С той стороны, где нет света. Раз уж ты что-то украла, лучше обойтись без рекламы.
Ночь я почти не спала. Восстанавливала в памяти малейшие детали аферы с розысками награбленного немцами имущества, припоминала все детали многочисленных слухов о Финетке и пыталась понять ее место и роль в шайке. Поскольку с Гатей и Мундей она была знакома еще задолго до встречи с последним ее женихом-скорняком, у меня получилось, что с ним она познакомилась по прямому указанию членов шайки. Скорняк не знал о ее роли, от него наверняка она все скрыла, теперь же, когда его не стало, могла действовать свободно. Даже занавески на окнах не спустила. Только вот зачем спрятала драгоценную пленку в пудру, а не просто в сумку? Боялась конкурирующей фирмы? Ведь кто-то же убил скорняка, не Финетка это сделала. Интересно, кто и когда станет рассматривать мой зуб?
Честно говоря, не такая уж это гениальная замена. Что на Снимке зуб, а не карта, можно определить невооруженным глазом. К тому же зуб представляет собой негатив, карта — снимок, фотографию. Ох, стоило бы закопать в пудру более подходящий фальсификат, снимок какой-нибудь карты.
Роберт с семьей загорал у озера. Я оттащила сына в сторону.
— Послушай, у тебя есть какой-нибудь фотоаппарат?
— Есть, а что?
— Необходимо сделать малюсенькую фотографию, черно-белую.
— А что надо сфотографировать?
— Первую попавшуюся карту, фотографию надо уменьшить вот до таких размеров.
Я продемонстрировала украденный снимок и разъяснила задачу. Снимок был весь черный, с трудом можно было различить, что чернота не сплошная, а состоит из густого переплетения мельчайших и тончайших линий, образующих черный узор. Роберт задумался.
— Фотографию сделать не проблема, вот уменьшить... уменьшить раз в двенадцать придется. И надо поскорее все провернуть, а то она обнаружит твой зуб и по нему еще и тебя вычислит. Есть тут у нас знакомое фотоателье...
— Прекрасно. Тогда за дело!
С картой действительно проблем не оказалось, в газете нам подвернулась прекрасная рекламная карта, и получилась она превосходно. Как всегда, проблемы представляли чисто техническая и организационная стороны дела. Времени у нас было в обрез, ибо Роберт уезжал к себе завтра, чтобы не возвращаться под самый конец уик-энда, когда все шоссе будут забиты машинами. В понедельник он уже выходил на работу. Тереса же, как назло, решила на прощание свозить нас всех в знаменитый магазин Богоматери, мы просто не имели права уехать, не посетив его. А еще надо выкроить время на фотоателье.
К счастью, дорога в Мадонна Хаус проходила через Бэррис Бэй. Моей мамуле и моей невестке было все равно как ехать, невестка считала дни, оставшиеся до моего отъезда, и твердо решила в оставшиеся дни молчать и терпеть. Итак, по дороге мы заехали в фотографию. Владелец ее не удивился нашему заказу, возможно, решил, что мы в восторге от рекламы и хотим продемонстрировать на далекой родине достижения свободного рынка. Снимок он обещал сделать через два с половиной часа, правда, цена соответствовала срочности. Придется, видно, окончательно распроститься с намерением купить те чудесные туфли...
Мадонна Хаус и в самом Деле оказался замечательный, глаза разбегались. Учитывая грозящее мне банкротство, я все-таки сдерживала аппетиты и на товары дороже одного доллара старалась не смотреть. Выйдя наконец из магазина, наша компания направилась к машине. Издали я увидела Финетку, которая оставила машину на стоянке и шла к магазину. Меня она не заметила. Войдет в магазин или нет? Вошла. Я догнала Роберта.
— Значит, так, сейчас к фотографу! Если снимок готов, едешь к Иоле. Не обращай внимания на то, что станет говорить Тереса. Навру, что меня пригласили в гости именно на это время.
— А у них никого не будет дома...
— Не беда, скажу, перепутала недели, договорилась на следующую субботу. Отмычка у тебя с собой?
— С собой. И булавка тоже.
— Баб оставляем у Иолы, а сами отправимся на боевое задание. Единственная возможность, в магазине Мадонны Финетка просто не имеет права не проторчать хотя бы полчаса.
Иола с мамой оказались дома, копались в своем садике. Выведенная из себя моей бестактностью, Тереса лихорадочно оправдывалась: она тут ни при чем, ее силой заволокли к ним, она просит ее извинить, минутку посидят и уедут. К счастью, мамуля восхитилась цветочками, которые высаживали хозяйки домика, что заставило совершенно забыть о моей бестактности, инцидент был исчерпан, дамы забыли обо всем на свете, а я подмигнула сыну, и мы незаметно смылись.
Как ни странно, польская отмычка прекрасно подошла к задней двери коттеджа Финетки. К сожалению, у меня не было больше свободного целлофанового пакетика. Не раздумывая, я вытащила из пакетика украденную карту, чтобы не перепутать, дала ее подержать Роберту, а в пакетик вложила только что полученную от фотографа рекламную карту, которая ничем не отличалась от настоящей. Проскользнув в спальню, я принялась копаться в пудренице. Моего зуба там не оказалось!
