– Да он настоящий тигр, наш agnelloV – воскликнул Уилкокс, который в этот момент испытывал совершенное безразличие к смерти.
– Заткнись, индейский выродок! – прорычал Аньелло, сузив зрачки.
– Сам заткнись, дерьмо итальянское!
– Чего?! Ты еще будешь просить прощения, дикарское отродье!
– Просить прощения? Да мне начхать на тебя, паприка в масле и святая Рита!
– Святая Рита!
Аньелло почти задохнулся. Добрая святая Рита, защитница отчаявшихся, возлюбленная его сердца в ту пору, когда он мальчиком пел в церковном хоре.
– Да я поимею ее в зад! – проревел Герби.
– Ш-ш-ш, ш-ш-ш, что вы тут разошлись! – произнес тихий мелодичный голос.
Все, как один, повернули головы и увидели женщину лет сорока, с характерным средиземноморским типом лица, в длинном бело-голубом платье, с небесно-голубым покрывалом на золотисто-каштановых волосах. Ее приветливое лицо было обезображено вздувшейся открытой раной, пересекавшей весь лоб.
Саманта почувствовала, как у нее подскочило давление. Она прищурилась, но видение не исчезло.
– Хмм… простите, пожалуйста, – вежливо начал Лори, не отрывая взгляда от стигматов, – вы ведь… миссис Рита?
– Нет, я Папа Римский! – весело откликнулось видение. – А ты, м-м-м, постой, сейчас догадаюсь… Наоми Кемпбелл?!
Ошарашенный Лори отступил на шаг и наткнулся на Джема.
– Ну же, не делай такой гримасы, – добродушно продолжала миссис Рита. – Я ведь пошутила!
– Ха-ха-ха, – вяло рассмеялся Джем.
– Affo, ладно, извините меня, я должна вернуться туда.
– Куда? – поинтересовался Лори.
– На работу, мой милый! Как всегда, все двадцать четыре часа на посту! Я дежурю до две тысячи четвертого года нашей эры.
– А потом?
– Ну, потом переподготовка. Несколько веков я была этрусской богиней. И теперь что-нибудь да подберут. А знаете, лейтенант, они упали за матрац и зацепились за гвоздь! – обратилась она к Аньелло, застывшему с открытым ртом.
Он хотел пробормотать: «Спасибо», но Рита уже исчезла.
– Что это вы потеряли, душенька? Фото своей первой и единственной подружки? – подбоченясь, поинтересовался Бадди.
Аньелло не отвечал. Часы отца! Она знала, куда пропали часы его папочки! Он долго обшаривал эту проклятую комнату. Часы были единственной вещью, которую оставил ему старый каменщик, снедаемый раком.
– Подведем итоги, – спокойно сказал Марвин. – Нам неизвестно, где мы находимся. Нам неизвестно, что за существа здесь проживают. Нам неизвестно, можно ли отсюда уйти. Нам неизвестно, что нас ожидает. Короче, нам ничего неизвестно. И Салли исчезла, – добавил он со вздохом.
– Скатертью дорога, – проворчал Герби, – у меня каждый раз мороз по коже от ее взгляда дохлой рыбы.
Аньелло не слушал, весь уйдя в свои воспоминания. Это были карманные позолоченные часы. «Большая редкость, – говорил его отец. – Ты только посмотри на эту тонкую работу!» На циферблате были изображены фигурки. Мужчина во фраке сидел на софе возле молодой женщины в кринолине. Каждый раз, как приближалась секундная стрелка, голова мужчины склонялась к голове его партнерши, словно он целовал ее. А у его папочки слезы выступали на глазах. Папочка был такой романтичный. Он так плакал в тот день, когда фараоны его забрали за то, что ему пришлось отдубасить мамочку, которая сходила в кино. «Прости меня, прости меня!» – кричал он. А потом эта шлюха их бросила, и папочка один воспитывал маленького Ральфа. Ох, как Аньелло торопился разделаться с этими подонками и вернуться к себе, чтобы отыскать потерянное сокровище. Он вынул из кармана гранату.
