В конце концов Эрик сдался:
— Лучше уйти.
— Нельзя, — возразил Ру. — Ты еле стоишь на ногах. — Он промолчал о ране, которая продолжала кровоточить, несмотря на приложенную к ней тряпку.
Едва не падая от усталости, они спустились к хижине. Дверью ей служила старая шкура. Опершись на стену, всю в угольной пыли, Эрик отбросил шкуру в сторону. Старуха спряталась за кучей лохмотьев, служивших ей постелью, и завопила еще громче.
— Женщина! Мы не причиним тебе зла! — прокричал Эрик.
Старуха моментально перестала орать.
— Почему, — осведомилась она голосом, напоминающим скрежет проволочной щетки по металлу, — вы сразу мне не сказали?
У Эрика кружилась голова, и все-таки он чуть не рассмеялся.
— Мы пробовали, но ты так кричала… — сказал Ру. Старуха выскочила из-за лохмотьев и на удивление ловко для своего возраста и веса — а весила она не меньше, чем Эрик, хотя тот был на добрых полтора фута выше, — выбралась из хижины.
Ру непроизвольно отпрянул. Настолько безобразного человека он еще не встречал — если, конечно, она была человеком. Судя по виду, старуха вполне могла быть какой-нибудь троллихой — из тех, которые, как поговаривали, еще попадались в лесах Дальнего Берега. Ее нос — комковатый багровый выступ — напоминал клубень с большой бородавкой, поросшей длинными волосками, слезящиеся глаза нельзя было назвать иначе как свинячьими, а вместо зубов у нее во рту торчали почерневшие обломки с зелеными краями. Ее зловонное дыхание наводило на мысль о падали, кожа смахивала на ссохшуюся шкуру — и Ру содрогнулся, представив, как выглядит ее тело, скрытое под грязными лохмотьями.
Старуха заулыбалась, отчего сразу стала еще безобразнее.
— Пришли проведать старушку Герту, да? — Она кокетливо запустила пальцы в свои седые космы, в которых было полно соломы и грязи. — Мой муженек как раз уехал в город, так что мы можем…
— Мой друг ранен, — перебил Ру. Тут послышался лай собак, и поведение старухи вновь переменилось.
— За вами охотятся люди короля?
Ру открыл рот, чтобы соврать, но Эрик его опередил:
— Да.
— Люди барона, — уточнил Ру.
— Никакой разницы. Солдаты. — Она выплюнула последнее слово. — Лучше вам спрятаться. Туда. — Она жестом указала на крошечную хижину. — Там вас не найдут.
Эрик с помощью Ру залез внутрь и от вони чуть не задохнулся.
— Я думал, хуже, чем в каморке Тиндаля, быть просто не может.
— Старайся дышать через рот, — посоветовал Ру. Герта опустилась на колени рядом с Эриком и показала на его окровавленное плечо:
— Дай-ка взгляну.
Эрик оттянул воротник, отодрал тряпку. Тряпка присохла, и он скрипнул зубами от боли. Грязными пальцами Герта ощупала рану и подвела итог:
— Рана от меча. Видела сотню таких. Вокруг все распухло. Внутри жаркая болезнь. Убьет тебя, парень, если ее не выгнать. — Она повернулась к Ру:
— У тебя крепкий желудок?
Ру с трудом сглотнул и кивнул.
— Я здесь сижу, и меня до сих пор не вывернуло, не так ли?
— Ха! — загоготала Герта. — То ли еще будет, Ру Эйвери! — Она выпрямилась, насколько позволял низкий потолок. — У меня как раз есть то, что приведет тебя в порядок. Сейчас вернусь.
