..
- Господи! Не может быть! - воскликнула Рита. - Никак Кандид?.. А мы тебя... Нет, они тебя уже похоронили, и приказ по этому поводу издали... Но я не верила... Не мог Лес убить того, кто так в него был влюблен!..
- Ну, - усмехнулся Кандид. - Лес способен еще и не на такое... А насчет приказа я и не сомневался. Тем более, я улетел без разрешения... Рад видеть тебя, Рита.
И они порывисто обнялись.
Нава и Перец сначала посмотрели на обнимающихся, потом с интересом взглянули друг на друга.
И вдруг раздался треск кустов, и оттуда вылетела Лава с воплем:
- А ну отпусти моего Молчуна!.. Ишь, облапила чужого мужика! Нава, а ты куда смотришь? Он же твой муж!..
И она налетела на Риту с Кандидом, пытаясь оторвать их друг от друга, но вдруг застыла с поднятыми руками.
- Я так и не поняла, чей он мужик и чей муж, но, во избежание членовредительства, отпускаю, - усмехнулась Рита.- А этой эмоциональной особе надо немного остыть.
- Здравствуй, подруга! - обратилась она к Наве.
- Здравствуй, подруга! - ответила Нава.
- Освободи девочку, Рита, нехорошо, - мягко попросил Перец.
"Второй Молчун", - отметила про себя Нава.
- Жалостливый, - усмехнулась Рита. - Только смотри, чтобы она больше не лезла драться.
И Лава зашевелилась, с испугом посмотрела на Риту и сделала шаг назад.
- Он мой старый друг, - снизошла до объяснения Рита, улыбнувшись Лаве. - Ни в качестве мужика, ни в качестве мужа он мне не нужен.
- Как, Рита!.. И ты?.. Ты-то как? - удивился Кандид.
- А так же, как и ты, - объяснила она. - Пошла в Лес женщиной, а вернулась подругой... Вон эти, мертвячки, подсобили, - показала она рукой на стоявших в стороне мертвяков, подозрительно косившихся на Танк.
- Не ожидал, - мрачно вздохнул Кандид.
- Да ты не расстраивайся, - усмехнулась Рита. - Я на них не в обиде. Уже вполне адаптировалась и ни о чем не жалею... А ты-то как убереглась? Обратилась она к Лаве.
- Молчун спас, - мрачно объяснила Лава.
- Да ты не обижайся, - улыбнулась Рита. - Ведь сама драться полезла... Молчун - это кто?
- Он, - показала Лава на Кандида.
- Ты? - удивилась Рита. - Вот бы не сказала...
- Ну, да... поболтаешь тут, когда вертолет свалился в Лес, мне отшибло память, а когда пришел в себя благодаря Наве, - показал он на Наву, ничего не мог понять - языка-то не знал... Да и когда узнал, я им по говорливости не ровня... Молчун - это точно... А имя свое я вспомнил совсем недавно...
Перец вдруг с удивлением осознал, что понимает разговор, ведущийся на незнакомом языке. Он тревожно огляделся, и Рита ему успокаивающе кивнула.
"М-да, - подумал Перец, - кто в этом доме хозяин?.."
Но тут же автоматически стал профессионально вслушиваться в звуки чужого языка и соотносить их с собственным пониманием разговора.
Лава, тем временем, потихоньку переступая, оказалась за спиной Кандида и ухватилась пальцами за край его рубахи. Кандид вопросительно обернулся, но ничего не сказал, оставив все, как есть.
- Ты кто, новенький? - спросил Кандид у Переца. - И, вообще, что тут у вас происходит? Похоже, все посходили с ума?..
- Хороший вопрос, - усмехнулся Перец. - Ну, зовут-то меня Перец... А вот насчет остального... Думаю, что нам понадобится не один час, чтобы разобраться. Поэтому приглашаю в более комфортные условия, - показал он рукой в сторону уже вполне проявившихся из тумана строений.
