Я могу дать вам лишь советы общего ха
рактера. Повторяю, обвинение в подлоге не выдерживает никакой критики… И
так, не поддавайтесь эмоциям и попросту расскажите мне всю правду, она не
принесет вам ничего, кроме пользы. Впрочем, я пробуду здесь несколько дне
й, хотя в настоящий момент моя роль как адвоката ничтожна. Мне просто хоче
тся прощупать общественное мнение, которое, должен признаться, возбужде
но сверх меры и находится под влиянием тенденциозной кампании.
Я понял, что Шануа не может поделиться со мной своими сокровенными мысля
ми из-за того, что рядом находится жандарм, но его намек на общественное м
нение объяснил мне поведение Жермена.
Присутствие адвоката придало мне капельку смелости: по крайней мере в Дж
ибути есть человек, который готов взяться за мою защиту.
Я ждал визита Шануа на другой день, словно моряк, ждущий рассвета в штормо
вую ночь. Когда он вошел в камеру, в глаза мне бросился его озабоченный вид
.
Ц Ну вот, новые обвинения, Ц сказал он. Ц На сей раз речь идет об убийств
е. Поскольку поиски Жозефа Эйбу, свидетеля, на котором построено все дело,
ничего не дали, сюда вызвали его жену, которую Репичи, действуя, похоже, в в
аших интересах, отправил в Асэб. Она приехала вчера, и ее заставили подать
жалобу: она прямо обвиняет Абди в том, что он убил ее мужа по вашему приказ
у…
Хотя я и предвидел это, обвинение, произнесенное вслух, нанесло мне жесто
кий удар, мне показалось, что кровь прихлынула к моей груди, и я почувствов
ал, как побледнело мое лицо. К счастью, я стоял против света; справившись с
волнением, я спокойно ответил:
Ц Этого следовало ожидать, но ведь еще надо установить смерть негра. Я по
мню, что вечером, когда Эйбу пришел ко мне, чтобы занять денег, он был одет в
сомалийское одеяние и произвел впечатление человека, который собирает
ся куда-то ехать или попросту спастись бегством. Как шпион он выполнял дв
ойную роль, и, может быть, какие-то иные события из его таинственного прош
лого побудили негра к этому поступку. Надо проверить, не стоял ли в тот ден
ь на рейде какой-нибудь корабль, по-моему, это очень важно.
Ц Хорошо, я займусь этим. Данный вопрос действительно важен. Впрочем, об
этом втором деле вспомнили только из-за недостатка улик в первом, но и оно
в настоящем его виде не отличается большой убедительностью. В общем, изл
ожите факты так, как вы их знаете, расскажите без утайки обо всем, что вам и
звестно, и если даже тут же не последует прекращение уголовного дела, ни о
дин суд присяжных не сможет вынести вам приговор.
Ц А что с Абди?
Ц Его арестовали на основании жалобы супруги Эйбу, ибо в данный момент о
бвинение выдвинуто именно против него. Таким образом я полагаю, что пока
вас заслушают как свидетеля, но может получиться так, что, учитывая настр
оение прокуратуры, вам предъявят обвинение в ходе следствия. Все зависит
от ответов Абди…
После ухода Шануа я долго не мог прийти в себя, думая о тех ловушках, котор
ые угрожали несчастному Абди. Обвиняя его в убийстве Жозефа, они могли ск
азать ему, что я во всем сознался; и тогда, возможно, он поведает о той траги
ческой ночи. Хитрость этих господ была шита белыми нитками, но у нее были в
се шансы на успех, ведь они имели дело с удивительно простодушным челове
ком.
По своей наивности Абди относился ко мне с таким восхищением, что припис
ывал мне сверхъестественный дар, благодаря которому я был способен всту
пить в схватку со всем человечеством, и, гордясь мною, бросая следователю
своеобразный вызов, он мог похвастаться своим подвигом…
Я с нетерпением ждал часа омовений. Все заключенные теперь знали, что я на
хожусь в этой камере, и каждый в надежде оказать мне услугу поглядывал на
мое окошко и ловил малейший сигнал.
В тот день кто-то бросил камешек, чиркнувший по стене, и я сразу же забралс
я на стол. Один из заключенных, увидев мои глаза в просвете между планками
жалюзи, сказал мне:
Ц Абди в тюрьме. Когда он пойдет в отхожее место, я предупрежу тебя, броси
в камень, и тебе тут же надо будет пойти в свою уборную; попробуй переговор
ить с ним через очко…
Действительно выгребная яма у этих уборных была общей, и не было ничего п
роще, как связаться друг с другом посредством этой своеобразной акустич
еской трубы. Вскоре я увидел Абди, которого сопровождал аскер; я спрыгнул
со своего насеста и поспешил к «телефону».
Уборная для туземцев была отделена от моей лишь стеной, так что оба очка н
аходились не более чем в одном метре друг от друга. Я услышал отчетливый ш
епот, кто-то позвал меня:
Ц Абд-эль-Хаи…
Ц Абди?
Ц Да, это я, я сижу в тюрьме.
Ц Тебя допрашивали?
Ц Нет, пока нет, но мне сказали, что вызовут на допрос сегодня.
И тогда я предупредил его о том, на какие хитрости могут пойти полицейски
е, и четко объяснил, что ему следует говорить о своем времяпрепровождени
и в ночь на 25 августа, между заходом солнца и утром следующего дня.
Ц Ты ничего не знаешь, ты спал в лодке, Ц сказал я ему в заключение, Ц все
, что они наплетут обо мне, ложь.
Ц Понял. Но ты мог бы и не говорить этого. Пусть они выколют мне глаза, но я
ничего им не скажу. Память моя осталась на дне морском.
Я вернулся в камеру, избавившись от ужасной тревоги; теперь я был уверен в
Абди, как в самом себе. Поэтому на другой день утром я встретил Шануа с лег
ким сердцем и почти весело. Я подумал, что настало время обсудить вопрос о
гонорарах, ибо знал, насколько он неравнодушен к деньгам, насколько прив
ередлив и сколь мало щепетилен.
Ц Поскольку вы сказали, мой дорогой метр, что ничем не можете мне помочь
в ходе расследования, я полагаю, что вам бесполезно терять здесь свое дра
гоценное время. Я был тронут тем, с какой поспешностью вы пришли мне на пом
ощь, и мне кажется, что одно только ваше присутствие в Джибути благотворн
о сказалось на общественном мнении.
Ц Можете в этом не сомневаться, в данном отношении моя поездка сюда не бы
ла совсем бесполезной.
Ц Да, она была необходима, и теперь мы можем безбоязненно ожидать резуль
татов следствия. Если оно все же к чему-то приведет, я рассчитываю на вашу
помощь в суде присяжных. Скажите мне теперь, какую сумму вы хотели бы полу
чить, прежде чем вернуться опять в Аддис-Абебу.
Ц Прошу вас! Не будем об этом. Посмотрим, как пойдут дела в суде; пока же мы
с вашей женой согласовали размер возмещения мелких расходов, связанных
с моим пребыванием здесь.
Когда Шануа пришел опять через несколько дней, я был очень удивлен. Как бы
между прочим он сказал мне, что решил дождаться приезда своей жены, котор
ая приплывет на следующем пароходе. У меня не было никаких возражений, иб
о я и представить себе не мог, что должен буду оплатить и этот дополнитель
ный срок пребывания в Джибути.
Наконец, спустя три недели, он попрощался со мной, не скупясь на изъявлени
я дружбы и самые пылкие ободрения.
Позднее я узнал, что Шануа бесстыднейшим образом тянул из меня деньги. Пр
иехав в Джибути по моей телеграмме, он навестил Армгарт в Дыре-Дауа и сказ
ал, что его отсутствие в Аддис-Абебе обходится ему в двести шестьдесят та
леров в день (в пересчете по нынешнему курсу это двадцать пять тысяч фран
ков). Потеряв голову из-за той критической ситуации, в которой я оказался,
она не высказала никаких возражений. Вот почему этот почтенный адвокат н
е стал уточнять, о чем конкретно они договорились с моей женой, ибо знал, ч
то на таких условиях я не соглашусь с увеличением срока его пребывания е
ще на двадцать два дня до приезда супруги. Возвращаясь в Аддис-Абебу, он с
нова остановился в Дыре-Дауа и потребовал заплатить ему пятьдесят тысяч
франков (сегодня Ц пять миллионов) Ц стоимость его пребывания в Джибут
и по этой расценке. Не зная, что адвокат ничем не смог мне помочь, Армгарт з
аплатила ему эту сумму и вдобавок поблагодарила его за оказанные услуги.