Ру опрокинулся на спину, наслаждаясь, несмотря на дикую вонь, возможностью отдохнуть. Когда глаза привыкли к полумраку, он заметил в углу сосуд с длинным горлышком, похожий на кувшин для воды. Он взболтнул его и услышал многообещающий плеск. Он вытащил пробку и понюхал жидкость, но не почувствовал никакого запаха. Тогда он с опаской глотнул — и был вознагражден вкусом свежей воды. Ру жадно припал к кувшину, но, вовремя вспомнив о больном друге, поднес горлышко к губам Эрика. Тот сделал несколько глотков и, снова рухнув на кучу лохмотьев, погрузился в тяжелый сон: усталость возобладала над страхом. Во сне он хрипло дышал, и пот катился по его лицу. Над ухом у Ру зажужжала муха, и он рассеянно отмахнулся, думая, можно ли доверять этой странной старухе. С другой стороны, он понимал, что снова пускаться в путь — верная смерть. Внезапно у самой хижины раздался лай и вслед за ним — крик Герты.
Эрик моментально проснулся и сделал попытку встать.
— Что?.. — начал было он, но Ру схватил его за руку. Собаки захлебывались лаем, а Герта кричала:
— Фу! Убирайтесь прочь! — а потом, когда подскакали всадники:
— Уберите своих проклятых дворняг! Они разорвут старую Герту!
— Ты не видела двух парней, один высокий и светлый, а другой маленький и темный? — спросил кто-то начальственным тоном.
— А если и видела, вам-то что?
— Их разыскивают за убийство.
— Убийство, угу? — Последовало долгое молчание, нарушаемое лишь повизгиванием собак. — А вознаграждение?
Ру весь напрягся при этих словах.
— Тому, кто их поймает, барон обещал сто золотых соверенов.
— Неплохой куш, а? — хихикнула Герта. — Нет, я таких не видала, но если увижу, чур, денежки мне!
— Посмотри в хижине, — услышал Ру приказание.
— Эй, вы! — попыталась возразить Герта.
— Отойди, старуха.
Эрик отпрянул, стараясь вжаться в грязную стену, а Ру с головой заполз под вонючее одеяло.
Чья-то рука резко отдернула шкуру, занавешивающую вход, и от света Эрик чуть не ослеп.
— Ну и вонища! — воскликнул солдат, отскакивая.
— Давай, давай! — торопил его командир. Солдат сунул голову внутрь, прищурился, привыкая к темноте, и посмотрел прямо на Ру и Эрика. Потом обвел взглядом хижину и наконец убрал голову.
— Капитан, ничего, кроме грязных горшков и тряпок.
Ру и Эрик обменялись изумленными взглядами. Что за чудеса?
— А собаки? — спросил капитан.
Еще один голос, должно быть, псаря, ответил:
— Похоже, они потеряли след. От вони этого угля любой пес ошалеет.
— Тогда вернемся туда, где они в последний раз взяли след, и начнем сначала. Барон Манфред нам уши отрежет, если мы их упустим.
Послышался свист псаря, подзывающего собак, потом — удаляющийся топот копыт, и Ру, впервые с того момента, как солдат сунул голову в хижину, осмелился сделать вдох.
— Почему он нас не увидел? — спросил он.
— Не знаю. Наверное, здесь слишком темно, — ответил Эрик.
— Нет, наверняка какое-то заклинание. Эта Герта — что-то вроде колдуньи.
— Капитан сказал «барон Манфред». Мой отец умер, — произнес Эрик.
Ру не знал, что на это ответить. Он взглянул на Эрика и в полумраке увидел, что тот откинулся на спину и закрыл глаза.
Через несколько минут шкура снова отдернулась. Но вместо Герты в хижину вошла молодая женщина, довольно высокая, ибо ей пришлось нагнуться, чтобы войти. В полутьме ее волосы казались черными, а лица нельзя было различить, потому что свет падал у нее со спины.
— Что… — начал Ру.
— Молчи, — перебила женщина и повернулась к Эрику. — Я хочу осмотреть рану.
Было в ней что-то, от чего Ру почувствовал тревогу. Ее одежда, по крайней мере на первый взгляд, казалась невзрачной: простое платье какого-то неопределенного цвета, может быть, серого, а может быть, зеленого или синего; в темноте было трудно разобрать. Зато, когда шкура снова закрыла вход, стало можно разглядеть женщину лучше. У нее были высокий царственный лоб и тонкие черты лица, которые можно было бы назвать красивыми, не будь они отмечены печатью озабоченности и сосредоточенности.
