Терзаемый страхами и сомнениями, Николай избрал путь назад, вниз по серп
антину.
Его выбор объяснялся простой логикой: нападение на конвой произошло при
близительно посередине маршрута его движения, и было бы глупо теперь кар
абкаться дальше в гору, когда там Николая ждала лишь автоматика климатич
еской станции. Внизу же, приблизительно в ста километрах от того места, гд
е попал в засаду конвой, располагалась военная фактория.
Николая тяготили и мучили два вопроса: что стало с его товарищами и почем
у до сих пор не выслана поисковая группа?…
Чувство голода, поначалу резкое, сосущее, теперь немного притупилось. Ша
гая вдоль скал по загибающемуся вниз серпантину дороги, он вновь и вновь
переживал ночной кошмар, и это уже становилось откровенно невыносимо. Од
нако заставить себя не думать о случившемся он не мог .
Постепенно взбудораженные мысли Николая немного улеглись, прин
яв некоторую упорядоченную направленность. С тревогой поглядывая по ст
оронам, он держал руки на автомате, который перекинул через шею на отпуще
нном ремне. В карманах его разгрузки [Разгрузка Ч вид экипировки десант
ника, предназначенной для ношения дополнительных боекомплектов, ножа, и
ндивидуальных пакетов, рации и т. д.], надетой поверх кевларового бронежил
ета, было два запасных магазина, две гранаты, несколько сигнальных ракет.
К поясу также крепились фляга с водой и десантный нож. Вся провизия в виде
обязательного сухого пайка исчезла вместе с РД [РД Ч рюкзак десантника.]
и рацией, которые он, располагаясь на броне вездехода, беспечно снял, чтоб
ы те не мешали развалиться в удобной позе.
Теперь поздно было жалеть о проявленной беспечности. Хабор считался пла
нетой земного типа, и, вспомнив, что их не инструктировали специально, Ник
решил, что местный белок не имеет радикальных отличий от привычного чело
веку. Однако местная жизнь могла содержать в себе иные биохимические сое
динения, которые при их употреблении в пищу способны были оказать непред
сказуемое воздействие на человеческий организм.
Он решил, что будет идти, пока сможет двигаться, а если помощь так и не появ
ится, тогда уж и настанет пора экспериментировать с собственным метабол
измом.
Сейчас, когда силы еще не истощились, а с урчанием в пустом животе удавало
сь справиться несколькими затяжками безникотиновой сигареты (обычное
дело Ч пачка сигарет оказалась засунута в клапан разгрузки, предназнач
енный для упаковки пищевого концентрата), мысли Николая блуждали еще оче
нь далеко от проблематики выживания. Юности свойственна беспечность, и в
этом Ник не отличался от большинства своих сверстников.
В десантные подразделения Совета Безопасности Миров его привела прост
ая жизненная необходимость. Своих родителей Николай не помнил, они погиб
ли, когда ему было года четыре. Память мальчика мало что сохранила от тех л
ет. Иногда во сне к нему приходили странные обрывки кошмарных воспоминан
ий о каком-то коловращении мрачных, темных планетных масс, иногда в этих б
ессвязных кошмарах мелькали тревожные огни, прихотливо рассыпанные по
приборным панелям какого-то космического корабля… или слепящая феерич
еская вспышка света на обзорных экранах. Но эти сны-воспоминания никогда
не складывались в стройную цепь логических событий, и Николай привык от
носиться к ним как к вывихам собственного сознания.
Да, от раннего детства, от понятия “родители” у него осталось одно-единст
венное материальное свидетельство: несколько листов нетленной пластбу
маги, исписанных крупным, размашистым почерком, который, как справедливо
подозревал Николай, принадлежал его отцу, Генриху Лоури, космическому а
рхеологу по призванию.
Матери он вообще не помнил. Двадцать лет, которые он прожил на попечитель
стве государства, окончательно стерли в его памяти черты родных людей.
Ту дождливую, ненастную ночь, когда на Дансию прибыли два цинковых гроба,
он не вспоминал никогда Ч об этом позаботились работавшие с ним психиат
ры, но сам Николай, естественно, этого не знал.
А четыре листа с черновиками статьи, вышедшей в свет уже после смерти род
ителей в одном из номеров ежемесячного обозрения “Все Миры”, ему вручил
старый пастор, настоятель храма в том городке, где жил и обучался Николай.

Он не любил перечитывать эти строки Ч они будоражили его уснувшую памят
ь, пытаясь вырвать нечто страшное из темных глубин безвременья, а Нику, пр
ивыкшему к своему статусу “сироты” и не видевшему в этом ничего подавляю
щего и ужасного, на самом деле совершенно не хотелось возвращаться в про
шлое. Как большинство молодых людей, он вполне нормально развивался, име
л друзей, интересы, мечты. Что могли дать ему какие-то гипотетические восп
оминания? Николай подсознательно чувствовал Ч ничего, кроме боли, и пот
ому не сильно ломал голову над данным вопросом.
