У меня были все основания думать, что Эйбу вошел ту
да и стал слушать, о чем мы говорим, намереваясь узнать, не наушничаю ли я н
а него патрону, но потом предмет нашей беседы, должно быть, вызвал у него с
овсем особый интерес, и он не пропустил ни одного слова.
Прежде чем проститься с Мэриллом, я намекнул на его нового бухгалтера и п
осоветовал быть с ним настороже. Разумеется, я умолчал о своих прежних вс
тречах с Эйбу в Асэбе и Суэце, равно как и о странном приключении на остров
е Джебель-Зукар. Поэтому, мои сомнения относительно лояльности его служ
ащего, которого он считал полностью преданным его интересам, слегка удив
или Мэрилла.
Со своей стороны, Репичи отозвался о Жозефе Эйбу с симпатией. То, что он пл
охо начал и занимался темными делами, бесспорно, но психология туземца п
редполагает такую большую долю безответственности, что судить о ней с то
чки зрения наших представлений нельзя.
Чернокожий, приобщившийся к европейской жизни, почти всегда сбивается с
истинного пути, будучи неспособен понять наши моральные принципы. Тогда
он начинает действовать машинально, возлагая ответственность за свои п
оступки на белых, которые им командуют. В этой ситуации он теряет предста
вления о добре и зле, и его причисляют к категории безнравственных людей.
Таким образом, многие колонисты не делают различия между цивилизованны
м негром и дикарем, который, в отличие от первого, не безнравственен, а про
сто обладает другой моралью Ц вот и все. В то время как его «просвещенный
» сородич не научился ничему, кроме искусства лжи.
Во время коротких остановок в Джибути я жил в небольшой комнате, располо
женной на самом верху какой-то заброшенной лачуги, напротив Мэрилла. Там
и навестил меня Жозеф в тот же вечер, чтобы поблагодарить за то, что я не ск
азал о нем ничего плохого его хозяину. Дабы еще более меня разжалобить и п
роизвести благоприятное впечатление, представ в виде почтенного отца с
емейства, он привел с собой двух своих детей, негритят шести и восьми лет,
одетых по-европейски, с огромными колониальными шлемами на голове. Жозе
ф определил их в школу католической миссии, чем очень гордился.
Я смягчился, убедив себя, что в конечном счете судил о нем по внешнему виду
, не учитывая его психологии негра, и моя настороженность куда-то испарил
ась, а ведь она могла защитить меня от козней этого негодяя.
Жозеф Эйбу имел на редкость отталкивающую наружность, таких, как он, назы
вают «грязными животными», к тому же он был одноглазым. Одноглазыми могу
т быть и очень славные люди, но в их взгляде всегда есть что-то тревожное. С
ловно для того, чтобы возникло какое-то определенное выражение, доброе и
ли злое, подтверждающее свойства данной личности, надо иметь оба глаза.
Жозеф был умен, а в туземцах, воспитанных в рабстве, это качество чаще всег
о представляет опасность. Однако этот тип показался мне достаточно сооб
разительным, чтобы понять, что ему выгодно быть мне преданным. Кроме того,
Эйбу Ц и в этом я не сомневался Ц считал, что я не укладываюсь в представ
ления о европейце, сложившиеся у местных жителей. Но я ошибался, отождест
вляя его с теми туземцами, с которыми имел дело раньше, то есть людьми, еще
не развращенными в результате общения с белыми

XI

Во время этого недолгого пребывания в Джибути я услышал странную истори
ю о девушке, таинственно исчезнувшей с парохода «Воклюз» ночью, после то
го как он покинул Джибути. Вот о чем примерно говорилось: когда мадемуазе
ль Вольф отправилась на «Воклюз», местный агент сопровождал ее до парохо
да на своем катере, чтобы девушка не шла через весь город и опять не привле
кла к себе внимание.
Как полагают, ее представили капитану и окружили вниманием и заботой, ко
торых заслуживала столь избранная пассажирка. Казалось, девушку радова
ло возвращение во Францию, и господин де ла Уссардьер снова рассчитывал
добиться ее благосклонности, возлагая большие надежды на скуку предсто
ящих десяти дней плавания.
Корабль отбыл с наступлением темноты и проплыл мимо Обока около восьми ч
асов, когда я ужинал, сидя у себя на террасе, о чем уже рассказал в начале эт
ой повести.
Около полуночи, незадолго до того, как пароход миновал маяк на Абу-Аиле, о
тметивший восточную оконечность архипелага Ханиш, вахтенный заметил, ч
то мадемуазель Вольф, одетая в пижаму, находится на палубе, в тот час безлю
дной. Духота была достаточна убедительным объяснением столь поздней пр
огулки, поэтому он не увидел в ней ничего подозрительного.