Осторожное движение вокруг него.
– Что вы хотите сделать с этой гранатой? – спросила Саманта тоном учительницы, севшей на fluide glacial Способ розыгрыша. Раньше в пакетик наливали холодную жидкость и подкладывали на стул, теперь используют аэрозоль, создающий холодную лужицу на стуле.

.
– Разнести главное гнездо, – ответил он яростно. – У меня целый склад, чтобы взорвать эту лавочку.
– Я не думаю, что этих созданий можно «разнести», – возразила она.
Аньелло пожал плечами. Хватит проволочек.
– Ну, там посмотрим.
– Вы хотите взорвать гранатой святую Риту? – насмешливо спросил Лори, укрывшись за Джемом.
– Ее – нет, а вот черномазого с голубыми глазами – да.
– Черт, мужик окончательно решил разнести Бога!
– Довольно! – холодно отрезал Аньелло. – По мне, так вы все можете здесь подыхать. А я исполню свой долг.
И раньше чем кто-нибудь нашелся ему возразить, он вышел. Бадди последовал за ним.
– Коул! Останьтесь с нами! – крикнул Марвин, но Бадди только покачал головой и засеменил дальше в своих теплых сапогах.
– Да он влюблен, – скорбно определила Сэм.
– Никто не может влюбиться в такого Аньелло! – запротестовал Марвин. – Это все равно что влюбиться в скорпиона.
– Вот именно, у скорпионов большая…
– Герби! – сурово оборвала его Сэм.
И как раз в этот момент они заметили, что Рут Миралес тоже исчезла.
«Шериф Уилкокс был очень нелюбезен с этим милым Кетером», – думала Рут, пробираясь в поисках своего друга через лабиринт покрытых коврами коридоров. Очень нелюбезен. Он думает, что Кетеру легко всем этим управлять? Герберту, ее покойному мужу, уже не под силу было разобраться в моторе их «доджа», ну а представим теперь, каково это – отвечать за целый мир! И вечно что-нибудь да ломается!
Пока все спорили с этим дураком полицейским, Рут подошла к бару. Кетеру необходимо взбодриться и отдохнуть. В его годы каждая минута считается за столетие! Она внимательно изучила этикетки флаконов и остановила свой выбор на жидкости янтарного цвета под названием «Стивен Кинг». Герберт прочел все его книги. «Истории, которые придумывает этот тип, могут оживить и мертвого!» – уверял он. Ну и прекрасно. Вот это-то и нужно для дорогого старенького Кетера. Немножко динамичного пунша! Но какой огромный дом. И без всяких указателей. Ну где, например, дамский туалет? И потом, все так быстро меняется. Пять минут тому назад казалось, что это казино, а теперь она шла по коридорам, отделанным золотой фольгой и украшенным мебелью из музеев Европы. Это ей что-то напоминало… ах да, дворец Сиси и Франца-Иосифа Вероятно, имеется в виду фильм 1955 года «Сиси – трудные годы императрицы».

. «Неужели дорогой старенький Кетер женат на этой отвратительной Рите?» – вдруг подумала она, и сердце ее сжалось.
– Неужто кто-то посмел сесть на Большой Трон? – удивился Серафим.
В качестве уборщика третьей степени он следил за состоянием парадных залов. Он привел в действие все шесть крыльев и подлетел к чужаку, взгромоздившемуся на сиденье. Земная баба, голая, кавказского типа. От нее исходит зловонный запах давно скончавшегося мертвеца. На Большом Троне труп! Грязный, уже распадающийся! Он склонился, чтобы получше рассмотреть, и больше не видел уже ничего, кроме разинутой пасти.
