И, главное, бесплатно. Лезть за ней в пропасть, тем более, неизвестно зачем, ни у кого желания не возникло. Кора больно царапала колени и ладони, но Алевтина, будучи весьма пьяной, не обращала внимания на боль. И вдруг она почувствовала, что дерево, по которому она ползет, шевелится, поскрипывает и вроде бы ползет вместе с ней назад. Она посмотрела на соседнее дерево. Оно, похоже, тоже пыталось отползти подальше от пропасти.
"Тоже жить хотят", - подумала Алевтина и попятилась назад. Может, она лишняя помеха дереву?
Оказалось, что уползла она довольно далеко, и возвращаться назад было сложней, чем двигаться вперед. К тому же падать в пропасть ей уже расхотелось, и она крепко цеплялась за обломанные в падении ветви, время от времени садясь на ствол и спуская вниз ноги, чтобы ощутить землю. Но босые ноги проваливались в туман. В конце концов, она все же добралась до твердой почвы и долго недоверчиво прощупывала ее ступнями. На всякий случай, к большому удовольствию зрителей, пропятилась по стволу еще с пару метров и встала на землю. Ее слегка пошатывало то ли спьяну, то ли с перенапряжения. Она обернулась и тут разглядела толпу ухмыляющихся зрителей.
- Вон! - грозно повела рукой Алевтина, и столько скрытой силы и власти было в ней, что толпа попятилась и растворилась среди деревьев, уповая на то, что пьяная хозяйка к утру все забудет.
- Всех уволю! - крикнула она вдогонку. И толпа быстро разбрелась по домам. А-ну, как правда... Еще донесет кто-нибудь. Народ - сволочь.
Алевтина подошла к выдранным из почвы корням деревьев и отшатнулась в ужасе - корни были похожи на щупальца осьминога, только их было гораздо больше, чем у страшного моллюска. Некоторые из корней блуждали в воздухе в поисках почвы, другие ввинчивались в землю, подтягивая за собой ствол. И на глазеющую Алевтину они не обращали ни малейшего внимания. Вскоре она увидела, что все корни вцепились в землю и заметно углубились в нее, а стволы стали приподниматься над плоскостью земли. Деревья поднимались!.. Когда угол стал достаточным, Алевтина подбегала под ствол и, упершись в него руками или плечом, пыталась помочь быстрее подняться. То одному дереву поможет, то другому. Вместе с трудовым потом отходил и хмель. И вдруг она услышала наверху громкий шорох и треск. Отбежала и задрала голову - по стволам навстречу ей скользили лохмотья дирижабля. Она хотела было отбежать, но не успела - лохмотья заскользили быстрей и остановились, упершись ей в грудь. В углублении, как в гамаке, лежал окровавленный Стоян.
"Мертвый", - похолодела Алевтина и протянула к нему руки. Пощупала. Кожа была холодная, но чувствовалось, что еще живая.
Алевтина обернулась.
- Эй! - крикнула она в заросли. - Эй! Кто-нибудь! Помогите!
Никто не откликнулся.
- Вот черт! - выругалась она. - На голую задницу пялиться - тут как тут, а как помочь - никого... Ну, народ!.. Сама, дура, прогнала, задницу свою хозяйскую пожалела на показ выставлять... Вот теперь... Ладно, сама... Всегда сама и теперь сама.
А деревья поднимались все выше, и вскоре Стоян соскользнул прямо ей в руки. Она охнула и, не выдержав тяжести полумертвого тела, села с ним на землю, прижав к груди и держа на коленях, как ребенка.
- Стоян! - крикнула она ему почти в ухо. - Стоян! Ты жив? Это я, Алевтина!
Стоян застонал.
- Жив! И слава богу! Выкарабкаемся!.. Мы с тобой обязательно выкарабкаемся всем домарощинерам назло!
Стоян опять застонал.
Алевтина приблизила ухо прямо к его губам.
- Ты что-то сказал, Стоян?
