Иногда полезно попросить других участников предло-
жить задачу, подходящую для данного пациента.

Например, один 19-летпий молодой человек предложил задачу, над которой ра-
ботать невозможно: <Отец обращается со мной, как с ребенком>. На первом для
себя собрании он не понял концепцию личной задачи, и я обратился за помощью к
другим участникам. Они предложили несколько прекрасных вариантов: <Я хочу
разобраться, почему мне здесь так страшно> или: <Я хочу быть на этой встрече не
таким молчаливым>. Наконец, была предложена идеальная для молодого челове-
ка задача: <Я хочу понять, что я такое делаю, отчего отец обращается со мной, как
с ребенком. Веду ли я себя в группе, как ребенок?>
Смотрите, почему эта задача идеальна. В ней упоминается высказанное паци-
ентом желание попять, <почему отец обращается со мной, как с ребенком?>, затра-
гивается его поведение, которое мешает ему извлекать пользу из пребывания в
группе, и делается акцент на здесь-и-теперь - причем таким образом, что выпол-
нение пациентом сформулированной задачи обязательно приведет к тому, что он
извлечет из пребывания в группе пользу.
Выполнение задач
Как только задачи определены, начинается следующая фаза работы. Встреча на
этой фазе во многом напоминает встречу любой терапевтической группы, ориен-
тированной на взаимодействие, так как участники исследуют неадаптивное меж-
личностное поведение и пытаются его изменить. Однако имеется одно серьезное
отличие: в распоряжении терапевтов имеются личные задачи каждого участника,
что позволяет им с большими гибкостью и эффективностью направлять работу.
Жизненный цикл стационарной группы составляет одну сессию, и, чтобы оказать
максимальную помощь как можно большему числу пациентов, терапевт должен
работать эффективно.
Если группа большая-скажем, 12 человек-и при этом присутствуют но-
вички, которым для формулирования задачи потребуется изрядное время, то на
выполнение 12 повесток дня может остаться не более, чем 30 минут. Очевидно,
что над всеми задачами на данной сессии поработать не удастся - и здесь важно,
чтобы пациенты отдавали себе в этом отчет. Можно прямо информировать паци-
ентов, что определение задач не равносильно обещанию, что над каждой порабо-
тают в этот день. А можно передать ту же идею, используя на стадии определения
задач сослагательное наклонение: <Если время позволит, над чем вы хотели бы
сегодня поработать?>
И все же активный, эффективно действующий терапевт должен прорабатывать
на каждой сессии большинство задач. Наиболее ценный совет, который я могу
дать, - это пытаться увязывать задачи и работать над несколькими одновремен-
но. Если, например, Джон говорит, что он очень изолирован и хочет получить от
участников обратную связь относительно того, почему к нему не подступиться, то
можно выполнить одновременно и другие задачи, если предложить предоставить
Джону обратную связь тем участникам, в чьих задачах сказано: <Я хочу научиться

Терапевтическая группа для пациентов в остром состоянии... 531
выражать свои чувства>, <Я хочу научиться лучше общаться с окружающими> или:
<Я хочу научиться ясно высказывать свое мнение>. Обращаясь к этим участникам,
вы увязываете вместе несколько задач.
Аналогично, если одна из пациенток сильно расстроена и плачет, то почему
вы, терапевт, должны утешать ее, когда рядом сидят участники, сформулировав-
шие такие задачи: <Я хочу научиться выражать свои чувства> или: <Я хочу на-
учиться достигать большей близости с другими людьми>? Предлагая этим участ-
никам утешить ее, вы объединяете несколько задач.
В общем, можно сказать, что в процессе определения личных задач терапевт
как бы собирает аккредитивы - обязательства пациентов относительно опреде-
ленной работы, которую они хотят проделать на встрече. Если, например, пациент-
ка утверждает, что для нее важно научиться идти на риск, то запомните это и, когда
настанет подходящий момент, предложите ей пойти па риск - например, предос-
тавить обратную связь или дать оценку встрече. Если другой пациент выражает
желание открыться и поделиться с другими своей болью, то имеет смысл заклю-
чить некий ограниченный контракт с этим пациентом -даже если речь идет все-
го лишь о двух-трех минутах откровенности - и затем проследить, чтобы паци-
ент получил па встрече это время. Используя подобные контракты, можно повы-
сить ответственность пациентов: предложите пациенту самому назвать одного-
двух участников, которых он наделяет полномочиями - если он к определенному
моменту встречи не выполнит условий договора - вслух об этом сказать.
Обзор и подведение итогов
Завершающая фаза встречи отмечает формальное окончание основной части и
состоит из обзора и оценки. Я часто веду стационарную группу в учебном отделе-
нии и, как правило, за встречей через одностороннее зеркало наблюдают два-че-
тыре студента. Я предпочитаю разделять завершающую фазу встречи на две рав-
ные части: дискуссию между терапевтом (терапевтами) и наблюдателем (наблю-
дателями) и обсуждение реакции участников на эту дискуссию.
В ходе первой части терапевты и наблюдатели образуют кружок и проводят
открытый анализ встречи - так, как они бы это делали, если бы в помещении не
было пациентов, которые их слушают и за ними наблюдают. (Если в этот день
наблюдателей нет, то ко-терапевты сами обсуждают встречу или приглашают
участников внести свою лепту в дискуссию, в ходе которой каждый пытается ог-
лянуться назад и проанализировать происшедшее.) Ведущие и наблюдатели вспо-
минают ход встречи, фокусируя внимание на работе ведущих и па опыте, кото-
рый приобрел каждый из участников. Ведущие пытаются разобраться, что они
упустили, что еще могли бы сделать, не обделили ли кого-то из пациентов внима-
нием. Участники дискуссии стараются что-то сказать о каждом из пациентов: ка-
кую задачу он сформулировал, насколько, как им кажется, он удовлетворен вс1 ре-
чей.