Салли отбросила безжизненное тело того, кого она решила называть ангелом, потому что он был похож на ангела из детской книжки. Длинная белая туника, белокурые вьющиеся волосы, вид первого ученика класса, труба через плечо и белые расправленные крылья. Теперь уже не приходится говорить об облике первого ученика. «Так, значит, ангелы, представьте себе, тоже из плоти и из костей», – хохотнула Салли, обсасывая маленькую косточку. – Она перевернула безжизненное тело и стала с завистью рассматривать прекрасные белые крылья. Ну почему нет у нее таких же крыльев?! Она рванула их резким движением. Размах большой, не меньше двух метров! Ну-ка, ну-ка… Встав перед одним из огромных зеркал, она хорошенько примерилась и всадила суставную связку крыла в правую лопатку. Отлично, девочка, с первого раза! Проделаем то же и с левым. Немного поглубже, чтобы лучше держалось, вот так.
– Оп-ля! Оп-ля! – повторяла Салли, прыгая по тронному залу. – Оп-ля, я лечу!
Кетер, нахмурившись, следил за этой сценой на жидкокристаллическом экране. Бесстыдная усопшая завладела белыми крыльями и как козочка прыгает по тронному залу!
– Кажется, я теряю контроль над ситуацией, – заметил он тихо.
– Ты просто устал, вот и все. Иди сюда, отдохни! – сказала Магдалина, обнимая его гибкими руками.
Он отстранил ее и снял человеческий кожный покров. Эта штука слишком стягивает. Непрактично. Неудобно. Он повесил кожу на обломок метеорита и растянулся, испытывая удовольствие от возвращения в свое обычное полугазообразное состояние. Огромное кучевое облако, налитое водой, проплыло рядом, и Кетер нырнул в него. Возможно, паровая ванна его освежит.
– Папочка, ты видел эти большие облака? – сказал Язон, указывая на Мрак, растекавшийся ниже кромки Земли. Непроницаемый слой тяжелых густых облаков с необычайной быстротой несся в направлении против часовой стрелки.
– Мы туда спустимся? – с беспокойством осведомилась Бренда.
Аллан не ответил. Он ожидал знака, приказа, какого-нибудь указания от той сущности, которая контролировала его тело. Гигантские молнии неожиданными зигзагами прорезали густой слой лиловых облаков. Аллан почувствовал, как что-то щекочет его левую ноздрю. Вертлявый таракан. Аллан сбросил его на землю. Насекомое устремилось к краю обрыва и бросилось в пустоту. Отлично, совершенно ясное послание.
– Пошли, детки! Держитесь!
«Ведь я уже произносил эти слова», – с тревогой подумал Аллан. Да, он уже произносил эти слова, когда, вдрызг пьяный, решил обогнать тяжелый грузовик на подъеме… Чтобы прогнать бесполезные мысли, он потряс головой, рассыпав целую тучу насекомых и личинок, и сильно вдавил пятки в бока Августа. Старый конь заржал, ударил землю копытом и разбежался перед прыжком. Летать ведь так легко!
Они с Люсией пронеслись через вихрящуюся влажную материю облаков, следуя за их потоками. Напрасно Аллан вглядывался в темноту. Невозможно понять, что там внизу, если только там вообще что-то есть.
Вдруг из сумрака возникла какая-то темная фигура в плаще с капюшоном, скрывавшим лицо. Казалось, что фигура плывет, и Аллан разглядел, что она стоит в плоскодонной лодке и гребет одним веслом. Лодка двигалась по течению переливчатого тумана, словно по спокойной реке.
– Стой! – громовым голосом воскликнул темный силуэт.
Лошади, привыкшие повиноваться властным приказам, застыли неподвижно.
Лодка медленно подплыла к ним, и Аллан заглянул под капюшон, под которым, казалось, ничего не было, кроме двух фосфоресцирующих точек на месте глаз.
– Кто вы и зачем прибыли в эти края? – вопросил замогильный голос.
– Мы посланцы Версуса. Мы служим нашему Господину, – отвечал Аллан так уверенно, словно он всю жизнь играл в фильмах на античные сюжеты.
