Значит ли это, что подозреваемого следует искать здесь? На данный вопрос можно ответить, только посмотрев, что скрывается внутри сарая.— А может, не пойдем? — у Машки снова начинается приступ. — Подождем до утра. Вызовем подкрепление. Или взорвем все к такой то матери?Эх, Баобабова! Нет в тебе духа авантюризма!— До утра я здесь не доживу, — ежусь от ночного холода. — А для вызова подкрепления нужна веская причина. Вдруг мы ошиблись? Вдруг там ничего и никого нет? Может старик подшутил над нами. Тогда нам в отделении вообще не показаться.Мария соглашается. Вздыхает, облизывает губы и, решительно выставив перед собой пистолеты, топает прямиком к склепу. По холмам, по плитам, по венкам. Вот что с человеком делает неадекватная обстановка.Быстро догоняю напарника. Во-первых, мне необходимо прикрытие. А во-вторых, я без оружия, если не считать стариковского фонаря в сетке.Скользим тенью, делаем короткие остановки для визуального осмотра местности. Но нас никто не встречает, никто не ждет и никому мы, вообще, не нужны.Идти через калитку не решаемся. Баобабова разгибает толстые прутья ограды и протискивается первой.У склепа странное запустенье. Не растет трава, парочка сухих, без единого листка дерева. Даже птицы здесь не гадят, не говоря уже о том, чтобы петь.Подкрадываемся к железным дверям склепа. Лишний раз убеждаюсь, что Машка права. Петли дверей, ведущих в склеп, смазаны маслянистым составом красного цвета. Готов спорить на что угодно, что в данном случае это на сто процентов не томатный сок.Мария дергает головой, спрашивая, зайдем, или подождем здесь?Заглядываю в узкую щель дверей. Темно. И пахнет как-то странно. Не мусорным ведром, простоявшим неделю без выноски. Свеженьким пахнет. Маслянистым железом. Вот так.Переворачиваю ладонь вниз, выставляю два пальца и быстро шевелю двумя пальцами. Если Машка не дура, а она далеко не такая, то поймет, что я предлагаю быстро-быстро забежать внутрь склепа, перестрелять в случае необходимости всех сопротивляющихся и с честью завершить эту трудную, можно даже сказать нечеловеческую, операцию.Баобабова разворачивается и готовится с низкого старта быстро-быстро покинуть как территорию склепа, так и территорию кладбища.Приходится допрыгивать до ее воротника и насильно объяснять, что требуется от прапорщика Баобабовой. С третьей попытки Мария понимает, что вырваться на волю в ее положении невозможно. Молодые лейтенанты бывают порой такими прилипчивыми.На правах старшего по группе пропускаю Баобабову вперед. Это необходимость. Коллега подготовлена лучше, имеет большой опыт в проведении подобных операций, да и крупнее телом. Если что, есть где спрятаться.Внутри склепа фонарь в сетке неожиданно загорается ярким пламенем. Вспоминаю добрым словом странного дедушку, указавшего дорогу и убежавшего без благодарностей. Таких сознательных граждан побольше, и мир стал бы безопасней.Крутые ступени ведут вниз. Нет ни сырости, ни паутины, ни пыли. Потолок чистый, без обгоревших спичек. Запах тоже в норме. Стены серые, но без порочащих надписей. Все чисто, как после субботника. Аж тошно.В России так не положено. Что мы, не люди, что ли, в такой чистоте жить? Вытаскиваю из кармана конфетные фантики и раскидываю по ступеням. Здесь был молодой старший лейтенант Пономарев и привел все в соответствие. Жаль, ничего острого нет. Обидно такие стены голыми оставлять.— Стой! Кто идет?Неожиданно. Смело. Сплошное новаторство.Из стены всовывается волосатая рука и кривым ногтем тычет в бронежилет Баобабовой.— Пароль?Я привычно лезу в нагрудный карман за удостоверением, внутренним чутьем понимая, что корочками в данном месте не дело не закончится. Рука, хоть и волосатая, но без глаз. А пароля ни я, ни Машка не знает.Зато Машка знает приемы рукопашного боя. Делает резкий шаг вперед, хватается руками за волосатую конечность, укладывает ее на плечо и с силой дергает к полу.Кусок стены вместе с ручищей отваливается с первоначального места, падет под ноги. Волосатая лапа грозит пальцем:— Стрелять буду негодники…, — и тает исключительно на глазах.Баобабова презрительно три раза плюет в то место, откуда только что интересовались паролем, а я, на всякий случай спрашиваю:— Маш, а у тебя крестик есть?У нее есть, а я завистливо вздыхаю. Иногда и молодым лейтенантам из особого отдела «Пи» нужно носить на работу кресты.— Не нравится мне все это. Непорядочно здесь, — вот-вот, и у Марии чувства странные появились. Значит, не я один такой впечатлительный. — Сначала старики исчезающие, потом руки мохнатые. Чего ждать еще? Не привыкла я, Лесик, к подобным штучкам. Человек должен бороться с людьми, а не с излишней волосатостью.