Поощрением в этом адском труде ему служили те редкие минуты, когда она отвечала на его вопрос, вставала вдруг со своего «стула смерти», — как он давно прозвал его про себя, — просила прокатить ее по окрестностям, до города, или просто выражала желание перекинуться в карты. В такие редкие минуты она, хоть и выглядела по-прежнему бестелесным призраком, все же говорила и действовала по-человечески. Почти по-человечески.
Однако, едва только в нем снова возгоралась надежда, она вновь впадала в свое полулетаргическое состояние полной отрешенности от этого мира. Это были самые страшные моменты в его жизни.
— Нет, есть! — ожесточенно повторил он. На этот раз она ничего не ответила. Тогда он раздраженно отвернулся от нее и сквозь зубы бросил: — Мне надо отправляться на работу. Элиас заждался меня. Ему нужна моя помощь.
— Знаю. Иди, Роберт. Все правильно. Со мной будет все в порядке.
И она попыталась улыбнуться. Когда-то ее улыбка была ярче маяка, который теперь освещал путь корабля в гавань Окленда. Теперь даже эта слабая попытка изобразить удовлетворение давалась ей с трудом.
Он старательно скрывал чувства, которые бушевали внутри него.
— Вернусь домой пораньше, если смогу.
— Я знаю.
Он машинально направился к выходу, но внезапно остановился у самой двери, резко развернулся к ней лицом и, горячась, проговорил:
— Слушай, меня там не было! Но даже если бы я там был, вряд ли бы смог что-нибудь сделать! Сотни семей потеряли своих сыновей на этой паршивой войне!
Она все так же неподвижно смотрела в свое окно. Не улыбалась. Не хмурилась. Не отвечала.
«Ничего, — подумал он. — Скоро грядут хорошие перемены».
Он знал о том, что Джордж Грей, их бывший уважаемый и почитаемый всеми губернатор, прослышавший о том, какие беды обрушились на здешнюю колонию, согласился вернуться сюда из Кейптауна и вновь занять пост, который он в свое время оставил. В принципе, это было неслыханным событием, чтобы человек такого ранга возвращался на оставленную должность, но Грей принял такое решение и был в нем тверд. Если вообще на свете существовал человек, которому было бы под силу вытянуть Новую Зеландию из того болота, в котором она увязла, положить справедливый конец надоевшей войне с маори, то таким человеком был только Грей. Никто не сомневался в том, что вожди местных племен, — даже те из них, кто был непреклонно настроен на продолжение борьбы с пакеа, — вспомнят честность и мудрость Грея, Это был, пожалуй, единственный белый человек, которому бы они скорее всего поверили.
Кроме того в этом заключалась последняя надежда для колонистов: что Грей наконец закончит войну.
— Ты хорошо провел время в Таравера?
— Что?
На какое-то мгновение ее слова заставили его напрячься, но затем нервы расслабились. Вполне естественный вопрос, принимая во внимание то, что последние две недели он провел в доме у озера. В ее тоне не было ничего провокационного. Таравера было слишком удалено отсюда, слишком редко посещалось колонистами, чтобы какие-то слухи добрались от него до Окленда. Многие его знакомые гораздо лучше знали Сидней и Мельбурн, чем окрестности озера Таравера.
Она ничего не могла знать. А даже если бы о чем-то и прослышала, то, — он был в этом абсолютно уверен, видя ее состояние, — не смогла бы сделать соответствующие заключения.
— Как и обычно, я провел там время с большой пользой. Наши овцеводческие ранчо процветают, хотя, конечно, все было бы гораздо лучше и спокойнее без войны. — На какую-то секунду он умолк, но тут же продолжил: — Хочешь съездить туда еще раз? Погода стоит нормальная. Ты же знаешь, что я для тебя построил тот дом.
— Да, — проговорила она со вздохом. — Для Кристофера и для меня. Не знаю…
Ему приходилось напрягать слух, чтобы услышать ее.
— Значит, скоро поедем?
— Да… Скоро…
Внезапно им овладело дикое желание, насущная потребность уйти из этой комнаты, покинуть этот дом. Когда-то это было веселое, располагающее к хорошему настроению место, лучшая резиденция во всем городе. Да что там город! Во всей стране!
Теперь дом превратился в свою грязно-серую тень, стал призраком. Не то, что дом на озере, где жила его любовница. Дом стал похож на его жену. Его и окрестности окутала пелена тьмы и пустоты.
«Оказывается, от дома до могилы один шаг», — раздраженно подумал он.
Но сам себя он там хоронить отнюдь не собирался, черт возьми!
Для будничного дня улицы были странно пустынны. Это сразу бросилось ему в глаза. Движение на них почти отсутствовало. Он миновал несколько распряженных фургонов. Лошади неторопливо паслись в сторонке. В воздухе стояла тишина. Это его насторожило и он ускорил шаги.