- Может, лучше здесь? - встревожилась Нава. Ее откровенно пугали эти мрачные противоестественные сооружения. Они были мертвые. Совсем мертвые. В них живому находиться опасно.
- Да не бойтесь, - понял ее тон Перец. - Там никого нет. Никакой опасности. У нас надежная и мощная система обороны.
- Вертолеты уничтожили вы? - удивился, догадавшись, Кандид.
- Система обороны... В общем, мы, - тяжко вздохнув, подтвердил Перец.
- Ну, дела!.. - воскликнул пораженный Кандид. - В этом, действительно, слету не разберешься... Если у вас тут военные действия, не лучше ли нам углубиться в Лес и пообщаться там?
- Ему нельзя, - показала Нава на Переца, - у него нет защиты... Ты ведь не ставила ему защиту? - обратилась она к Рите.
- Нет, - подтвердила Рита. - Некогда еще было, да и пока мы в Лес не собирались... Держали оборону, чтобы в Лес не попали посторонние... А он, Перец, у нас тут главный по этой части...
- Ну, уж ты скажешь! - махнул рукой Перец.
- Я серьезно, - заверила его Рита. - Неужели ты этого сам не осознал. Все подчинено тебе.
- Теперь - и тебе, - напомнил Перец.
- Теперь да, но до сих пор... И потом, я - резерв, а тебя от командования, то есть от принятия решений, никто не отстранял.
- Но и не назначал, - заметил Перец.
- А вот тут-то ты и ошибаешься! - возразила Рита. - Тебя назначила твоя совесть, твое чувство личной ответственности за Мать-Природу, за жизнь, за планету, за человечество во всех его ипостасях. Только потеряв их, ты можешь отстраниться...
- Жесткий приговор, - вздохнул Перец. - Однако, что-то мы топчемся на месте. Идемте, полагаю, нам чрезвычайно много надо друг другу сказать, объяснить и, надеюсь, выработать общую стратегию поведения, - и он, повернувшись, пошел к зданию библиотеки.
- Ну, такие вещи за пару часов не решаются, - заметил Кандид, последовав за ним.
- А нас никто и не ограничивает во времени... разве что, противная сторона... А вообще-то, случалось, что исторические решения принимались за минуты и даже секунды...
Рита сопровождала боязливо медлящих аборигенок.
- Я понимаю ваши чувства, - говорила она, - все это чуждо вам, но уверяю, что никакой опасности... Уверена, что мне было хуже в объятиях мертвяка и потом ... в озере... и среди людей... после одержания...
Нава вдруг поняла, что этой подруге, действительно, было несладко. Ей, привыкшей к мертвой пище, к мертвым жилищам, к мертвой одежде... Одной, чужой и там, и здесь... И она поверила ей, и заставила себя не бояться. Более того, взяла Лаву за руку, понимая, как страшно этой деревенской девчонке, и повела за собой. Лава, дрожа всем телом, подчинилась.
- Значит, ты - Нава, а ты?.. - обратилась Рита к Лаве. - Как тебя зовут?
- Ла-ва, - дрожащим голосом сообщила бедная девушка, которая была уже совсем не рада тому, что покинула деревню и пошла за Молчуном в это страшное место. Но как же она могла не пойти?!
- Ну, и имена у вас... У меня, наверное, не лучше...
Перец распахнул дверь и изобразил приглашающий жест руками.
- Проходите, пожалуйста, - сказал он.
Кандид, вопреки традиционному этикету, вошел первым, чтобы продемонстрировать лесным женщинам, что ничего страшного в этом нет.
Нава, собравшись с духом, последовала за ним, но Лава, вырвав руку, прошептала побелевшими губами:
- Нет, нет, я не могу!.. Оставьте меня здесь!..
- Ну, что ты, Лава! - увещевал ее Кандид. - Не бойся! Видишь - я вошел и ничего со мной не произошло.
- Вижу, но не могу, - прохрипела Лава. - Оставьте меня здесь.