До поры…

* * *

Пора задуматься пришла быстро и страшно…
На четвертый день он уже не бодро шагал, а тащился, едва передвигая ноги, п
о мокрой, заваленной ветками тропе, в которую превратилось дорожное поло
тно после прошедших ливневых дождей …
Тяжесть экипировки клонила к земле, давила, тянула вниз непомерн
ой ношей.
Вода кончилась; на дне пустой фляги бессильно бултыхался последний глот
ок теплой, отдающей нагретым пластиком жидкости.
Двое суток с небес рушилась вода Ч такого потопа Николай не мог припомн
ить за все шесть месяцев, что он провел в гарнизоне Хабора. Хляби наверху р
азверзлись всерьез и надолго. За его спиной свинцовые тучи толклись, цеп
ляя брюхом вершины гор, нередко, освещая окрестности, били молнии, гром
ворочался в высоте, то глухо, отдаленно, то ближе, резче, слов
но в небесах кто-то рвал листы плотного сухого картона…
Вконец измученный, к утру четвертого дня Николай добрался до знакомых ме
ст.
Вход в долину, где располагалась временная фактория, построенная для тор
говли с немногочисленными поселившимися в предгорьях инсектами, был за
вален хаотичным нагромождением измазанных в глине, вырванных с корнем к
устов, молодых деревьев и какого-то мусора.
Николай остановился, уже туго соображая, что к чему. От голода и усталости
он ослаб, силы грозили вот-вот покинуть измученное тело. Страшно, запреде
льно хотелось пить. Вода Хабора, словно издеваясь над его жаждой, опять с н
еутомимой силой начала изливаться с небес Ч крупный дождь забарабанил
по дороге, смывая с нее принесенную ночью грязь, вскипая фо
нтанчиками брызг в мутно-желтых лужах.
Ничего… Ч уговаривал Николай сам с
ебя, беззвучно шевеля потрескавшимися, воспаленными губами, невольно хв
атая ими драгоценные капли, что омывали лицо, Ч уже немного… нем
ного осталось …
Он проломился сквозь баррикаду веток, образо
вавшуюся на изгибе дороги у двух камней, которые создавали в этом месте п
одобие теснины. Николай шел, слабыми движениями распихивая по сторонам м
окрые, скользкие ветви. Автомат болтался на шее, бил по груди, больно впива
ясь рычажком затворной рамы под ребра…
Бронежилет он выкинул сутки назад. Все, что было лишнего, Ч тоже. Осталась
только сбруя разгрузки, надетая поверх изодранной формы. Расстаться с о
ружием и боезапасом он бы не согласился ни за что…
Кое-как перебравшись через завал, образовавшийся после схода небольшог
о, но стремительного грязевого потока Ч селя, который пронесся тут нака
нуне ночью, Ч он увидел наконец факторию.
Вернее, то, что от нее осталось.
Ровные, выстроенные в ряд обугленные остовы ангаров казались издалека в
росшими в почву почерневшими, блестящими под дождем скелетами давно пог
ибших исполинских животных…
Несколько минут Николай в немом потрясении смотрел на них, потом сел, сог
нулся под дождем, уронив голову на положенный поперек колен автомат…
Нет, он не плакал.
Это дождь хлестал по спине, стекая за шиворот щекотливыми струйками воды
, сбегая по щекам дорожками неиспитой влаги…
Просто он понял Ч ему конец.
Ухмылка судьбы, спасшей его в коротком ночном бою, обернулась страшной, м
учительной гримасой. Нет ничего страшнее для человека, чем оказаться сов
ершенно одному в чуждом твоей биологии мире.
Инсекты, которые чувствовали себя тут абсолютно вольготно, все же отлича
лись своим метаболизмом от людей.
Терпеть дальше не было смысла. Кто-то сжег, разграбил факторию, и теперь жд
ать помощи ему оставалось разве что от бога, в которого Николай, увы, не ве
рил.
С трудом оторвав налитую свинцом голову от согнутых коленей, он заставил
себя разогнуться и отцепить от пояса флягу. Допив последний глоток очищ
енной химическим путем воды и найдя место, где по камням бежал, низвергая
сь крохотными водопадами ручеек дождевой влаги, Николай подставил узко
е горлышко фляги под этот источник…
Потом он пил, долго, запоем, пока от воды не заболел живот.
Спускаться дальше, к разоренной фактории, не хотелось. Николаю было стра
шно: вдруг он увидит там уже тронутые тленом трупы тех, кого хорошо знал…

Разум, казалось, уснул… Потеряв последнюю надежду, Ник двигался, действо
вал скорее машинально, чем осознанно.