Эх, Маша, Маша! Если назначили тебя работать в секретный отдел «Пи», то надо тебе приготовиться к встрече с различными странностями. Сердце мне подсказывает, что это только цветочки. Я, например, уже ничему не удивляюсь после встречи с инопланетными существами.Это я про себя думаю. Но Марии ни слова. Зачем расстраивать слабое существо. Баобабову успокаивать надо, а не нервы портить. Так, а где у меня в запасном карманчике валидол?Короткий коридор заканчивается небольшим помещением. Словно попадаем в совершенно другой мир. Одинокая лампочка под потолком еле-еле накалена. Поднимаю над головой фонарь. Как знал, что пригодится.— Могилка! — с каким-то непонятным мне умилением восклицает Баобабова, которой вещественные доказательства смерти ближе, чем иллюзорные руки вылезающие из стен.В центре комнатки, права Баобабова, качается на ржавых цепях хрустальный гроб. Может, конечно, и не хрустальный, но из прозрачного материала. А в гробе валяется, к моему сожалению, серенький невзрачный трупик, мумифицированный за давностью лет. Без нижней челюсти, в паутине, с голыми пятками. На макушке черепа простенькая корона.— Лесик! Да это же как из сказки ! Ну, та дура, которая яблоки немытые ела.Меня не волнуют трупы, не соблюдавшие правила гигиены. Меня волнует другое. К чему привели наши поиски? А привели они, смешно сказать, к гробу, на который не хватило нормальных досок. Не то мы искали.Обхожу по периметру стены. Липецкая кладка на яичных желтках. Вечная. Несколько ржавых подсвечников, с остатками застывшего воска. Трухлявая кучка одежды на полу. Осторожно, боясь разнести все прах и пыль, ковыряюсь пальцем в лоскутках. На изнанке, предположительно нательной рубашки, льняная бирка с инициалами « К-ч Е». Над кучкой одежды в стену вмурованы оленьи рога.Философские размышления о разыгравшейся здесь трагедии оставляю при себе.Пока Баобабова топчется у гроба хрустально и пытается стащить с черепа продолжаю осмотр.Пыльный, во всю стену ковер ручной работы. Группа всадников с длинными носами на черных скакунах гонятся за беспомощно оглядывающимся назад полным человеком с длинной бородой и котелком в руке. Ржут кони и преследователи. Летит из-под копыт земля. Вот-вот догонят. Вот-вот засекут. Гонка длиною в вечность.Мысли о бесконечности времени навевают грусть. Вот так же и мы с Баобабовой: — Маша! Оставила бы ты труп в покое! — Мечемся, гоняемся за призраками. Засады устраиваем, в склепы спускаемся. А вместо преступника находим следы тысячелетней трагедии. Такими темпами медаль не заработаешь.Со злости пинаю гобелен носком. Трухлявый материал трещит слабыми нитками и рвется. Жаль, мне бы в квартиру на стенку ковер не помешал.Но что это?— Коллега! Мне нужна ваша помощь.Баобабова с сожалением оставляет тщетные попытки отделить вросшую в кость корону.— Посмотри. Это тебе ничего не напоминает?Под куском порванного гобелена белеет светлый металл.Мария слюнявит палец, осторожно дотрагивается до металла.— Углеродистая сталь, — чмокает губами. — Думаю, весьма прочная. Она, кстати, теплая.Не успеваю удержать напарника. Ковер, творение рук мастеров прошлого, отлетает в сторону.Откашливаюсь от плотных клубов пыли. Теперь ковер на стенку точно накрылся.— Ты глянь-ка красота какая!Баобабова сидит на корточках перед массивной стальной дверью. Дата изготовления явно не прошлый век. Гладкий, почти сверкающий металл, внушительные заклепки и запор неизвестной системы.— Майд ин Джепан, — читаю по складам незнакомые слова. — Это что такое?— Кодовый замок, — Мария тщательно осматривает панель с кнопками, мигающими лампочками, рычажками. — Последняя модель. Такое только в распоряжении спец отрядов имеются. По индивидуальному заказу изготавливаются. Лесик, не кажется ли тебе, что мы на пороге раскрытия великого преступления?Я давно знаю, что мы с Машкой расследуем не заурядную бытовуху. Вокруг дела о краже капитанского пистолета слишком много странностей.— Ты сможешь ее открыть?Мария пожимает плечами.— Сама не справлюсь. Надо вызывать специалистов. Теперь оснований для серьезного подкрепления хватает.Мария вытряхивает из косметички рацию. Натягивает наушники и орет в микрофон так, что закладывает уши и хрустальный гроб срывается с цепей:— Дежурный! Дежурный! Я девять нулей семь! Девять нулей семь! Але! Але! Оглохли что ль? Але!Молчит рация. Молчит дежурная. Знать, придется нам одним ковыряться. До ближайшего телефона далеко, да и подозрительное место оставлять не стоит.Бессмысленно нажимаю кнопки на кодовом замке. Безрезультатно. Это только в кино легко получается. В жизни все не так, в жизни все гораздо проще.