– Герцог откланялся и ушел.
Каролина, выйдя вслед за ним, видела, как он ловко вскочил на коня, весело пришпорил его и ускакал. Его уверенная и почти нежная манера понравилась ей. Однако мысли ее были прерваны каким-то стариком, подкатившим свою пестро расписанную тележку почти к самому Входу в особняк. Он продавал засахаренные фрукты. В жесте, которым он предложил ей свой товар, не было ничего просительного, напротив, у него был вид, будто он дарил ей что-то очень ценное. Она сбежала вниз по ступенькам и поискала монетку в своем мешочке, однако старик затряс головой. Он взял завернутый в розовую бумажку фрукт и с поклоном протянул Каролине. Она вернулась в дом и развернула пакетик, из него выпала маленькая записочка. Каролина прочла: «Сегодня вечером, шесть часов. На рыночной площади Винсенна. Вы увидите Вашего отца». Записка была без подписи. Но внизу стоял крест.
Симон запряг простую коляску без фамильного герба. Звонкое, пронзительное взвизгивание кнута, грохот колес – эти звуки настраивали на что-то необычное и таинственное. Лошади неслись все быстрее и быстрее. Каролина упивалась этой бешеной скачкой. Ее лихорадило, она вся дрожала от еле сдерживаемого нетерпения.
Коляска накренилась набок и на полном ходу со скрипом завернула за угол. Лошади тут же перешли на шаг, потом остановились. Дверца распахнулась. Каролина выпрыгнула наружу и огляделась.
Они находились во внутреннем дворе старого полуразрушенного дома. Глубокие трещины прорезали каменные стены, деревянные ставни криво висели на петлях, перила лестницы были сломаны. Меж красных каменных плит и вокруг засыпанного колодца в центре двора неистовствовал бурьян. Нигде не было видно ни души.
Каролина почувствовала разочарование. Она твердо рассчитывала, что Жиль де Ламар сам будет ждать ее и она наконец увидит таинственного незнакомца. Она повернулась к Симону:
– Я его не увижу?
Симон поглядел на нее с улыбкой, но потом его лицо снова посерьезнело.
– Пойдемте!
Каролина набросила на плечи накидку и пошла за ним. Симон подошел к проржавевшей решетчатой двери, но замок и петли были, очевидно, новыми, потому что она открылась беззвучно. По провалившимся ступенькам они спустились вниз. Симон снова открыл какую-то дверь – они оказались в узком вытянутом винном погребе Полки у стен были пусты, если не считать пары разбитых пыльных бутылок. У двух перегородок стояло по большой бочке. Симон подошел к правой. Удивленная Каролина увидела, как под руками Симона открылась передняя стенка.
– Держитесь рядом со мной, – предупредил Симон.
Стена с легким шорохом опустилась за ним. В нос ударил сырой затхлый воздух. Кругом была непроницаемая тьма, а пол под ногами скользким. Каролина инстинктивно поискала опору и наткнулась на холодную каменную кладку.
– Дайте мне руку! – Девушка почувствовала крепкую мужскую ладонь и пошла за Симоном.
Глаза постепенно привыкли к темноте. Вдалеке замаячил слабый луч света, просачивающийся в узкий подземный ход сверху Симон шел быстро. Видно было, что он здесь хорошо ориентируется. Иногда они слышали над собой цокот копыт, шаги, голоса. Симон объяснил, что они находятся под главной улицей. Потом все звуки пропали. Ход делал поворот и разветвлялся. Симон остановился. Здесь было чуточку светлей Она почувствовала на себе его испытующий взгляд, когда он произнес:
– Теперь дело за вами. Дальше идти придется одной. Этот ход ведет в замок Винсенн, прямо в склеп часовни. С вами ничего не может случиться. Все предусмотрено. Я останусь здесь.
– Посмотрите сюда! – Симон показал на правую стену. На темной, блестящей от сырости стене Каролина различила крупный белый крест. – Вам нужно только следовать за этим знаком, и вы придете к склепу. Там вы увидите белый крест еще раз, он обозначит место, где в стену встроена потайная дверь. В середине есть железная ручка, ее надо повернуть влево. Вы поняли?
Каролина кивнула.
– Я найду там отца?
Из склепа в часовню ведет лестница. Сейчас там проходит панихида по умершему префекту тюрьмы. Заключенные гоже участвуют в ней. Это наш единственный шанс освободить графа. Вам надо торопиться!
Механически переставляя ноги и держась за сырую стенку, Каролина пробиралась вперед. Через каждые десять шагов на стене был нарисован большой белый крест. Она была спокойна, чувствуя себя под защитой таинственного незнакомца и целиком доверяя ему. Пол был теперь сухим и ровным, немного уходящим вниз. Ей попалось несколько неглубоких ступенек, потом ее ноги утонули в мягком песке. Темнота стала рассеиваться, ход становился шире, и она побежала на слабый отблеск света. Неожиданно ноги ее в чем-то увязли. Она остановилась. Тина доходила ей до щиколоток. Прижавшись к стене, она стала пробираться по сухой кромке дальше. Тихий плеск достиг ее слуха, потом усилился. Затхлое зловоние ударило в нос. Она стояла перед широким подземным каналом, куда сливались нечистоты.
