Подумал, что вы мертвы? Или вы как-то иначе объясните, почему он вас оставил в покое? – спросил следователь Морио.
– Не знаю. Он словно забыл обо мне. Сел на велосипед и уехал. Я еще заметила, что у него мигал свет фары. Вероятно, у него было неисправно динамо.
– Это важное сообщение, госпожа Цумбах, спасибо вам.
Криминалисты женевской полиции сфотографировали мертвого, осмотрели место происшествия и нашли четыре гильзы калибра 6,35. Они валялись на ковре. Ни окна, ни двери не были повреждены, очевидно, преступник попал в дом через дверь, которую ему открыли. Следовательно, хозяин знал его. Госпожа Цумбах заявила, что всегда, когда она поздно возвращалась, наружная дверь была закрыта. Таким образом, убийцу впустил в дом сам Шарль Цумбах, а затем закрыл за ним. Наличие на столе бумажника, в котором было сто семьдесят один франк, позволяло сделать вывод, что убийство совершено не с целью грабежа. Однако открытые дверцы шкафа и перевернутое вверх дном его содержимое свидетельствовали, что преступник что-то искал. Еще несколько гильз было найдено в саду, вероятно, они остались там после выстрелов в госпожу Цумбах. На тротуаре перед домом лежала темно-синяя пуговица с остатками черной нитки. По-видимому, пуговица пролежала здесь недолго, поскольку не успела запылиться.
Мари Цумбах отвезли в больницу и послали за Андре Цумбахом на женевское радио. Сначала он не мог сказать ни слова, но затем пришел в себя и на вопросы следователя отвечал спокойно и толково.
– Ваше имя Андре Цумбах, вы сын убитого Шарля Цумбаха и работаете музыкальным редактором.
– Музыкальным режиссером, – поправил его молодой, хорошо выглядевший мужчина.
– Сколько вам лет?
– Двадцать.
– Вы кого-нибудь подозреваете?
– Нет.
– Были у вашего отца враги? Не угрожал ли ему кто-нибудь в последнее время?
– Нет, – сказал он, затем задумался и нерешительно продолжал. – Возможно, если бы…
– Преступник не тронул деньги, но обыскал шкаф. Не знаете ли вы, что он мог искать?
– Понятия не имею. Отец был спокойный, уравновешенный человек. Со всеми у него были хорошие отношения. Вот только… Понимаете, он сдал в аренду одному господину гараж…
– Его имя?
– Клот. Он живет недалеко. Отец побывал недавно в гараже, знаете, это гараж в конце сада, и нашел там какие-то предметы. Это оказались инструменты для взлома. Отец хотел разобраться в этом. Спросил о них у господина Клота. Вам наверняка известно, что в последнее время в Женеве произошло несколько ограблений. Они повздорили по этому поводу, но чтобы эта ссора стала причиной убийства? Нет, думаю, что нет.
– С этим Клотом мы еще встретимся. Не припомните, у когоеще могли быть причины для убийства?
– Нет.
– Послушайте, господин Цумбах, – издалека начал следователь, – преступник обыскал именно ваш шкаф, что-то искал в ваших вещах. Возможно, у вас был враг, и у него была причина рыться в вашем белье?
– Да, – без колебаний ответил Андре. – У меня есть враг… Это мужчина, ревнующий меня, потому что я встречаюсь с его любовницей. Сейчас уже можно сказать – с его бывшей любовницей.
– У него была причина для грабежа?
– Он мог искать у меня компрометирующие материалы.
– Компрометирующие материалы?
– Фотографии одной обнаженной женщины.
– Какой женщины?
– Его бывшей любовницы и моей знакомой.
– Как фотографии могли оказаться у вас?
– Он послал их мне.
– Кто?
– Он.
– Он сам вам их послал?
– Я так предполагаю. Они были в анонимном письме. Думаю, что он сделал эти фотографии сам.
– Зачем ему понадобилось посылать ее фотографии вам?
– Чтобы доказать, что я хочу увести у него женщину легкого поведения, не заслуживающую моего внимания.
– Вы можете назвать имя этой женщины?
– Могу. Это моя коллега с радио, секретарь директора Линда Бо.
– И кто этот ревнивец?
– Пьер Жакку.
– Что?! Надеюсь, это не адвокат Пьер Жакку?
– Он самый.
– В это трудно поверить. Пьер Жакку!
Пьер Жакку был уважаемым человеком, одним из самых солидных женевских юристов. Его прочили в министры юстиции. Он специализировался в торговом праве и представлял интересы таких маститых клиентов, как миллиардер Ага Хан и греческий судовладелец Арйстотелес Онассис. Служащие его конторы на Рю-Корватери управляли собственностью многих известных людей, сам Жакку заседал во многих правлениях компаний, был известным политиком, играл заметную роль в культурной жизни Женевы. Кроме того, он регулярно устраивал в своем просторном доме на Рю-Моннетье, где жили выдающиеся личности, концерты. Его жена Мирей и его трое детей принадлежали к цвету женевского общества. Генеральный прокурор Корню, с самого начала принимавший участие в расследовании дела, также был его частым гостем и входил в круг друзей уважаемого адвоката.
