Поверьте, Винсент сумеет за ним приглядеть.
Хорошие манеры принудили миссис Дэрракотт успокоиться, но она с трудом воздержалась от возражений, как позднее объяснила Антея Хьюго.
— Мама не стала бы беспокоиться так сильно, если бы Ричмонд не ехал с Винсентом, — говорила она. — Ей это никогда не нравилось. Не думаю, что такое может кому-нибудь понравиться, хотя мужчинам, похоже, нравятся очень странные вещи. Тут взаимопонимания найти невозможно.
— Вот уж верно, — согласился Хьюго. — Я не перестаю удивляться, какая дурь лезет дамочкам в голову, когда они с ума сходят из-за того, что мужчинам кажется пустяками!
— Очень возможно! Но, по крайней мере, мы не любим важничать, драться на пари, грести на веслах и напиваться до умопомрачения! — с чувством возразила она.
— Да мы просто самая ужасная половина рода людского, — подтвердил он.
— Да, но некоторые из вас, могу поклясться, еще хуже остальных, — мило добавила Антея. — Я привыкла считать, что весь род мужской отвратителен, но это, конечно, было лишь потому, что я была знакома лишь с мужчинами своего собственного семейства. Я и до сих пор считаю их отвратительными — ну, может быть, не Клода и, конечно, не Ричмонда, хотя он еще почти мальчик, — но все остальные!…
— Ну, тогда я повержен! — удрученно сказал Хьюго.
Антея мгновение смотрела на него широко раскрытыми глазами, а потом прыснула от смеха:
— Я не имела в виду вас! Уверяю! Я просто никогда не считала вас членом своей семьи.
— Это еще хуже, чем то, что вы только что сказали.
— Отнюдь! Конечно, вы тоже отвратительны, но в своем роде, — улыбнулась Антея. — А теперь, прошу вас, будьте серьезны! Как вы считаете, не будет ничего плохого, если Ричмонд поедет с Винсентом посмотреть этот ужасный бой?
— Ровным счетом ничего плохого, — спокойно ответил Хьюго.
— Я тоже так думаю, но мама вбила себе в голову, что Винсент может втянуть Ричмонда в свой образ жизни. Мама, похоже, считает его неприличным, во что я действительно верю. Но, отдавая должное Винсенту, я должна вам сказать, что на мнение моей мамы нельзя положиться, когда дело касается Винсента. Этот племянник у нее не в фаворе.
— Ей не стоит беспокоиться, — сказал Хьюго с еле заметной улыбкой. — Винсент не сможет втянуть нашего Ричмонда в свой образ жизни.
— Хотелось бы мне, чтобы вы то же самое сказали моей маме.
— Если вы хотите, я с радостью поговорю с вашей мамой. Э, барышня, что за чепуха! Весь этот шум насчет поездки Ричмонда посмотреть бой. Словно ему восемь лет, а не перевалило за восемнадцать. Всего один парень из ста подумает получить на это разрешение дедушки, и ни один из них и слова не скажет матери. Господи, в возрасте Ричмонда я уже участвовал в своей первой кампании в Южной Америке и был на пути в Швецию с сэром Джоном Мором. Когда я пошел в армию, я не считал себя слишком молодым.
Антея заглянула Хьюго в лицо, глаза ее взволнованно изучали его.
— Ведь жизнь, которую ведет Ричмонд, неестественна, верно? Сначала это у меня не вызывало сомнений. Видите ли, я очень мало знаю о жизни. Если не считать единственного сезона в Лондоне и пребывания время от времени в доме одной из моих тетушек, я нигде больше не бывала. Я считаю за счастье, что дедушка так сильно любит Ричмонда, что не хочет с ним расставаться. Ведь Оливер, например, все время попадал в какие-то неприятности. Я не знаю, чем он занимался, знаю только, что он тратил много денег и выводил моего дядюшку Гранвилля из себя, так же как и дедушку. Он был непутевым, потому что однажды я услышала, как мой дядя назвал его беспутным, и, надеюсь, вы понимаете, что это значит.
— Да, любовь моя, — сказал Хьюго, ласково улыбаясь ей. — Прекрасно знаю, но, может быть, вам лучше не пользоваться этими эпитетами?
— О да! Мне неподобает так говорить. Я бы никогда никому не сказала ничего подобного, но… Хьюго, как вы смеете называть меня «любовь моя»?
— Неужели я такое сказал? — недоверчиво спросил он.
— Вы прекрасно знаете! И более того, это звучит гораздо неуместнее, нежели мои слова.
— Я нечаянно, — невнятно буркнул Хьюго. — У нас на севере все так говорят.
— Несомненно, как и «барышня»! И если вы, сэр, считаете, что просто потому, что мне до смерти надоело просить вас не называть меня «барышней», вы можете обзывать меня как вам вздумается, то…
— Нет, мэм! — поспешно вмешался Хьюго. Он покаянно замотал головой. — Я просто не следил за своей речью. Как только Клода не оказывается рядом, чтобы подтолкнуть меня в бок, я снова сбиваюсь на йоркширскую речь. Это приводит меня в совершенное уныние!
