащила из-за пояса. — Оставляю это тебе на память, Тэйаттт. — Она положила ему на грудь нож в блестящих аммоновых ножнах. — Пока мы не встретимся снова.
8
Сосуд наполовину пуст
— Не к добру ты привезла сюда мальчика, — нелюбезно сказала Бартта.
— Я тоже счастлива видеть тебя, сестра.
— Ты живешь с правителем завоевателей, я не видела тебя шестнадцать лет, а теперь ты появляешься у меня на пороге и всего-навсего просишь помочь в'орнну!
— Попробуй увидеть в нем ребенка, которому враги отца угрожают смертью, — сказала Джийан.
— Его отец — и мой враг.
— Как и в'орнны, которые разыскивают его.
Бартта отступила, позволив Джийан буквально внести все еще слабого от потери крови Аннона в дом. Но и пальнем не пошевелила, чтобы помочь сестре отнести его в комнату. В доме, стоящем на самом высоком из тридцати семи ярусов примостившейся на склоне горы деревни, было три спальни. Сама Бартта теперь спала в комнате, когда-то принадлежавшей их родителям. В своей прежней спальне она устроила Риану — девочку, которую нашла в горах.
— Откуда ты знала, что я здесь, — спросила Бартта, — а не в монастыре?
— Я помню все, сестра, включая твою привычку уединяться для размышлений о решетке ручьев — таинственных силовых линий, оплетающих Кундалу, как повелела Миина при сотворении мира. — Джийан склонила голову набок. — Уже почти сто лет рамаханы пытаются постичь этот узор. Ты приблизилась к разгадке тайны?
Бартта поморщилась.
— Смеешься?
— Вовсе нет. Наоборот, восхищаюсь твоим упорством. Бартта пошла за Джийан, жадно глядя, как сестра хлопочет над Анионом.
— Ты использовала на, нем свой Дар?
— Его ударил первиллон.
— Оборони нас Миина!.. Эти звери — порождение демонов! Какое невезение, что вы наткнулись на одного из них.
Джийан старалась устроить Аннона поудобнее.
— Для в'орнна он не очень противный. — Бартта подошла ближе, наклонилась над Анионом. Ткнула указательным пальцем. — Откуда это пятно?
— На него напал гэрорел. И оставил в нем коготь.
— Хорошо, что не проткнул легкое. Я слышала, оно у в'орннов всего одно. — Она прикусила верхнюю губу. — Он был тогда совсем маленьким, да? Рана давно зажила.
— Нет. — Джийан встала. — Это произошло недавно. Меньше недели назад.
Бартта широко открыла глаза.
— Колдовство.
Джийан взяла сестру за руку и увела в большую комнату.
— Осору — колдовство Пяти Лун — изгнано из монастыря после гибели Матери, — прошипела Бартта.
— Не упрекай меня, сестра. На Аннона воздействовало не мое колдовство.
Бартта нахмурилась, села рядом с измученной Джийан.
— Чье же?
— Я уже сутки не ела.
Бартта кивнула, поставила на огонь большую железную кастрюлю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81