Тереса попыталась завести светский разговор.
— Это хобби моей сестры, — сказала она гостье. — Только приехала, успела уже вышить, а сейчас собирается вышить еще точно такую же накидку на софу. Это панно на стене будет висеть.
Гостья наконец обрела дар речи.
— Здесь? — спросила она, обводя взглядом бревенчатые стены.
— Нет, в Оттаве.
— Это восхитительно! А покрывало на алтарь должно быть белым...
— Алтарь в лесном костеле, — возразила я. — Накидка должна быть золотисто-зеленой на белом фоне.
Пани Кульская охотно согласилась и на золотисто-зеленую. Оправившись от потрясения, она вернулась к столу и продолжила прерванный монолог.
Старенькая Бася была бесценным источником информации. И спрашивать не надо было ни о чем, сама все рассказывала, только слушай. Вот еще бы узнать, где проживает эта самая Иола! Я знала, что тоже у озера, по другую сторону Бэррис Бэй, но вот какого озера? Ведь их здесь прорва, знаю только, что не у нашего. И как фамилия Иолы, вернее, ее мужа, за которого она здесь вышла? Планы один другого завлекательнее сами стали складываться в голове...
— Так вы едете в магазин или нет? — грозно поинтересовалась Тереса, как только гостья покинула ее дом.
— Едем, едем, — вскочила я. — А как фамилия Иолы?
— Вернер, а что?
— Да ничего, просто надо знать, неудобно. А где она живет?
— За Крысей.
— Ты не могла бы поточнее сказать?
— Зачем тебе? Собираешься к ней в гости?
— Может быть, позднее. Хочу знать на всякий случай. Не говоря уже о том, что, где живет Крыся, я тоже не знаю.
— Когда едешь к нам, сворачивать надо влейо, а к ней — вправо. А потом, за Крысей, опять вправо. Иолин участок то ли восьмой, то ли десятый. Но не смей сейчас туда отправляться, иначе твоей матери придется пить... не знаю что. Осталась лишь вода в озере!
Возможно, я бы все-таки немедленно помчалась к Иоле, но помешали милые родственники. Как раз в тот момент, когда Роберт с трудом вывел машину из-под елей и уже намеревался свернуть к дороге, путь нам преградили моя мамуля, моя невестка и моя внучка, почему-то вдруг покинувшие озеро. Ах, вот в чем дело — мамуля с девочкой тоже хотят ехать в магазин.
— Слушай, —сказала я сыну, улучив минутку в магазине. — Такое дело. Сейчас поедем вместе с ними якобы на туристическую прогулку. Пока светло, надо разыскать дом Иолы и запомнить дорогу. И при въезде на виллу Хилла должен быть столбик с фамилией. А ночью туда вернемся.
— Зачем?
— Пока еще не знаю. Может, посмотрим, висит ли там на стене индусский барометр.
— А ты знаешь, как должен выглядеть индусский барометр?
— Понятия не имею. Не знаешь, есть ли в этих краях магазин, который содержит индус? Или какая лавчонка? Имеет смысл съездить и посмотреть на барометры, если они там, конечно, есть.
Мы нагрузили тележку продуктами и пристроились в хвост к кассе.
— Удивительно, что этот «С» так быстро нашелся, вернее, нашлась. Мы собирались искать его долго и упорно, дело представлялось совсем безнадежным, и вдруг сразу натолкнулись? Странно это...
— А может, наоборот, все логично? Приехали с тобой сюда, а тут что-то вроде ихних Мазурских озер, все себе дачи здесь понастроили...
— Они называют их «котыче».
— И еще «саммерсхузы». Нет, чтобы по-человечески назвать коттеджем...
— Ты бы еще вспомнила шале и бунгало.
— Да как их не назови, впечатление такое, что все с Онтарио кинулись сюда строить летние домики, так что ничего удивительного.
— Это как посмотреть. Миллионеры здесь не селятся, они предпочитают отдыхать на Флориде, а пани Кульская сказала, что скорняк был богат.
— Миллионеры ездят также на Гавайи и на Ривьеру, но ему приходилось экономить денежки, чтобы хватало на меха для Сонечки. Впрочем, сейчас здесь бедным делать нечего, Тадеуш сказал — ярд берега стоит четыре тысячи долларов, Тереса ведь в давние времена строилась, тогда все было намного дешевле. Так что в последние годы тут впору селиться как раз миллионерам. А то, что Хилл построил коттедж возле Иолы, может оказаться простой случайностью.
— Нет, —упорствовал Роберт, —мы не имели права так моментально найти то, что хотели.
— Имели. Убит один из владельцев коттеджа; в дачном поселке, где все друг друга знают, новость разнеслась моментально, а пани Бася всегда все узнает первой. Такая уж у нее судьба, а может, и жизненное кредо. Эти места она освоила первая, кажется, тогда еще ездили на лошадях. И она — первая знакомилась с людьми, которые появлялись в этих краях, и делает это до сих пор. Так что ничего удивительного в самом факте нет. Удивительно лишь то, что мы с тобой не кинулись немедленно в магазин по Тересиному приказанию, а задержались и услышали монолог Баси. Сколько с нас? Сорок два доллара?