- О-о-о, - выдохнул он секунд через тридцать и, собравшись с силами, дошептал: - Озеро... Я видел... Надо озеро...
- Какое, к черту, озеро?! - вскричала Алевтина. - К врачу надо! Кровь останавливать! Раны зашивать!..
Она выбралась из-под него, и подхватив подмышки, поволокла по земле к машине. Хорошо, деревья уже стояли почти вертикально, и тащить его надо было метра два-три. Дотащив до машины, Алевтина положила Стояна на землю, открыла заднюю дверцу. Подтянула его и посадила, прислонив к машине снаружи. Потом через другую дверь забралась в машину и стала затаскивать его на заднее сиденье.
- Какой же ты тяжелый, Стоян! - бормотала она почти бессознательно. Лишь бы не молчать. - Это ты должен меня на руках носить, а не я тебя... Ну, ничего - поправишься, поносишь.
Стоян затих, от боли потеряв сознание. Алевтина затащила его на сидение и перевела дух.
- Стоян, ты жив? - испугалась она наступившей тишины. - Эй, Стоян!
Она вылезла из машины и, наклонившись поцеловала его в лоб. Лоб был горячий.
- Сейчас, я тебя мигом к врачу доставлю! - крикнула она, обрадовавшись. - Он тебя заштопает, залатает - будешь, как новенький!
- Врач... поздно... - прохрипел Стоян. - Хочу... озеро... пожалуйста... я видел... Алевтина... пожалуйста... Хочу с тобой туда... на перевал не успеем... я засек время... Завтра полетим... на озеро.
- Ну, что мне с тобой делать? - засомневалась Алевтина и вдруг почувствовала, что он прав - к врачу поздно. В лице Стояна почти не осталось жизни. Видимо, где-то там, в глубинах своего сознания он уже встал на последний путь. Еще несколько шагов в этом мире и все... Последнее желание - закон...
Она захлопнула все двери машины и села за руль. Машина медленно тронулась с места. Алевтина поехала в объезд, смутно опасаясь, что в поселке ей могут помешать головорезы Клавдия. Вдруг перед ней открылась широкая просека, очищенная от деревьев. Она удивилась, но прибавила скорость. Похоже, просека вела именно к озеру. Она домчалась туда в несколько минут, и чуть не уткнулась в гусеницы танка. Еле успела затормозить.
"Откуда это чудище?.. Перец!.. Откуда? Рита... Русалки... Как тихо... Как под водой..." - промелькнуло мгновенно, и Алевтина принялась действовать.
Объехала танк и затормозила на самом берегу, поставив машину так, чтобы Стояну через открытую дверь было видно озеро. Она открыла эту дверь, обошла машину и сзади приподняла его голову.
- Вот твое озеро, Стоян, - сказала она.
- И твое, - прошептал он. - Красиво... хочу... туда...
Вдруг Алевтина почувствовала чье-то присутствие за спиной. Она не хотела беспокоить Стояна, голова которого лежала на ее коленях, и поэтому только повернула голову и сказала:
- Перейдите на ту сторону, чтобы я могла вас видеть.
В окна она увидела, что машину обходят двое женщин и двое мужчин. Двоих она узнала сразу - Перец и Рита. Вторая женщина была ей незнакома и выглядела странно: и одеяние, и волосы до пят, и походка, и выражение лица... Только не до странных женщин сейчас было Алевтине и не до жизни... Второй мужчина, тоже странно одетый, кого-то ей напомнил, но напрягать память она не стала.
- Стоян! - вскричала Рита, узнав. - Что с ним?
- Взорвался дирижабль, Домарощинер взорвал... Падая, зацепился за деревья над обрывом... Они его спасли... Ненадолго...
- Опять Домарощинер! - зарычал Перец.
- Он и меня изнасиловал, Перчик, - горько усмехнулась Алевтина. Теперь он здесь хозяин...
Рита брезгливо поморщилась.
- Здесь Лес, Алевтина, - ответил Перец. - А в Лесу никто с Материка хозяином быть не может... И Тузику конец, и Домарощинеру конец.
