Когда-то по этой дороге гнали баранов на продажу, отсюда и название дороги. Теперь это скоростная магистраль длиной в тридцать три километра. А на самом деле почти всегда это тридцать три километра пробки, какой свет не видел! Две недели назад меня занесла сюда нелёгкая, и двадцать метров я тащился пятнадцать минут. Сейчас приступили к строительству нового шоссе с двухрядным движением, пока не построят — в Алжир не поеду.Яночка только собралась горячо возразить, как их машину обогнала какая-то другая, явно африканская! На шофёре был яркий халат с широкими рукавами, а на голове большой белоснежный тюрбан. Пассажирками его были две арабки, закутанные с головой в белые покрывала.Вильнув задом, обогнавшая их машина стала быстро удаляться, а внимание Яночки привлекли дорожные указатели с большими надписями по-европейски — с одной стороны BLIDA, а с другой LARBA и SOUR ELGHOZLANE. Под этими надписями виднелась арабская вязь. Вдоль шоссе росли гигантские агавы, дикие и запылённые. Девочка опять вспомнила, что находится она в Африке, и безграничное счастье заполнило её душу. Все здесь ново, все необычно. Бог с ним, с Алжиром, увидит его когда-нибудь в другой раз, пока надо наслаждаться тем, что видит вокруг.— Да, и в самом деле жарко, — сказала пани Кристина. — Послушай, Роман, можно я сниму платье? Я в купальнике.— Храни тебя Бог! — в ужасе воскликнул пан Роман. — Не забывай, ты находишься в мусульманской стране! Можешь снять с себя все, что под платьем, но платье обязательно оставь, иначе нас могут забросать каменьями. Я же предупреждал, одевайся соответственно!Пани Кристина рассердилась.— А я и оделась соответственно, не придирайся. Так, чтобы легко можно было раздеться. Но не предполагала, что здесь такое пекло, в платье с рукавами не выдержу, хоть рукава и короткие.— Вот и надо было надеть без рукавов, — наставительно заметил муж. — Без рукавов у тебя не найдётся ничего поблизости?— Пляжный халатик, я его специально положила в чемодан на самый верх. Чемодан в багажнике.— Тогда немного отъедем, и переоденешься, — решил пан Роман. — Пока потерпи.Поворчав, пани Кристина вынуждена была покориться. Какое-то время ехали молча, дорога поглощала все внимание водителя. Но вот на ней стало свободней, пан Роман прибавил скорость и сказал:— Может быть, имеет смысл проехать через Ущелье обезьян? Правда, дорога немного длиннее, но спокойнее. А потом выезжаем на плато, и прямиком до Тиарета, через Махдию…— Да! — одновременно вырвалось у Павлика с Яночкой, хотя отец спрашивал не их, а маму. Та отозвалась:— Мне все равно, лишь бы где-нибудь нашлось место, чтобы переодеться. Пока я просто не в состоянии любоваться красотами природы. Там найдётся такое место?— Именно там сколько угодно таких мест. Но… — засомневался вдруг отец, — там вы захотите кормить обезьян, а у нас ничего для них нет. А быть в Ущелье обезьян и не покормить их — считай, напрасно приезжали, никакого удовольствия.— Так ведь ты сам сказал — захватил для нас фрукты.— Это для вас, даром, что ли, я целый час мыл их в растворе марганцовки? Не отдавать же их обезьянам. Разве что по дороге купим…Яночка с Павликом изо всех сил вцепились в предложенный отцом маршрут. Ущелье обезьян и Махдия — два пункта, фигурирующие в таинственном письме… Бог с ним, с Алжиром, решила Яночка. Бог с ней, с дорогой через горы, решил Павлик. Всем можно пожертвовать ради этих двух пунктов. Только через Ущелье обезьян и Махдию! Мать удалось сагитировать очень легко: раз в ущелье найдётся укромное место для переодевания — едем в ущелье!Отец перестал сомневаться.— В таком случае запасёмся в Блиде какими-нибудь фруктами и едем через ущелье, — решил он.Ущелье обезьян оказалось гигантским и чрезвычайно живописным. Шоссе вилось по склону горы. С одной стороны стеной возносились в голубое небо изрезанные разноцветные скалы, с другой резко вниз обрывалась бездонная пропасть, по ту сторону которой опять возвышались скалы, поросшие редким лесом и кустарником. Образованная Яночка называла дикие оливы, фисташки, можжевельник и даже пробковый дуб. На дне пропасти лениво струился жалкий ручеёк грязно-коричневого цвета.На одном из изгибов этого колоссального ущелья шоссе внезапно расширялось, образуя нечто вроде стоянки для автомашин. Тут пан Роман и остановил свой «фиат».— Пожалуйста, приехали! — торжественно заявил он и первым вышел на воздух. Брат с сестрой молча последовали за ним.Ущелье производило потрясающее впечатление. Дети даже представить себе не могли такой первобытной красоты, дикости, совершенно необыкновенных красок, а главное, его гигантских размеров. Ошеломлённые увиденным, они молча стояли и смотрели, смотрели. Так вот оно, таинственное, волшебное, сказочное Ущелье обезьян!