«Да, добыча в эту ночь будет отменная!» – весело сказал он себе. – Естественно, это станет катастрофой для отношений с Россией, если царь узнает, что целых десять лет мы держим у себя в плену двух русских офицеров.
Махмуд Недим паша – единственный придворный, ратующий за примирение с Россией, уговаривал султана казнить Сергея Вилюйского, чтобы избежать возможных осложнений с нашим соседом. Но султан, этот мягкотелый фигляр, увлеченный демонстрацией своего величия и богатства, не в состоянии думать о последствиях. А великий визирь сразу же понял, чем грозит вызволение Сергея из тюрьмы, когда он вернется домой. Вот почему он полностью одобрил мой план помешать попытке освобождения нашего пленника. Если Сергей будет сегодня убит, с его плеч свалится тяжелое бремя.
– Но почему именно теперь? – смятенно спросила Сэйбл. – К чему было ждать десять лет, чтобы избавиться от русского офицера? Наверняка за эти годы было немало возможностей покончить с ним даже без согласия султана!
– До последнего времени Сергей не представлял угрозы, – охотно ответил грек. – С самого первого дня пленения Сергея и майора Петра молодой лейтенант страдал от раны. Он был ранен шрапнелью в голову и полностью потерял память. Целых десять лет он давал Махмуду необходимую информацию, и лишь заболев в прошлом году лихорадкой, эпидемия которой разразилась в Кафесе и унесла с собой жизнь бедного майора, он сумел восстановить память. И конечно, он поклялся, что поведает свою грустную историю русскому правительству, что лишило бы великого визиря последней надежды на улучшение отношений с нашим вековым врагом. Смерть, которая его ждет сегодня, – удовлетворенно добавил Никко, – будет для всех нас великим облегчением. Никто и никогда даже не заподозрит, что Сергей Вилюйский находился в турецкой тюрьме.
– Но Морган-то будет знать! – вибрирующим от возмущения голосом возразила Сэйбл. – Он расскажет королеве Виктории, и она…
– Мертвые не говорят, – довольно изрек Никко Триманос и, когда она ахнула, добавил: – Уверен, что ее величество поверит сообщению султана Турции о том, что с капитаном Морганом Кэри здесь, в Стамбуле, произошел несчастный случай и он погиб, – а этот несчастный случай я устрою этой ночью. И можете мне поверить, ваша милость, что мое алиби будет безукоризненным, так что даже собственная мать Моргана Кэри ничего бы не заподозрила.
– Вы чудовище! – крикнула Сэйбл и бросилась на него с кулаками.
Никко легко схватил ее за руки и грубо рванул на себя. Аромат ее волос защекотал ему ноздри, и от похотливого возбуждения он заскрежетал зубами, но сдержался. Добыча еще не взята. Он еще успеет насладиться прелестями прекрасной леди Сэйбл позднее, когда будет покончено с Морганом Кэри и его людьми.
– Позвольте сказать вам, что я намерен сделать, – прошипел он ей на ухо. – Капитан Кэри подкупил Кузлара Ачаси, управителя гарема и начальника над всеми евнухами, чтобы он пропустил его в Кафес. Сейчас капитан и один из его людей, переодетые женщинами, должны устроиться в двух ожидающих их паланкинах и проникнуть в Кафес в качестве жен султана, которые якобы прибыли навестить своих сыновей. Оказавшись внутри, капитан Кэри собирается таким же образом переодеть Сергея Вилюйского и тем же путем вывести его за ворота. Как видите, план отличный, – самодовольно хмыкнул Никко, – жаль лишь, что ему не суждено осуществиться: они не выйдут из Кафеса живыми.
Он говорил таким топом, что Сэйбл похолодела; сердце ее гулко стучало в груди. Нужно любым способом вырваться из лап этого негодяя и предупредить Моргана. Но как? Как?!
– Теперь мы могли бы пойти туда и полюбоваться веселенькой сценкой, – продолжил Никко и тут же намотал на кулак длинную косу девушки – она застонала от боли.
– Малейший звук, и он увидит, как вы умрете! Вам ясно? – прохрипел он.
Она молча кивнула. Когда он грубо тащил ее за собой, девушку охватили ужас и отчаяние. У ворот в Кафес к нему подошли солдаты из личной гвардии султана, вооруженные страшными ятаганами. У девушки упало сердце, когда они вошли в тюремный двор и увидели два паланкина возле мраморных павильонов, – все именно так, как говорил Никко Триманос.
Перед небольшой группой носильщиков и служащих, которые, по всей видимости, сопровождали паланкины, стоял огромный чернокожий человек. Кузлар Ачаси почти не удивился при виде распорядителя приемов и вооруженных гвардейцев. Небрежно кивнув ему, Никко Триманос прошел мимо группы испуганно шепчущихся между собой служанок. Заломив железной хваткой руки Сэйбл за спиной, он подтолкнул ее на крыльцо, раздраженно зарычав, когда она споткнулась и чуть не упала.