- Дай-то бог, - почти равнодушно кивнула Алевтина. - Он у меня в коттедже, я ударила его бутылкой по голове...
- Давай-ка Стояна сюда! - распорядилась Рита. - Лечить его надо!
Перец и второй мужчина быстро залезли коленями на переднее сидение и подсунули руки под спину Стояна. Алевтина держала его голову. Через пару минут Стоян уже лежал на земле. Алевтина опять положила его голову себе на колени. Рита и странная зеленоглазая женщина склонились над Стояном и водили по нему руками. Алевтина зачарованно смотрела на колебание белого, а чуть повыше - лилового тумана над озером, постепенно впадая в гипнотический транс.
- Бедный Стоян, - прошептала Рита. - По-моему, мы не успеваем...
- Да, похоже, - кивнула Нава. - Он уходит... Он, что - ваш друг?
- Да, - одновременно ответили Перец, Рита и Кандид.
- Почему же тогда он не с вами?
- Потому что он любил ее, - повела головой в сторону Алевтины Рита. Наверное, как Лава Кандида...
Нава мельком взглянула на Алевтину. Она ей не понравилась - слишком женщина. Это из нее излучалось во все стороны.
- Он умирает? - спросила Алевтина тихо.
- Да, к сожалению, - вздохнула Рита. - Если бы хоть немного раньше... Мы просто не успеваем...
- Но вы же можете превращать мертвое в живое! - воскликнул Квентин.
- Эта трава - живое, и это дерево - живое, и Город - живое, - ответила Нава, и Кандид ее понял.
- Тогда я пойду с ним туда, - сказала, показав на озеро, Алевтина. Он хотел этого, а мне здесь делать больше нечего...
- Ты что, Алевтина?! - воскликнул Перец. - Это не для тебя!.. Хотя... - вспомнил он про то, что уже довольно грозно звенело в небе.
Алевтина глянула на него, в глазах ее, будто пропасть, чернела бесконечная усталость.
- Уже все не для меня, Перчик, - кивнула она, отвернувшись, и погладила волосы Стояна. - Это умирает моя последняя любовь... Может, даже единственная... и невоплощенная... А без любви женщине нет смысла жить... И вообще, я устала... Я очень устала... Помогите мне поднять его, пока он живой... Он хотел туда.
Нава и Рита легко подняли Стояна, Перец помог подняться Алевтине.
А ты кто? - вдруг спросила она Кандида.
- Кандид, - ответил он. - Мы были немного знакомы.
- Ты же умер... Значит, действительно, здесь жизнь после смерти... Дайте мне Стояна, - протянула она руки.
Они положили его ей на руки, но своих не отпускали, чтобы она не уронила умирающего.
- Прощай, пусик, - улыбнулась она Перецу. - Ты был отличным мужиком. Я оказалась дурой...
И Алевтина шагнула в воду. Нава и Рита ее сопровождали, поддерживая Стояна.
Он открыл глаза.
- Как хорошо, Аленушка, - улыбнулся он. - Я тебя люблю... И всегда любил, как только увидел.
- Я знала, - кивнула она. - Теперь я твоя...
Они вошли в воду по грудь, и Алевтине стало легко. Стоян лежал на поверхности воды и не тонул. Он лежал, закрыв глаза, и счастливо улыбался. Она легла рядом с ним и тоже не тонула. Ей стало спокойно. Стоян нашел ее ладонь и взял ее в свою. Алевтина ответила ему ласковым пожатием, и ей показалось, что они падают в воздушную яму, как в ее недавнем сне. Потом она поняла, что они не падают, а летят, и это было прекрасно. А потом наступила ночь...
- Может быть, его надо было похоронить по-человечески? - сказал Перец, когда Рита с Навой вышли на берег.
- Он будет жить, - ответила Рита.
- В виде бракованного гиноида-недоноска?! - воскликнул он возмущенно. - Уж лучше умереть навсегда!