Мокрый автомат он не бросил. Это примитивное оружие оставалось его после
дней надеждой на выживание. Оглядевшись по сторонам, он, словно в полусне,
пьяный от усталости, голода и отчаяния, сошел с дороги, не глядя вломившис
ь в кусты.
Через некоторое время он вышел на небольшую прогалину, где рос жесткий, п
охожий на проволоку травостой.
По ходу, пробираясь сквозь кустарник, он заметил небольших ящериц, котор
ые шустро сновали по веткам, обрывая нежно-розовые, похожие на развешанн
ые конфетки шарики плодов.
Это был верный знак, что плоды не ядовиты, по крайней мере для местных форм
жизни.
Николай, не останавливаясь, нарвал целую пригоршню. Плоды оказались терп
кими, вяжущими рот, и он проглотил их чуть ли не с отвращением, несмотря на
голод. Потом, ощущая, как от проглоченной пищи в животе заурчало, он нашел
на краю прогалины раскидистый куст и залез под его нижние ветви, свисавш
ие почти до самой земли.
Внутри этого импровизированного шалаша было относительно сухо.
Он сел, привалившись спиной к корневищу.
Сил, чтобы развести костер, просто не было. Нужно было где-то искать сухие
ветки, добывать огонь с помощью древнего, примитивного автомата… Нет, у н
его не осталось сил даже на то, чтобы жалеть себя…
Расстегнув разгрузку, он стряхнул ее с плеч.
Было тоскливо. Страха не было, отчаяние трансформировалось во что-то тяг
остное, неизбывное. Открыв подсумок, Николай достал магазин, выщелкнул и
з него патрон и попытался свернуть пулю, чтобы высыпать на ладонь порох. Е
стественно, его пальцы не справились с подобной задачей.
Тогда он стал осматривать автомат, ища, куда бы вставить пулю, чтобы вывер
нуть ее “рычагом”.
Вдруг вспомнился инструктаж, который проводил усатый майор, выдавая им д
опотопное оружие. Он долго и толково объяснял про мораторий на поставку
инсектам современных импульсных технологий, о том, что таким вот порохов
ым оружием они пользовались на Деметре, воюя против вымирающей колонии л
юдей…
Ему вдруг стало смешно и горько. Чего стоили их усилия? Они ходили по плане
те, вооруженные архаичными механизмами, а те, кому вздумалось напасть, пл
евали на эмбарго и моратории. Он бы, наверное, не удивился, увидев у инсект
ов импульсные винтовки и фазовые плазмоизлучатели…
В конце концов ему удалось выковырять пулю.
Теперь, если он хотел получить огонь, ему нужна была бумага или что-то друг
ое, такое же легковоспламеняющееся.
Вяло перетряхивая свой скудный скарб, Николай вдруг наткнулся на те самы
е листки пластбумаги…
Это была написанная от руки статья его отца…
Взгляд Николая машинально задержался на первых строчках, скользнул ниж
е…
Прав был тот древний философ, который утвер
ждал, что Вселенная изначально заражена жизнью. Так оно на самом деле и ес
ть, просто мы, люди, до определенного момента своего развития не подозрев
али, что до нас уже существовало некоторое количество разумных жизненны
х форм.
Эволюция Вселенной до сих пор является зага
дкой, и наша Цивилизация (тут подразумевается не какой-то конкретный зве
здный союз или конфедерация, а именно Цивилизация, ибо, при всей нашей раз
общенности, планетных отличиях, взаимной неприязни многих народов друг
к другу и прочих нюансах взаимоотношений, мы были, есть и будем Цивилизац
ией Людей, имеющих единую историческую прародину, откуда давным-давно на
чалась история всех двухсот пятнадцати заселенных планет) Ч так вот, на
ша Цивилизация в данный момент едва приподняла завесу великого таинств
а Эволюции Вселенной.
Мы со страхом, смущением и трепетом встретили известие о таких мирах, как
сфера Дайсона и Деметра, затем нас потрясло открытие Рукава Пустоты и, на
конец, Черная Луна, материалы по которой, наконец, рассекречены и стали до
стоянием истории.
Перед нами постепенно, век от века воссозда
ется картина прошлого, встают на свои места кусочки мозаики, и на наших гл
азах происходит нечто потрясающее, необыкновенное Ч с собранного лишь
частично исторического панно вдруг начинают проглядывать черты трех и
счезнувших рас. Я сознательно употребляю термин “исчезнувших”, ибо те де
градировавшие остатки некогда могучих, цивилизованных народов, которы
е на сегодняшний день представлены инсектами Деметры и их генетическим
и творениями Ч спейсбаллами сферы Дайсона, Ч эти существа сегодня не и
меют ровным счетом ничего общего со своими предками, противостоявшими в
еличайшему бедствию в Галактике три миллиона лет назад. Можно сказать, ч
то они сохранили их облик, анатомию, но никак не знания и дух цивилизаций т
ой роковой поры…
1 2 3 4 5 6 7