Сэйбл стало еще страшнее, когда они оказались в коридоре и пошли мимо ряда закрытых дверей. Из газовых ламп струился мягкий свет, выхватывая из сумрака золоченую лепнину высокого сводчатого потолка; в мертвой тишине неестественно громко раздавалось сопение ужасного Никко Триманоса. Заставив ее остановиться у одной из дверей в середине коридора, он что-то резко сказал четырем солдатам, шедшим за ними. Встав вокруг, они выхватили из ножен ятаганы, и Сэйбл застонала, уловив кровожадный блеск в их черных глазах.
– Я отдал Рамуну приказ, – прошептал грек. – Одно малейшее движение, попытка дать сэру Моргану знать о вашем присутствии, и Рамун мгновенно перережет вам горлышко.
Сэйбл изо всех сил пыталась сдержать слезы безысходности, закипавшие у нее на глазах. В эту минуту она уже не сомневалась в том, что Моргана ждет смерть, и все в ней протестовало против такого ужасного исхода. У них впереди могла быть целая жизнь, и ей была невыносима мысль о том, что он погибнет – погибнет теперь, когда она вкусила чудесный дар его любви!
Ухмыльнувшись, Никко Триманос отпустил ее и указал на дверь. Широко осклабившись, один из солдат постучал рукоятью кривого ятагана по дверной панели. Наступило молчание, показавшееся девушке целой вечностью, затем дверь с шумом распахнулась, и в дверном проеме Сэйбл увидела суровый профиль Моргана. На нем было ниспадающее складками платье, но вуаль откинута назад, так что из-под нее виднелись его темные кудри и жесткая линия подбородка.
В голубых глазах не отразилось и тени испуга, когда они встретили взгляд черных пронзительных глаз.
– Так вы обнаружили нас, Никко? – холодно спросил он.
– Конечно! – презрительно бросил грек, пытаясь скрыть раздражение оттого, что высоченный англичанин нисколько не перепуган.
– И не будем попусту тратить время на болтовню, верно?
Злобная реакция Никко не заставила себя ждать.
– Рамун! – рявкнул он, не желая больше тратить время на этого надменного англичанина, которому пора отправляться в преисподнюю.
Морган напрягся, но как только турок бросился на него, грозно размахивая ятаганом, Сэйбл издала истошный горловой крик. Она не могла стоять в стороне и наблюдать, как его убивают, как из огромной раны вот-вот хлынет кровь. В панике, забыв обо всем, Сэйбл выхватила из-за пояса пистолет и в упор выстрелила в Рамуна.
Пороховой дым ослепил ее, а от грохота выстрела она оглохла. Девушка услыхала дикий вопль и шум отчаянной борьбы. Бросив дымящийся пистолет, она терла глаза, чувствуя сильную резь. Приоткрыв один глаз, девушка едва удержалась от возгласа, когда Морган с искаженным лицом направил острие кинжала в горло Никко Триманоса. Позади него из комнаты выскочили двое мужчин в женской одежде и кинулись на солдат. Сверкали клинки, слышались возгласы людей, сошедшихся в смертельной схватке. Внезапно наступила неестественная тишина. Сэйбл, прижавшаяся к стене, вскрикнула, когда ее схватили за руку.
– Тихо! – услышала она приказ Моргана на турецком языке. Она ощутила знакомый запах его тела, еще более пряный от усилий схватки, и на минуту радостно прижалась головой к его теплой, уютной груди. Но Морган, не узнав Сэйбл, быстро потащил ее за собой по коридору.
Когда звон в ушах девушки затих, она услышала за собой тяжелое дыхание Торенса и третьего мужчины. Быстро оглянувшись через плечо, она увидела, что тот высок ростом, но лица, закрытого капюшоном, она не разглядела. Возможно, это и есть тот самый Сергей? Неужели Морган так легко нашел его? В следующую минуту она заметила, что все трое вооружены до зубов, и она даже ощущала спиной жесткую сталь пистолета, заткнутого за пояс Моргана, который подталкивал ее к выходу. Сэйбл сглотнула застрявший в горле комок, ужаснувшись тому, сколько опасностей еще предстоит им встретить на пути к свободе.
У крыльца Морган остановился, не отпуская руки Сэйбл. Кругом было тихо, но это не удивило его. Ни один из узников Кафеса не рискнул бы выйти из комнаты или поднять тревогу, а если бы они все же набрались мужества выглянуть в коридор, то увидели бы пять окровавленных тел, от вида которых поспешили бы обратно в свои комнаты.
– Джек! – недовольно сказал капитан, и его помощник закрыл лицо вуалью и прокрался к выходу. Через минуту возвратившись, он радостно сообщил, что паланкины на месте.
– Видимо, стены тюрьмы так непроницаемы, что они не слышали выстрелов, – удовлетворенно добавил он. – Еще не все потеряно.
– Не думаю, что Никко оставил в засаде еще одну группу гвардейцев, – хмуро заметил Морган. – Грек был слишком самонадеянным человеком, чтобы предвидеть возникшую ситуацию.