Что стряслось за те две недели, что он отсутствовал? Если предположить, что все уехали на пикник за город… Но сегодня не было никакого праздника. Нет, очевидно, произошло что-то из ряда вон выходящее. Может, крупная драка в районе гавани?
Но Коффин прекрасно знал, что уличные потасовки с некоторых пор стали большой редкостью. Всякий, у кого чесались кулаки, мог записаться в ополчение и отправиться бить кингитов. С соседями никто уже не «махался».
Даже «Дом Коффина» был погружен в молчание. В дверях ему встретился лишь один человек. Куда подевались обычная суматоха и сутолока на крыльце?
Нахмурившись, он вошел внутрь.
Несколько клерков подняли на него глаза, прежде чем вновь вернуться к своим обязанностям. У Коффина едва челюсть не отвалилась! Более половины столов и рабочих мест пустовало!
Надо было еще на улице остановить кого-нибудь из редких прохожих и узнать, что такое стряслось с целым городом. Но Коффин был настолько погружен в свои собственные проблемы и невеселые мысли, что как-то не придал значение непривычной обстановке, которая окружала его по пути на работу.
В кабинет Элиаса Голдмэна он ворвался уже бегом. Это была просторная и красиво убранная комната, как и приличествовало «второму» кабинету в этом заведении. На огромном письменном столе было накидано черт-те знает сколько бумаг. Самого Голдмэна нигде не было видно.
Через секунду он вышел из маленькой боковушки, где хранились кое-какие архивы и документы. Он с удивлением уставился на нежданного гостя.
— Господин Коффин? Когда вы успели вернуться, сэр?
— Только сегодня утром, Элиас. Пришлось недоспать немного.
Коффин замолчал и прислушался к внешним звукам. Брови его нахмуренно сдвинулись. Его окружала непривычная и поэтому подозрительная тишина. Ему не хватало стука закрываемых дверей, шарканья человеческих ног по полу холла, непрекращающегося скрипа перьев и карандашей по бумаге, приглушенного гула голосов сотрудников «Дома Коффина» и многочисленных посетителей.
— Что происходит, Элиас? Где все люди? Куда они провалились? Если наши конкуренты прознают про это и решат воспользоваться, у нас будут серьезные проблемы.
— Нет, сэр, проблем не будет. Хотя бы потому что все наши конкуренты в настоящее время находятся в таком же положении, что и мы. Если не хуже. — Голдмэн выглянул в окно, которое выходило на недавно отстроенный в городе деловой квартал. — У всех те же неприятности, что и у нас.
— О чем ты говоришь, Элиас?! Что тут происходит, черт возьми?!
Голдмэн оторвался от окна и вновь взглянул на своего босса.
— Вы что, хотите сказать, что ничего еще не знаете?
— Проклятье, Голдмэн! Я две недели торчал на озере! Не много узнаешь новостей, прохлаждаясь в Те Вайроа!
— Значит, вы действительно ничего не знаете и не слышали, — проговорил задумчиво Голдмэн. Он прошел к себе за стул и удобно откинулся на спинку стула. — Все это очень удивительно, сэр. Так сказать, массовый исход… Хотя ни я, ни кто-либо другой, конечно, не могли его предотвратить… Стоило только этому поганцу обронить словечко, как тут же и началось…
Коффин делал все, чтобы хотя бы внешне оставаться спокойным. Он сел на стул с противоположной стороны стола.
— Какое словечко, Элиас, можешь ты мне наконец объяснить? Я ничего ровным счетом не понимаю. Ну, не томи же ты! Говори!
Про себя Коффин подумал: «Не сошел же весь мир с ума за время моего отсутствия?»
Спокойствие Голдмэна и сам факт его присутствия на своем рабочем месте доказывали Коффину, что все-таки не весь мир сошел с ума. И на том спасибо.
— Все уехали, — беспомощно разведя руками, сообщил Элиас. — Все, черт возьми, уехали. По крайней мере большинство жителей. Собрали манатки и подались.
— Подались?.. — растерянно переспросил Коффин. — Что ты этим хочешь сказать? Куда подались? И наши тоже? Голдмэн спокойно кивнул.
— А они что, не понимают, что это будет стоить им рабочего места и заработка?
— Те, кто уехал, уже не хотят и слышать о работе и заработке. О, конечно, я полагаю, что многие станут постепенно возвращаться обратно. Но в настоящее время и в течение ближайших месяцев, боюсь, нам придется покрутиться, чтобы не развалить налаженное годами дело. Наше единственное утешение состоит в том, что все без исключения предприниматели по стране находятся сейчас в аналогичном положении. Слухи летят очень быстро. Там, где сегодня еще идет обычная размеренная жизнь, завтра все будет перевернуто вверх дном. Вы уж мне поверьте. Из Веллингтона и Крайстчерча уже доходят нерадостные известия. Хотя сейчас у всех на слуху Дунедин… — Натолкнувшись на недоуменный взгляд Коффина, Голдмэн несколько раз качнул головой. — Да, да, господин Коффин. Именно туда все и подались.