Отец предостерёг:— Не подходите близко к краю пропасти, можно сорваться вниз.— Фантастика! — отозвалась пани Кристина, уже успевшая в машине переодеться. — А где же обезьяны?— И в самом деле! — спохватился пан Роман. — Где же они?На Хабра не произвели впечатления гигантские размеры ущелья, не ошеломила его дикая красота. Зато сколько здесь новых, совершенно незнакомых запахов! Пёс сразу же приступил к обнюхиванию незнакомой территории, но далеко не ушёл. Подбежав к кустарнику у стоянки, собака вдруг остановилась, недоуменно понюхала землю и воздух, вопросительно оглянулась на хозяев, будто спрашивая, куда это они её завезли, и внезапно сделала классическую охотничью стойку — вытянулась в струнку, морду и вытянутую переднюю лапу направив в сторону зарослей. Потом Хабр покрутился на месте и сел, совершенно сбитый с толку.— Есть обезьяны! — обрадовался Павлик.— Езус-Мария, будет конфликт! — испугалась пани Кристина.— Не будет никакого конфликта, — успокоила маму Яночка.Девочка уже стряхнула с себя наваждение, вызванное воздействием сказочного пейзажа, и бросилась к своему любимцу.— Сейчас я ему все объясню.Присев на корточки рядом с Хабром, девочка прижала к себе его умную голову и принялась втолковывать собаке:— Хабрик, это обезьяны. Просто обезьяны. Хорошие, спокойные обезьянки. Их нельзя трогать. Ты только покажи их нам, но не трогай! Понял, пёсик? Они хорошие.Конечно же умный пёс все понял. И по его виду можно было понять — очень обрадовался. Обрадовался тому, что понял обстановку, понял, что ему следует делать. Ну что же здесь непонятного? Его маленькую хозяйку интересует какая-то новая дичь, которая водится в этих местах. Дичь интересная, но неопасная, на людей и собак не бросается. Его попросили выследить её, но не трогать, только сообщить, где она скрывается.Пёс двинулся на поиски, и тут же выяснилось, что дичь скрывается повсюду: вот в этих зарослях вокруг стоянки, в расселинах вон тех скал, вон там внизу, на спуске к воде. Видимо, обезьяны испугались собаки и не решались показываться, предположил пан Роман. Но вот они осмелели, и, похоже, самые храбрые из них решили рискнуть. Они вылезли из укрытия и, широкой дутой обходя собаку, бесстрашно приблизились к людям.И тут началось! Пани Кристина и дети были в полном восторге. Оказалось, кормление обезьян на свободе — ни с чем не сравнимое удовольствие. Обезьяны не боялись брать фрукты прямо из рук людей, вырывали их друг у друга, забавно ссорились. А как наглядно проявлялись индивидуальности отдельных особей! Были пугливые и скромные, что жались в сторонке, были храбрые и просто нахальные, что беззастенчиво выпрашивали лакомство, а то и вырывали его из рук. Были просто озорники, которые не интересовались подачкой, присутствием гостей воспользовались только для того, чтобы вволю позабавиться — прыгали на машину и просто на плечи гостей, дрались друг с другом и задирали других, воспитанных и вежливых обезьянок. Особенно трогательны были малыши, обезьяньи детки, вцепившиеся крохотными ручонками в густую шерсть своих мамаш. Несколько килограммов абрикосов разошлись за считанные минуты.— Дикие обезьяны на свободе! — восхищалась пани Кристина. — Просто чудо! Обязательно приеду сюда ещё раз.— А где Хабр? — вдруг встревожилась Яночка, первая заметив отсутствие своего любимца.Пёс отыскался неподалёку. Понаблюдав немного за обезьянами, собака занялась более интересным делом — изучением экзотического края. И в ходе изучения наткнулась на ручеёк, стекающий с отвесной скалы и образовавший у её подножия небольшое озерцо. Яночка застала своего любимца за тем, как он жадно лакал холодную воду.— Папа, а эту воду можно пить? — с беспокойством спросила девочка. — Хабр не заболеет? Вспомни бабушкины заповеди. И амёбу…— Можно, — успокоил дочку отец. — В горных ручейках вода чистая, люди тоже могут пить. Мы сейчас проедем немного дальше и умоемся в каком-нибудь из источников, надо вымыть руки и лица, все-таки обезьяны, кто их знает… Тут много таких ручейков.— И напьёмся?Отец неуверенно ответил:— Арабы пьют, но они привычные. Нам не стоит, все-таки микрофлора воды для нас непривычная. А собаке ничего не будет, не беспокойся.— Тогда почему же тот ручей, что течёт там, внизу, такой грязный? — спросил Павлик. — Прямо, как навозная жижа…Отец возразил:— Нет, он не грязный. Там тоже чистая горная вода, но в ней растворена глина, вот вода и приобретает такой цвет. Все уэды здесь такие. Уэдами тут называют реки. Большинство из них наполняются водой только на короткое время, в сезон дождей. А по большей части вот такие ручейки, в горах. А почвы здесь коричневые, отсюда и цвет уэдов.