Через минуту в коридоре, где располагалась каюта «люкс», занятая господи
ном генеральным агентом, вахтенный повстречал последнего и сообщил ему
о том, что девушка поднялась на палубу. Почувствовав смутную тревогу, он о
тправился на поиски мадемуазель Вольф и, не обнаружив ее, попросил вахте
нного пойти вместе с ним в ее каюту.
Постучав несколько раз в дверь и не получив никакого ответа, господин де
ла Уссардьер решил воспользоваться своей отмычкой, но дверь оказалась з
апертой изнутри на щеколду. Встревожившись теперь не на шутку, он велел в
зломать дверь.
Каюта была пуста, иллюминатор открыт, а содержимое чемодана в беспорядке
валялось на диване.
Должно быть, несчастная выбросилась в море, поскольку дверь была заперта
на внутреннюю задвижку. Господин де ла Уссардьер заметил тетрадь, в кото
рой девушка вела личные записи. Он отправил вахтенного за капитаном, а са
м принялся судорожно листать дневник, его охватил ужас при мысли, что мад
емуазель Вольф могла упомянуть о его неудачном похождении на «Нептуне».

Конечно, он нашел то, что искал, и выдрал из тетради три разоблачительные с
траницы и вышвырнул их в море как раз в тот момент, когда в каюту должен бы
л войти капитан.
Проведенное тут же расследование показало, что на борту судна находятся
все, кроме несчастной обитательницы каюты «люкс». Следовательно, все гов
орило в пользу самоубийства, тем более что эта версия подтверждалась пом
ешательством девушки. Данное заключение содержалось в рапорте, составл
енном на борту парохода.
Поскольку я был целиком поглощен своими делами, эта история не возбудила
у меня пока никаких подозрений. Мне и в голову не приходило, что она может
быть связана с таинственным появлением человека из моря, равно как и с вы
брошенной дамской сумочкой, обнаруженной на острове Джебель-Зукар.
Впрочем, принятая безоговорочно версия самоубийства пассажирки положи
ла конец всяким комментариям.
У меня не было времени глубже вникнуть в обстоятельства происшествия, та
к как я торопился попасть в Дыре-Дауа, где меня ждали неотложные дела, свя
занные с недавно купленным мной у Репичи мукомольным заводом, которым ру
ководил в мое отсутствие некий Марсель Корн Ц я расскажу о нем в свое вре
мя. Мне не терпелось поскорее увидеть, как этот молодой человек справляе
тся со своими обязанностями, и потом моей душой часто овладевала такая т
оска по своему саду, когда я глядел на знойные пустыни, обрамляющие Красн
ое море, что я желал хотя бы на короткое время вновь окунуться в его безмят
ежную атмосферу. К несчастью, экстренное письмо от Горгиса заставило мен
я прервать мое пребывание там и вернуться в Джибути, чтобы уже не отклады
вая, заняться получением разрешения на транзит наркотиков, а точнее свид
етельства о том, что такой транзит разрешен в Джибути.
Как всегда, я остановился у Мэрилла. «Альтаир» находился в лагуне остров
а Муша, где я мог его оставить независимо от погодных условий. Там, поставл
енное на пиллерсы, судно оставалось сухим между двумя большими приливам
и. Кроме того, стоянка, располагавшаяся посреди пустынного острова, в шес
ти милях от Джибути, избавляла мою команду от соблазна наведаться в кофе
йню, где нет недостатка в любопытных и болтунах. Впрочем, мои матросы, все
люди весьма мало цивилизованные, были вполне довольны пребыванием в это
м диком и безлюдном месте, и многие из них даже доставили туда своих коз, к
оторые щипали чахлую травку, показавшуюся из земли после недавних дожде
й.
Мэрилл сообщил мне между прочим за обедом, что через два дня после того, ка
к я уехал в Дыре-Дауа, Жозеф Эйбу его покинул.
Он нашел место переписчика в Генеральном секретариате, где ему платят го
раздо больше, чем в конторе Мэрилла. Отпустил он его охотно, так как имел н
а примете счетовода-итальянца, который в случае необходимости мог его п
одменить, что позволяло Мэриллу съездить в отпуск во Францию.
Я не придал особого значения этой перемене, меня нисколько не насторожил
о исключение, сделанное негру, прием которого на работу в администрацию
был своеобразным нарушением закона. Единственное, что меня в тот момент
интересовало, действует ли до сих пор закон от июня 1887 года о транзите нарк
отиков. Как сказал мой компаньон из Египта, мне надлежало представить ру
ководству химического завода официальный документ, удостоверяющий, чт
о упомянутый закон дает право на транзит препаратов через Джибути.
Сперва я решил ознакомиться с текстом закона и отправился с этой целью в
архив, где хранились подшивки газеты «Журналь оффисьель». Там я увидел Ж
озефа, в чьи обязанности входила именно работа с архивными материалами.