– С трудом верится, господин Цумбах, – повторил генеральный прокурор Корню, – что такой уважаемый человек, такой пуритацин, всегда и везде не только утверждающий, но и защищающий нравственность нашего города, чтобы такой честный моралист…
– Он жил двойной жизнью, – перебил его Андре Цумбах. – Около десяти лет он жил двойной жизнью. Вы мне не верите?
Он подошел к шкафу, пошарил где-то под кучей рубашек и достал несколько пакетов. Затем протянул следователю три фотографии.
– Вот, пожалуйста. Письма были подписаны Симоном Б. Но написаны они им.
Фотографии переходили из рук в руки. На красивой молодой женщине с темными волосами, снятой в неприличных позах, были одни только сапожки на высоком каблуке-шпильке. Взгляд у нее был несколько странный, но присутствовавшие господа знали, что у женщин, фотографирующихся для мужских журналов, как правило, не бывает одухотворенного выражения лица.
– Вы говорите, что ее зовут Линда Бо? – спросил следователь.
– Да. На радио ее называют Куколкой.
– Почему вы считаете, что автор снимков – адвокат Жакку?
– Потому что Линду Бо в таких позах не мог сфотографировать никто другой. Она поддерживала с ним связь почти десять лет.
– Вы говорите поддерживала, а что, больше не поддерживает? – спросил генеральный прокурор.
– Уже нет. По крайней мере, не встречается с ним. Не захотела иметь с ним больше ничего общего.
– Это всего лишь предположение или у вас есть доказательства?
– Доказательств у меня нет, и они не нужны. Спросите ее, она вам сама скажет, что снимки сделал Жакку и что он автор этих анонимных писем.
– Почему он писал вам и зачем ему вообще понадобилось их писать?
– Потому что он ревновал.
– Ревновал и при этом посылал эти фотографии? Чего он хотел добиться?
– Хотел пробудить у меня отвращение. Хотел доказать, что Линда не стоит того, чтобы я ею интересовался, хотел, чтобы она вернулась к нему.
– У вас с ней интимная связь?
– Нет. Мы были друзьями. Иногда вместе ходили обедать или ужинать, но это она делала и с другими служащими на радио. Он страшно боялся потерять ее. Она мне рассказывала, что он ведет себя как ненормальный. Умолял ее, заклинал и угрожал ей. Отношения у них становились все хуже, и она все больше теряла к нему интерес.
– Возможно, он угрожал и вам?
– Я бы этого не сказал. Скорее, он пытался убедить меня.
– В каком смысле?
– Например, звонил мне. Вчера вечером тоже. Даже несколько раз. Он был очень взволнован.
– Вы были знакомы?
– Однажды у нас состоялась беседа в его машине. Он позвонил мне и попросил о встрече. Я согласился. Он написал вопросы на листке и хотел, чтобы я на них ответил. Он очень ревнив, болезненно ревнив. Расспрашивал обо всем, но прежде всего хотел знать, собираюсь ли я жениться на Линде.
– Что вы ответили?
– Что это исключено. Я помолвлен и женюсь, но не на ней. Кроме того, она старше меня, и у меня с ней никогда не было интимной связи.
– Но Пьер Жакку все же считал, что у вас есть с ней связь?
– Был в этом убежден.
– Как проходила ваша встреча в машине?
– Это было неприятно. Он вел себя заносчиво, так, словно Линда принадлежала ему, вы понимаете, что я имею в виду, была его собственностью и не имела права сама решать свою судьбу.
– Вы встречались с ним еще?
– Нет. Но теперь мне кажется, что частые телефонные звонки… Это мог быть он. Вел себя как юноша в переходном возрасте.
Почтенного адвоката никто не заподозрил в убийстве. Особенно те, кто был хорошо знаком с ним – генеральный прокурор Шарль Корню, начальник полиции Шарль Кнехт и следователь Морио. Это были его коллеги, множество раз встречавшиеся с ним не только в дружеском кругу, но и в зале суда, когда представляли на процессах противоположные стороны. Все знали, кто такой досточтимый адвокат Жакку.
Его отец приехал в Женеву из Савойи. Начал помощником маститого адвоката, позднее сам стал хозяином адвокатской конторы. Сын Пьер окончил учебу с отличием, стал работать у отца, и со временем контора перешла к нему. Пожилой господин страдал болезнью Паркинсона и в 1941 году скончался. Сын продолжил дело отца.
Он был умен, горд, старателен, безгранично внимателен, и его адвокатская контора на Рю-Корватери принадлежала к лучшим. Пьер Жакку был уважаемым гражданином Женевы, членом Большого совета республики и женевского кантона. Его супруга Мирей достойно представляла своего мужа, воспитывала сына Алена и дочерей Мартен и Сильвию в строгости. Однако адвокат Жакку вел себя как неразумный подросток.
– Это случилось где-то в сентябре 1957 года, – рассказывал Андре Цумбах, – когда он стал подозревать Линду в неверности.