У меня потемнело в глазах. А что, если Финетка отправилась в Мадонна Хаус на встречу с агентом! Какая дура, надо было остаться в магазине и проследить за ней!
Тут до меня донесся свист ребенка, оставленного на шухере. Закрыв косметичку, я выскочила из спальни. Хозяйка подъехала к парадному входу, мы выбежали через заднюю дверь, захлопнув ее, и спрятались в кустах у самой террасы. При солнечном свете внутренность дома прекрасно просматривалась через окна и стеклянные двери. финетка, по всей видимости, еще не вошла в дом, чего-то ждала. Ага, понятно чего. Вот к дому подъехала еще одна машина, и вскоре сквозь стеклянную стену гостиной мы увидели Финетку с каким-то мужчиной. Вот он подошел ближе к окну, и я похолодела, разглядев на его левой руке темную кожаную перчатку!
Вынув из сумки маленький конверт, Финетка издали показала его мужчине и кокетливо улыбнулась. Тот вздрогнул, а Финетка завлекающе помахала конвертом. И была она так хороша, что во мне всколыхнулась вся давняя неприязнь к ней. У мужчины голова пошла кругом, и он двинулся к соблазнительнице, как рыцарь, собирающийся схватиться с соперником. Испытывая силу страсти любовника, опытная куртизанка уронила конвертик на пол. Если любовник и колебался, то лишь ничтожные доли секунды — он предпочел женщину.
Могли бы и прикрыть двери спальни! Хорошо хоть кровать находилась в углу. Вся операция — вытащить из конверта один целлофановый пакетик и сунуть другой — заняла у меня не больше шести секунд. Точно знаю, потому что Роберт смотрел на часы и на седьмой секунде запер бесценной отмычкой стеклянную дверь гостиной.
И вот мы снова в кустах.
— Миллион долларов за то, чтобы их подслушать! — прошептала я.
Ребенок был шокирован.
— Мать, зачем это тебе?
— Не сейчас, балбес! Потом, когда начнут говорить.
— Если в доме, не услышим, тут дома строят с хорошей акустической изоляцией. Мать, бежим, Тереса нас убьет!
— Хорошо, но в обход. Спустимся сначала к озеру.
Нас не убили, но уже собирались. Задержку я объяснила тем, что не могла оторваться от прекрасного вида на озеро. Вот тут уж Тересе и вовсе большого труда стоило удержаться и не прикончить меня. Как я восхищалась этим паршивым озером, а не ее, Тересиным? Она права, ее было намного красивее. На обратном пути из гостей мне большого труда стоило умилостивить ее. Я из вежливости только расхваливала это паршивое озеро, надо же было как-то сгладить свою бестактность...
О снимке, который с опасностью для жизни я выкрала из Финеткиной пудры, я вспомнила лишь на следующий день, через полчаса после отъезда Роберта с семьей, когда немного улеглась связанная с расставанием суматоха. Снимок остался у Роберта и поехал с ним в Стони Крик. У меня остался лишь зуб. Не потерялся ли? Нет, вот в сумке микроскопический целлофановый пакетик. Дорогой зуб, сослужил-таки мне службу... Интересно, как он выглядит?
Целлофановый пакетик был прозрачным, одного взгляда хватило на то, чтобы убедиться — это не был зуб! Я глядела на крохотную черно-белую фотографию карты, очень похожей на ту, настоящую, но не такую густую. Нет, это никакой не зуб, к тому же фотография, а не негатив.
Мне стало плохо...
Времени после отъезда семейства сына у меня было много, могу спокойно все продумать, взвесить, выработать план дальнейших действий.
Суть происшествия до меня дошла во время купанья в озере, финетка достала снимок, чтобы передать его тому мужчине, увидела на негативе мой зуб, догадалась — что-то тут не так, и отреагировала молниеносно. Разыскала или изготовила похожий снимок, чтобы тот тип не сразу сориентировался. Итак, на сегодняшний день дела обстоят следующим образом: у Финетки — мой зуб, у меня — ее карта, у того типа — реклама, а у Роберта — настоящая карта.
Накупавшись вволю, я вылезла из воды, села в стоящую у берега лодку и продолжала размышлять, пытаясь применить дедуктивный метод. Что сделала бы я, окажись на ее месте? Поняла, что кто-то меня обвел вокруг пальца. Если бы я боялась того мужчину, постаралась сделать так, чтобы он не сразу заметил подмену. Применила бы отвлекающий маневр, что финетка и сделала. Выходит, она его боялась. Потом, получив отсрочку, принялась бы ломать голову, кто именно подложил ей свинью. Отгадает, что я, или нет? Может, стопроцентной уверенности и не получит, но подозревать меня станет. Я на ее месте стала бы. Правда, совсем влезть в ее шкуру я не могла: разные мы люди, характеры диаметрально противоположные. Никогда не была я ни двойным агентом, ни роскошной куртизанкой, но каждый судит по себе, и она имеет право меня заподозрить. Разве что у нее еще до меня кто-то уже был на подозрении...