Дальше пути не было. Прижавшись спиной к стене, она пробралась назад, пока пол снова не стал ровным и сухим. Должно быть, она просмотрела крест. Но когда? Она совершенно перестала ориентироваться и потеряла чувство времени. Как долго она уже блуждает в этом подземном аду? Десять минут? Полчаса? Панический страх опоздать охватил ее.
Она побежала. Отрезок, показавшийся ей до этого таким коротким, тянулся бесконечно. Наконец она добежала до креста и поняла свою ошибку. В этом месте ход резко забирал вправо, а она проскочила прямо. Чуточку постояв, чтобы отдышаться, она, пригнувшись, поспешила вперед. Вдруг она услышала над собой какое-то бормотание и поняла, что находится уже под часовней. Через щель в камне пробивался слабый свет. Каролина увидела белый крест, обозначавший потайную дверь. Стала искать скрытый механизм, но руки все время наталкивались на гладкую поверхность. Она в отчаянии обшарила все вокруг и наконец почувствовала под ладонью что-то острое: металлическое кольцо! Она осторожно повернула его влево. Дверь легко и бесшумно подалась. Голоса из часовни стали слышнее.
Каролина протиснулась в узкую щель и в смертельном испуге отшатнулась назад. Перед ней стоял часовой. Он схватил ее за руку и прошептал:
– В последнем ряду, у бокового алтаря…
Каролине понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Часовой исчез. Все еще как оглушенная, она с дрожащими коленками преодолела несколько ступенек, ведущих из склепа к часовне, и, выйдя из бокового алтаря, увидела отца. Его высокая фигура показалась ей еще более худой и согбенной.
Каролина быстро огляделась. В тени хоров стояли двое часовых, она видела лишь темные силуэты, лиц различить было нельзя. От алтаря, перед которым стоял катафалк, доносился чистый звон колокольчиков причетников. Запах ладана распространился по всему нефу. Все опустились на колени и перекрестились.
Каролина встала на колени рядом с отцом. Она почувствовала, как он вздрогнул, когда она взяла его за руку. Он повернул к ней свое бескровное лицо. Потом опять устремил взор на пол перед собой. Он не узнал ее? Испугался западни?
– Отец! – шепнула она. – Иди за мной!
Он не двинулся с места. Каролине стало жарко от волнения. Счет шел на секунды. Секунды, в которые решалась его и ее судьба. Она попыталась потащить его за собой. Мужчины, стоявшие на коленях перед ним, насторожились и в беспокойстве повернули головы. Она услышала за спиной звон шпор и поняла, что все потеряно. Но оба часовых встали перед ней и отцом, отгораживая от остальных.
– Тише! – прошипел один из них.
Каролина использовала этот момент и увлекла за собой все еще упиравшегося отца.
Быстрыми шагами они молча шли по подземному ходу. Иногда Каролина предупреждала отца – где пригнуться, где обойти выступающий камень, а где осторожнее ставить ногу. У развилки их ждал Симон. Так же молча они добрались до винного погреба. Симон опустил потайную дверь. Рядом с бочкой на табурете лежал узел с одеждой. Каролина развязала его.
– Это для тебя, – сказала она отцу. – Ты должен переодеться.
Граф, не проронивший до этого ни слова, резко спросил:
– Что все это значит? Кто за всем этим стоит?
– Один поборник справедливости.
– Справедливость, которая должна прятаться в клоаках и маскарадах? – В его голосе звучала горечь. – Я хочу соблюдения своих прав. А побег означает признание вины.
– Отец! Пожалуйста! Подчинись ради меня. Тебе грозит большая опасность. Фуше хочет заставить тебя замолчать – и навсегда.
– Фуше? При чем здесь Фуше?
– Ты заключил договор с дьяволом, а дьявол не сдержал данного слова. Фуше выдал заговор о возвращении Наполеона! Он распорядился арестовать тебя и сам составил досье с доказательствами твоей мнимой вины. Сначала мы думали, что за этим стоит комиссар Тибо, но он был всего лишь орудием в руках Фуше. Ты знаешь, что Тибо убит? Филиппу пришлось бежать в Англию.
– Филипп? Это он убил Тибо?
– Нет. Но он был там, когда это произошло. Он хотел помочь.
– Я сам в состоянии помочь себе! Я не боюсь Фуше. Он знает, что когда дело дойдет до суда…
– Дело вовсе не дойдет до суда, отец. – Каролина почти всхлипнула. Ее силы иссякали.
– Господин граф, вы должны, доверять нам, – спокойно вмешался Симон. – Вам надо уехать из Парижа, хотя бы на время.