Женщина коснулась рубашки Эрика.
— Ее надо снять. Помоги мне, — велела она Ру. Ру помог Эрику выпрямиться, а женщина сняла рубашку ему через голову; после этого он вновь рухнул на спину, весь в поту и тяжело дыша, словно после долгих часов нелегкой работы. Женщина коснулась раны, и Эрик, стиснув зубы, застонал от боли.
— Ты глупец, Эрик фон Даркмур. Два, самое большее, три дня, и ты бы умер от заражения крови.
Вблизи Ру смог хорошо рассмотреть женщину и нашел, что она красива, — и тем не менее в ее манере держать себя было нечто обескураживающее, но сказать об этом вслух Ру не решился бы.
— А где Герта? — тихо спросил Ру.
— Я послала ее с поручением, — был ответ.
— Кто вы?
— Я велела тебе молчать, Ру Эйвери. Тебе следует хорошенько уяснить, что есть время говорить и время слушать — и знать, когда наступает одно или другое. Когда настанет время говорить, ты можешь называть меня Мирандой.
И она занялась раной Эрика. Откуда-то из-под хлама она извлекла мешок, из которого вынула флакон. Содержимое она вылила на рану, и Эрик задохнулся от боли. Потом боль отступила. Миранда достала еще один сосуд и, открыв его, протянула Эрику:
— Выпей.
Эрик выпил и сморщился.
— Горько.
— Не так горько, как безвременная смерть, — заметила Миранда.
Потом она приложила к ране компресс и туго перевязала. Она еще не закончила перевязку, а Эрик уже спал. Миранда посмотрела на него, кивнула и, не говоря ни слова, вышла из хижины.
Ру с минуту подождал, глядя на спящего Эрика, а потом осторожно выглянул наружу. Поблизости никого не было, и он вышел из хижины.
— Привет, любимый! — услышал он сзади и вздрогнул от неожиданности. Обернувшись, он увидел Герту с вязанкой дров.
— Где она? — спросил Ру.
— Кто она?
— Миранда.
Герта остановилась и скорчила рожу.
— Миранда? Не могу сказать, что знакома хотя бы с одной Мирандой. Когда солдаты ушли, я пошла за дровами и не видела никакой Миранды.
— Молодая женщина, примерно такого роста, — Ру показал рукой чуть выше своей головы, — темноволосая, очень красивая, пришла в хижину и перевязала Эрика.
— Красивая, говоришь? — Герта почесала подбородок. — Тебе, наверно, приснилось, мальчик. Ру шагнул к хижине и отдернул шкуру.
— А это мне тоже приснилось? — Он указал на свежую повязку у Эрика на плече.
Герта ошарашенно уставилась на нее.
— Дорогуша, вот загадка так загадка, ага? — Она на минуту задумалась. — Похоже на проделки чудного лесного народца. Быть может, она из тех эльфов, о которых ты наверняка слышал, или какой-нибудь призрак?
— Призрак, как бы не так! Она была из самой настоящей плоти и крови. И уж никак не похожа на тех эльфов, о которых я слышал, — сказал Ру.
Он взглянул на Герту и увидел, что та улыбается; но вдруг она помрачнела.
— Ну ладно, есть тайны, которые лучше не трогать. Мне надо жечь уголь, а ты лезь обратно и отдыхай. Потом я сварганю чего-нибудь поесть.
Ру вдруг почувствовал, что неимоверно устал.
— Отдохнуть — это хорошо, — пробормотал он. Разделить с Гертой трапезу — сомнительное удовольствие, а вот поспать — это как раз то, что нужно. Ру вернулся в хижину и удивился отсутствию вони. «Должно быть, принюхался», — вяло подумал он и повалился на тряпки. Снаружи послышались какие-то странные звуки, но он не обратил на них внимания, потому что почти мгновенно провалился в глубокий сон.