Так подозревает она меня или нет? Легко проверить. Я бы на ее месте поехала к Иоле, убедилась, что та меня действительно знает, потом заявилась бы к Тересе, где я остановилась, обыскала бы незаметно мои вещи... Стоп, Финетка так не сделает, работать она никогда не любила. Скорее всего, потребует от меня прямо вернуть ей похищенное, устроит жуткий скандал, возможно с мордобоем и битьем посуды. Надо на всякий случай получше припрятать снимок... И все-таки финетка для меня не так страшна, как тот тип. Когда он обнаружит подмену снимка, когда прижмет Финет-ку к стенке, когда она выскажет ему свои подозрения относительно меня — вот тогда берегись, Иоанна!
И мои мысли приняли другое направление. Я переключилась на мужчину с искусственной рукой. У меня тоже нет стопроцентной уверенности, что это тот самый, фотографии его у Дарека не оказалось. Но какой дурак станет ходить в этом пекле в перчатках? Автомобильные сразу снимаются и остаются в машине, эти не автомобильные, к тому же перчатка только одна, к тому же на левой руке... Ох, наверное, тот самый...
Полчаса, не меньше, ломала я голову над тем, как получше запрятать снимок. Можно положить в металлическую банку из-под чая и закопать. Подозрения не вызову, уже много дней подряд я расчищала Тересин участок от папоротника, сорняков и колючих кустов, тут слона можно закопать, никто и не заметит. А если понадобится срочно достать? Нет, лучше прилепить снимок с обратной стороны часов, по размеру подходит.
Финетка явилась в гости через два дня. При виде ее я и глазом не повела, усадила в саду за столик, угостила кока-колой из холодильника.
— Ну, расскажи мне, как там у вас, — потребовала Финетка. — Что с Матеушем, с Мисей, как Анджей, Януш, Славек, Конарский, Хюбнеры, Хенрика и все прочие? Я целую вечность не получала от них ни строчки.
Я начала с конца:
— Как же не получала, с Хенрикой ведь ты встречалась несколько лет назад в Бостоне. А о Мисе знаешь больше меня, ведь она теперь живет в Калифорнии.
— Что ты говоришь? Возможно. Да, вроде и в самом деле где-то я с ней встречалась. Она там насовсем?
— Насовсем.
— Ну а остальные?
— Матеуш женился второй раз, жена у него очаровательная и прекрасно готовит. Януш тоже. То есть не прекрасно готовит, а второй раз женился. Конарские сейчас во Франции, а Хюбнеры в Англии. Анджей нормально работает, недавно выдал замуж дочку...
— Надеюсь, они разошлись?
— Нет, помирились, после того как ты скрылась с горизонта. У них больше не было причин для развода. А что касается Славека, то не знаю, которого ты имеешь в виду, я знаю трех как минимум.
— Имею в виду Пшемыслава. Надо было сказать — Пшемыка, ты бы сразу догадалась.
Я не торопясь закурила, окутав себя дымом от комаров, и не сразу отозвалась, чтобы успокоить забившееся сердце.
— Так ты знала Пшемыслава?
— Еще бы! В диколе вместе учились. Он мне тогда очень нравился.
— Дело вкуса, — рассеянно отозвалась я, думая о другом. Не может Финетка быть такой идиоткой, чтобы не понимать — только что она доставила мне бесценные сведения, сообщила информацию, благодаря которой для меня сразу многое прояснилось.
— Ну не скажи! — возразила Финетка. — Он многим нравился.
— Интересно, откуда тебе известно, что я его знаю?
— Не помню, дела давние, столько лет прошло. Так что с ним сейчас?
— Понятия не имею, думаю, еще жив, я с ним уже много лет не виделась.
— Женился?
— Нет, насколько мне известно.
Финетка тоже закурила, тоже разогнала рукой клуб сигаретного дыма вместе с комарами и уселась в плетеном кресле поудобней.
— Неудобно сидеть. А твое отношение к Пшемыку понятно, ты никогда не способна была разыгрывать из себя послушную тупицу и курить фимиам...
Я не встала грудью на защиту Тересы, которая не завела в своем садике висячих диванчиков и мягкой мебели. Меня удивила тактика Финетки. Неужели и в самом деле можно быть одновременно до такой степени проницательной и глупой? Нет, в чем-то явно кривит душой. Проницательность трудно симулировать, проще притвориться глупой. Тогда как же расценить факт, что только что она сообщила мне бесценную информацию? Или она ложная, или Финетка уверена, что я все равно не смогу ею воспользоваться. Или провокация?
А Финетка все вспоминала прошлое, старательно обходя Гатю и ее окружение. Она знала, что с Мундей мы не были знакомы, с его приятелями я не якшалась, но как не спросить про Гатю, нашу общую подругу тех далеких лет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37