Граф, опустив голову, вперил взгляд в пустоту. Потом вздохнул и взялся за узел с одеждой. Снял суконный сюртук, жилетку, батистовую рубашку и надел грубую крестьянскую одежду. Влез в неуклюжие сапоги и натянул на голову круглую черную шляпу.
– Ну и куда теперь? – бесцветным голосом спросил он, не глядя на Каролину и Симона. – В какую новую тюрьму?
Каролину растрогали его слова. Она порывисто обняла отца.
– Все будет хорошо, поверь мне! – Слезы душили ее.
Ей стало ясно, что его спасение – всего лишь отсрочка, новое заключение для него. В безопасности отец будет только тогда, когда Наполеон вернется во Францию. А до того все Ромм-Аллери – Филипп, отец, она сама, останутся изгоями, мечеными, всегда под угрозой мести Фуше.
Симон поднялся по крутой покосившейся лестнице во двор. Возле коляски, на которой приехали Каролина и Симон, теперь стояла деревенская повозка с натянутым, не один раз латаным навесом. В повозку были впряжены два пегих тяжеловоза. Высокая стройная фигура в белом одеянии цистерцианки пошла им навстречу.
– Матушка-настоятельница? – Каролина с удивлением узнала настоятельницу монастыря, под чьей опекой она поправлялась и жила после бегства из Розамбу.
– Вы удивлены? – спросила монахиня со странной улыбкой. Она протянула графу руку. – Пойдемте, граф.
– Я благодарю вас, – тихо проговорил он, – хотя все это происходит против моей воли…
По лицу монахини пробежала тень.
– На совести у Фуше и так довольно людей. – Она повернулась к Каролине. – Не беспокойтесь. Никому не придет в голову искать вашего отца у нас.
Граф в последний раз обнял Каролину. И этим молчаливым объятием дал понять, что благодарен за то, что ее любовь оказалась сильнее его гордости. Он залез на козлы и взял в руки поводья. Настоятельница села рядом. Повозка медленно покатила со двора.
Каролина задумчиво смотрела им вслед.
– Мы можем ехать, графиня.
Каролина занесла ногу, чтобы сесть в коляску, но вдруг остановилась.
– Я уеду из Парижа, – объявила она. – Я решила поехать на Эльбу. Ты можешь мне в этом помочь?
Он кивнул.
– Когда вы хотите ехать, графиня?
– Немедленно. Еще сегодняшней ночью. После праздника у императрицы Жозефины.
– Вы в самом деле хотите попасть к ней в Мальмезон? Но ведь Фуше быстро узнает о побеге.
– Именно поэтому! – В ее взгляде появилось что-то отчаянное. – Я хочу видеть его, когда он получит эту весть. Ты подготовишь все для отъезда?
– Все будет готово.
12
Замок Мальмезон был превращен к празднику в экзотический сад. Десятки тысяч цветов источали тяжелые, дурманящие ароматы. Когда подъехали Каролина и герцог Беломер, праздник был уже в полном разгаре. Сквозь шпалеры мавров в серебре они вступили в торжественно украшенный зал.
Все взгляды устремились на прекрасную пару: высокий мужчина в переливающемся золотом фантастическом костюме, а рядом с ним – стройная девушка в темно-синем шифоновом платье с открытым правым плечом. На левом же тонкий шифон был собран легкими складками и наискосок скреплен жемчужным полумесяцем. Шепот пронесся по залу. Они предстали перед Жозефиной, восседавшей под балдахином из белых камелий.
Каролина присела перед императрицей в глубоком реверансе. Жозефина взяла ее за руку:
– Дайте посмотреть на вас, графиня! Я уже наслышана и очень заинтригована загадочной красавицей.
Но Каролина не смогла поддержать светскую беседу с императрицей. Ее мысли витали совсем в другом месте. Был ли отец уже вне пределов власти города? Подготовит ли Симон все как надо к отъезду? Она была признательна герцогу Беломеру, когда он вывел ее из большого ослепительно яркого зала в спокойный салон. За обтянутыми зеленым сукном столами под низко висящими лампами мужчины играли в карты. Каролина сразу узнала среди них герцога Отрантского, Жозефа Фуше, хотя он и сидел к ней спиной.
В дверях появился явно взволнованный чем-то мужчина. Поискав кого-то глазами, он быстро направился к столу, за которым сидел Фуше с тремя партнерами, и склонился к его уху. Фуше поднялся с картами в руках, и оба отошли к оконной нише. Каролина не спускала с него глаз. От нее не укрылось, как побледнел герцог Отрантский. Он медленно вернулся к столу, постоял там, потом решительным жестом бросил карты и направился к ней.
Каролина забыла, что рядом герцог Беломер, что вокруг много людей. Она больше не слышала музыки, не осознавала, где находится. Были только она и Фуше, и ее огромная ненависть к этому человеку.
Фуше остановился перед ней. Он не говорил ни слова, только буравил ее взглядом, словно выжидая, что сейчас она выдаст себя. Однако и Каролина, слегка склонив голову, спокойно и тоже молча смотрела на него. Ее невозмутимость несколько обескуражила Фуше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35