— Как же в таком купаться?— В таком вообще не купаются. Купаться будете в море. Правда, от Тиарета до моря двести километров, но наши часто ездят на пляж. Все, хватит прохлаждаться, поехали, до дома ещё ехать и ехать.Выехали из ущелья. Дорога, и до того достаточно извилистая, теперь уже совершенно невозможными серпантинами карабкалась в гору. И все время вилась по склонам гор, так что с одной стороны дороги поднималась отвесная скала, а с другой круто обрывалась пропасть. Нагнали какой-то грузовик и уныло тащились за ним в хвосте пыли, так как обогнать его на узкой дороге было невозможно.Немного отдохнувшая в Ущелье обезьян пани Кристина поначалу было восхищалась живописным ландшафтом, но скоро устала от бесчисленных поворотов и принялась ворчать:— И что, так будет всю дорогу? У меня от этих серпантинов уже голова кружится. Отец загадочно произнёс:— Ты ещё сто раз успеешь соскучиться по этим поворотам, пока мы доберёмся до места. И учти, сейчас я еду по лучшей дороге, а через час и вовсе выедем на ровную. А вот если бы тебе пришлось ехать по трассе с Эль Хемиса до Тисемсильта! Представляю, что бы ты сказала.— Это та дорога, по которой тебе не советовали ехать в темноте? — догадался Павлик.— Да, и если бы мне пришлось ехать по ней впервые ночью… Теперь уже я справлюсь, не раз ездил по ней днём, но ночью… Сами видите, какие здесь дороги: сплошные повороты, ни одного прямого участка, никаких указателей, предупреждающих об опасных поворотах, даже разделительной полосы нет.— Есть указатель! — крикнула Яночка. — Смотри, указатель «поворот»! Видишь, стоит знак: «поворот налево».— И в самом деле, — пробурчал пан Роман. — Один поворот обозначили…— Надеюсь, мы едем не туда? — спросила пани Кристина, показывая на выглянувшую из-за поворота огромную лысую гору.— Именно туда! — ехидно произнёс её супруг. — Там расположена Медеа.Вопреки ожиданиям, Медеа всем понравилась. Она оказалась большим, красивым и зелёным городом. Пани Кристина воспрянула духом.— Ну, если Тиарет тоже такой…— И не надейся! — перебил её муж. — Тиарет намного меньше. И грязнее. И совсем некрасивый, почти нет зелени. Так что настраивайся соответственно.Павлик всю дорогу пребывал в состоянии восторга. Представить себе ещё более крутую трассу он просто не мог. И твёрдо решил: не уедет из Алжира до тех пор, пока собственными глазами не увидит той самой, жуткой дороги.А через час уже просто трудно было себе представить, что где-то вообще могут существовать крутые повороты и серпантины дороги, вьющейся по горным склонам. Перед путешественниками по обе стороны дороги простиралось ужасающе ровное пространство, без малейшей складочки. Ни горушек, ни оврагов, ровная, как стол, местность, и по виду такая же твёрдая, словно утрамбованная ветрами. Выровненная поверхность плато представляла собой очень безотрадное зрелище — ни деревца, ни кустика, да что там, ни травинки! Ровная, как стрела, дорога тянулась до самого горизонта. Пан Хабрович нажал на газ.— Ради всего святого, что это? — с изумлением вопросила пани Кристина, глядя на безрадостный пейзаж за окнами.— Некоторые называют это саванной, — вздыхая, ответил её муж. — А на самом деле — обычная каменистая полупустыня, естественный переход от субтропиков средиземноморского побережья к Сахаре. Я же говорил, ты ещё пожалеешь о живописных серпантинах в горах.При звуках волшебного слова «саванна» в Яночке все замерло. Сколько она читала о них, как мечтала увидеть собственными глазами! Саванна, преддверие пустыни!— Папочка, остановись на минутку, — попросила девочка. — Я хочу пощупать саванну.Пан Хабрович остановил машину. Солнце клонилось к западу, но жара по-прежнему стояла страшная. Павлик напоил Хабра, водой в пластмассовом пакете он предусмотрительно запасся в Ущелье обезьян. Теперь это прохладное, тенистое ущелье осталось так далеко, что, казалось, их отделяли от него годы и годы пути. А алжирский аэропорт и вовсе находился где-то на другой планете.— Надо же, не верится, что ещё сегодня утром мы были в Варшаве! — вслух удивился Павлик.Яночка вылезла из машины, сделала несколько шагов по твёрдой каменистой земле и вернулась.— Я прошлась по саванне! — похвасталась девочка. — Но странная она какая-то, совсем пустая. А я читала, в саваннах трава выше головы! Здесь же ничего не растёт, только какие-то сухие колючки.— Тут растёт только то, что специально выращивается арабами. Сильные ветры с юга несут пыль пустыни и уносят вместе с нею все семена растений. К тому же здесь очень сухо, глинистая почва превращается в камень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36