– Рэй, не понимаю, о чем ты говоришь. Я стараюсь продать им машину, а не отговариваю от покупки. Не заставляю их стесняться. И никто из этих ребят даже не знает, кто такой Сесил Демилл.
– Тогда Спилберг, Лукас, мало ли кто. Касси, продавать машины – искусство. Я твержу тебе это постоянно и стараюсь научить тебя. Это хитрость, секс, разжигание парня. Поначалу у тебя все было путем. Продавала пять-шесть машин в месяц. Теперь я не знаю, что с тобой.
Касси сунула руки в карманы, опустила голову и несколько секунд молчала. Она понимала, что Рэй прав.
– Пожалуй, ты прав, Рэй. Я поработаю над этим. Наверное, я сейчас слегка рассеянна.
– Почему?
– Сама толком не знаю.
– Может, тебе отдохнуть несколько дней?
– Нет, у меня все в порядке. Но завтра приеду с опозданием. Нужно появиться в Ван-Нуйсе.
– Ладно. Никаких проблем. Как там дела? Эта особа больше не звонит и не появляется.
– Нормально. Тебе, наверное, больше не придется разговаривать с ней, если я не натворю глупостей.
– Отлично. Продолжай в том же духе.
Что-то в тоне Рэя не понравилось Касси, но она не стала на этом сосредоточиваться. Отвела взгляд и посмотрела на его бумаги. Посередине стола лежало сообщение о поступлении новых машин.
– Значит, нужно ждать грузовика?
Рэй тоже взглянул на сообщение и кивнул.
– В следующий вторник. Четыре «бокстера», три «карреры», из них две с откидным верхом.
– Превосходно. Каких цветов, не знаешь?
– "Карреры" белые. «Бокстеры» – зеленоватый, белый, черный и, кажется, желтый.
Взяв сообщение, Рэй посмотрел на него.
– Да, желтый. Хорошо бы пристроить их, пока они еще в пути. Михан уже нашел покупателя на одну из «каррер».
– Посмотрю, что смогу сделать.
Рэй подмигнул и улыбнулся.
– Молодчина.
Опять этот тон и подмигивание. Касси решила, что Рэй в конце концов решил получить вознаграждение за всю свою доброту. Возможно, он дожидался, когда она истоскуется по мужской ласке и станет податливой. Ей было понятно, что вскоре он начнет действовать, и нужно подумать, как дать ему отпор. Однако у Касси было много гораздо более важных проблем. Она вышла из кабинета Рэя и пошла в свой.
3
Кабинеты калифорнийского управления по работе с условно-досрочно освобожденными в Ван-Нуйсе теснились в одноэтажном сборном-блочном здании, стоявшем в тени здания муниципального суда. Невзрачная архитектура, казалось, соответствовала его назначению – спокойной реинтеграции осужденных в общество.
Внутри здание было оборудовано по технологии управления толпой, применяемой в парках с популярными развлечениями, – правда, те, кто ждал здесь, не всегда так же страстно стремились к цели. В лабиринте огороженных веревками проходов по коридорам и комнатам ожидания стояли длинные очереди бывших заключенных. Очереди ждущих отметиться, сдать на анализ мочу, увидеться с сотрудниками управления, очереди во всех частях здания.
Для Касси Блэк это здание представлялось более гнетущим, чем тюрьма. В Хай-Дезерт она пребывала в застое, как в научно-фантастических фильмах, где возвращение на землю бывало столь долгим, что путешественники погружались в сон, напоминающий зимнюю спячку животных. Касси это представлялось так. Она дышала, но не жила, ждала и надеялась, что срок заключения окажется минимальным. Эта надежда на будущее и тепло постоянной мечты о свободе спасали Касси от депрессии. Но этим будущим оказалось управление по работе с условно-досрочно освобожденными. Оно воплощало собой суровую реальность выхода на волю, было противным, переполненным, бесчеловечным. Пропахшим отчаянием и утраченной надеждой, отсутствием будущего. Большинство окружающих ее людей не останется на свободе. Один за другим они вернутся обратно. Такова правда жизни, которую они избрали. Немногие становились на честный путь, добивались успеха. И у Касси, давшей себе слово, что будет одной из этих немногих, ежемесячное погружение в этот мир всякий раз вызывало глубокую депрессию.
К десяти часам утра Касси уже стояла в очереди, чтобы отметиться, и теперь приближалась к концу очереди на сдачу анализов. В руке она держала пластиковую чашку, которую предстояло наполнить на глазах у стажерки, прозванной знахаркой за ее обязанности, следящей за тем, чтобы в чашку не лилась чужая моча.
Дожидаясь, Касси ни на кого не смотрела и ни с кем не разговаривала. Когда очередь двигалась и на нее напирали сзади, она машинально делала шаг вперед. Думала о пребывании в Хай-Дезерт, о том, как умела, когда нужно, изолироваться от окружающего, перейти на автопилот, лететь на этом космическом корабле обратно на землю. Таков был единственный способ выносить пребывание там. И здесь тоже.