— Ну-ка, посторонись, — Мария отстраняет меня от двери, прислоняется к стали ухом и хищно шевеля пальчиками, закрывает глаза. Секунды три прислушивается к чему-то, резко хлопает ладонью по замку. Иностранная технология будущего вспыхивает снопом разноцветных искр, огонечки гаснут, рычажки заклинивают. Внутри стальной двери щелкает и она неторопливо распахивается на пару сантиметров.С каждым днем уважаю Баобабову все больше и больше. Мало того, что до безобразия смела, так и технически подкована.— То, что сделано одним человеком, всегда может быть сломано другим человеком, — цитирует Баобабова неизвестного ученого. — Я и не такие двери вышибала. Между нами, напарниками говоря, год назад ключи от золотого запаса посеяли. Страна под угрозой дефолта находилась. Кто думаешь, страну спас?Прапорщик Баобабова мудро улыбается, запихивая громоздкую рацию в косметичку. Хорошая у нас команда.Общими усилиями открываем дверь окончательно.— Как тебе это нравится?Мы в огромном зале. Настолько огромном, что кружится голова. Потолок круглым сводом уходит вверх. Мраморный пол, стены обиты декоративными панелями. Евро ремонт за большие бабки.Зал разбит невысокими перегородками на несколько секторов. В каждом секторе различные товары народного потребления. Беспорядочной кучей свалены импортные телевизоры и видеомагнитофоны. Ручные часы и будильники различных модификаций. Золотые и не очень украшения сверкают в ярком свете многочисленных хрустальных люстр. Джинсы и дубленки начинают покрываться плесенью. В отдельной куче валяется оружие. От пистолетов до крылатых ракет.Замечаю свернутые тугим рулоном танковые гусеницы. Кое-кто очень обрадуется этой новости.Баобабова долго свистит, ворочая головой в желании обозреть и запомнить изобилие. Когда еще придется.— Сверли дырку в погонах, лейтенант, — Машка радостно хлопает меня по плечу. — Такая удача, Лешка, бывает в жизни раз. Это ж какое осиное гнездо мы отыскали.Верно Машка заметила. Осиное гнездо. Воровской склад. Не за один день собрано. И как все ловко устроили? Кладбище — место укромное. Кому в голову взбредет за тряпками старыми двери искать. Может и права Мария, нет никаких потусторонних сил? Все людьми обычными устроено. Злые люди на всякое способны.— Узнаешь? — Баобабова протягивает пистолет системы «Макаров». На рукоятке пластина с гравировкой : — «Капитану Угробову за честь и доблесть проявленную в ходе выполнения анти бандитской операции по захвату крупного банд формирования на территории области в численном меньшинстве. Будьте счастливы в жизни, труде и отдыхе. Министр…», — далее шли восемьдесят фамилий милицейского начальства в алфавитном порядке с инициалами.— Неужто Угробовский? — не верю глазам. Сны начинают сбываться. Теперь капитану от стола не отвертеться. Вернем именное оружие в торжественной обстановке. Пригласим журналистов, газетчиков. Все страницы журналов запестреют заголовками: — «Молодой лейтенант Пономарев находит украденный пистолет! Молодой лейтенант Пономарев проявляет чудеса героизма! Молодой лейтенант Пономарев жмет руку счастливым сослуживцам!» Капитан будет доволен.— Сейчас опись произведем или пусть народ мучается? — Мания, хоть и прапорщик, но в душе женщина, роется в золотых побрякушках. Глупая. Любое украшение на ее лысой голове теряет всякий смысл. Блестящее с блестящим не смотрится.— Бумажками пусть канцелярские крысы занимаются, — у меня свой взгляд на распорядок дня. — У нас, Мария, сейчас более важная задача. Если есть тайник с награбленным имуществом, то есть тот, кто должен сюда вернуться. Лично я бы вернулся непременно.— Верно, — Баобабова мгновенно забывает об украшениях, превращается в верного сотрудника спецотдела «Пи». — Будем сидеть здесь сколько потребуется. Месяц, два, я на все готова.Баобабова усаживается за поваленной на пол однорукой, безголовой, безногой скульптурной композицией из мрамора. Роется в косметичке, достает полбуханки черного хлеба и кусок дурно пахнущего на подсознательном уровне сала.Кушает прапорщик аккуратно, не роняя ни крошки. Но и не глядя мне в глаза.Я вздыхаю и, стараясь не поворачиваться в сторону дурного запаха, изучаю предполагаемое место появления преступника. При глубоком размышлении становится понятно, что через стальную дверь преступник, или же, преступники, не ходят. Скорее всего за ковром, который так и не стал моим ковром, только черный выход. Если угодно, черная дверь. А основной вход вот он, над головой.В центре высокого купола видно отверстие, в которое на награбленное имущество молча взирает луна.После недолгих поисков в развалах отыскиваю довольно приличный диван, пыжусь в одиночку, подтаскивая махину к месту наблюдения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46