Хотя подобный формат завершения встречи не является ортодоксальным, мой
опыт показывает, что его применение эффективно. Во-первых, конструктивно ис-
пользуется присутствие наблюдателей. В соответствии с традиционным учебным
форматом, студенты-наблюдатели остаются невидимыми и затем встречаются с
терапевтом для постгрупповой дискуссии, для пациентов, разумеется, закрытой.
Как правило, пациентов это возмущает, у некоторых развиваются параноидаль-
пые идеи на тему слежки. Когда наблюдатели оказываются непосредственно в по-
мещении, где проводится встреча, это превращает их из негативной силы в пози-
тивную. На самом деле, пациенты часто выражают разочарование, если наблюда-
тели отсутствуют.
Применение этого метода требует прозрачности терапевта и представляет со-
бой отличную возможность продемонстрировать неоценимые модели поведения.
Ко-терапевты могут обсудить дилеммы, перед которыми стоят. Могут рассказать,
что их беспокоит, что озадачивает. Могут попросить наблюдателей предоставить
обратную связь относительно их поведения. Не кажется ли, например, наблюдате-
лям, что терапевты излишне вторгались во внутренний мир пациентов? А может
быть, слишком давили на какого-то конкретного пациента? Что наблюдатели ду-
мают об отношениях между двумя ведущими?
Во второй части ф)азы подведения итогов двери дискуссии распахиваются для
пациентов. Обычно, это стадия большого оживления, поскольку дискуссия тера-
певт--наблюдатель генерирует значительный объем данных. События этих после-
дних нескольких минут могут развиваться в одном из двух направлений. Первое -
когда пациенты высказываются по поводу дискуссии между терапевтами и на-
блюдателями. Например, они могут сказать, что обратили внимание на открытость
последних (или на отсутствие открытости). Или отметить моменты, когда тера-
певты или наблюдатели выражали сомнение или признавались в своей небезуп-
речности. Иногда пациенты соглашаются с наблюдениями терапевтов или наблю-
дателей относительно их опыта в группе, а иногда оспаривают эти мнения.
Другое возможное направление завершающего обсуждения - когда пациенты
в процессе обсуждения оценивают встречу. Терапевт может направлять дискус-
сию, задавая, к примеру, такие вопросы: <Какое впечатление на вас произвела се-
годняшняя встреча?>, <Вы получили в результате то, что хотели?>, <Чем, главным
образом, вы остались сегодня недовольны?>, <Если бы у нас было еще полчаса,
как вы использовали бы это время?> Кроме того, завершающие несколько ми-
нут - время, когда терапевт устанавливает контакт с молчаливыми участниками.
Терапевт задает им вопросы относительно их переживаний на встрече: <Были ли
такие моменты, когда тебе хотелось заговорить?>, <Что тебя останавливало?>, <Хо-
тел бы ты, чтобы тебя вовлекали в общение или был благодарен, что тебя остави-
ли в покое и предоставили возможность сидеть молча?>, <Если бы ты все-таки
сказал что-нибудь, что бы это было?> (Последний вопрос часто волшебным обра-
зом облегчает высказывания.)
Таким образом, функции последней фазы встречи многообразны: подведение
итогов, оценка, упорядочивание, определение направлений будущей работы. Но