***
Ру проснулся от сердитого щелканья и сел, смахнув с лица листья. Он огляделся и, подняв голову, увидел рыжую белку, крайне недовольную тем, что кто-то разлегся под ее деревом. Только тогда Ру осознал, что находится не в хижине. Он повернулся и увидел рядом Эрика — укрытый чистым одеялом, тот крепко спал, грудь его равномерно поднималась и опускалась, цвет лица был здоровым. Ру посмотрел вниз и обнаружил у себя в ногах такое же плотное одеяло. Он пошарил у себя за спиной, чтобы понять, что было у него под головой — мешок! Но не его старый, а новый, как две капли воды похожий на тот, что лежал под головой у Эрика. Опасаясь за деньги, Ру торопливо его развязал и нашел внутри чистые штаны и рубашку, свежую пару подштанников, новенькие чулки, а на самом дне — свой драгоценный кошель. Он быстро пересчитал деньги и с радостью убедился, что двадцать семь золотых соверенов и шестнадцать серебряных талеров никуда не пропали.
Ру поднялся на ноги. Он чувствовал необычайный прилив сил. От хижины и печи не осталось следа, не было даже золы на земле. Умом Ру понимал, что это должно бы его встревожить, но вместо этого почему-то развеселился. У него было превосходное настроение, он был почти счастлив.
Ру опустился на колени рядом с Эриком и осмотрел повязку. Она была абсолютно чистой и, если уж на то пошло, выглядела так, как будто кто-то только что ее поменял. Ру потрепал Эрика по руке и негромко окликнул его.
Эрик проснулся, на мгновение сощурился, потом сел.
— Что такое?
— Просто хотел проверить, как ты себя чувствуешь.
Эрик осмотрелся.
— Где мы? Последнее, что я помню…
— Хижина и старуха? Эрик кивнул:
— И еще кто-то. Только не могу вспомнить кто.
— Миранда, — сказал Ру. — Она так себя называла, хотя старая Герта сказала, что не знает такой.
Ру встал с колен и протянул Эрику руку. Эрик ухватился за нее, с опаской поднялся — и с удивлением обнаружил, что достаточно твердо стоит на ногах.
— Как плечо? — спросил Ру. Эрик пошевелил рукой.
— Неважно, — ответил он. — Но лучше, чем я думал. Ру обвел взглядом окрестности.
— Погляди, ни хижины, ни печи, ни Герты, все пусто.
— А это что? — спросил Эрик, показывая на дорожные мешки и одеяла.
— Кто-то взял на себя труд позаботиться, чтобы мы не замерзли ночью, и этот же кто-то снабдил нас чистой одеждой.
Эрик взглянул на свою рубаху, потом внезапно снял ее и понюхал.
— От меня должно нести как от взмыленной лошади, но я не чувствую никакого запаха. И рубаха чистая. Ру осмотрел свою одежду.
— Уж не думаешь ли ты, что старая Герта нас вымыла? — По выражению его лица можно было сказать, что Ру считает эту мысль не столько смешной, сколько пугающей.
Эрик покачал головой.
— Даже не знаю, что и подумать. — Он огляделся. — Судя по солнцу, сейчас около девяти, четверть дня уже позади. Пожалуй, пора трогаться; не знаю, почему нас не увидели в хижине, но, я уверен, солдаты еще вернутся.
— Открой свой мешок, — сказал Ру. — Посмотрим, что в нем.
Эрик развязал мешок и нашел там то же, что и Ру: свежую рубашку со штанами, подштанники и чулки. Кроме того, там были краюха черствого хлеба и записка. Он развернул ее и вслух прочитал:
Парни, сейчас вы в безопасности. Эрик, иди прямо в Крондор, в кофейню Баррета. Теперь вы наши должники, Гертины и мои. Миранда.
Ру покачал головой:
— Сбежать от королевского правосудия, чтобы угодить в должники к парочке ведьм.
— Ведьм?
— А кто они еще, по-твоему? — Ру побледнел и испуганно огляделся. Словно боялся, что вот-вот из-под земли выскочат демоны и потащат его прямо в ад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61