- Ладно, Кандид, не мучай девушку! - сказала Нава. - Пусть остается. Все равно в ваших разговорах она ничего не поймет...
Она повела руками, и один мертвяк превратился в кресло, а другой в лежанку.
- Вот тебе, Лава - хочешь садись, хочешь ложись.
- Н-нет, - энергично покачала головой Лава, - я их боюсь - вдруг опять в мертвяков превратятся и утащат...
- Без моего приказа они ничего не могут сделать, - заверила ее Нава.
- Придет другая... подруга и прикажет им...
- Сюда никто не может прийти без моего разрешения, - сказал ей Перец.
Лава удивленно посмотрела на него - вроде говорил неизвестно что, никогда она такого разговора не слышала, а все поняла.
- Идите, идите, - сказала она и опустилась на землю между лежанкой и креслом.
- Оставьте ее, - сказала Нава. - Ей надо привыкнуть... Мне тоже надо, но я постараюсь справиться. Идем.
- Ну, ладно, - сказал Перец и, пропустив вперед Риту, вошел в дом.
Лава осталась одна, хотя дверь была открытой. Ей показалось, что в Лесу больше никого нет - только мертвяки, всякие - и лесные и местные, выступавшие из тумана. И ей стало страшно. Очень страшно. Она на четвереньках выползла из промежутка между мертвяками и села на крыльцо. Стало полегче, но все равно одиноко и страшно. Одно успокаивало - голос Молчуна, неразборчиво доносившийся из глубины этого страшного мертвого сооружения.
Глава 10
Алевтина с трудом разлепила глаза. Голова гудела, раскалывалась, кружилась и проваливалась. В желудке, пищеводе и во рту было мерзко и тошнотворно. Алевтина уже не помнила, когда просыпалась не с похмелья. Она, собственно, и не просыпалась - ее будил Тузик, каждое утро взбиравшийся на нее и справлявший нужду. Он и сейчас сопел, пыхтел и крякал на ней от удовольствия.
"Надо же, - удивлялась Алевтина, - и никакое похмелье его не берет".
Ей хотелось спать. Она и пыталась спать, пока Тузик получает свое, только сны получались сексуальные, точнее, порнографические, она непроизвольно возбуждалась, и все кончалось взаимным удовлетворением.
Потом она спала, соскребалась с кровати, пила таблетки, кофе, приводила себя в относительный порядок, потому что абсолютный был уже недостижим, и где-то после обеда отправлялась в Управление. Теперь уже Управление туристическим комплексом АО "Лесотур".
Тузик к этому времени уже кончал прием посетительниц. С мужчинами он не разговаривал, оставив их Домарощинеру, а женщин принимал регулярно. Да и они к нему шли непрерывно, хотя знали, на что идут. Но что поделаешь, если мимо Туза Селивановича не пройти. Кому-то надо было устроиться на работу, кому-то получить разрешение на выезд на Материк... Этот вопрос решался только Тузиком и только через женщин.
Поначалу Алевтина присутствовала при этих приемах по требованию Тузика. Он требовал, чтобы она оценивала со стороны эстетические, артистические и сексуальные параметры женщин - кого в шоу, кого в Управление, кого на кухню, кого в уборщицы. И она оценивала. Работа есть работа. Раньше изучали Лес, теперь готовились ублажать клиентов. А вкусы и желания клиентов непредсказуемы и разнообразны - кому подавай балерину, кому уборщицу. Поэтому любая должна отвечать требованиям и быть в готовности.