— Что им там делать-то, в Дунедине? Это, насколько я знаю, занюханный рыбацкий городишко с жалким портом где-то на юго-востоке Южного Острова, да?
— Именно. На побережье Южного Острова, — согласился Голдмэн. — Все это, господин Коффин, действительно смешно. Если, конечно, не думать о том, во что влетит нашему бизнесу вся эта забавная история. Все вроде шло нормально. Вот и Джордж Грей согласился вернуться и навести у нас порядок. И война потихонечку продвигается к нашей победе. Даже таранакское восстание на западе выдыхается день ото дня. Нет, надо было, чтобы на нашу голову свалилась эта история, которая уже черт знает сколько крови попортила нормальным людям. И еще сколько попортит! Надо же было, чтобы все это стряслось!
— Да что стряслось-то, Элиас! Я уже устал строить догадки и требую четких объяснений!
— Стряслось то, о чем мы всегда очень любили шутить. Это-то больше всего лично меня и потрясло.
— Что?! — вскричал вне себя Коффин.
— Золото.
Коффин был уверен в том, что неправильно понял своего заместителя, поэтому переспросил.
— Золото, золото, — закивал головой Голдмэн. — Помните, как много лет назад мы толковали с вами о возможностях его обнаружения здесь? Многочисленные опыты наконец убедили всех в том, что здешняя земля не может родить ничего, кроме зеленого камня и янтаря, а вот поди ж ты! Оказалось, что все мы здорово ошибались. Золото было обнаружено в местности Отаго, что на Южном Острове. Именно туда-то и направились все более или менее крепкие и толковые мужчины, господин Коффин. Не считая целой орды клерков, бухгалтеров и посыльных.
Коффин с трудом усвоил в своем мозгу это небывалое сообщение. Затем он поднялся, прошел мимо Голдмэна к окну и внимательно оглядел пустынные улицы города. Голдмэн повернулся на своем стуле, чтобы не терять из виду босса, который находился, мягко говоря, не в самом лучшем расположении духа.
— Этого не может быть, — наконец глухо проговорил Коффин. — Это, очевидно, что-то вроде ложной тревоги. В Новой Зеландии нет никакого золота!
— Попробуйте доказать это утверждение тому человеку, который на прошлой неделе прибыл сюда из Дунедина на корабле. При нем было два больших кошеля, сэр, и оба были доверху наполнены золотом. Оба! Доверху! Когда я об этом услышал, то не поверил точно так же, как сейчас не верите вы, и пошел в банк, чтобы глянуть на это своими собственными глазами. Самородки и золотой песок, сэр. Тридцать или сорок фунтов, никак не меньше. Я был там в тот момент, когда Лонгмаунт собственноручно производил анализ металла.
— Значит…
— Чистейшее золото, господин Коффин. В кабинете наступила тяжелая тишина. Наконец, Коффин вновь повернулся к столу.
— Отлично! По крайней мере мы никуда с вами не подадимся. Вы ведь не собираетесь этого делать, Элиас?
— Кто, я-то? — улыбнулся Голдмэн. — Я что, похож на старателя, господин Коффин? Нет, на рудниках я не протянул бы и десяти дней. Кроме того, я знаю, что мое богатство зарыто не там.
Коффин кивнул.
— Ваше богатство всегда заключалось в вашей голове, Элиас.
— А в последнее время еще и в моих зубах, — ответил Голдмэн, и они оба рассмеялись.
— Они вернутся, как миленькие, — уверенным голосом проговорил потом Коффин. — Помните, чем закончилась золотая лихорадка в Австралии? В нашем случае будет то же самое.
— Согласен, сэр. Однако до того времени, как первые наши искатели счастья начнут возвращаться, мы будем испытывать большие проблемы с подбором людей на самые незначительные посты.
— Справимся. В молодости справлялись и сейчас справимся.
Коффин скользнул взглядом по крышам домов и устремил его на лес мачт, возвышавшийся над гаванью. «Много кораблей, но мало матросов, — догадался он. — Морячки, небось, первыми клюнули на золотую наживку».
Он много лет боролся и трудился для того, чтобы сделать «Дом Коффина» лидирующим коммерческим предприятием в окрестностях, и это ему удалось. В последнее время он уже подумывал о том, чтобы отойти от дел и начать, расслабившись, вкушать плоды своих долгих трудов. Теперь же все повернулось так, что ему, видимо, вновь придется окунуться в адскую работу с головой. С одной стороны, это должно было разочаровать его. Но вместо этого он ощутил, наоборот, прилив хорошего настроения. Работа будет сжигать все его время и требовать к себе полного внимания. Он позабудет о своих горестях и огорчениях. В его сердце не останется места той темной субстанции, которая словно рак с каждым днем все глубже подрывала его здоровье, уверенность в себе и душевный покой. Единственное огорчающее его обстоятельство заключалось в том, что ему, — по крайней мере на первое время, — придется существенно сократить свои наезды в Тараверу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81