– Откуда вам это известно? – спросил следователь.
– От нее. Она смеялась над этим, хотя все это было ей неприятно. Она его боялась. Однажды ночью он заставил ее превысить скорость на дороге. Они подъехали к нашему дому, и он стал после полуночи давить на клаксон, словно ненормальный.
– Почему, скажите пожалуйста?
– Хотел вытянуть меня на улицу и надавать оплеух. У Линды из-за этого на следующий день был нервный срыв. Я не вышел, тогда он поехал к реке Арв, где остановился, достал пистолет и приставил Линде к виску. Он действительно вел себя как помешанный.
Линда Бо жила у родителей на бульваре Дю-Пон-д'Арв, 14. 3 мая начальник женевской полиции Кнехт без особого желания послал за ней. Он все еще не верил Цумбаху, все еще надеялся, что имя почтенного Жакку названо по ошибке.
– Не воспринимайте, пожалуйста, мои вопросы как допрос, барышня Бо, – дипломатично сказал полицейский и принялся расспрашивать красивую темноволосую девушку. – Не знаю, слышали ли вы что-нибудь об убийстве Цумбаха-старшего. Речь идет об отце вашего хорошего знакомого, коллеги по работе. Стали известны некоторые подозрительные обстоятельства, может быть, конечно, это всего лишь недоразумение… Короче, вы знаете адвоката Пьера Жакку?
– Да, – тихо сказала она.
– Сколько времени?
– Довольно долго.
– Когда вы познакомились?
– В октябре тысяча девятьсот сорок восьмого.
– Какие …какие вас связывали отношения?
– Как понимать ваш вопрос? – она пыталась отдалить признание.
– Вы стали его любовницей?
– Да.
. – И поддерживали любовную связь?
– Да. До недавнего времени.
– Вы подружились с Андре Цумбахом?
– Да.
– Ваш любовник Жакку стал ревновать вас?
– Да. Умолял меня, угрожал, даже раздобыл письмо Андре и исследовал его почерк у графолога. Пришел ко мне с заключением и стал объяснять, что Андре мне не пара. Вел себя нелепо.
Тем временем полицейские допросили съемщика гаража Цумбахов, Клота, и установили, что он действительно связан с бандой, на счету которой несколько грабежей. Однако Клот был мелкой рыбешкой, а шефом бандитов, включая бывших военнослужащих Иностранного легиона, являлся некий Раймон. Они. получили ордера на обыск в домах подозреваемых, нашли пистолеты и кинжалы, но к убийству Цумбаха это оружие не имело никакого отношения. Пули, найденные в теле Цумбаха, были выпущены из револьвера иного калибра, а колотые раны были нанесены ножом со значительно более узким лезвием. Кроме того, Клот и его компания имели очевидное алиби. Таким образом, единственным подозреваемым остался почтенный адвокат Жакку.
Тем временем произошла случайная встреча госпожи Мирей Жакку с начальником полиции Кнехтом. 9 мая супруга адвоката пришла в женевское полицейское управление заплатить штраф за нарушение правил дорожного движения и столкнулась с ним в коридоре.
– Простите мое любопытство, мадам, – сказал Кнехт, предварительно поздоровавшись. – Когда вы нарушили правила дорожного движения?
– Вечером первого мая, – ответила Мирей Жакку.
– То есть в тот вечер, когда был убит господин Цумбах, – отметил про себя начальник полиции и между прочим спросил: – А когда в тот вечер вернулся домой ваш супруг?
– Позже обычного. Даже к ужину не пришел. У него было какое-то важное совещание. Домой вернулся уже около полуночи.
Эти сведения проверили и установили, что Пьер Жакку лгал своей жене. У него не было никакого совещания. Согласно показаниям одного из служащих адвокатской конторы, в тот вечер Жакку задержался в своем офисе на Рю-Корватери. Мог он незаметно уйти, убить Цумбаха-старшего и также незаметно вернуться назад в контору? Мог. Но зачем ему понадобилось убивать совершенно незнакомого ему человека, да еще таким столь сложным способом – выстрелами из пистолета и ударами ножа или кинжала? Он ревновал к сыну Цумбаха. Мог ли он в темноте перепутать сына с отцом. Не мог. Ведь Шарль Цумбах открыл убийце дверь и впустил его в дом. Даже привел его в комнату сына, где поздний посетитель, вероятно, должен был дождаться прихода Андре?
Тем временем Андре Цумбах позвонил Линде Бо, рассказал ей о фотографиях и высказал свое подозрение:
– Думаю, что отца убил Пьер Жакку.
С мадемуазель Бо случился нервный припадок, и она еще продолжала трястись всем телом, когда к ней пришли полицейские в штатском и показали неприличные фотографии. Она едва взглянула на них и тут же отвела взгляд.
– Вы можете сказать, кто автор этих фотографий? – спросил комиссар полиции.
– Пьер Жакку, – безразличным голосом ответила она. Незадолго до этого она узнала от Андре Цумбаха, что была нужна ему только для времяпровождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63