Но потом ей все-таки совершенно опротивели эти сексуально-акробатические упражнения Тузика то на столе, то в кресле, то под столом. Скучно и противно. По крайней мере, смотреть со стороны. И Алевтина категорически потребовала заменить ее Домарощинером. Клавдий-Октавиан с удовольствием согласился, потому что и ему перепадало с царского стола... Алевтина же стала употреблять освободившееся время на рекогносцировку строящегося туристического комплекса, тем более, что ее слово было не последним при обсуждении архитектурного проекта. Гостиница с рестораном, шоу-комплекс, "гвоздем" которого была люстра в виде гигантского шарового аквариума, подвешенного над залом, внутри которого должны были плавать голые "русалки". Тузик очень надеялся, что удастся отловить в Лесу настоящих русалок, которых, по его утверждениям, он видел собственными глазами, но пока тех нет и пока их будут дрессировать после отлова, выписал с Материка мастериц художественного подводного плавания. Разумеется, незамедлительно залез с ними в бассейн, чтобы получить свое. Те, что отказались, были отправлены обратно. Замену нашли быстро. Нечто такое предполагалось демонстрировать и между номерами текущего шоу. И с участием специально тренированных ныряльщиков, и с участием возжелавших туристов. Репетиции проводились регулярно и имели постоянный аншлаг. Даже приезжало телевидение и снимало рекламный ролик.
По-прежнему, портила вид Лужа посреди поселка, но последнее время стараниями Квентина она стала медленно изменяться.
"Странно, - подумала Алевтина, - Переца нет, а его приказ действует..."
Сначала с шумом с помощью всяческих крюков, кранов, лебедок, электромагнитов извлекли со дна всяческий мусор и металлолом и куда-то увезли, потом прокачали всю воду через какие-то фильтры и трубы с электроразрядами, страшно шумевшими, потом Квентин что-то вылил из металлических сосудов в воду Лужи. Существенно выросшее за счет строителей и шоуменов население с интересом приходило на берег Лужи, надеясь лицезреть чудесные изменения в воде. Алевтина тоже приходила. Но явных чудес не наблюдалось. Правда, вонять стало не так противно. И цвет воды из черного стал зеленым. Из мертвого - живым...
- Не спешите, - говорил Квентин нетерпеливым болельщикам. Биологическая очистка мгновенно не происходит. Озеро - живой организм, а больной организм мгновенно не исцеляется, нужно, чтобы прошли биологические процессы... Вы же видите, что оно оживает. И оно оживет! Это будет вам подарок от Риты. - И вздыхал.
Сейчас он семейно жил с бывшей буфетчицей с биостанции, которая стала директором и, на паях, хозяйкой ресторана. Вроде бы, со стороны глядя, неплохо они жили, да вот все равно он вздыхал. Алевтина любила иногда встретиться с Квентином. Не выясняя отношений, они чувствовали, что понимают друг друга, и глядя на воду, вздыхали вместе.
А вокруг озера пышно расцветали и кудрявились зеленые лесные цветы, которые ей неизменно привозил Стоян. Кстати, они буквально заполонили поселок. И здание Управления было опутано ими буквально по крышу, и все коттеджи. И вот - берега озера. Они радовали глаз, но действовали Алевтине на нервы, постоянно напоминая о Стояне. Вот же Ромео на ее грешную голову!.. И никакая ревность его не берет!.. Другой бы уж давно плюнул и растер... Или уж пристрелил бы соперника. А он тоже только все вздыхает.
Тогда, в первый день, когда Стоян примчался на мотоцикле с биостанции с громадным букетом цветов, который, ворвавшись в дом, сунул ей, смущенно покраснев, потому что она была не одета, и ринулся с кулаками на Тузика, еще валявшегося в постели. Но до Тузика он не добежал - откуда ни возьмись, возникли телохранители, и Стоян вдруг оказался связанный и побитый на полу.
- Резвые у тебя поклонники, - хмыкнул беззлобно Тузик, - и верные... Это хорошо. Нам нужны верные люди... Поднимите его.
Стояна подняли и поставили, как куклу, перед Тузиком.
- На колени, - уточнил Тузик и сам сел в кровати, не прикрываясь и почесывая волосатый, но поджарый живот. - Хорош экземпляр... Решил, что Перец сволочь, бросил бедную женщину без защиты, а уж ты защитишь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39