ГРУППОВАЯ ТЕРАПИЯ
И ГРУППЫ ВСТРЕЧ
Моды и увлечения сменяют одна другую в сферах психотерапии и личностного
роста. И трудно переоценить скорость этих перемен. Ранние издания этой книги
содержали в себе подробную и вдохновенную главу, посвященную группам встреч
и пересыпанную экстравагантными предсказаниями - моими собственными и
других исследователей - судьбы этих групп, которым мы прочили долгое и свет-
лое будущее.
Однако сегодня, готовя четвертое издание и вороша остывшие угли движения
групп встреч, я не могу удержаться от вопроса: а стоит ли вообще говорить о них?!
В конце концов, движение групп встреч иссякло, и лишь скупые признаки говорят
о его былом расцвете. Центры личностного роста, университетские стенды с бюл-
летенями, самодеятельные газеты не помещают приглашений принять участие с
группах встреч. Я беседовал со многими молодыми работниками сферы психи-
ческого здоровья, и они спрашивали: <Что такое группа встреч?> Было время,
когда университетские общежития бурлили от споров, разрешать ли институтам
личностного роста проводить в комнате отдыха общежития встречи марафонских
групп для студентов. Напряженные дебаты кипят и в сегодняшних университе-
тах - но речь идет об охране окружающей среды, межкультурных проблемах,
вопросах пола и сексуальных притязаний - не о группах встреч!
И все же есть несколько причин, по которым образованному групповому тера-
певту следует иметь представление об истории, идеологии и механике группе
встреч. Прежде всего, хотя движение групп встреч как таковое мертво и похороне-
но, изощренная технология этих групп продолжает существовать и широко при-
меняется в группах, которые очень даже живы. Давайте исследуем некоторые ос-
татки движения групп встреч.
В 1991 г. был проведен обширный обзор, посвященный вопросу состава малых
групп. Обзор спонсировал институт Гэллапа. Параллельно, в течение трех лет про-

водились подробные исследования частных случаев и собеседования. В результа-
те были получены ошеломляющие данные: 40% всех американцев от 18 лет и
старше посещают <.малую группу, которая собирается регулярно и дает своим
участникам заботу и поддержку>. Сорок процентов взрослого населения-
это значит 75 миллионов американцев начала 1990-х гг. участвовали в малых груп-
пах! Следовательно, функционировали приблизительно 3 миллиона малых групп!
Более того, большинство участников посещали встречи групп по крайней мере
один раз в неделю в течение по крайней мере трех лет!
Что же это за малые группы? И какое они имеют отношение как к движению
групп встреч, так и к сфере психического здоровья? Более половины из этих трех
миллионов групп (приблизительно 1,7 миллиона) спонсируются церковью (речь
идет главным образом о группах воскресной школы для взрослых или о группах
по изучению Библии) и приблизительно 750 тысяч - группы по интересам (клу-
бы любителей книги, группы по обсуждению текущих событий, группы, участни-
ков которых объединяют занятия каким-либо видом спорта или хобби). Остается
полмиллиона групп самопомощи, т. е. групп, специально предназначенных для
оказания поддержки при психологическом дискомфорте - число их участников
составляет приблизительно 8-10 миллионов. Авторы другого обследования, в про-
цессе которого выборка делалась по совершенно иному принципу, пришли к ана-
логичным результатам: <По нашим оценкам, 7,5 миллионов взрослых принимали
в 1992 г. участие в группах самопомощи>.
По характеру своей деятельности и целям многие из 1,7 миллиона спонсируе-
мых церковью групп существенно похожи на группы самопомощи. В том и в дру-
гом случае участники ищут и получают одинаковый вид помощи. Протоколы
групп, спонсируемых церковью, показывают, что часто эти группы примечательно
похожи на светские группы поддержки. Большой интерес представляют данные
по вопросу полезных сторон группы (или терапевтических факторов). Независи-
мо от названия, спонсора и провозглашаемой цели группы, самым важным ДУЯ
участников является межличностное взаимодействие, которое имеет место в
группе. Например, участники всех групп расценивали как наиболее важные следу-
ющие положения опроса: <когда участники подбадривают тебя> (86%), <когда слы-
шишь, как другие участники высказывают свои взгляды> (85%), <когда чувству-
ешь, что ты больше не один> (82%), <когда находишь в группе любовь и заботу>
(80%).
На первый взгляд кажется, что в церковные группы люди приходят совсем не
из-за того, из-за чего они приходят в светские. Основные различия, разумеется,
лежат в сфере духовного: 68% участников церковных групп приходят в них, что-
бы упорядочить свою духовную жизнь (напротив - в группы самопомощи с этой
целью приходят лишь 15% участников), и 60% участников церковных групп
утверждают, что они пребывают в духовных странствиях (в светских группах то
же самое говорят только 37%)).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129