– И все же, полагаю, нам следует торопиться, – с сильным акцентом сказал высокий мужчина. – Мне бы очень не хотелось, чтобы вас насадили на вертел и преподнесли султану в виде шиш-кебаба.
– А как поступим с женщиной, капитан? – спросил Джек, указав на Сэйбл. В тусклом свете лампады ее лицо под вуалью было бледным, но никто из мужчин не заметил, что она слишком белолика даже для черкешенки.
– Возьмем ее с собой, – бросил Морган. – Хотя бы до ворот.
– Но, капитан! – запротестовал Джек. – Нам не хватает только женщины, которая будет путаться под ногами!
– Я обязан ей жизнью, – напомнил Морган. – Если мы бросим ее здесь, то ее казнят за помощь при спасении узника. Наш долг хотя бы вытащить ее отсюда.
Несмотря на то, что опасность еще не миновала, Сергей невольно усмехнулся, и его глаза лукаво блеснули за вуалью.
– Кажется, вы нисколько не изменились, если речь идет о женщинах, мой друг! Настоящий джентльмен!
– У меня нет ни малейшего желания оставить ее у себя, дурачок! – нетерпеливо рявкнул Морган.
Сергей улыбнулся еще веселее, наслаждаясь тем, что для него, кажется, забрезжила наконец свобода.
– Придется мне подумать и о себе, дорогой товарищ. Эти красавицы из гарема проходят специальное обучение, как ублажать мужчину, не говоря уже о том, что с момента зрелости их обучают всем тонкостям полового удовлетворения. – Говоря это, он многозначительно ухмылялся.
– Капитан, пожалуйста! – запротестовал Джек, закатывая глаза. Ему явно эта минута не казалась подходящей для того, чтобы обсуждать достоинства девушек из гарема, – за их спиной лежат трупы четырех гвардейцев султана и одного высокопоставленного придворного. Морган не мог не рассмеяться.
– Пошли! – сказал он, подхватывая шпагу и крепче удерживая Сэйбл за руку. – Мы дойдем с ней до ворот, а там оставим ее. И больше никаких споров, ясно? Мы и так потеряли зря много времени.
– Слушаю и повинуюсь, благородный господин! – усмехнулся Сергей, и Сэйбл была поражена, как он может вести себя так игриво перед лицом страшной опасности. Ей ужасно хотелось открыться Моргану, хотелось, узнанной, находиться рядом с ним, но она боялась, что это приведет к еще большей задержке. Нет, решила она, когда опасность будет позади, она снимет вуаль, и они увидят ее лицо.
Натянув капюшон, Морган вышел из здания во двор. Сэйбл шла за ним. Она успела окинуть взглядом темное лицо Кузлара Ачаси, перед тем как Морган подсадил ее в один из паланкинов, ожидавших их. Может быть, огромный чернокожий человек и подозревал что-то, догадывался о груде кровавых тел, оставшейся позади них, но не повел и бровью. Появление еще одной женщины под вуалью в компании Моргана, по-видимому, также не удивило его. Как ни в чем не бывало, он занял свое место во главе процессии, намеренно отвернувшись, пока «леди» в платьях усаживались в паланкины.
Поскольку каждый паланкин был рассчитан лишь на одного человека, Сэйбл пришлось потесниться, чтобы мощная фигура капитана могла хоть как-то разместиться внутри. Когда носильщики вскинули свой груз на плечи, от толчка она привалилась к Моргану, и ее стройные ноги сплелись с его ногами так, что она не могла шевельнуться.
– Никакого шума, – шепнул он ей по-турецки, когда процессия двинулась к воротам.
У Сэйбл не было желания разговаривать, поскольку она хорошо понимала, что он придет в неописуемый гнев, если она теперь откроется ему. «Успею, – подумала она, – когда будем в безопасности на «Вызове». Как только опасность останется позади, она уж как-нибудь переживет его гнев.
Самого же Моргана одолевало любопытство по поводу молчавшей служанки. Он знал о верности женщин гарема султану и был озадачен: почему эта девушка застрелила человека и рисковала собственной жизнью ради его спасения?! Он окинул взглядом ее закрытое вуалью маленькое личико. Под прозрачной кисеей были видны ее огромные глаза, а под болеро с искусной вышивкой ритмично вздымались и опадали ее твердые груди. Впервые за эти минуты он заметил, что у нее миниатюрная, стройная фигурка, и ощутил тонкий аромат духов.
К изумлению и неистовству Моргана, прикосновение этой закутанной в шелк фигуры в темном ложе паланкина возбудило его плоть. Но это же чистое безумие! Неужто он так похотлив, что его возбуждает касание женского тела даже теперь? Ведь он только что убил двух человек и, о Боже, еще на волоске висят жизни Сергея Вилюйского и его лучших офицеров! А он…
Морган попытался отодвинуться от красотки. При этом девушка повернула голову в его сторону, и он поразился блеску ее глаз. Бог ты мой, возможно, в темноте плохо видно, но он мог бы поклясться, что у нее зеленые, как листья, глаза, такие же дьявольски соблазнительные, как глаза желанной девушки, ожидающей его на корабле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55