— И-и-и не н-н-называйте меня «мэм»! — сказала Антея, беспомощно заикаясь. Хьюго подавил безутешный вздох:
— Я думал угодить вам, кузина Антея.
— Неправда! Вы — гнусный тип, Хьюго! Вы только и делаете, что дурачите нас с того самого момента, как ступили на порог этого дома! А что касается той вопиющей лжи, что вы мне тут наговорили…
— Только не лжи, кузина Антея! — умоляюще попросил он.
— Именно лжи! — твердо повторила она. — Кроме того, что вы изображали из себя болвана…
— Нет, я всегда был ужасно простодушен!
— …и говорили с йоркширским диалектом, чтобы спровоцировать нас!
— Но я же вам объяснял!
— Объясняли?! Вы сказали, что не можете себя контролировать, когда вы чем-то напуганы, и разве это не неслыханный обман? Если вы так развлекались в своем полку, неудивительно, что вас не раскрыли, — сказала Антея, хмуро кивнув.
— Еще хуже, — промолвил безутешный грешник, стоящий перед ней. — Я надеялся, что и вы меня не разоблачите, но, увы! Мне следовало бы знать…
— Хьюго! Вы… Вы!
Он рассмеялся:
— Да, кузина Антея?
— Где вы учились? — строго осведомилась Антея.
— Это было так давно… С тех пор со мной столько всего произошло, что…
— Опять увертки! — сказала Антея, заводя глаза в небо.
— Ну, это было… это было учебное заведение неподалеку от Лондона, — закончил Хьюго с глупым видом.
— Итон?
— Нет, барышня! — воскликнул Хьюго в ужасе. — Что мне делать в подобном месте?
— Я бы предположила: мучить до смерти своих преподавателей! Но теперь, хорошенько подумав, я решила, что вы действительно не учились в Итоне, иначе вы встречались бы там с Винсентом. Так, значит, Харроу?
Хьюго внимательно посмотрел на Антею, а потом, широко улыбнувшись, кивнул.
— А почему вы об этом никому не рассказывали?…
— Ведь меня никто и не спрашивал, — ответил майор. — Если уж на то пошло, Винсент тоже не рассказывал мне, что учился в Итоне.
— Не рассказывал, но и не старался вас убедить, что получил образование в бесплатной школе для бедняков!
— Ну, разве я когда-нибудь…
— Хьюго, вы намеренно стараетесь говорить, как ваш грум! В Харроу вам бы этого не позволили.
— Нет, но я был довольно небрежен в своей речи до того, как приехал сюда, да и на каникулах йоркширский диалект был все время у меня на слуху, поэтому мне так и не удалось от него окончательно избавиться. Мой дед — конечно, не этот…
— Я знаю! — перебила она его. — «Мой дедуля»!
Глаза его благодарно сверкнули.
— Ага, дедуля! Ну, он всю свою жизнь говорил с йоркширским акцептом, а меня за это шлепали — воспитывали. Но время от времени я использовал выражения коренных йоркширцев, конечно, к месту. И в полку, как вы поняли, в шутку.
— Да, поняла. Ричмонд иногда говорит как жители Сассекса, и это у него прекрасно получается. И Оливер тоже. Только дедушке это не нравилось, и он их за это бранил. Он считает, что это может войти в привычку, и должна признаться, в очень дурную! Но вы, Хьюго, говорили на йоркширском диалекте, чтобы нас разыграть.
— Ну, не совсем. У меня не было намерения разыгрывать кого бы то ни было, когда я приехал сюда, но когда я понял, что вы — все как один — ожидали, что я буду есть с ножа… Э-э-э, барышня, я не мог устоять от такого соблазна.
— И как только такое вам могло прийти в голову! — удивилась Антея. — Думаю, вы просто не можете удержаться от какой-либо выходки.
— Да, я был бы рад, но дело обстоит хуже, — сказал он пессимистично. — Дедуля обычно говорил, что я закончу свою жизнь на виселице, и все из-за своих выходок. Заметьте, я не думал, что попаду в затруднительное положение из-за этого, потому что я еще не пробыл в вашем доме и часа, а уже стал подумывать о том, как бы поскорее отсюда убраться. Я так же хотел оставаться тут, как лететь на Лупу.
— И что вы собираетесь делать? — поинтересовалась Антея.
— Обзаведусь собственным домом, — весело сказал Хьюго.
— Значит, вы решили тут остаться?
— Если получу, что хочу.
— Довер-Хаус?
— Нет, это дело десятое. Я скажу вам об этом на днях, но пока еще не очень уверен, что могу это получить, поэтому мне лучше держать все при себе.
— Я никому не скажу! — воскликнула Антея.
— Вы как раз можете сказать, что у меня нет на это никакой надежды, — объяснил Хьюго. Когда он увидел, как Антея недоуменно нахмурила лоб, в его глазах мелькнули смешинки. — И в одну минуту со мной будет покончено, — добавил он, качая головой. — Ни за что не скажу!