* * *
Касси втиснулась в комнатушку, которую ее инспектор, Телма Киббл, именовала кабинетом. Теперь ей дышалось легче. Близился конец. Кабинет Киббл был последней остановкой в этом путешествии.
– Явилась... – сказал Киббл. – Как дела, Касси Блэк?
– Отлично, Телма. А как у вас?
Возраст этой чрезмерно располневшей негритянки Касси не пыталась определить. Выражение ее широкого лица всегда бывало приветливым, и Касси питала к ней искреннюю симпатию, несмотря на характер их отношений. Киббл не была покладистой, но справедливой. Касси понимала, что ей повезло, когда после перевода из Невады она была определена к этой женщине.
– Не могу пожаловаться, – ответила Киббл. – Ничуть.
Касси села на стул у письменного стола, заваленного досье, некоторые из них достигали в толщину двух дюймов.
Слева находился ящик с вертикально поставленными папками помеченный буквами ВПС, неизменно привлекавший внимание Касси. Она знала, что ВПС означает возвращение под стражу и помещенные там досье принадлежат неудачникам, кто отправляется обратно. Ящик этот казался всегда полным и был для Касси таким же пугающим, как все остальное в процедуре условно-досрочного освобождения.
Киббл раскрыла досье Касси и стала заполнять ежемесячный отчет о соблюдении режима. Это было у них ритуалом: недолгая дружелюбная беседа, затем Киббл задавала вопросы по перечню.
– Что с волосами? – спросила Киббл, не поднимая взгляда от бумаг.
– Так, захотелось разнообразия. Решила укоротить их.
– Разнообразия? Ты так заскучала, что вдруг потянуло на перемены?
– Нет, я просто...
Касси закончила пожатием плеч, надеясь, что все обойдется. Надо было сообразить, что слово разнообразие насторожит инспектора.
Киббл, чуть повернув запястье, взглянула на часики. Пора было продолжать.
– Проблем из-за мочи не возникнет?
– Нет.
– Хорошо. Рассказать о чем-нибудь хочешь?
– Нет, не о чем.
– Как идет работа?
– Идет, наверное, как и всякая другая.
Киббл приподняла брови, и Касси пожалела, что не ответила односложно. Опять она насторожила инспектора.
– Ты постоянно ездишь в шикарных машинах, – сказала Киббл. – Большинство людей, приходящих сюда, моет такие машины. И не жалуется.
– Я не жалуюсь.
– Тогда что?
– Ничего. Да, езжу в шикарных машинах. Но я не владею ими. Я их продаю. Это не одно и то же.
Киббл подняла голову и несколько секунд всматривалась в Касси. Со всех сторон доносилась какофония голосов из комнатушек.
– Итак, девочка, что тебя беспокоит? Времени на пустую болтовню у меня нет. У инспектора есть сложные дела, есть простые, и мне придется туго, если я буду вынуждена перевести тебя на УК. Недосуг мне заниматься этим.
Она хлопнула ладонью по стопе толстых папок, показывая, что имеет в виду.
– И тебе это ни к чему тоже.
Касси знала, что УК означает усиленный контроль. В настоящее время она находилась под минимальным надзором. Перевод на УК означал бы более частые поездки в управление, ежедневные телефонные проверки и регулярные визиты Киббл к ней домой. Условно-досрочное освобождение превратилось бы в продолжение тюрьмы, и Касси понимала, что не вынесет этого. Поэтому вскинула руки в умиротворяющем жесте.
– Извиняюсь, извиняюсь. Все в порядке, лады? Я просто... просто переживаю такое время, понимаете?
– Нет, не понимаю. Что за время? Объясни.
– Не могу. Не подберу нужных слов. Я чувствую... вроде бы каждый день в точности похож на предыдущий. И поскольку все одно и то же, будущего нет.
– Вспомни, о чем я тебе говорила, когда ты впервые появилась здесь. Говорила, что так и будет. Повторение порождает заведенный порядок. Он скучен, но удерживает тебя от мыслей и от неприятностей. Ты не хочешь их нажить, так ведь, девочка?
– Нет, Телма, не хочу. Но я вроде бы вышла из заключения, а временами мне кажется, что все еще нахожусь там. Это не...
– Что «не»?
– Несправедливо.
Внезапно в одной из комнатушек осужденный громко запротестовал. Киббл поднялась и взглянула за перегородку. Касси не шевельнулась. Ей было все равно. Она знала, что происходит. Кого-то уводили в камеру временного содержания до рассмотрения вопроса об отмене условно-досрочного освобождения. Один-два увода случались всякий раз, когда Касси бывала здесь. И никто не возвращался в тюрьму спокойно. Касси давно перестала наблюдать эти сцены. Тут она не могла беспокоиться ни о ком, кроме себя.
Через несколько секунд Киббл села и вновь обратила внимание на Касси, надеявшуюся, что инспектор из-за этого перерыва забудет, о чем у них шел разговор.
Увы, не забыла.
– Видела? – спросила Киббл.
– Слышала. Этого достаточно.
– Надеюсь. Если что, с тобой может случиться то же самое. Понимаешь это?
– Полностью, Телма. Я знаю положение вещей.