IX

Вскоре после отъезда Шануа меня навестил Марсель Корн. Он бросился ко мн
е на шею с рыданиями и, когда к нему вновь вернулся дар речи, в подробностя
х рассказал мне обо всем, что происходит на заводе:
Ц Армгарт полна энергии и бодрости духа; никто бы и не догадался о ее пер
еживаниях Ц такие спокойствие и невозмутимость она противопоставляет
сочувствующему виду лицемеров. Она даже старается принимать гостей, и в
ечера бывают очень веселые… Кстати, каждый день заходит Жермен, и он дела
ет все, чтобы отвлечь ее от мрачных мыслей. Вы, конечно, знаете, что ваших де
тей крестили?
Ц Крестили? Но они давно крещеные! Что ты хочешь сказать?
Он смутился, словно сболтнул лишнее:
Ц Боже мой! Я, наверное, напрасно об этом говорю, но вы знаете, как я вас люб
лю, и я поневоле страдаю от некоторых вещей, которые, конечно, мне только п
омерещились… Я не могу сказать, что вашим доверием злоупотребляют, это н
е то слово, но у меня такое чувство, будто вам, возможно, не отвечают довери
ем и преданностью в той мере, в какой вы расточаете их тем, кто…
Ц Ну, говори, куда ты клонишь со всеми этими увертками по поводу крещения
?
Ц Что ж, я скажу; пусть я рассержу вас, но мне надо облегчить душу. Армгарт
крестила детей в миссии, чтобы их крестным отцом стал Жермен. Точнее, он-т
о и внушил ей эту мысль, сказав, что таким образом сможет заменить им отца…