Глава 13
Если майор и не преуспел в полном примирении миссис Дэрракотт с поездкой Ричмонда, все-таки он исхитрился с помощью большого такта и терпения убедить ее, что любые протесты лишь дадут Ричмонду ясно почувствовать, что он до сих пор держится за ее юбку. Поняв по ее внезапно ставшему задумчивым выражению лица, что попал в цель, Хьюго осторожно расширил эту тему. Увы, скоро стало ясно: любое предложение о том, что она должна поддержать стремление сына встать на путь военной карьеры, неизменно встречалось в штыки. В приступе разговорчивости миссис Дэрракотт объяснила, почему и думать нельзя об этом: здесь имело значение все, начиная от хрупкого здоровья Ричмонда и кончая сокрушительным аргументом, что лорд Дэрракотт не желает об этом ничего слышать. Не будучи любителем (как он однажды самолично высказался) махать кулаками после драки, Хьюго оставил этот вопрос, посвятив всю свою энергию задаче развеять ее опасения, что Винсент полон мрачной решимости развратить нравы юного кузена. Здесь уже не требовалось особой изобретательности. И Хьюго красноречивее всяких слов так ловко разрешил ситуацию, что позднее миссис Дэрракотт призналась своей дочери, что майор, как никто другой, сумел ее утешить.
Таким образом, Ричмонду было позволено отправиться в «Семь дубов» без особых проявлений материнских чувств. Правда, несколько материнских указаний Ричмонд все же получил. Во-первых, прежде чем улечься между простынями, которые наверняка окажутся влажными, удостовериться, чтобы его постель в «Короне» была надлежащим образом проветрена. Во-вторых, теплее закутываться на матче (потому что, какой бы теплой ему ни казалась погода, ничего нет легче, чем схватить простуду на открытом воздухе). В-третьих, ложиться спать вовремя, а также помнить, что крабовое масло и жареная свинина губительны для его пищеварения.
Беспечно пообещав держать все эти мудрые наставления в уме, Ричмонд поцеловал на прощанье свою взволнованную родительницу, забрался в фаэтон и, не теряя времени, тут же выбросил их из головы. Однако, когда два дня спустя он вернулся, не став ничуть хуже после своего рискованного приключения, миссис Дэрракотт осталась в неведении о его вероломстве и даже смогла (хотя после больших колебаний) поверить Винсенту, что тот окружил заботой нежное сокровище, вверенное его вниманию.
Тем временем отсутствие двоих любимчиков предоставило лорду Дэрракотту общество единственного представителя мужской половины человечества (поскольку Клод не шел в счет) — своего наследника. Данное обстоятельство заставило его не только брать Хьюго на прогулки по своим владениям, но и возложить на себя неприятную задачу посвятить его во множество финансовых деталей, которыми милорд предпочел бы ни с кем не делиться. Скача ленивым галопом, Хьюго слушал и делал кое-какие замечания. Его светлость пришел бы в ярость, если бы Хьюго потребовал объяснений, которые он имел право потребовать. Но Хьюго не стал задавать никаких вопросов, которые можно было бы истолковать как критические, тем не менее милорд ни в коей мере не почувствовал никакой благодарности за такую выдержку, а позднее с горьким презрением поставил в известность леди Аурелию, что понятия не имеет, за какую такую провинность Бог наградил его простаком с медузой вместо мозгов. Та в свою очередь могла бы выдвинуть целый перечень провинностей, но осталась верна своей традиции — выслушала его светлость в молчании, красноречиво свидетельствовавшем о ее прекрасном воспитании, и лишь в конце тирады заметила, что, со своей стороны, она считает, что майору Дэрракотту сообразительности не занимать, несмотря на скудные школьные знания.
Итак, судя по всему, майор не слишком разочаровал своего деда, достигнув одного: ему в услужение был предоставлен личный камердинер милорда и дан совет обращаться к этому меланхоличному индивидууму за любой информацией, какая только может потребоваться.
Глоссоп, оглядев своего новоиспеченного хозяина безо всякого энтузиазма, сказал с механической вежливостью, что будет счастлив быть в его распоряжении. Хьюго ответил ему со столь же вежливой учтивостью и с гораздо меньшим энтузиазмом, поскольку, по его собственным наблюдениям, у него сложилось не слишком благоприятное мнение о способностях мистера Глоссопа. Прошло не слишком много времени, и каждый удостоверился в несправедливости собственного мнения. Предвзятое поведение камердинера коренилось не в неумении, а в отчаянии, а невежество майора было компенсировано проницательностью, которая разбудила в душе Глоссопа проблеск надежды, что перемены и усовершенствования, которые он давным-давно прекратил навязывать лорду Дэрракотту, возможно, в один прекрасный день осуществятся.
Возвращение Винсента и Ричмонда из «Семи дубов» совпало с приездом в усадьбу Дэрракоттов племянника Кримплшэма. Это был добросовестный молодой человек с серьезными глазами, старший сын в многодетной семье. Его мать, рано овдовевшая, торопила его отъезд с нетерпеливыми увещеваниями доказать, что он стоит исключительной доброты своего дядюшки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47