- Нет, - улыбнулась Рита. - Он будет полноценным гиноидом... Его любви было суждено остаться духовной... Вообще-то, мы с Навой делали этот Город для тебя и Кандида... Мать-Природа и подруги помогли нам... Если вы когда-нибудь решите к нам присоединиться...
- Вряд ли это случится скоро, - ответил Кандид. - Но за заботу спасибо...
- Да, - кивнул Перец. - У нас еще слишком много дел в этой жизни.
- А я надеялась, что вы в этом Городе будете первыми, - вздохнула Нава. - Вон как все повернулось... И скоро вам тут места не останется... она подняла взор на оглушительно звенящее небо.
Все проследили за ее взглядом и увидели на небольшой высоте черную тучу, которая надвигалась на поселок, минуя озеро. И вдруг туча резко пошла на снижение.
- Началось... - мрачно произнесла Нава и подумала: "Тана будет довольна..."
Домарощинер очнулся от дикого воя, который доносился с улицы. Он коснулся рукой раны на голове и испуганно вздрогнул, увидев на ладони кровь. Он с трудом поднялся и сел на стул - ноги дрожали, голова кружилась. Он взял хрустальный стакан, наполовину наполненный коньяком, и вылил его содержимое на голову. Защипало. Домарощинер поморщился, но ради своего здоровья мог стерпеть и не такое.
- Ну, шалава, я до тебя доберусь!.. - вслух пообещал он Алевтине.
Вой на улице не затихал. Почему-то было темно, хотя по его расчетам уже должно было быть не слишком раннее утро. Домарощинер подошел к окну и попытался посмотреть на улицу. Стекла были залеплены чем-то черным и шевелящимся. Так же зашевелились и редкие волосы, смоченные кровью и коньяком на макушке Клавдия-Октавиана Первого. Он зажег свет и подошел к окну, сощурился, напрягая зрение.
Черная масса, облепившая окно состояла из маленьких насекомых - то ли комаров, то ли москитов... Она копошилась в поисках щелей и отверстий, а может, и пыталась проделать эти щели...
"А двери!" - испугался Домарощинер и бросился в прихожую. Вспомнил, что двери бронированные с вакуумным замком, и немного успокоился. Вернулся к столу, выпил коньяку и попытался сосредоточиться, что из-за гудящей головы получалось плохо. Тем не менее, он сообразил, что дикий вой - это вопли тех, до кого добрались эти твари. Он представил людей, облепленных черной жалящей массой, и содрогнулся от страха и омерзения...
"А вентиляция!" - похолодел он. До всех вентиляционных щелей добраться не было никакой возможности. А если даже и удастся закрыть их, то чем дышать?..
"Думай, Клавдий-Октавиан, думай! - уговаривал он себя. - Тебя так просто не возьмешь!"
И он вспомнил, что не так давно в управлении кто-то из людей Стояна демонстрировал защитный костюм для разведки в Лесу. Тогда заказали несколько экземпляров - Тузик сказал, что пойдет русалок отлавливать, а демонстрационный экземпляр приказал доставить ему домой. Домарощинер тогда еще удивился - неужели Тузик один попрется в Лес, да еще при непробиваемой обороне Переца. Может, он просто потренироваться хотел?..
- Куда ж ты его задевал, Тузик? - спросил Домарощинер дух Тузика. Ну, колись: я тебе - русалку, ты мне - костюм...
Дух Тузика молчал. Но Клавдий-Октавиан вспомнил про громадный шкаф в чулане и ринулся туда.
- Молодец, Клавдий! - похвалил себя Домарощинер, увидев защитный костюм, висящий в шкафу в специальном мешке. Он снял его, перетащил в комнату и принялся натягивать на себя.
"Нет, - сообразил он. - Сначала надо попить, поесть, сходить в туалет, а то придется в штаны... Это все же не космонавтский скафандр..."
Домарощинер торопливо заправился и опорожнился, и принялся снова натягивать на себя защитный костюм. Это заняло несколько минут, потому что он смутно помнил, что сначала, что потом, но постепенно сообразил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39