— И семьдесят шесть центов.
— А что мы такое накупили?
— Понятия не имею. Если хочешь, семьдесят шесть центов могу дать своих.
Мы загружали багажник купленными продуктами, когда мамуля с внучкой вернулись из лавчонки с комиксами и, не обращая на нас внимания, занялись новинками.
Небо на западе было еще совсем светлым, а с противоположной стороны уже вышла луна и очень ярко светила. Весьма кстати, освещение нам необходимо. Мы с сыном сидели в машине на обочине лесной дороги и ждали.
Нам очень помогли Иола и ее мама. Они явились с визитом к Тересе сразу же после нашего возвращения из магазина, и мне без труда удалось получить от них приглашение на вечерний чай.
Ни Иола, ни Марыся ни в чем не походили на пани Кульскую, и все равно нельзя было не затронуть тему трагической гибели их соседа.
— Привезла я ей цветочки, как обещала, — рассказывала Марыся, — и, пока не высохли корешки, собиралась посадить, как раз на границе наших участков. И тут вдруг являются два таких респектабельных господина. «Где хозяйка соседней виллы?» А пани Соня на озере загорала, так они спустились за ней, привели, вместе с ней в дом вошли и через пять минут вышли, пани Соня едва успела переодеться. И уехали. Я так и остолбенела. Хорошо, тут приехала пани Кульская и сказала, что пана Хилла убили. Я и не поняла, что это полицейские были.
Обстоятельства складывались удачно. О несчастье Сонечка узнала от полицейских, они не спускали с нее глаз, дали ей всего пять минут и увезли, наверное, для того, чтобы опознать труп. Так что в своем «котыче» она ничего не могла спрятать или забрать оттуда с собой, все должно остаться на своих местах. Вряд ли даже подошла к барометру, если полицейские дышали ей в затылок. Но она может вернуться в любую минуту, надо спешить.
Иола с Марысей были очень гостеприимны, вечерний чай растянулся до ночи, затем мы распрощались и сделали вид, что отчалили в направлении Бэррис Бэй, но за первым же поворотом развернулись и помчались в противоположную сторону. Не думаю, что на нашу машину кто-то обратил внимание, коричневых «плимутов» здесь была пропасть.
Поскольку мы предусмотрительно еще днем осмотрели владения мистера Хилла, два раза проезжая мимо них туда и обратно, теперь знали, где остановиться, на всякий случай проехав мимо них и третий раз, в полной темноте. И вот теперь ждали.
— Фонарик у меня с собой, — похвастался сын, извлекая из-под сиденья полуметровую дубинку. Фонарик мне сразу понравился.
— В случае чего им можно стукнуть по башке?
— Еще как! Я специально выбирал самый тяжелый. И отмычка у меня есть.
И ребенок с гордостью продемонстрировал примитивное орудие — небрежно, кое-как отбитый кусок железа. Я недовольно скривилась.
— Наши, польские, и то лучше. Я думала, уж в Канаде они получше будут. Как же технический прогресс?
— Так она же и есть польская! — информировал Роберт. — Я ее из Варшавы привез. Не раз испытана, особенно хорошо открывает большие замки.
— А если там маленькие?
— Попробуем булавкой. А теперь поделись своими планами.
— Сначала через окна разглядим интерьер, посмотрим, где там висит индусский барометр.
— А если висит, влезаем через окно, хватаем барометр и поминай как звали?
— В дом проникнем обязательно, не знаю как, но я давно созрела и на кражу со взломом. А вот похищать индусский барометр не будем, поищем обыкновенный, который раньше висел на том самом месте.
— Ты, мать, голова! — с уважением констатировало дитя.
— Любой кретин, в лапы которого попало бы письмо, стал охотиться за индусским. А как ты догадалась?
— По себе сужу. Вот, например, сообщила я тебе, что приобрела прекрасную новую шариковую ручку. Где бы ты стал искать что-то маленькое-премаленькое, спрятанное мною, может, свернутое в трубочку?
— Конечно, в разбитом горшке, что стоит у тебя на письменном столе. В нем ты держишь давно вышедшие из употребления старые ручки и прочую дребедень, которые давно пора выбросить. Почему не выбрасываешь?
— По опыту знаю — как только выброшу что ненужное, на следующий день выясняется, что без него никак не обойтись. В данном случае барометр следует искать в старой рухляди. Не представляешь, где они могут держать всякий хлам?
— Не представляю. А чего мы ждем?
— Тоже не знаю. Впрочем, думаю, можно приниматься за дело. Вроде кругом спокойно. К самому дому не станем подъезжать, на всякий случай оставим машину вон там, в кустах.
От дома Иолы владения покойного Хилла закрывала густая растительность — ели, сумаки, какие-то декоративные кусты, за которыми целиком скрывался дом. Получалось, что со всех сторон его окружала плотная стена зелени — высоких деревьев и колючих кустов.