Он встретил меня заверениями в своей благодарности и поспешил найти то,
что мне было нужно. Естественно, он догадался, почему я интересуюсь этим з
аконом о наркотиках, и сказал мне доверительным тоном:
Ц Будьте осторожны, ибо если губернатор сообразит, что этот закон может
оказаться для вас полезным, он тут же издаст указ, его отменяющий.
Замечание Эйбу имело под собой почву, и я понял, каким опасностям я себя по
двергаю, открыто добиваясь получения нужного для немецкого завода доку
мента. Тогда в голову мне пришла мысль воспользоваться услугами Жозефа,
дабы получить письмо через посредника, и я порадовался тому, что пощадил
его в тот раз ведь было достаточно одного моего слова, чтобы негр лишился
своего места. Я решил испытать на деле его преданность и не колеблясь обр
атился к нему за содействием. Впрочем, вредить мне вроде бы Жозефу не было
никакой выгоды.
Ц Мне нужно получить официальное письмо с печатью правительства или лю
бой другой отметкой, удостоверяющей его подлинность, Ц сказал я, Ц пись
мо, которое подтверждало бы возможность беспрепятственного транзита н
аркотиков в соответствии с законом от июня 1887 года.
Он покачал головой, показывая, насколько деликатным представляется ему
такое сотрудничество и сколь высока цена за подобные услуги. Поэтому я п
оспешил добавить:
Ц Разумеется, если для получения документа при условии сохранения тайн
ы надо подмазать нужных людей, я даю тебе карт-бланш.
Ц Да, думаю, что без этого не обойтись…
Ц Но как ты думаешь приняться за это дело?
Он чуть улыбнулся, глядя на меня своим единственным глазом, и я невольно в
здрогнул. Предчувствие опасности шевельнулось в моей душе, но я превозмо
г эту минутную слабость. Надо было действовать быстро, не теряя времени н
а обдумывание возможных последствий. Сперва следует достичь своей цели,
а потом уже можно будет заняться преодолением сложностей, если таковые в
озникнут.
После паузы Жозеф сказал, продолжая улыбаться:
Ц Не беспокойтесь, у меня есть два друга в канцелярии губернатора: сенег
алец и аннамит. Я могу на них положиться, ибо я оказывал им услуги, а главно
е, они знают, что я способен причинить им тьму неприятностей.
Ц Понял Ц своеобразный обмен любезностями…
Я покинул этого неприятного типа, невольно испытывая отвращение и колеб
лясь между страхом и желанием добиться поставленной цели.
Вечером, когда я собирался лечь спать, меня кто-то позвал с темноты улицы,
я высунулся в окно: это был Жозеф. Он зашел ко мне, на этот раз одетый как туз
емец, чтобы, как он сказал, никто его не узнал, и его заговорщический вид ра
ссмешил меня какой-то ребяческой несерьезностью.
Ц Я виделся со своими товарищами, Ц начал он шепотом, хотя мы находилис
ь на последнем этаже пустого дома и поблизости не было никаких соседей.
Ц Они пообещали достать это письмо, но требуют по двести франков на кажд
ого; мне, разумеется, ничего не нужно, я рад возможности оказать вам услугу
…
Ц Договорились, приятель, но мне не хотелось бы остаться в долгу. Если я и
тебе кое-что дам? У тебя ведь семья…
Ц О, да! Если бы вы знали, во что обходятся дети! Из-за того что мы негры, все
думают, что мы должны жить задаром или почти так, довольствуясь горстью р
иса и лепешкой из дурра… А я ведь работаю больше, чем белый…
Ц Это в самом деле большая несправедливость, и я буду рад хоть как-то ее и
справить. Итак, если ты добудешь для меня нужное письмо, я дам тебе тысячу
франков. А со своими друзьями разбирайся сам…
На другой день мне снова пришлось наведаться в Дыре-Дауа по делам, связан
ным с мельницей. Через два дня я получил из Джибути заказное письмо, адрес
ованное мне лично, и узнал почерк Эйбу. Большого размера конверт был дово
льно тяжелым, в нем, очевидно, находилось пресловутое официальное письмо
. Я вскрыл его и обнаружил два чистых бланка из канцелярии губернатора с о
фициальной печатью, проставленной внизу листа. К ним была приложена след
ующая записка:
«Уважаемый господин де Монфрейд!
Посылаю Вам бумаги, которые Вы просили меня достать; буду Вам очень
признателен, если Вы перешлете мне обещанную тысячу франков.
Жозеф».
Сперва мной овладел гнев: этот негр поистине держит меня за полного идио
та. Но, успокоившись, я подумал о том, что он, возможно, избрал самый простой
путь, решив предоставить мне самому написать нужное письмо на бланке, уд
остоверенном соответствующими печатями. Ему и невдомек, размышлял я, как
ая опасность кроется в этом подлоге, совершенно ненужном, ибо требуется
лишь засвидетельствовать существующее положение вещей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27