– Вот и хорошо. Потому что дело тут не в справедливости, как ты выражаешься. Справедливость здесь ни при чем. Ты ограничена в правах по закону, голубушка, и находишься под надзором. Пугаешь ты меня, девочка, и должна бы сама пугаться себя. Надзор тебе определен на два года. И хорошего мало, если ты становишься дерганой всего через десять месяцев.
– Я знаю. Прошу прощения.
– Черт возьми, есть люди, у которых срок надзора четыре, пять, шесть лет. Кое у кого даже больше.
Касси кивнула и произнесла:
– Знаю, знаю. Мне повезло. Просто не могу удержаться от некоторых мыслей, понимаете?
– Нет, не понимаю.
Киббл сложила массивные руки на груди и откинулась на стуле. Касси казалось, что стул не выдержит такой тяжести, но он оказался крепким. Инспектор сурово глядела на нее. Касси понимала, что совершила ошибку, попытавшись откровенничать с ней. Она, в сущности, впустила Киббл в свою жизнь еще больше, но решила, что, если уж шагнула за черту, можно пойти и дальше.
– Телма, можно обратиться с вопросом?
– Для того я здесь и нахожусь.
– Не знаете... существуют международные соглашения или договоры о переводе поднадзорных?
Киббл прикрыла глаза.
– На кой черт тебе это?
– Ну, скажем, я захотела в жить в Лондоне или в Париже...
Киббл подняла веки и в изумлении потрясла головой. Подалась вперед, и стул грузно опустился.
– Я похожа на агента бюро путешествий? Ты осужденная, девочка. Понимаешь? И не можешь заявить: «Мне здесь не нравится, хочу посмотреть, как будет в Париже». Сознаешь хоть, какую чушь несешь? У нас тут не клуб любителей туризма.
– Нет, я просто...
– Тебе повезло получить перевод сюда из Невады благодаря своему приятелю в агентстве «Порше». Но это и все. Ты застряла здесь по меньшей мере еще на четырнадцать месяцев, а то и дольше, судя по тому, как ведешь себя.
– Понятно. Я просто подумала...
– Хватит об этом.
– Ладно. Хватит.
Киббл подалась вперед и стала писать что-то в досье Касси.
– Не знаю, как с тобой быть, – заговорила она, водя по бумаге ручкой. – Сама понимаешь, я должна бы отправить тебя под арест на пару дней по тридцать пятьдесят шестому, посмотреть, не прочистит ли тебе это мозги. Только...
– Телма, не надо. Я...
– ...дел сейчас и без того невпроворот.
Касси знала, что ордер номер 3056 – постановление о взятии поднадзорного под стражу с последующим судебным рассмотрением дела об отмене условно-досрочного освобождения. На суде инспектор по надзору мог снять обвинение, и подсудимого выпускали на свободу, однако возвращение на несколько дней в тюрьму служило предупреждением о необходимости исправиться. Эта угроза была самой суровой в распоряжении Киббл, и одно лишь упоминание о ней основательно напугало Касси.
– Телма, ради Бога. У меня все хорошо. Все отлично. Я просто выпускала пар. Не надо, пожалуйста.
Она надеялась, что вложила в свой голос надлежащую умоляющую нотку.
Киббл покачала головой:
– Ты числилась у меня в лучших, девочка. Теперь не знаю. Думаю, во всяком случае, надо будет заглянуть к тебе на днях, проверить, как ты там. Выяснить, что с тобой творится. Предупреждаю, Касси Блэк, будь осторожна со мной. Я не толстая старая Телма, которой трудно подняться со стула. И не из тех, с кем можно шутки шутить. Если сомневаешься, спроси у этих людей.
Она провела концом ручки по корешкам стоящих слева досье ВПС. Раздалось громкое «тр-р-р-р».
– Они тебе скажут, что со мной или надо мной шутить не стоит.
Касси смогла только кивнуть и несколько секунд разглядывала сидевшую напротив огромную женщину. Требовалось как-то смягчить Киббл, заставить ее улыбнуться или в крайнем случае согнать со лба глубокую морщину.
– Заглядывайте, Телма, только мне сдается, я увижу вас раньше, чем вы меня.
Киббл бросила на нее резкий взгляд, но Касси видела, что напряженность на ее лице постепенно ослабевает. Она пошла на риск, однако инспектор восприняла ее реплику добродушно. Даже стала посмеиваться, отчего затряслись ее мясистые плечи, а затем и письменный стол.
– Это еще посмотрим, – сказала Киббл. – Я застану тебя врасплох.
4
Когда Касси вышла из управления, у нее словно гора свалилась с плеч. Не только потому, что ежемесячное испытание завершилось. Она поняла еще кое-что. Стараясь объяснить Телме Киббл свои чувства, пришла к существенно важному выводу. Дожидаться, когда окончится срок надзора, необязательно. Подвигнул ее к этому не день осмотра дома в каньоне Лорел. Он явился лишь катализатором, маслом в уже горевший огонь. Ее решение теперь было определенным, и эта определенность несла в себе облегчение и страх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38