Стараясь ступать осторожнее, мы с Робертом подошли к темному замершему дому. Нельзя сказать, что вокруг стояла мертвая тишина. Совсем нет. Со стороны озера доносились самые разнообразные звуки: кто-то плыл на лодке, слышался стук уключин и плеск рассекаемой носом воды, кто-то у самого берега купался, плескаясь и отфыркиваясь, а где-то неподалеку группа молодежи, похоже, развлекалась тем, что сталкивали друг дружку в воду с мостков, сопровождая свои действия гоготом и ржаньем.
Уткнувшись носом в первое с краю темное окно дома, я шепотом приказала сыну:
— Посвети!
Мощный поток света выхватил из темноты помещение за окном. Кухня, в раскрытую дверь виднелась гостиная.
— В кухне искать нечего, идем сразу посмотрим на гостиную. В окно с той стороны. И не мог бы ты как-нибудь отрегулировать фонарик? — недовольно спросила я. — Светит прямо как морской маяк, еще кто заметит! Нам бы и половины мощности хватило.
— Не могу. Да ты не беспокойся, здесь везде что-нибудь светит, не обращай внимания. Кто заметит? Ведь никого же нет.
Обогнув дом, мы поднялись на террасу, выходящую в сторону озера. Сюда звуки с озера доносились отчетливей. Тычась носами в темные стекла окон и дверей, мы принялись изучать с помощью фонарика стены гостиной.
Барометр на белой стене мы с Робертом увидели одновременно. Во всяком случае то, что висело, очень походило на барометр с завитушками в индусском стиле, недаром мы специально съездили в лавчонку с товарами из Индии, чтобы ознакомиться со спецификой декоративного искусства этой страны.
Так, первый пункт программы выполнен, можно переходить ко второму. Приказав Роберту погасить фонарик, я уже собиралась спуститься с террасы, как вдруг заметила, что в раскрытой двери из гостиной в кухню что-то мигнуло.
Мы затаили дыхание. Больше ничего не мигало, никаких звуков оттуда не доносилось, но я всей кожей ощущала нависшую опасность. Она-то и заставила меня задуматься над тем, что я собиралась делать. В чужой стране, ночью, незаконным путем проникнуть в дом недавно убитого человека и похитить из этого дома не принадлежащую мне вещь! Мало того, сообщником своим в этом уголовно наказуемом деянии я делаю собственного сына, приехавшего работать в Канаду.
— Немедленно катись отсюда! — не допускающим возражения шепотом приказала я сыну. — Немедленно! Выведи машину как сумеешь — задом, передом — и уезжай, не включая фар! Остановись где-нибудь подальше и потом каждые полчаса проезжай здесь по шоссе. Я тебя буду ждать на шоссе или вообще...
— Мать! Ты что?!
— Дурак, не понимаешь, полиция! Даже если меня схватят, что-нибудь совру, завтра же выпустят. Ну, без разговоров! С той стороны, потихоньку, раз-два!
Не соблюдая осторожности, я с грохотом спрыгнула с террасы и пошла вокруг дома, топая и с шумом раздвигая траву. Так и есть! К дому двигалась какая-то темная фигура. Увидев меня, она остановилась.
— Good evening, — вежливо поздоровалась я, на всякий случай по-английски.
— Good evening, — ответила мне фигура дамским голосом. Быстро сделав оставшиеся два-три шага, она поднялась на крыльцо дома и включила яркую лампу над дверью. Ослепительный свет залил все вокруг. В его свете я могла разглядеть незнакомку. Что такое? Нет, невозможно! Наверное, мне привиделось... Быть не может!
— Финетка! — воскликнула я, все еще не веря глазам своим.
Фигура на крыльце в свою очередь вгляделась в меня, наморщив лоб, и произнесла без особенных эмоций:
— А, это ты!
Какое-то время мы молча рассматривали друг дружку. Первой отозвалась Финетка:
— А ты постарела, —безжалостно констатировала она.
— Сколько лет мы не виделись. Что здесь делаешь?
К моему огромному сожалению, я не могла ответить ей тем же комплиментом, а сказать правду было выше моих сил. За все эти годы. Финетка ничуть не изменилась, осталась все той же самой красивой девушкой времен моей молодости. Ну, может, чуточку и повзрослела, не скажешь, что это лицо двадцатилетней девушки, но минувшие годы придали ему лишь выразительность и особое очарование. Надо же, с некоторых женщин годы сплывают без всяких последствий, как вода с толстой гусыни...
— А ты что тут делаешь? — перешла я в наступление.
— Живу я здесь, — ответила Финетка. — Временно... А ты?
— А я ищу Иолу.
— Какую Иолу?
— Вернерову. Где-то здесь неподалеку ее дача.
— А ты знакома с Иолой?
— Так получилось, что ее сестра Эльжбета лет двадцать назад вышла замуж за моего кузена. Да нет, я уже поняла, что это не ее дом, что я забрела в чужие владения, но никак не ожидала встретить здесь тебя. А ты знаешь Иолу?
— Знаю, — подумав, отозвалась Финетка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37