Ц Черт! Они так уверены в моей смерти?
Ц О, нет! Но если дело обернется плохо и встанет вопрос о разводе…
Ц Ты возводишь чудовищную клевету, несчастный! Отдаешь ли ты отчет в том
, сколь серьезны твои заявления?
Ц Я знал, что вы на меня рассердитесь. Нет, у меня нет уверенности, нет ника
ких вещественных доказательств; это лишь впечатления… Когда дело касае
тся вас, понимаете, я готов на все…
Ц Ладно, оставь эти домыслы! Только твоя молодость, а также твоя неспособ
ность понять характер Армгарт могут служить им оправданием. Она часто бы
вала резкой с тобой, возможно, это было несправедливо, и ты невольно затаи
л обиду.
Ц Не думайте так, Анри. Я искренне люблю Армгарт. Я восхищаюсь ее прямото
й и нравственной чистотой. Именно из-за столь почтительного к ней отноше
ния мысль о том, что она может оставить вас в беде, причиняет мне такие стр
адания. Это было бы ужасно!..
Подобные намеки всегда оставляют в душе рану; она кажется легкой, но вско
ре обостряется, зараженная скрытым ядом, тем коварным ядом лжи, который, н
езависимо от вашей воли, проникает вглубь и постепенно достигает сердца.

В письме я спрашивал у Армгарт, почему наши дети, которых она когда-то хот
ела видеть протестантами, только что приняли католичество?
Ее ответ облегчил мою душу; она говорила о своих дружеских чувствах к Жер
мену в таких четких выражениях, что я понял: он не более чем друг для нее. Чу
вствуя безысходность, томясь от одиночества среди недоброжелательных
людей, злорадствовавших над ее горем, Армгарт находила поддержку в искре
нней дружбе, которая спасала ее от отчаяния.
Впрочем, в тот же вечер я получил другое письмо, доставленное уже подполь
но, в нем она объясняла внешнюю холодность письма, посланного раньше, тем,
что оно должно было пройти цензуру канцелярии суда. Она говорила, что про
курор Оливье терроризирует всех, угрожая арестовать любого, кто посмеет
положительно отозваться обо мне.
С другой стороны, Ломбарди и его приспешники с таинственным видом утверж
дали, что в руках у правосудия находятся неопровержимые доказательства
моей вины, и не только в этом деле, но и в целой серии преступлений, которые
до сих пор остались безнаказанными. О них пока молчали якобы в интересах
следствия, но смертный приговор или по меньшей мере пожизненная каторга
мне были уже обеспечены.
Эти суждения подхватывались в обществе, они обрастали чудовищными подр
обностями, так что весьма скоро весь Джибути был убежден в том, что я плохо
кончу. В подобных обстоятельствах вряд ли кто-то мог посметь протянуть м
не руку. Когда я проходил по улицам города, отправляясь на допросы, все сто
ронились меня, как зараженного чумой.
Так однажды я увидел Репичи и невольно улыбнулся ему, но он тут же поверну
лся ко мне спиной.
И тут я понял, сколь глубока была пропасть, в которую я упал. Смогу ли я одна
жды выбраться на поверхность, погребенный под обломками недоброжелате
льства и клеветы? Я спрашивал себя, в состоянии ли суд присяжных, избранны
й из числа людей столь предвзятых и так сильно отравленных господствующ
им мнением, честно ответить на вопрос, от которого зависит судьба обвиня
емого? Я очутился на дне бездны, откуда тщетно буду подавать голос. Единст
венной оставшейся у меня опорой, единственной связью с внешним миром был
о туземное население, которое, вопреки всему и всем, доверяло мне. Оно избе
жало поразившей общество эпидемии, и первобытная логика туземцев не доп
ускала мысли, что я могу быть преступником.

X

Марсель Корн должен был провести несколько дней в Джибути, занимаясь дел
ами, связанными с нашим заводом, и, поскольку он сказал, что ему поручено н
авещать меня ежедневно, я был удивлен, когда он больше не появился. Наконе
ц из записки, переданной мне тайком, я узнал, что он пытался перебросить во
дворик ко мне письмо, обернув им камешек, но, к несчастью, подул ветер, и пис
ьмо, отнесенное в сторону, упало на дозорный путь. Тогда, опасаясь быть зад
ержанным, он на другой день уехал.
Я не на шутку встревожился: о чем он мне написал? И почему воспользовался т
аким опасным способом доставки письма, в то время как мог передать его че
рез одного из заключенных?
Камешек, брошенный в мою отдушину, заставил меня взобраться на «помост».
Во дворе я увидел Али Омара, своего бывшего матроса. Оказывается, его тоже
арестовали в надежде получить в лице Али свидетеля обвинения. Он знаком
попросил меня пойти в уборную и там, прибегнув к акустическим средствам
связи, о которых я уже упоминал, сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27