Капюшон приблизился, чтобы обнюхать их.
– Какого черта вы здесь околачиваетесь? – неожиданно завопил невидимка. – Вы должны быть на другом берегу! Кто разрешил вам уйти? – прорычал он, плашмя ударяя веслом по невидимой реке.
– Я уже сказал тебе, что мы посланцы повелителя Версуса! – повторил Аллан, выпрямляясь над шеей Августа. – Он призвал нас с Земли к себе.
– Вечно одно и то же, никогда ни о чем не предупреждают заранее! Метеориты вас подери! Мне до чертиков надоело все это! И куда это вы теперь движетесь?
– Мы ищем беглецов, взбунтовавшихся против нашего повелителя. Мы должны их обезвредить.
– Не пытайтесь разыгрывать передо мной средневековый фарс! Конечно, я старик, но пока еще не маразматик. Я тоже работаю на Версуса, ведь это я перевожу товар, это я – Перевозчик.
– Так и перевези нас. Время поджимает!
– Ну, не тебе заботиться о времени! Ладно, слушайте. Видел я вашу дичь. Они укрылись во владениях Большого Босса. И он их добровольно не выдаст. Я уже слышал трубный глас. Архангел Михаил сзывает свое воинство.
– А он сильнее, чем Айвенго? – Взволнованно спросил Язон.
– Он довольно упрямый, – согласился Перевозчик. – Это он низверг архангела Люцифера…
После секундного колебания Аллан решился задать вопрос, который втайне давно мучил его:
– Но ведь Люцифер – это не Версус?
– Поосторожней, приятель! Люцифер был главой воинства Версуса. Дело в том, что он халтурщик и в результате шлепнулся задом на землю, в самом прямом смысле слова. И Версус не захотел больше его видеть. Бедняга старина Лю начал внизу свой собственный бизнес, надо же как-то выживать…
«Значит, ни я, ни малыши, мы не подчиняемся Сатане», – подумал Аллан. И никто не говорил, что Версус олицетворяет Силы Зла. Возможно, Аллан и в самом деле некий доблестный рыцарь, вернувшийся из загробного мира. Успокоившись, он вернулся к своим непосредственным проблемам:
– А воинство этого Михаила – это армия людей из плоти?
– Армия из жидкого металла, по внешнему виду как люди. Когда пытаетесь разорвать их плоть, ваши зубы попадают в расплавленную сталь и вы гибнете.
– И что же нам делать?
– Наш Господин Версус убедил принцессу Нике То же, что Персефона. В греческой мифологии – ночь, персонифицированное явление природы. Ее братьями являются Эреб (Мрак) и Эфир (Небо), а сестрой – Гемера (День).

поднять свое воинство и прийти вам на помощь.
– А как она собирается бороться с воинством Михаила?
– Жар жизни не выносит холода смерти. Воинство принцессы Нике обрушит ледяные потоки на огненных созданий Михаила.
– Честно говоря, Перевозчик, я не понимаю, зачем мы сюда явились, – вздохнул Аллан.
Рискуя опрокинуть лодку, Перевозчик выпрямился и длинными высохшими пальцами вцепился в запястье Аллана.
– Вы новая раса! Раса, которая должна вытеснить ту, другую… Вы надежда Версуса! Исход этой войны решит судьбу дурацкого человечества. Для нас, рядовых безвестных тружеников, настал час реванша! – закончил он, воздев руки к небесам. – Народ Ночи тоже нуждается в свете Дня! Вперед! И да поддержит вас ненависть Версуса!
Он подстегнул Августа, и тот устремился вперед. Першерон не очень-то разобрался в том, о чем говорил старик, но хорошо понял, что будет битва. Ни он, ни Люсия никогда не видели битвы. Их прадед Ансельм во время мятежей на Севере был в конной жандармерии, и они с любопытством представляли себе, каково это – топтать обезумевших людей среди волн слезоточивого газа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34